От любви до ненависти

– Держи, – парень протянул Ягодке зерцало. – И в другой раз не разбрасывай свои вещи посреди болота, я не нанимался их оттуда вытаскивать.

– Спасибо, – Ягодка схватила волшебный круг и прижала к груди. – А вы?..

– Леший я. И лес это мой, и поляна, и все, все в лесу.

– А болото? – заинтересовалась Ягодка.

– Не, болото не мое, – досадливо вздохнул молодой леший. – но завести в него и утопить я могу, тем паче, что хозяин сейчас в спячку ушел.

– А жить-то в твоем лесу можно? – спросила Ягодка.

Леший уже собирался сказать что-то резкое, но посмотрел на девушку и слова застряли в глотке. Ягодка сидела мокрая, грязная после купания в болоте, глаза ее лучились надеждой, лицо и вовсе приняло умоляющее выражение. Девушка закусила губку и жалостливо посмотрела на лешего огромными, полными мольбы глазами.

– Ладно, – сдался леший. – Живи. Только, чур, зверя и птицу не обижать, из дома не выгонять. А свободного дупла, или берлоги нет, так что…

– Не беда, – обрадовалась Ягодка. – Дом я себе сама сделаю. Можно на этой поляне?

– Это какой? – не понял леший. – Как крот дырку в земле прокопаешь?

Ягодка молча погладила зерцало, зашептала что-то. Зеркальная гладь озарилась серебристым светом, будто луна дорожкой пробежала по ночному лесному озеру, и волшебный круг показал картинку.

На окраине леса стоял маленький, ладный домик, стены были выложены из бревен, проткнуты мхом. Сверху деревянная же крыша, с красиво вырезанной головой невиданного зверя на коньке. Дверь домика распахнулась, по ступенькам скатился мужичок. Не молодой, виски посеребрила седина, да и фигура чуть обрюзгла, хотя мужик по-прежнему крепок.

Ягодка посмотрела, как мужик схватил топор и скрылся из виду, и показала зерцало лешему:

– Вот такой домик. Можно?

Леший заглянул в зерцало, провел пальцем по картинке, посмотрел на Ягодку. Уши молодого хозяина леса настороженно поднялись торчком:

– Ты что, колдунья? – подозрительно спросил он. – Ну ладно, давай колдуй, только не очень, а то бывает какой колдун разойдется, так сами боги его останавливают. А мне с богами проблем не надобно.

Ягодка отложила в сторону зерцало и собралась с мыслями. Легко сказать “колдуй”. А как? Она хоть и научилась многому, и видывала многое, но таких заклинаний отродясь не пробовала. Ну да ничего. Надо только представить себе, да слова нужные подобрать. Слова Ягодка подбирала долго, а когда подобрала, солнце уже склонялось к виднокраю. Ягодка собралась произнести заклинание, но не успела. Раньше нее подал голос ее желудок.

– Предупреждаю, – услышав протест Ягодкиного живота, сообщил леший. – зверей да птиц в обиду не дам. Ешь, что хочешь, но никакой охоты.

Ягодка кивнула, уж еду-то наколдовать пустяшное дело, только б с избушкой получилось. Она представила себе избушку, но голод взял свое и на образ деревянного сруба наложился образ запеченной курицы. Ягодка отмахнулась от видения и снова собралась с силами. Но как она не старалась, а истекающая соком курица из головы не выходила. Она представлялась то жаренной, то запеченной, то с хрустящей корочкой, то поворачивалась одним боком, то другим, то начинала подергивать торчащими в разные стороны лапами. Ягодка почувствовала, как рот наполняется слюной, представила, как накинется на эту курицу, как вопьется в нее белыми крепкими молодыми зубами, как затрещат кости, как брызнет сок и жир потечет по рукам.

