Новая Родина. Жизнь стругокрасненских эстонцев-переселенцев в XIX–XX вв.

25 октября 1899 г. на средства герцогов Мекленбург-Стрелицких в Пустопержской даче Моложанского лесничества, у дороги на село Моложане, было открыто Соседненское Екатерининское эстонско-латышское лютеранское училище, которое было так названо в память великой княгини Екатерины Михайловны. По праздникам здание школы обращали в молитвенный дом для лютеран-арендаторов. Свою общину прихожане называли как Пустаперса, но чаще всего как Катарина (Katarina). Кадрин день или Кадрипяев (день святой Екатерины) отмечали 25 ноября, он знаменовал окончание всех полевых и огородных работ. Молитвенный дом для эстов и латышей в пустоши Пустопержа значится в одном из архивных документов 1904 г. Некоторое время Екатерининский молитвенный дом помещался в одном здании со школой, в начале XX в. для него выстроили отдельное здание. После 1918 г. молитвенный дом был преобразован в церковь Святой Екатерины, она находилась примерно в 1,5 км к северо-востоку от эстонского училища, вблизи верховья реки Псковицы. С 1899 по 1910 г. учителем-кистером в Катарине был Карл Августович Рейнталь. До 1909 г. в Катарину 3—4 раза в год приезжал пастор Герман Брезинский, затем пасторы Гаральд Горнберг и Фридрих Дрекслер. Для проведения церковных обрядов для латышей в Катарину приезжали латышские пасторы Псковского прихода Людвиг Чишко и Карл Лаппинг. На пути между училищем и церковью возникло Екатерининское эстонское кладбище. В начале прошлого века здесь были похоронены Мина Пилле (1882—1901), Лиза Юпец (1842—1902), Лиза Сабалиск (1835—1902), Юрий Пальм (1835—1902), Лиза Кайтс (1829—1902), Ян Виск (1836—1903), Ян Кару (1860—1905), Иоганн Ратасеп (1855—1905), Альвина Коллом (1892—1906), Александр Варик (1888—1910), Ян Ганзен (1850—1911), Якоб Тоддинг (1862—1911), Ян Покк (1830—1911), Иоганн Варик (1866—1912) и др.

В 1911 г. в Екатерининском лютеранском училище обучалось 36 детей, в 1911—14 гг. здесь преподавал учитель-кистер Рудольф Густавович Рямман, в 1916—17 гг. – учитель-кистер Карл Банкер. Церковным старостой являлся латышский поселенец Карл Легздин. Обряды крещения и погребения по нужде в Катарине проводили простые миряне Петер Ярв, Август Рейнталь, Гендрик Тууль, Исаак Орро, Август Лятте, Петер Варик, Йозеф Рямман, Пеп Срейберг, Эрнст Ойя, Иоганн Сокк. В 1911 г. в пустоши Пустопержа насчитывалось 100 хуторов, где проживал 401 человек, по другим данным здесь было до 150 хуторов. В 1912 г. было открыто Екатерининское сельскохозяйственное Общество, председателем Совета которого избрали М. П. Тальца, а секретарём – Э. Я. Ойя. В 1918—23 гг. существовал Екатерининский сельский Совет Заклинской волости, затем он стал называться Пустопержским и вошёл в состав Соседненской волости. В 1918 г. по оценке этнографа А. Ниголя в Пустоперже насчитывалось около 900 эстонцев (скорее всего в это число вошли жители пустошей Орловская и Аксово – А.Е.), также он указал здесь школу и молитвенный дом. В 1920 г. в пустоши Пустопержа жили Петер Михайлович Сокк (1860—1925), Карл Яковлевич Арипман (1893—1932), Фриц Аксович Гринфельд, Август Петрович Тейцман (1885—?), Август Петрович Лятте (1876—?), Самуил Янович Кахар, Август Данилович Каллас (1891—?), Рихард Густавович Хакк, Ян Янович Лепп (1901—?), Михкель Петрович Тидерман (1875—?), Юган Юрьевич Тууль (1884—?), Ян Карлович Кронберг, Август Янович Ойя (1888—?), Фридрих Янович Менинг (1885—?), Якоб Яковлевич Хаар (1865—?), Даниил Петрович Тадер (1892—1938), Якоб Гендрикович Лятте (1860—?), Карл Карлович Конц, Фридрих Янович Менинг (1881—?), Александр Адович Лепп (1902—?), Фридрих Данилович Каллас (1901—?) и др.

К Екатерининскому приходу в пустоши Пустопержа причислялись также эстонцы, населявшие пустоши Орловскую и Аксово. В смежной пустоши Аксово, располагавшейся вдоль левобережья реки Псковицы, были хутора Яна Варика, Петера Пальма, Петера Варика, Кристиана Варика, Югана Пиллера, Мартина Штейберга, Югана Ярва, Михкеля Варика, Петера Ярва и др. В 1869 г. в пустошь Аксово из Верроского уезда переселился Видрик Беляев, а в 1872 г. из окрестностей Ряпина переселилась Лиза Беляева, у которой здесь родились два сына Ян Беляев (1886—?) и Август Беляев (1898—?). В 1885 г. сюда из Верроского уезда переселились Ян Варик (1850—?) и Михкель Варик (1841—?). В 1920 г. в пустоши Аксово проживали Густав Видрикович Беляев (1886—1938), Ян Гендрикович Ярв (1865—?), Эдуард Петрович Пальм (1891—?), Кристиан Михайлович Варик (1893—?), Александр Видрикович Беляев (1884—?), Юган Гендрикович Ярв (1867—?), Освальд Юганович Ярв (1899—?), Эдуард Янович Беляев (1903—?), Мартын Петрович Штейберг, Петер Янович Варик (1888—?), Герман Петрович Пальм (1896—?). Одним из самых зажиточных в пустоши Аксово был Густав Видрикович Беляев. Он имел 36 десятин земли, дом с двумя комнатами, каменный хлев, хлебный амбар, сенной сарай, кузницу, ветряную мельницу с тремя поставами, вязальную машину, паровую трёхсильную машину с лесопильным станком, косилку, из скотины и птицы: 2 лошади, 5 коров, 2 поросёнка, 8 овец, 10 куриц, 5 уток. В его саду росли 5 яблонь и 25 вишен. В 1920 г. у него в запасах имелось: озимой ржи – 15 пудов, ячменя и пшеницы – 50, картофеля – 150, сена лугового – 100, клевера – 100 и соломы – 100 пудов. В 1930 г. хозяйство Г. В. Беляева раскулачили и всю семью выслали в Мурманский край, а в 1938 г. главу семьи арестовали и безвинно расстреляли.

В пустоши Орловской (Orlowski), находившейся в 4,5 км к северо-востоку от деревни Моложане, вдоль левобережья реки Луки, в начале 1880-х гг. проживали эстонские семьи Йозепа Кооскора, Яна Кристоваска, Петера Вахера, Иоганна Раттаса, Петера Лео, Адо Сеппа. В 1875 г. в пустошь Орловская Дача из Юрьевского уезда переселился Петер Кооскор, в 1890 г. из Веросского уезда – Юган Адамсон. Также здесь появились хутора Карла Адамсона, Яна Адамсона, Карла Ганзена, Петера Лео, Карла Лео, Якоба Коллома, Яна Ганзена, Михкеля Сиккаля, Петера Лео, Яна Раттаса, Петера Коллома, Густава Кооскора и др. Лютеранскую веру здесь проповедовали Иоганн Кооскор, Йозеп Кооскор, Ян Ганзен, Иоганн Раттас и Михкель Лео, они же совершали по нужде обряды крещения и погребения. В 1920 г. в пустоши Орловская Дача проживали Ян Янович Ганзен (1898—?), Йозеп Петрович Кооскор (1860—?), Карл Яковлевич Ганзен, Юган Михайлович Адамсон (1863—?), Ян Кристианович Кристоваск (1863—?), Юган Осипович Кооскор, Рихард Петрович Лео (1900—1938), Пётр Петрович Лео и др. Сейчас в урочище Орловская Дача сохраняются остатки каменного хлева, владельца этого строения определить не удалось.

В начале 1925 г. в здании Екатерининской эстонской школы работал эстонский клуб «Сядэ», при котором действовал драматический кружок. Школьным учителем тогда был Мюлер, в начале сентября 1925 г. его сменил новый учитель – Э. Трейфельдт. В 1926 г. на 159 хуторах в пустоши Пустопержа проживало 823 человека. В сентябре 1928 г. в Пустопержской пустоши насчитывалось 176 хуторов, в т. ч. эстонских – 124, русских – 30, латышских – 22. На эстонских хуторах проживали 574 эстонца. В январе 1928 г. эстонская лютеранская община в пустоши Пустопержа была ликвидирована, Екатерининскую лютеранскую церковь закрыли. Известно, что последним служителем религиозного культа в пустоши Пустопержа был Андрей Данилович Юпец (1867—1937). В 1929 г. его, как «проповедника лютеранской церкви» лишили избирательных прав, а в 1930 г. как «служителя лютеранской церкви» раскулачили, забрав всё имущество в колхоз «Тулевик». В ноябре 1937 г. А. Д. Юпец был арестован и в декабре того же года расстрелян по приговору комиссии НКВД СССР, были расстреляли и двое его сыновей, а жена выслана за пределы Новосельского района. Как использовалось здание церкви Святой Екатерины после закрытия неизвестно, бывшая церковь значится на военно-топографической карте 1939 г., по устным свидетельствам её здание сгорело в годы войны. В январе 1928 г. значится бывшая Екатерининская эстонская школа, тогда в её здании работала Пустопержская эстонская двухкомплектная школа I-й ступени, в которой обучалось 73 учащихся и преподавали учителя Тотсман и Куба. В 1933 г. эта школа называлась как Лейнерская эстонская школа I-й ступени. В 1934/35 учебном году в Лейнерской эстонской начальной школе насчитывался 31 учащийся и 2 преподавателя, в 1935/36 учебном году – 36 учащихся. Здание Лейнерской начальной школы (бывш. Екатерининского лютеранского училища) было сожжено в годы войны, сейчас от него в зарослях кустарника около дороги Первенец – Моложане сохраняется фундамент.

В 1928 г. Пустопержский сельсовет был переименован в Лейнерский в честь члена ЦК КПЭ Александра Лейнера, убитого агентами эстонской полиции в августе 1927 г., соответственно пустошь Пустопержа стала называться пустошью Лейнера (Leineri). В 1930 г. хутора в пустоши Лейнера были объединены в четыре эстонских колхоза: «Пунане-Кюльвая» («Красный сеятель»), «Тулевик» (Будущее»), «Уус-Эллу» («Новая жизнь») и «Эдази» («Вперёд»), в пустоши Орловской организовали колхоз «Красный Орёл». В этот период многие эстонские хозяйства в пустоши Лейнера подверглись раскулачиванию. Например, Ян Мартынович Тосс имел 22 десятины земли, 2 лошади и 3 коровы, а в хозяйстве Андрея Даниловича Юпеца было 12 десятин земли, лошадь, 3 коровы, 2 поросёнка, 5 овец и конная льномяльная машина. В 1939 г. большинство хуторов сселили на место колхозных усадеб. На начало 1941 г. в деревне Пунане-Кюльвая было 15 дворов и 40 жителей, в деревне Тулевик – 33 двора и 95 жителей, в деревне Эдази – 6 дворов и 25 жителей, в деревне Уус-Эллу – 11 дворов и 34 жителя, в деревне Орёл – 14 дворов. В 1943 г. все вышеперечисленные деревни были сожжены фашистами. После войны восстановилась только деревня Пунане-Кюльвая, в 1948 г. здесь было 10 хозяйств и 21 житель, последние жители покинули деревню в 1959 г. Деревня Орёл после войны сначала тоже стала заселяться, но в 1947 г. она полностью обезлюдела.

По воспоминаниям жительницы деревни Первенец Марии Николаевны Михайловой (1944 г. рожд.), у которой в 1924 г. в пустоши Пустопержа родилась её мама Сальма Августовна Алексеева (урождённая Кайс), в 1958 г. около входных ворот Екатерининского эстонского кладбища стояла деревянная эстонская часовня. В первые два-три послевоенных десятилетия сюда из Эстонии ежегодно для поминовения усопших приезжали пастор и эстонцы, покинувшие в разное время родные места. Сейчас в 500 м к северо-востоку от урочища Пунане-Кюльвая находится заброшенное Екатерининское эстонское кладбище, где на его входе сохраняются кованые железные ворота с каменными столбами. На кладбище есть несколько кованых крестов, по надписям можно определить только четыре могилы, где похоронены Яков Арипман (1865—1938), Карл Арипман (1893—1932), Петер Сокк (1860—1925) и Петер Сокк младший (1891—1921). Сейчас на кладбище ухаживают только за одним семейным захоронением, где похоронена Лидия Ивановна Степанова (урождённая Ганзен). Сын её брата Якова Ивановича Ганзена – Александр Яковлевич Ганзен (1958—2014) в последнее время проживал в деревне Моложане.

Луговская пустошь

В 2,5 км к северо-западу от деревни Серёдка Новосельской волости, на возвышенности вблизи реки Люты, находится урочище Луг-Лог. В середине XIX в. здесь располагались пустоши Луг и Лог, они были смежные друг с другом, поэтому имели общее название Луг-Лог (Lug-Logi) или Луговская пустошь. В одном из архивных документов указывается, что эстонская колония в пустоши Луг-Лог образовалась в 1868—73 гг. В метрических книгах Лужского прихода эстонская община в Луговской пустоши называется Сироткино (Sirotkino), а в метрических книгах Псковского прихода Святого Иакова она значится как Серётка (Seretka), т. е. по ближайшей деревне Серёдке. Первыми поселенцами в Луговской пустоши Соседненской волости были выходцы из Лифляндской губернии, в основном, из окрестностей Ряпина, Пельвы, Нейгаузена и Вендау. В 1872 г. в пустоши Луг обосновался уроженец Перновского уезда Мадис Гендрикович Николаи (1826—?) вместе с сыном Юганом Мадисовичем Николаи (1858—?). В 1873 г. в эти места из Перновского уезда переселился Мадис Михкелев Николаи (1833—?). В 1874 г. в пустоши Луг приобрёл землю Гендрик Михкелев Николаи (1836—?). Также в 1882 г. здесь обзавелись своей землёй Авраам Михайлович Николаи (1848—?) и Август Кузик, а в 1883 г. – Ян Матсон. В 1880 г. в пустошь Луг-Лог из Верроского уезда переселился Густав Гансович Фриш (1852—?), в 1894 г. из Перновского уезда – Александр Калев, а 1893 г. из Верроского уезда – Юган Данилович Рооз (1860—?) и в 1906 г. – Якоб Густавович Отсинг (1872—?). По данным Р.Г. фон Гольста в 1896 г. в поселении Серётка насчитывалось 226 эстонцев. В начале прошлого века здесь проживали семьи Иоганна Кузика, Йозепа Геринга, Густава Пайде, Яна Пяссера, Ганса Николаи, Мадиса Николаи, Якоба Кяйса, Карла Хагги, Иоганна Гамберга, Мадиса Гамберга, Югана Рооза, Видрика Рооза, Яна Кярика, Юрия Коха, Петера Калева, Георга Палло, Генриха Риканда, Пепа Сабалиска, Рудольфа Урганта, Иоганна Эрница, Адо Ребане, Сиима Калева, Михкеля Рятта, Эдуарда Пайя, Мадиса Гольберга и др.

К началу 1880-х гг. в эстонской колонии Луг-Лог (Серётка) образовалась евангелическо-лютеранская община. В метрических книгах Гдовского прихода Луговская пустошь значится как пустошь Лууга (Luuga). В 1883 г. здесь проводил обряды крещения Ян Саар, в 1894 г. – Иоганн Крийс. По сведениям за 1884—85 гг. поселенцы из Серётки крестили детей в школьно-молитвенном доме Масниково-Горской общины, причём обряды крещения здесь совершал простой мирянин из Серёткинской общины Гендрик Николаи, а обряды отпевания – Мадис Николаи. В 1898 г. поселенцы из Луговской пустоши пожелали устроить у себя молитвенный дом, но власти отказали им в этом. Однако уже в то время здесь действовала небольшая лютеранская молельня, которая находилась на хуторе одного из поселенцев. Обряды крещения в Серётке тогда исполнял Ганс Николаи, а общину два раза в год посещал псковский пастор Герман Брезинский. Лютеранский молитвенный дом «на пустоши близ деревни Серёдка» значится в одном из архивных документов за 1904 г. В Луговской пустоши открылось эстонское кладбище, оно впервые упоминается в 1901 г., здесь стали хоронить умерших не только из Серётки, но и со станции Белая (с 1905 г. – Струги-Белая) и с ближайших хуторов в Соседненской и Яблонецкой волостях. Тогда на Луговском кладбище были похоронены Александр Ламмас (1877—1901), Юлия Ломп (1841—1902), Густав Валге (1886—1901), Майя Крийс (1856—1902), Леена Гольберг (1831—1903), Ян Рооз (1863—1906), Адо Лутс (1839—1909), Ганс Лагус (1860—1909), Мадис Николаи (1907—1910), Карл Ярв (1875—1910), Анна Николаи (1842—1911), Иоганн Крийс (1861—1911), Петер Ламмас (1868—1912), Карл Пяртель (1880—1913), Михкель Югансон (1866—1913), Эмилия Лутс (? —1924) и др.

С самого начала прошлого века поселенцы из Серёткинской общины также крестили детей в Екатерининском молитвенном доме в пустоши Пустопержа. В 1905 г. в Луговской пустоши был открыт свой деревянный школьно-молитвенный дом с помещением для кистера. Эстонское училище и молельня здесь находились под одной крышей. По сведениям за 1908—15 гг. церковные обряды в Серётке проводили Густав Пяренд и Самуил Холстинг, которые в разное время были учителями-кистерами в Струго-Бельской эстонской общине. С 1915 по 1918 г. учителем-кистером в Серётке являлся Густав Пяренд, по сведениям 1923 г. эту должность занимал Самуил Иванович Холстинг. По нужде обряды крещения и погребения в Серётке в то время также проводили простые миряне Ганс Николаи, Мадис Николаи, Юрий Кузик, Ганс Вабель, Карл Симонсон, Ян Саар, Эдуард Гольберг, Карл Геринг, Якоб Тадер, Ян Пяссер, Гендрик Пусеп, Якоб Кузик, также для этого приглашали Петера Варика из пустоши Аксово, Мартина Лукаса из пустоши Ложок, Яна Валге и Петера Ярва из Дубницкой пустоши.

По оценке этнографа Августа Ниголя в 1918 г. в Серётке насчитывалось почти 600 эстонцев (скорее всего в это число вошли эстонцы, проживающие на соседних пустошах Могутово и Леоново – А.Е.). Тогда же Луговское эстонское училище было реорганизовано в Луговскую эстонскую школу I-й ступени, которая в 1928 г. называлась Луг-Логская эстонская школа I-й ступени. В 1923 г. в Серётке в одном здании находились молитвенный дом, школа и эстонский клуб имени В. И. Ленина, где, кроме кружка пения, музыкального и драматического кружка, был ансамбль духовых инструментов. К 1925 г. при Луговском эстонском клубе также работали кружки по изучению природы, искусства, кружок атеизма и политический кружок. Председателем кружка друзей газеты «Эдази» в 1925 г. был Александр Николаи. До 1926 г. клуб возглавлял школьный учитель Самуил Холстинг, затем его на этой должности сменил Ф. Тоотсман. В 1924—27 гг. в Серётку приезжал пастор Михаил Лаппинг. По переписи 1926 г. в Луговском сельсовете проживали 338 эстонцев, в Могутовском сельсовете – 423. В 1926 г. Луговский молитвенный дом посещали 111 эстонцев и 22 латыша. В ноябре 1926 г. вышло постановление Лужского уисполкома и Ленинградского губисполкома о закрытии церкви и передачи её помещения под школьный клуб. Закрытие Луговского молитвенного дома было подтверждено актом от 2 апреля 1927 г.

В 1918—28 гг. существовал Луговской сельский Совет, затем его передали в состав Могутовского сельсовета Новосельского района. В январе 1928 г. в Луговской эстонской колонии проживали 309 эстонцев, в Могутовской колонии – 390. В 1927/28 учебном году в Луг-Логской эстонской школе I-й ступени обучалось 23 учащихся. В 1929 г. в пустоши Луг-Лог был создан колхоз «Уус-Ильм» («Новый мир»), в 1930 г. его переименовали в честь одного из организаторов Компартии Эстонии Виктора Кингисеппа, расстрелянного в застенках эстонской полиции. В 1929 г. в пустоши Луг-Лог насчитывалось 33 хозяйства. Тогда здесь проживали Ганс Абрамович Николаи (1867—?), Яков Густавович Фриш (1880—1938), Мадис Александрович Калев (1901—?), Мадис Абрамович Николаи (1866—?), Рудольф Антонович Рослендер (1892—?), Александр Матвеевич (Мадисович) Николаи (1898—?), Ян Петрович Хютт (1888—?), Мадис Мадисович Гольберг (1891—?), Август Янович Пяссер (1903—1937), Яков Иванович Лиив (1868—?), Ян Мадисович Гольберг (1904—?), Юган Данилович Рооз (1860—?), Петер Иванович Калев (1885—?), Михаил Абрамович Пяртель (1887—?), Даниил Иванович Кинг (1884—?), Якоб Густавович Отсинг (1872—?), Андрей Генрихович Саава (1866—?), Юган Матвеевич Николаи (1899—?), Антон Андреевич Николаи (1879—?), Эдуард Генрихович Саава (1905—1937) и др. Например, Юган Данилович Рооз имел 27 десятин земли, жилой дом размером 6х3 сажени с пятью окнами и тремя дверьми, хлев, конюшню, сенной сарай и свинарник под одной крышей, гумно с ригой, две клети, баню, сад из 10 яблонь, косилку. Из скотины у него были лошадь, жеребёнок, 5 коров, нетель, бычок, поросёнок, подсвинка, 8 овец. Выгон для скота был огорожен изгородью длиной 570 саженей (1216 погонных метров). В хозяйстве Якоба Густавовича Отсинга имелось 29 десятин земли, в т. ч. 7 десятин под пашней, жилой дом размером 4х3 сажени, конюшня, хлев, гумно с реем, баня, лошадь, 3 коровы и овца.

Очень зажиточным был Ганс Абрамович Николаи, семья которого состояла из жены Елизаветы Андреевны (1873—?), сына Мартына (1905 г. рожд.) и дочери Хильды (1903 г. рожд.). До 1917 г. он имел 110 десятин земли, из них 60 десятин под пашней, двухэтажный жилой дом, 3 лошади, 12—13 дойных коров, 5—6 нетелей, 15—20 свиней, все сложные машины, постоянно держал 3—4 батрака. В разные годы в батраках у него работали Мария Калев, Август Матсон, Магда Отсинг, Юлиус Талмейстер, Егор Дмитриев, Михкель Нагельман, Рудольф Виллак, Розалия Саава. В 1929 г. в хозяйстве Г. А. Николаи осталось 30 десятин земли, 3 лошади, бык, 6 коров, 2 нетели, телёнок, 2 поросёнка, 6 овец. В 1932 г. группа бедноты Могутовского сельсовета в составе Э. Отинга, К. Виярда, А. Кранцмана, Р. Циммера, Э. Саара вынесли решение об исключении из колхоза имени Кингисеппа Ганса Николаи и ликвидации его «как класса» за то, что якобы он был «активным служителем культа, членом церковной двадцатки… и махровым эксплуататором чужого труда». Вместе с хозяйством Г. А. Николаи было раскулачено хозяйство Антона Андреевича Николаи.

В соседней пустоши Боровинка находился хутор Кристиана Яковлевича Сикка (1885—?), его отец Якоб Адамович Сикк переселился сюда в 1880 г. из местечка Вынну Юрьевского уезда. В 1920 г. К. Я. Сикк имел лошадь, 2 коровы, нетель, поросёнка и овцу. В 1875 г. в пустоши Засека обосновался уроженец Юрьевского уезда Юрий Пяртли, в 1920 г. на этом хуторе жил его сын Петер Юрьевич Пяртли (1898—?). В 1886 г. в смежную пустошь Кирпичниково из Феллинского уезда переселился Сиим Симонов Матсон (1848—?). В 1920 г. его старший сын Август Симонович Матсон (1894—?) имел здесь 10 десятин земли, 2 коровы, телёнка, поросёнка и 2 овцы. Также здесь проживал Юган Симонович Матсон (1901—?). В 1893 г. в пустошь Кирпичниково переехал на жительство из Верроского уезда Петер Михкелев Хярм (1861—?). В 1920 г. у него в хозяйстве было 9 десятин земли, лошадь, корова, телёнок, поросёнок и 2 овцы. В 1908 г. П. М. Хярм посадил сад, в котором насчитывалось 25 яблонь, 10 кустов крыжовника и 10 кустов красной смородины.

К эстонскому приходу в Серётке причислялись также эстонцы, проживавшие на пустошах Могутово (Mogutowo) и Леоново (Leonowa), относившихся к Соседненской волости. Известно, что в 1873 г. в пустоши Леоново купили землю остзейские уроженцы Иоганн Томсон, Михкель Кодарас и Иоганн Ломбас. В 1878 г. в пустоши Могутово уже проживала семья Отто Ваза. В 1888 г. в пустоши Могутово поселился уроженец Верроского уезда Ян Михкелев Омри (1864—?). В 1890 г. из Юрьевского уезда в пустошь Леоново переселился Карл Тамберг (1868—?). К концу XIX в. в пустоши Могутово находились хутора Оскара Сильма, Петера Саксонда, Яна Краунмана, Иоганна Якоби, Эмиля Гундлаха, Оскара Вазы, Карла Омри, Петера Хютта, Югана Лиива, Петера Лиива, Яна Омри. В пустоши Леоново были хутора Иоганна Гольберга, Яна Гольберга, Якоба Кодараса, Карла Тамберга, Георга Куппа, Иоганна Матсона и др. Известно, что пустошь Могутово посещал пастор Псковского прихода Гаральд Горнберг. В начале 1880-х гг. поселенец из Могутовской пустоши Ян Лиив крестил детей в Масниковском школьно-молитвенном доме. В начале прошлого века непосредственно в пустоши Могутово обряды крещения и погребения по нужде проводили Ян Хютт и Александр Ваза, а в пустоши Леоново – Якоб Кодарас и Эдуард Гольберг. На свой лад эстонцы называли пустошь Могутово как Мокутово.

В 1931 г. в пустоши Могутово был организован колхоз, названный именем руководителя местной организации Компартии Эстонии Иоханнеса Юрна, убитого в Таллинне агентами эстонской охранки в марте 1930 г. Также здесь создали колхоз «Уус-Кюля», при котором открыли эстонскую школу. В 1934/35 учебном году в эстонской начальной школе при колхозе «Уус-Кюля» (она называлась также как Лейнерская II-я эстонская начальная школа) насчитывалось 28 учащихся и 1 преподаватель, в 1935/36 учебном году – 21 учащийся. В пустоши Леоново в 1931 г. был создан колхоз «Пунане-Леоново» («Красное Леоново»). На начало 1941 г. в деревне Леоново насчитывалось 18 хозяйств и 77 жителей. Известно, что в 1930 г. был раскулачен Александр Оттович Ваза (1878—1937), всю его семью выслали в Новгород, в августе 1937 г. его арестовали и в октябре того же года по приговору Особой тройки УНКВД Ленинградской области расстреляли. В 1933 г. были раскулачены члены колхоза имени Юрна Самуил Хютт, Ян Лиив и Александр Восман, в годы сталинских репрессий были безвинно расстреляны Иван Карлович Тамберг (1894—1937), Иван Юганович Матсон (1893—1938), Александр Яковлевич Кодарас (1897—1938), Александр Иванович Гольберг (1903—1938), Рудольф Георгиевич Купп (1899—1938). В послевоенное время в деревне Могутово из числа потомков эстонских поселенцев проживал Альфред Давыдович Кильк (1928—?).

В 1932 г. учащиеся Луг-Логской школы I-й ступени в связи с 10-летней годовщиной со дня смерти Виктора Кингисеппа организовали сбор денежных средств для поддержки заключённых эстонских тюрем. В 1935 г. 35 школьников питались бесплатно благодаря доходам с пришкольного подсобного хозяйства. В 1934 г. Луг-Логская эстонская школа была реорганизована в неполную среднюю школу, в 1936 г. её директором был Гансон, учителем географии – Саар, учителем сельского хозяйства – Саава. В 1934/35 учебном году в Луг-Логской эстонской НСШ насчитывалось 72 учащихся и 7 преподавателей, в 1935/36 учебном году – 85 учащихся. В 1939 г. часть хуторов в пустоши Луг-Лог сселили в деревню Луг-Лог, которая стала центральной усадьбой колхоза «Кингисепп». На начало 1941 г. в деревне Луг-Лог насчитывалось 19 хозяйств и 76 жителей. Председателем колхоза «Кингисепп» тогда был Рудольф Антонович Рослендер, счетоводом – Марта Яковлевна Лиив, председателем ревизионной комиссии – Виктор Иванович Пяссер. В октябре 1943 г. деревня Луг-Лог была полностью сожжена фашистами, сгорело и здание Луг-Логской неполной средней школы. После войны деревня Луг-Лог восстановилась, в 1950 г. здесь было 7 хозяйств и 25 жителей, но в середине 1950-х гг. деревня полностью обезлюдела. Ныне о существовавшем когда-то эстонском поселении в пустоши Луг-Лог напоминает только заброшенное Луговское (Серёткинское) эстонское кладбище. По устным свидетельствам на Луговское кладбище каждый год из Эстонии приезжали две женщины-эстонки, чтобы прибраться на могилках и помянуть упокоенных здесь эстонских поселенцев. Последний раз они были здесь несколько лет назад. Теперь в тех местах бывают разве что проходящие мимо охотники или грибники. В 2018 г. в урочище Луг-Лог удалось побывать Марии Рооз, которая проживает в Санкт-Петербурге и является правнучкой Югана Даниловича Рооза.

Станция Струги-Белая и близлежащие пустоши

Эстонская евангелическо-лютеранская община на станции Белая (с 1905 г. – Струги-Белая) была образована в самом начале XX в., к ней причислялись эстонские поселенцы, проживавшие не только в пристанционном посёлке, но и на близлежащих хуторах в пустошах Холохино, Воробьёво, Щир-Горка, а также в пустоши Губин Клин близ имения Луговое. Известно, что в 1904 г. на станцию приезжал из Пскова кистер Вильгельм Мюллер для совершения обряда крещения. В 1905 г., после окончания земской учительской семинарии в Санкт-Петербурге, на станцию Струги-Белая приехал Густав Леопольд Пяренд (1884—1974), его отец в 1885 г. переселился в эти места из Юрьевского уезда и основал в окрестностях станции свой хутор. Лужский мещанин из числа зажиточных эстонцев Александр Яковлевич Пясс, который имел в Струги-Белой несколько домов, предложил Густаву Пяренду создать в одном из его домов эстонскую школу. С этой идеей они вместе отправились к школьному инспектору и попросили разрешение на создание своей школы. Разрешение было получено, и первая эстонская школа вскоре была открыта. Став школьным учителем, Густав Пяренд получил в Санкт-Петербурге благословление от суперинтенданта Пингоу и по воскресеньям в здании, где открылась школа, начал читать проповеди и проводить религиозные обряды. Известно, что в 1908 г. в Струги-Белую приезжал пастор Оскар Пальза и крестил новорожденных на дому. Вскоре после открытия школы было создано Струго-Бельское эстонское просветительское Общество, на его праздничном открытии присутствовал делегат Общества лингвист Каарел Леэтберг (1867—1945). В начале прошлого века в посёлке Струги-Белая (Strugi) проживали семьи Карла Кристофа, Фрица Глазера, Карла Нарусбека, Иоганна Кютта, Яна Неймана, Петера Климанта, Яна Викса, Гендрика Сильбаума, Густава Трийпуса, Карла Кюбара, Яна Саззи, Фердинанда Кайса, Даниеля Пельда, Якоба Коозапойка, Карла Грота, Генриха Яллая и др. В посёлке Струги-Белая жили не только крестьяне, но и торговцы, ремесленники, служащие, рабочие. Например, Генрих Яллай держал мясную лавку, Фриц Глазер работал на пекарне, Ян Саззи был булочником, Ян Нейман – токарем, Иоганн Грот – ломовым извозчиком на станции.

До начала XX в., т. е. до разрастания пристанционного посёлка Струги-Белая, объединяющим центром для эстонских поселенцев в этой местности была пустошь Холохино, она примыкала к западной окраине посёлка. Первыми поселенцами в Холохинской пустоши были выходцы из Лифляндской губернии, в основном, из окрестностей Ряпина, Нейгаузена, Оравы и Оденпе. В 1880-е гг. в пустоши Холохино проживали семьи Петера Кадде, Тыниса Вареса, Михкеля Ламмара, Тыниса Эйсмана, Томаса Варика, Михкеля Кинна, Иоганна Меннинга, Ганса Эпельбаума, Сийма Кермана, а в начале прошлого века здесь жили семьи Яна Нарусбека, Вольдемара Меттуса, Яна Мягера, Югана Меттуса, Яна Холстинга, Видо Отсинга, Иоганна Фрида, Югана Хирва, Яна Тенно, Густава Крайниха, Эдуарда Люды и др. В 1906 г. в пустоши Холохино поселился уроженец Верроского уезда Густав Крайник. В 1908 г. сюда из Верроского уезда переселился Густав Янович Нирк. По сведениям за 1881—85 гг. в пустоши Холохино (Cholochino) уже были свои проповедники лютеранской веры – Ян Тензон, Юрий Лаксберг, Андрей Сепп, Ян Меннинг и Йозеп Мягер, они по нужде на дому крестили детей и отпевали усопших. Также для совершения обрядов в Холохинскую пустошь приезжали школьный учитель Ян Лаар из Масниково-Горской общины, Гендрик Николаи и Видрик Николаи из Луговской пустоши, Ян Кург из пустоши Горушка. Эстонские поселенцы называли Холохинскую пустошь на свой манер как Калохино.

В 1909 г. эстонцы совместно с латышами основали Холохинское Общество сельского хозяйства, председателем которого был избран владелец имения Холохино В. Г. Гнедич, а секретарём – Г. Л. Пяренд. При Обществе была организована библиотека, которая к 1910 г. насчитывала около 300 книг. В 1911 г. действительный статский советник В. Г. Гнедич (1850—1917) подарил эстонцам под строительство новой школы одну десятину земли. На певческом поле при станции Струги-Белая устраивались певческие праздники, а хоры и ансамбли пристанционного посёлка участвовали во многих певческих праздниках, проводившихся, в том числе, в Эстляндской и Лифляндской губерниях. 16—17 июня 1907 г. в Вильянди состоялся певческий праздник, в котором участвовал и эстонский мужской квартет из Струги-Белой под управлением Густава Пяренда. В 1909 г. в Струги-Белой был проведён фестиваль песни эстонских поселенцев, в котором принял участие местный хор, а также хоры из Луги, Масниковой Горы и др. поселений. Одним из главных организаторов этого певческого фестиваля был известный эстонский историк, фольклорист и просветитель Самуэль Соммер (1872—1940). 12—14 июня 1910 г. в Таллине состоялся певческий праздник, в котором участвовал эстонский хор из посёлка Струги-Белая в составе восьми исполнителей под руководством учителя Густава Пяренда. 19 июня 1911 г. по инициативе Санкт-Петербургского эстонского просветительского общества в Струги-Белой провели XI-й певческий праздник эстонских поселений. В 1913 г. здесь, при отделении этого общества, открыли эстонскую библиотеку.

В 1910 г. на западной окраине посёлка при станции Струги-Белая (с 1919 г. – посёлок Струги Красные) был устроен эстонский молитвенный дом, который с 1910 по 1916 г. относился к лужскому приходу Христа Спасителя, а с 1917 г. стал филией Гатчинского прихода. Для проведения богослужений и совершения религиозных обрядов сюда приезжал пастор гатчинской церкви Святого Николая Оскар Густавович Пальза (1863—1926), он же служил и в Лужской эстонской церкви. Между приездами пастора обряды крещения и погребения для жителей пристанционного посёлка по нужде проводили школьные учителя-кистеры, а также простые миряне Юган Полиц из пустоши Щир-Горка, Видо Отсинг, Ян Холстинг и Петер Тенно из пустоши Холохино. Прихожанами Стуго-Бельского евангелическо-лютеранского прихода были не только эстонские поселенцы, но и жившие в этих местах латыши и немцы. При Струго-Бельском молитвенном доме работало эстонское лютеранское училище.

В 1910 г. Густав Пяренд уехал учительствовать в Эстонию. В сентябре 1910 г. председатель Струго-Бельского эстонского просветительского Общества Александр Яковлевич Пясс поместил объявление в газету «Постимеэс» («Postimees») о том, что Общество ищет учителя-кистера в лютеранскую школу, который мог бы руководить певческим хором и трудиться на поле Общества. Учителю полагалась годовая зарплата в размере 275—300 рублей, предоставлялась отдельная квартира с отоплением и освещением. 12 октября 1910 г. в Струги-Белую прибыл школьный учитель Самуил Холстинг. Церковными делами в это время занимался помощник школьного учителя А. Отс. В 1911 г. в Бельском частном лютеранском училище обучалось 30 детей со станции Струги-Белая и окружающих поселений, где проживало 340 лютеран. В 1911 г. Густав Пяренд вернулся в Струги-Белую и до 1915 г. вновь преподавал в эстонской школе, вместе с ним здесь в разное время работали Самуил Холстинг и Август Рогенбаум. В 1917 г. школьным учителем-кистером значился В. Тевет. В 1915—18 гг. Густав Пяренд работал школьным учителем в Луговской эстонской общине. В 1918 г. он поселился с семьёй на хуторе близ посёлка Струги Красные, предположительно в Холохинской пустоши, землю под который он купил в 1907 г. Здесь он возвёл новый жилой дом, каменный хлев, другие постройки. В 1931 г. его хозяйство раскулачили. В 1932 г. Густав Пяренд перебрался в Эстонию и работал школьным учителем в приходе Камбья Тартуского уезда, позднее учителем в Тарту, где и умер на 90-м году жизни.

В начале XX в. пустошь Холохино вплотную примыкала к окраинам посёлка Струги-Белая. В 1920 г. здесь жили Ян Яковлевич Нарусбек (1872—?), Оскар Видович Отсинг (1900—?), Густав Янович Нирк (1873—?), Август Юганович Хирв (1900—1938), Эдуард Гендрикович Люде (1878—?), Оскар Густавович Крайник (1896—?), Арнольд Юганович Меттус (1883—?), Эдуард Густавович Крайник (1898—?) и др. К северо-западу от пустоши Холохино, вдоль правобережья реки Белой располагалась пустошь Воробьёво, где в начале прошлого века проживали семьи Августа Тотса, Якоба Толсберга, Александра Мяги, Иоганна Кинга, Якоба Тадера, Юрия Мяги. В пустоши Губин Клин близ имения Луговое, были хутора Яна Пяренда, Якоба Пярка, Гендрика Кульбока, Яна Экса, Юрия Макке, Яна Засса, Рудольфа Пунисона и Петера Экса. Одним из первых, в 1880 г., в пустошь Губин Клин переселился остзейский уроженец Юрий Засс. В 1902 г. здесь обосновался Ян Мартынович Экс (1874—?), он был родом из Юрьевского уезда. В 1920 г. Я. М. Экс имел 10 десятин земли, дом, хлев, конюшню, хлебный амбар, гумно и кузницу.

В 5 км к юго-западу от станции Струги-Белая находилось имение Леоново, с 1906 г. им владел сын Ю. И. Броневского – Леон Юлианович Броневский. В 1910 г. остзейский уроженец Иоганн Петрович Лаук (? —1924) на правах ответственного приказчика акционерного общества пивоваренного и водочного завода «Тиволи» из Юрьева стал заведовать в имении Леоново складом пива и мёда. Под склад алкогольных напитков была приспособлена каменная кладовая, пиво и мёд доставляли по железной дороге, в кладовой их разливали по бутылкам и затем продавали. В 1914—15 гг. И. П. Лаук заключил договор с другим акционерным обществом из Юрьева – пивоваренным, портерным и водочным заводом «А. Ле Кок». В 1914 г. была построена вторая каменная кладовая для разлива пива, портера и мёда, у этого здания были двойные стены с воздушной прослойкой для сохранения в помещениях одинаковой температуры, необходимой для хранения алкогольных напитков. Каменная кладовая, построенная в 1914 г., сохранилась до наших дней. В 1960 г. при переделках здания под караульное помещение были разобраны вторые стены и сбит выложенный на фасаде год постройки. В 1915—18 гг. И. П. Лаук был управляющим в имении Леоново, после революции ему достались двухэтажный дом и две каменные кладовые. Когда Иоганн Лаук умер, то этими строениями стала владеть его жена Елизавета Георгиевна Лаук (1881—?), в 1932 г. её хозяйство раскулачили, обвинив в том, что она до 1928 г. содержала свой пивзавод, а также сдавала в аренду свой жилой дом командирскому составу на время лагерных сборов в 1930 г. С 1906 г. у владельца имения Леоново Л. Ю. Броневского работал садовником Фриц Видович Сабалиск (1877—?). С 1918 по 1924 г. он работал в Лужском земельном отделе, а затем в бывшем имении Леоново взял в аренду сад площадью в 1 десятину и занялся огородничеством. Выращенные фрукты и овощи он сбывал местной кооперации для столовых военных лагерей. Также на время лагерного периода он сдавал командирскому составу в аренду свой жилой дом. В 1930 г. хозяйство Ф. В. Сабалиска было объявлено кулацким.

В 5 км к юго-западу от Холохинской пустоши располагалась пустошь Овчино. В 1893 г. в пустоши Овчино владел землёй Петер Мярди Уйбо (1846—?), по другим архивным данным он проживал здесь уже в 1882 г. По сведениям за 1913 г. Петер Уйбо проводил в пустоши Холохино и её окрестностях обряды крещения. У Петера Уйбо и его жены Марии родились два сына: Иоганн (Ян) и Карл, которые после женитьбы отделились от отца и стали жить в пустоши Овчино своими хозяйствами, все их три хутора стояли близко друг от друга. По устным свидетельствам ещё до революции Ян и Карл Уйбо были осуждены к лишению свободы за попытку убийства своего кузена. Затем трагически погибла жена Карла – Анна Уйбо, их сына Рихарда взяла на воспитание жена брата Яна Уйбо. К 1921 г. Ян вернулся на родной хутор и продолжил вести своё хозяйство. О брате Карле Уйбо сведений найти не удалось, известно лишь то, что его второй сын Иван Карлович Уйбо (1918 г. рожд.) погиб на фронте в 1944 г. В 1931 г. семья Яна Петровича Уйбо (1872—?) вступила в колхоз «III-й Интернационал». В 1934 г. его семья состояла из жены Эллы Яковлевны (1891 г. рожд.), матери Марии Мартовны (1846 г. рожд.), сыновей Рудольфа (1922 г. рожд.), Арнольда (1926 г. рожд.) и дочери Сальмы (1923 г. рожд.). Сыновья Яна Уйбо – Освальд (1909 г. рожд.) и Павел (1908 г. рожд.) в это время проходили службу в Красной армии. Отца Петера Уйбо к 1934 г. уже не было в живых. Далее о судьбе семейства Уйбо ничего не известно. Сейчас место, где стояли хутора Яна и Карла Уйбо, называется Уйбиной горой. Здесь сохраняются остатки фундаментов построек, старые яблони и мельничный круг. В начале 1980-х гг. жители деревни Горушка собирали на Уйбином хуторе уже одичавшую к тому времени клубнику сорта Виктория, которую когда-то выращивала семья Уйбо.

В начале прошлого века в пустоши Овчино кроме хуторов Петера, Иоганна (Яна) и Карла Уйбо, находились хутора Эдуарда Кольберга, Августа Лаурсона, Яна Лаурсона, Адама Кольберга. Например, в хозяйстве Августа Андреевича Лаурсона (1886—?) до 1929 г. имелось 56 десятин земли, дом, хлев, гумно с ригой, 2 сенных сарая, косилка, жнейка, веялка, из скотины: 2 лошади, жеребёнок, 4—5 коров, поросёнок. В 1930 г. его хозяйство было раскулачено. Брат А. А. Лаурсона – Ян Андреевич Лаурсон (1897—?) в 1930 г. был арестован по линии ОГПУ и осуждён на 10 лет лишения свободы. Эдуард Карлович Кольберг (1883—?) в 1929 г. имел в своём хозяйстве 7 десятин земли, лошадь, 2 коровы, нетель, поросёнка, 3 овцы. В 1931 г. его хозяйство раскулачили, а всю семью выслали на территорию современной Новгородской области. Ближе к деревне Заполье находился хутор Филиппа (Виллема) Петровича Бриккера (1883—?). До 1929 г. он имел 50 десятин земли, косилку, веялку, конные грабли, из скотины: 2 лошади, быка, 6 коров, 2 телёнка, 4 поросёнка, 12 овец. В 1931 г. хозяйство Ф. П. Бриккера тоже было раскулачено.

К Холохинской общине тяготели и жители смежных пустошей Андронова и Горушка (Karuskа) близ деревни Андронова. В 1868 г. в пустошь Горушка из Юрьевского уезда переселился Юган Ивансон. В 1883 г. в пустоши Горушка приобрели землю эстляндские уроженцы Ян Керпер, Август Муга и Юган Засс. В 1880 г. в пустоши Андронова обосновался Юрий Еливич Верномазинг (1850—?), родом он был из Юрьевского уезда. В 1885 г. из того же Юрьевского уезда в эти места переселился Симон Янович Рист (1856—?), а в 1888 г. – Отто Юганович Луха (1867—?). Также в пустошах Андронова и Горушка находились хозяйства Иоганна Варика, Давыда Ивансона, Даниеля Луха, Якоба Курга, Отто Луха, Гендрика Мазинга, Петера Олло, Иоганна Верномазинга, Августа Мазинга, Пауля Виерта. В 1918—28 гг. пустоши Андронова и Горушка относились к Шилинскому сельсовету. В 1920 г. здесь жили Густав Осипович Пендер (1895—?), Густав Яковлевич Антсон, Август Юрьевич Верномазинг (1891—?), Андрей Юрьевич Мазинг (1884—1938), Отто Юганович Луха (1867—?), Андрей Иванович Верномазинг (1903—1938), Давыд Юганович Ивансон (1866—?) и др. В соседней пустоши Кириково жила семья Петера Яковлевича Колберга (1896—?), рядом в пустоши Кочегоще – семья Альберта Антоновича Вилемсона (1873—?). По сведениям за 1923 г. и 1927 г. работала Андроново-Горушенская эстонская школа I-й ступени. При красном уголке работали драматический и спортивный кружки, функционировал хор. В 1928 г. было избрано правление красного уголка в составе А. Мазинга, М. Кернера, К. Ивансона, К. Сильмансона и Виярда. В 1931 г. был создан колхоз «Андронова Горушка», в который вместе с русскими вошли и эстонские хозяйства. По сведениям за 1919 г. служителем религиозного культа в пустоши Горушка был Иван Пютсеп. В 1934/35 учебном году в Андроново-Горушенской эстонской начальной школе насчитывалось 26 учащихся и 1 преподаватель, в 1935/36 учебном году – 20 учащихся.

В пустоши Щир-Горка (Shchir-Gorka) Яблонецкой волости, которая простиралась к северо-западу от Холохинской вдоль левобережья реки Белой, первые эстонские поселенцы появились в 1875 г. Тогда из Юрьевского уезда сюда переселились Йозеп Янович Лоде и Мария Крузе, а из Верроского уезда – Ян Гендрикович Колье. В 1880 г. в пустошь Щир-Горка из Юрьевского уезда перебрался Иоганн Юрьевич (Иван Егорович) Куба, в 1890 г. из Верроского уезда – Юган Гендрикович Колье, а в 1895 г. из окрестностей Пельвы – Петер Кяйс. В самом начале XX в. в пустоши Щир-Горка проживали семьи Карла Гендриксона, Яна Колье, Густава Эйхе, Иоганна Кубы, Карла Конгуса, Якоба Герма, Петера Кейса, Михкеля Симсона, Фёдора Мейера, Андреса Лутса, Оскара Гендриксона, Яна Мельмана и др. Иоганн Егорович Куба (? —1918) содержал водяную мельницу, имел 42 десятины земли и собственный дом на станции Струги-Белая, после его смерти мельницей владел сын Даниил Иванович Куба (1893—?), который также имел в своём хозяйстве 10 десятин земли, лошадь и 2 коровы. В 1920 г. Д. И. Куба проживал в посёлке Струги Красные на Советской улице в доставшемся ему от отца доме. Фёдор Яковлевич Мейель (1862—1930) был кузнецом и имел собственную кузницу. Обряды крещения и отпевания в пустоши Щир-Горка в начале прошлого века проводили Иоганн Полиц, Густав Пяренд и Карл Рямман, а также Юган Адамсон из пустоши Головково. В 1920 г. среди жителей пустоши Щир-Горка были Кристиан Осипович Лоде (1892—?), Ян Юганович Колье (1894—?), Карл Петрович Кяйс (1898—?), Август Янович Колье (1901—?) и др.

В 1918—23 гг. существовал Щиро-Горский сельский Совет. В 1920 г. в деревне Щир был основан эстонский политическо-просветительский клуб имени В. И. Ленина. В 1923 г. под клуб были переданы помещения бывшей дачи генерал-майора Ф. А. Перетягина. Зал клуба вмещал 250 человек, имелась большая сцена, а также читальный зал, насчитывавший 4000 книг. В 1920-е гг. церковные обряды по нужде в пустоши Щир-Горка продолжал исполнять Юган Андреевич (Иоганн Гендрикович) Полиц (1872—?). В архивных документах 1930 г. Ю. А. Полиц назван «эстонским попом» и «эстонским пастором», тогда он проводил обряды на эстонском кладбище посёлка Струги Красные. В 1931 г. за совершение обрядов был обложен индивидуальным налогом в 200 рублей, ещё раньше был лишён избирательных прав. В 1931 г. в защиту Югана Андреевича Полица выступили жители пустоши Щир-Горка Михаил Колье, Иван Лоде, Юган Валк, Михкель Пярк, Карл Мазер, Рихард Крюнберг, Рудольф Прусак, Фридрих Трамс, Юган Колье, Альвин Лоде, Густав Кизант, Роман Колье, Карл Конгус и др. Но это не помогло, и хозяйство Ю. А. Полица было раскулачено. Перед войной последние эстонские хутора из пустоши Щир-Горка были сселены в деревню Щир. Эстонцы назвали пустошь Щир-Горка на свой манер как Шир-Корка.

Жители станции Струги-Белая и ближайших хуторов поддерживали тесную связь с Луговской (Серёткинской) эстонской общиной, с 1905 г. посещали построенный здесь молитвенный дом, здесь же на эстонском кладбище они хоронили умерших родственников. Также усопших стали хоронить на лютеранском кладбище в пустоши Губин Клин, землёй в этой пустоши владел Андрей Андреевич Васильев, сын генерал-лейтенанта А. И. Васильева (1819—1888). В метрических книгах Лужского евангелическо-лютеранского прихода имение А. А. Васильева названо Луговым или Васильевкой, а кладбище на территории имения – Васильевским лютеранским кладбищем, оно находилось в лесу, около северо-восточной оконечности Генеральского (Добровольского) озера. Известно, что в 1908—15 гг. на Васильевском лютеранском кладбище проводили обряды погребения Петер Варик, Гендрик Пузеп, Иоганн Раттас, Ян Хютт, Густав Хютт и Густав Пяренд. В то время здесь были похоронены Юрий Засс (1845—1908), Карл Пауль (1908—1910), Леена Симсон (1856—1912), Юрий Лукас (1855—1912), Кадри Кяйс (1835—1913), Мария Герм (1825—1915), Александр Хубель (1905—1915) и др. Ныне на этом заброшенном кладбище сохранились лишь несколько могильных холмиков, на которых лежат обломки чугунных крестов, и прослеживается ров вокруг кладбища. Отдельный эстонский участок образовался и на Бельском православном кладбище на станции Струги-Белая, где усопших отпевали Петер Тенно и Александр Викси. Согласно надписей на памятниках, здесь покоятся Эльза Везо (1861—1940), Август Тотс (1871—1938), Сальма Кяреск (1912—1932), Иоганн Грот (? —1933), Михкель Валге (1853—1939), Август Кяреск (1909—1938), Элена Рауба (1886—1926), Каролина Лейтис (1899—1950), Эдуард Пяйд (1921—1944). В начале прошлого века на Бельском кладбище были похоронены Приц Лемминг (1823—1910), Лиза Адамсон (1864—1912), Иоганн Засси (1853—1914), Даниил Пельд (1852—1915), Эмилия Викс (1894—1915), Мина Мадисон (1854—1916), Лиза Яллай (1856—1916) и др.

Алфред Мадисон и его жена на месте бывшего хутора. Слева направо: Лидия Цируль (ур. Пиир), жена А. Мадисона, Фёдор Андреев, Алфред Мадисон. 1966 г.

Пастор О. Г. Пальза вплоть до 1924 г. проводил на станции Струги-Белая (с 1919 г. – Струги Красные) и в её окрестностях богослужения, совершал обряды крещения и венчания. Он приезжал сюда 3—4 раза в год. Каждый год пастор Оскар Пальза посещал Струго-Бельский молитвенный дом 15 августа, когда лютеране праздновали Успение и Вознесение Пресвятой Девы Марии, поэтому возможно, что Струго-Бельский эстонский приход был назван именно в честь этого праздника. Также с 1915 г. в Струго-Бельском молитвенном доме 2—3 раза в год проводил богослужения пастор Псковского прихода Святого Иакова Густав Матисон. 21 февраля 1916 г. в Струги-Белой состоялось благословение для 40 конфирмантов. Из Эстляндской губернии на станцию Струги-Белая завозилась пресса на эстонском языке, по состоянию на 1916 г. отдельные номера эстонской газеты «Постимеэс» («Postimees») можно было приобрести в здании железнодорожного вокзала. По оценке этнографа Августа Ниголя в 1918 г. на станции Струги-Белая и в её окрестностях проживало почти 500 эстонцев из числа крестьян и ремесленников. 29 июня 1924 г. в посёлке Струги Красные состоялся певческий праздник, в котором приняли участие хоры из Струг Красных (под управлением Арге), Масниковой Горы (Гутвес), Серёдки (С. Холстинг), Горы (Эйно), Маяково (Тамм), Луги (Климберг), Пскова (Пальк) и двойной квартет из Ленинграда. Всего – 165 хористов. На празднике присутствовало свыше 800 человек.

21 ноября 1920 г. в Народном доме посёлка Струги Красные состоялось собрание эстонской общины, где был поднят вопрос об открытии эстонской школы и клуба. Тогда же по решению местных властей Струго-Красненская эстонская школа I-й ступени открылась в одном из помещений молитвенного дома. В 1921 г. волисполком вернул помещение храма, где работала школа, в пользу верующих. С осени 1922 г. в эстонской школе работали учителя Мадиссон и Куккель, они же стали организаторами политическо-просветительского клуба. Клубный певческий хор проводил свои репетиции в школе, этот же хор вместе со школьниками пел в молитвенном доме. В 1923 г. политпросветительский клуб в Стругах Красных объединили со Щирским клубом. С 1926 г. учителем в школе работал Самуил Иванович Холстинг. В 1927 г. в Струго-Красненской эстонской школе обучалось 35 детей и преподавали 2 учителя. По переписи 1926 г. непосредственно в Стругах Красных проживало 250 эстонцев, 69 латышей и 23 немца, а на территории Холохинского сельсовета – 384 эстонца и 183 латыша. Эстонские поселенцы называли посёлок Струги Красные (Punase-Struugi) на свой манер как Красна Труки. В 1934 г. эстонская школа I-й ступени в посёлке Струги Красные была реорганизована в эстонскую неполную среднюю школу. В 1934/35 учебном году в Струго-Красненской эстонской НСШ числилось 108 учащихся и 7 преподавателей, в 1935/36 учебном году – 88 учащихся.

Известно, что 31 мая 1925 г. в Струго-Красненском эстонском молитвенном доме состоялась конфирмация юношей и девушек, всего – 30 человек. В октябре 1925 г. губернский адмотдел предложил Лужскому уисполкому закрыть храм. С этого времени Струго-Красненский молитвенный дом некоторое время не действовал, его помещение было передано эстонской школе. В тот период богослужения проходили в молитвенном доме на хуторе Владимира (Вольдемара) Меттуса в пустоши Холохино, который значится в архивном документе за декабрь 1925 г. В декабре 1926 г. двадцатка Струго-Красненской эстонской церкви обратилась с жалобой на действия местных властей во ВЦИК. В июне 1927 г. Лужский уисполком сообщил в губадмотдел следующее: «В посёлке Холохино Струго-Красненской волости, в 2-х верстах от Струг Красных, в доме гр. Метус собираются эстонцы со своим пастором Панислен (возможно, пастором Паннелем – А.Е.) для удовлетворения религиозных потребностей. Причём количество обслуживаемых молельней верующих – 50 семей. А посему уисполком считает закрытие эстонской лютеранской церкви в Стругах Красных правильным, т. к. для обслуживания 50 семей особой церкви не требуется. В настоящее время это здание использовано под эстонскую школу, так как в районе подходящих и свободных помещений под школу не имеется». В феврале 1927 г. была произведена опись имущества Струго-Красненского эстонского прихода. В описи было отмечено, что церковь находится в частном доме Владимира Метуса. Среди приходского имущества значились изображение на холсте распятия Иисуса Христа, деревянный крест с распятием, выкрашенный в чёрный цвет, металлическая чаша для причастия, металлическое блюдо для просфор, деревянная кафедра, окрашенная в жёлтый цвет, деревянные алтарная ограда и алтарный стол, две металлические пятисвечные люстры, семь деревянных скамеек, из которых две были со спинками, разобранный лакированный чёрного цвета орган, напольный ковёр, алтарное бархатное покрывало с изображением креста, алтарное коленкоровое покрывало, оградное покрывало из красного бархата.

По сведениям за август 1927 г. при Струго-Красненском эстонском приходе значились священнослужители, церковная двадцатка и приходской совет. В архивных описях за 1922 и 1925 г. Струго-Красненский молитвенный дом назван церковью, а в одном из документов за 1929 г. – эстонской киркой. Известно, что с 1924 по 1927 г. пастором в Струго-Красненском эстонском приходе служил Мартин Паннель. В 1929 г. пастором значится Юган Юганович Паннель (1870—?) из пустоши Холохино. С 1929 г. для проведения богослужений в Струги Красные приезжал Карл Юганович Крийт (1874—?) из пустоши Стефаново Лядского района, который служил там кистером в молитвенном доме с 1903 по 1930 г. В августе 1930 г. К. Ю. Крийт был арестован и приговорён к 3 годам лагерей, после этого проповедником лютеранской веры в пустоши Стефаново стал его сын Вольдемар Карлович Крийт (1904—?). Церковным старостой в 1920-е гг. был Видо Густавович Отсинг из пустоши Холохино. С 1923 по 1929 г. кистером прихода был Фёдор Иванович (Фридрих Юганович, Фриц Иоганнович) Глазер (1876—1938), в одном из архивных документов за 1930 г. сказано, что «он посещал эстонскую кирку и прислуживал приезжающему пастору». По сведениям за 1927 г. он также был председателем церковной двадцатки. Ф. И. Глазер переселился в 1896 г. из Верроского уезда Лифляндской губернии в Псков, работал дворником и чернорабочим. В 1904 г. на станции Белой он открыл свою хлебопекарню и булочную. В 1916—17 гг. Ф. И. Глазер воевал на фронтах Первой мировой войны. В 1921—23 гг. работал сельским исполнителем и председателем сельсовета посёлка Струги Красные, был народным судебным заседателем. Жил с семьёй на Советской улице в двухэтажном деревянном доме, крытом щепой. В 1924 г. Ф. И. Глазер вновь занялся выпечкой ржаного хлеба и баранок для местной кооперации, держал торговую лавку. В 1928 г. начал сдавать хлебопекарню и булочную в аренду Струго-Красненскому потребобществу, сам же занимался продажей лимонада. В 1930 г. у семейства Глазеров отобрали помещения для торговли, затем их выселили из дома, здесь расположились типография и редакция районной газеты «Колхозная стройка». С 1932 г. Фёдор Иванович работал плотником на артучполигоне. В 1935 г. семью Глазеров выселили в Свердловскую область на Североуральские бокситовые рудники, а в 1938 г. Ф. И. Глазера расстреляли как «врага народа».

Молитвенный дом в Стругах Красных значился в списках действующих храмов Лужского округа, составленных 18 апреля 1930 г. Известно, что в 1930 г. районный административный отдел разрешил Струго-Красненскому эстонско-лютеранскому приходу провести 8 июня богослужение на кладбище посёлка Струги Красные, как раз в этот день праздновался День Святого Духа. Видимо, вскоре храм был закрыт, т. к. в архивных документах более поздних лет о нём не упоминается. В архивном документе за январь 1933 г. значится бывший кистер лютеранской церкви Самуил Иванович Холостинг (1890—1938), который в то время проживал в Стругах Красных и являлся директором Струго-Красненской эстонской школы. Однако действовал ли тогда эстонский молитвенный дом в Стругах Красных или уже нет, об этом ничего не известно. В архивном документе за 1937 г. значится, что С. И. Холостинг ранее был «эстонским попом». В июне 1938 г. директор эстонской школы Самуил Иванович Холостинг был арестован и в октябре 1938 г. приговорён к расстрелу по решению тройки УНКВД Ленинградской области. Эстонская школа в посёлке Струги Красные находилась на Трудовой улице (ныне улица Николая Кудрявцева), при отступлении немецко-фашистские захватчики сожгли её здание. Сейчас вблизи того места, где когда-то находилась эстонская школа, стоит дом №32 по улице Кудрявцева.

До войны в пустоши Холохино проживали семьи Арнольда Югановича Меттуса (1883—?), Рудольфа Видовича Отсинга (1904—1938), Августа Югановича Хирма (1900—1938), Карла Яковлевича Нарусбека (1883—1937) и др. В пустоши Губин Клин жили семьи Юрия Ивановича Макке, Ивана Юрьевича Макке (1889—1938), Петра Рудольфовича Пунисона (1887—?), Ивана Ивановича Линдемана, Рудольфа Фёдоровича Ламбинга (1879—1938), в пустоши Щир-Горка – семьи Карла Яковлевича Пяйда (1887—1937), Ивана Андреевича Валка (1908—1938), Ивана Осиповича Лоде (1892—?), Александра Осиповича Лоде (1899—?), Эдуарда Югановича Полица (1907—1938), Кузьмы Карловича Конгуса (1908—1938), Александра Карловича Конгуса (1906—1938), Кузьмы Антоновича Крюнберга (1868—?), Осипа Карловича Гендриксона (1891—1938) и др. По датам жизни видно, что большинство глав этих семейств были репрессированы. Например, отца Р. В. Отсинга – Видо Густавовича Отсинга раскулачили за то, что он имел конную льнотрепальную машину и сдавал её в аренду.

Рядом с деревней Букино, находившейся в 12 км к северо-востоку от посёлка Струги Красные, в пустоши Красный Ручей стоял хутор эстонца Ивана Ивановича (Югановича) Инца (1880—1938). Его отец Иван (Юган) Андреевич Инц переселился сюда в 1880 г. из окрестностей Оберпалена Феллинского уезда, до революции он имел 25 десятин пахотной земли и более 200 десятин земли под лесом, 10 лошадей, 30 дойных коров и 30 голов мелкого рогатого скота. В 1935 г. хозяйство И. И. Инца раскулачили и всю семью выслали в Свердловскую область. Вблизи деревни Букино на реке Курее стояли две водяные мельницы, их владельцами были эстонцы Даниил Егорович Пяртель (1880—?) и Павел Петрович Кукк (1897—1937). П. П. Кукку водяная мельница перешла в 1925 г. от его дяди Якоба Ивановича Кукка. В 1931 г. обе мельницы были переданы местному колхозу, а их владельцы были раскулачены.

В послевоенное время в посёлке Струги Красные и соседних населённых пунктах обосновались не только потомки эстонских поселенцев из ближайших окрестностей, но и из отдалённых деревень. В деревне Марьино, например, проживали Ида Густавовна Педок (1919—1969), Артемий Густавович Педок (1940—1980) и Эрик Эдуардович Петмансон (1935—2010), в деревне Горушка – Альвина Яковлевна Ниличева (1900—1962), на станции Владимирский Лагерь – Анна Эдуардовна Никандрова, урождённая Люде (1922—2010). В посёлке Струги Красные ранее жительствовали Сальма Августовна Алексеева, урождённая Кайс (1924—1999), Рудольф Августович Везо (1918—?), Юган Эрнестович Сииль (1920—?), Мейнард Оскарович Педасон (1930—2004), Евгения Альбертовна Вилемсон (1924—?), Геннадий Рихардович Анон (1943—2004), Вальтер Александрович Пярн (1937—2013), Владимир Гансович Рекк (1914—?), Эмилия Ивановна Комиссарова, урождённая Кильк (1892—1964), Эрик Владимирович Рекк и др.

С 1976 г. в Стругах Красных на Промышленной улице проживала эстонка Лидия Видовна Кислер (1904—1988). Ежегодно на протяжении около десяти лет к Л. В. Кислер из Эстонии в День Святой Троицы приезжали потомки эстонских поселенцев, проживавших ранее в пустоши Троерожник. Они посещали Ново-Жизненское латышское кладбище, где было похоронено немало эстонцев, а потом в Стругах Красных, в доме Л. В. Кислер, проводили лютеранские богослужения. Сейчас в районном центре из представителей старшего поколения живут Эльна Петровна Афанасьева, урождённая Орро (1950 г. рожд.), Эрна Ивановна Антс (1936 г. рожд.), Линда Рудольфовна Васильева, урождённая Виллак, (1941 г. рожд.), Эндель Эльмарович Петмансон (1956 г. рожд.), здесь можно встретить семьи с такими эстонскими фамилиями, как Лухт, Ханзинг, Симуласк, Коор, Папель, Пунисон, Сталмейстер и др.

Пустошь Нишева

В 2 км к юго-западу от деревни Ждани Марьинской волости расположена деревня Нишева, которая возникла после сселения хуторов в пустоши Нишева на место центральной усадьбы организованного в 1931 г. колхоза «Первомайский». В метрических книгах Гдовского евангелическо-лютеранского прихода за 1883—85 гг. значится пустошь Замошье (Samosche), частью которой в то время была пустошь Нишева (Niseva). В 1872 г. в пустошь Нишева из Юрьевского уезда переселился Ганс Норман, а в 1880 г. – Готлиб Лаар. В 1900 г. здесь обосновался уроженец Верроского уезда Адам Югансон, а в 1904 г. – Густав Люйс. В 1880-е гг. на этой территории жительствовали семьи Михкеля Вареса и Карла Талмейстера, а обряды крещения в то время здесь проводили простые миряне Готлиб Рейнвальд и Петер Муга, позднее, в начале прошлого века для этого приглашали Давида Пульмана, Мадиса Нильпа, Якоба Арика и Густава Трийпуса. В 1896 г. в пустоши Нишева проживала семья Адама Арика, в 1898 г. – семья Петера Якоби, в 1909 г. – семья Августа Лаара, также здесь жили семьи Карла Лаара, Петера Киккаса, Осипа Пярна, Яна Лаара, Августа Пульмана, Даниила Арика, Августа Нильпа и др. В 1920 г. в пустоши Нишева жили Август Готлибович Лаар (1872—?), Даниил Адамович Арик (1896—1938), Ян Адамович Югансон (1862—?), Петер Гансович Норман (1883—?), Густав Гендрикович Люйс (1882—?), Август Яковлевич Парман. Например, Ян Готлибович Лаар (1879—1938) в 1920-е гг. имел в своём хозяйстве 20 десятин земли, лошадь, корову и два поросёнка.

Эстонские хутора в пустоши Спасское (Spaska) возникли вокруг имения Спасское, которым с 1887 г. владел эстляндский уроженец Андрей Кудеп. Известно, что в Спасской пустоши находились хутора Яна Варуска, Павла Кюпера, Густава Варуска, Эдуарда Мяги, Вольдемара Киккаса, Рудольфа Варуска, Леонарда Коора, Михкеля Рюкаса. Например, Ян Михайлович Варуск (1845—?) переселился в Спасскую пустошь в 1892 г. из окрестностей Пельвы. В том же году сюда из Верроского уезда переселились Якоб Варуск и Даниель Варуск. У Эдуарда Яковлевича Варуска (1893—?) в 1920 г. в наличии было 20 десятин земли, он имел веялку, льномяльную и льнотреальную машину, в хозяйстве он держал лошадь, 3 коровы, быка, 2 телёнка, 3 поросёнка и 6 овец. Павел Юганович Кюпер имел 18 десятин земли, 2 лошади, быка, 4 коровы, 2 нетели и поросёнка. Юган Янович Варуск (1881—?) в 1920 г. имел 14 десятин земли, свою кузницу, из скотины: лошадь, 3 коровы, 2 поросёнка, 3 овцы. У Густава Яновича Варуска (1874—?) было 22,5 десятины земли, лошадь, бык, 4 коровы, 2 телёнка, 3 поросёнка, 10 овец, яблоневый сад, льномяльная и льнотрепальная машина. В соседней пустоши Вербилово с 1880 г. жил уроженец Юрьевского уезда Юрий Михайлович Пульман (1867—?). В 1887 г. сюда из Юрьевского уезда также переселился Густав Адамович Педосон (1857—?).

С 1910 г. жители пустоши Нишева Яблонецкой волости Лужского уезда посещали Струго-Бельский молитвенный дом. В декабре 1917 г. здесь было создано Нишевское эстонское евангелическо-лютеранское общество, оно объединяло прихожан пустошей Нишева и Спасской. После учреждения Нишевской общины здесь открылся молитвенный дом. В 1921 г. председателем Нишевского эстонского общества являлся Осип Петрович Пярн (1873—?). В 1924—27 гг. сюда для проведения богослужений приезжал пастор Мартин Паннель. В архивных документах за август 1927 г. имеется список двадцатки Нишевской общины. В октябре 1927 г. в пустоши Нишева работали Нишевская эстонская школа I-й ступени и красный уголок. Возможно, что к тому времени Нишевской молитвенный дом уже не действовал, а возможно, что его закрыли позднее. В 1931 г. эстонские и латышские хутора в пустошах Нишева и Голубско объединились в колхоз «Первомайский», тогда же в Спасской пустоши был организован эстонский колхоз «Красный охотник». В списке школьных заведений за 1934 г. Нишевская эстонская школа уже не значится.

Жители пустошей Нишева и Спасской хоронили своих умерших родственников на латышском кладбище, которое в начале прошлого века называли Замошским или Кудепо-Замошским кладбищем, на так называемой эстонской стороне. Сейчас это кладбище находится в 1 км к северо-востоку от деревни Новая Жизнь Марьинкой волости и называется Ново-Жизненским. Латышей хоронили слева от главного входа на кладбище, а эстонцев – справа от него. В архивных документах за 1929—30 гг. служителем религиозного культа в пустоши Нишева значится Владимир (Вольдемар) Осипович Варент (1900—?). В 1930 г. хозяйство Вольдемара Варента раскулачили, а его самого осудили на 10 лет лишения свободы. Председатель общества О. П. Пярн в 1930 г. был выслан в Новгородскую область, где в 1938 г. был повторно арестован, но в 1939 г. дело против него прекратили, о его дальнейшей судьбе тоже ничего неизвестно. В 1946 г. в деревне Нишева проживали несколько эстонских семей: Елизаветы Карловны Пульман (1864—?), Марии Антоновны Аллак (1866—?), Юлии Ивановны Коор (1873—?), Эдуарда Осиповича Валка (1883—?), Елены Яковлевны Лаар (1877—?) и Эдуарда Петровича Кревана (1902—?). В 1982 г. в деревне Нишева уже не оставалось ни одного эстонца, сейчас здесь нет ни одного постоянного жителя. На Ново-Жизненском кладбище находится могила Елизаветы Ивановны Пярн (1911—1983), которая являлась одним из последних потомков эстонских поселенцев, проживавших в пустоши Нишева.

Пустошь Сёлкино

В 8 км к юго-западу от села Симанский Лог находилась пустошь Сёлкино или как называли её эстонцы – Солкино (Solkino). В 1873 г. в пустоши Сёлкино поселился Михкель Виллаков, он приехал из окрестностей Ряпина. В 1878 г. сюда из Верроского уезда переселились Гендрик Сольнаск и Кристиан Верш, в 1881 г. – Видо Йосепович Кепс и его сыновья Густав Видович Кепс (1867—?), Пауль Видович Кепс (1876—?) и Ян Видович Кепс (1870—?). Из Юрьевского уезда в эти места в 1880 г. приехал Якоб Криземан, в 1883 г. – Ян Криземан, а в 1888 г. – Петер Йозепов Лейв. В 1890 г. в пустошь Сёлкино из Верроского уезда переселился Якоб Лейв. Также среди эстонцев