Ягодка разозлилась и замотала головой, курица рассеялась в воздухе, а перед внутренним взором, наконец, встала желанная избушка. Ягодка торопливо забормотала нужные слова, сдерживая вновь появляющийся образ курицы. Грохнуло, вспыхнуло, поляну заволокло едким дымом. Ягодка закашлялась, замахала руками, отгоняя едкую пелену. Когда дым рассеялся, на поляне стояла избушка, точь-в-точь, как та, что показало зерцало. Только на коньке вместо головы диковинного зверя красовалась голова куриная.

– А это зачем? – поинтересовался леший, ткнув пальцем в куриную голову.

– Чтоб красиво было, – пробормотала Ягодка.

– А-а-а, – понимающе протянул леший, он хотел еще что-то добавить, но не успел.

Избушка заскрипела, покосилась, грозя развалиться, раскатиться по бревнышку, но не раскатилась, а с диким скрипом оторвалась от земли и поднялась, встала на две здоровенные птичьи лапы. Ягодка замерла в полном недоумении, да так и осталась стоять с широко раскрытым ртом. Леший видно тоже был поражен:

– Странное у тебя понимание красоты, – донесся до Ягодки его сдавленный голос.

На глаза ведуньи снова навернулись слезы, застилая мир мутной пеленой. Стоило только вспомнить родителей, детство, родную деревню, как сразу становилось горько и обидно до слез. А не вспоминать тоже не получалось, ведь она жила здесь в лесу совсем одна, ну разве что леший иногда заходил, да зверье гуляло не страшась нарваться на охотника.

Ягодка смахнула слезинку и решила отвлечься. Эту забаву она придумала, когда учиться магии, наблюдая за магами через зерцало стало скучно и не интересно. Да и нечему ей было уже у них учиться, другое дело забавляться. Ягодка находила тайники и сокровищницы магов и волхвов, выискивала там магические предметы и легко придумывая заклинание переносила понравившийся артефакт в свою избушку. Коллекция у нее была довольно богатой, в ней встречались предметы, значение которых она сама порой не могла осмыслить, но магией от них перло за версту. А уж что касаемо всяких скатертей-самобранок, простыней-самостилок (вот уж совсем ненужная вещь), сапогов-скороходов, шапок-невидимок, путеводных клубков и прочей ерунды – так этого добра у нее хватило бы на дюжину магов.

В данный момент внимание Ягодки занимал старинный свиток. Из тех, что написаны были самыми древними магами и действовали лишь раз. Этот свиток принадлежал одному восточному магу, которого Ягодка и видела-то в первый раз, но это мало занимало ведунью. Она склонилась над зерцалом, шепнула слово, и зеркальная гладь осветилась, показывая сокровищницу, что находилась в далекой башне. Свиток лежал там, где ему и положено было лежать – в небольшом резном ларчике. Ягодка довольно улыбнулась, зашептала заранее заготовленное заклинание. Ларчик по ту сторону зеркала распахнулся, Ягодка даже представила себе легкий щелчок, обнажил старинный свиток. Молодая ведунья азартно потерла руки и зашептала новое заклинание.

Свиток быстро начал терять очертания, расплываться неряшливым пятном. Ягодка закрыла глаза, зашептала быстрее, слова, как и свиток, потеряли четкость, слились в монотонное бормотание. Когда последние слово было произнесено, и ведунья раскрыла глаза, свиток вновь обрел четкие контуры и выпуклость. Ягодка протянула руку и взяла, переставший быть плоским свиток с поверхности зерцала.

Взгляд ее небрежно пробежался по зеркальной глади, за которой остался пустой ларец, зато появился его хозяин – безобразный карлик. Зеленый глаз карлика налился кровью, уставился на Ягодку. Ведунья, решив, что какой-то заморский маг не стоит ее внимания, махнула рукой и зерцало потухло, отразив только потолок избушки и прелестное личико своей молодой хозяйки. Свиток занимал ее сейчас куда больше.

До самого вечера девушка не могла насмотреться на свое приобретение, а потом сунула в сундук и потеряла всякий интерес. Однако свиток напомнил о себе и очень скоро.

Ягодка проснулась посреди ночи с непонятным ощущением. Ей казалось, хоть это было и невероятно, что в избушке кто-то есть. Не леший и не какая-то лесная птица или зверь, а кто-то посторонний. Ягодка спустилась с печи, осторожно ступила босыми ногами на студеный пол, тихо прошлепала до стола. В избушке естественно никого не было. Ягодка с облегчением вздохнула, взяла ковшик, зачерпнула из кадки водицы и напилась вдоволь. А потом повернулась, чтобы вернуться на печку и…

Ягодка вскрикнула. Между ней и печкой, посреди избушки стоял согнувшийся в три погибели старик. Сказать, что старик был страшен, значило бы не сказать ничего. Морщинистое лицо, скрюченный нос, кривые зубы, торчащие наружу. Старик развел руки в стороны, шепнул слово и над его головой вспыхнул огненный шар, осветив мага и середину избушки. В свете шара единственный глаз старика налился кровью.

– Кто вы? – еле слышно проговорила Ягодка.

Старик не ответил, только завертел своим кроваво-красным глазом и мерзенько захихикал. Продолжая похихикивать, маг прошел к стене и сел на лавку:

– Чай не признала? – ухмыльнулся он, показав страшные зубы.

– Не-е-е… – прошептала Ягодка и вдруг память воскресила недавно виденный образ. Маг оказался не карликом, просто горб согнул его пополам. И глаз теперь не источал злобы, скорее жестокость и холодный расчет.

– Признала, – сообщил горбун, не без удовольствия отметив замешательство девушки.

– Нет, – твердо ответила Ягодка, решившись на небольшую хитрость. – Ты кто?

– Ну-ну, – ядовито улыбнулся маг. – построй из себя невесть что. Ты прекрасно знаешь кто я, а имя? Я не такой дурак, чтобы представляться первому встречному-поперечному сведущему в магии и волшбе. Вот ты, например, ты же мне не представилась. Да и не очень-то важно мне знать, как тебя звать-величать. Важно другое: ты залезла в башню мага, более того в сокровищницу. И ладно бы еще залезла к кому другому, но ты залезла ко мне. А я не кто-то, я это я. Ты взяла у меня вещь, вещь довольно ценную…

– Я могу отдать, – прошептала Ягодка.

– Да нет, можешь оставить себе, – отмахнулся маг. – Но за все надо платить. Знаешь, у тебя есть одна вещь, которая мне может сгодиться.

Ягодка чуть расслабилась, вздохнула с облегчением. Не было у нее такой вещи, какую было бы жалко отдать. Разве что зерцало, но вряд ли оно интересовало горбуна, подобные ценности есть у каждого уважающего себя мага, только у кого-то это зерцало, у кого-то золоченое яблочко катающееся по серебряному блюдечку, у кого-то шар, а иные обходятся просто заклинаниями, используя обычную воду в котле, а то и вовсе без воды на одном слове.

– Забирай, все что пожелаешь, – с достоинством ответила Ягодка.

– Заберу, – усмехнулся маг. – И хотя мне не нужно на то твое согласие, однако, слова твои делают тебе честь.

Старик поднялся с лавки и сделал несколько шагов к Ягодке. Девушка замерла, так и не поняв ужас ли сковал ее или магия: старик успел прошлепать что-то губами. Маг сделал еще несколько шагов, сверкнул глазом и расхохотался неожиданно сильным мощным голосом.

– За все надо платить, – отсмеявшись, вполне серьезно повторил он. – Ты заплатишь сейчас, – старик подошел вплотную к девушке, взял ее за руку, и молодая ведунья потеряла сознание.

Когда сознание вернулось, ужасного старика рядом не было. Ягодка лежала на лавке, а над ней склонился прелестный юноша, в голубых глазах которого застыла жалость и брезгливость.

– Бедная, – прошептал он. – Мне тебя даже жалко.

Ягодка сделала усилие, села. Юноша распрямился, отступил на два шага, улыбнулся: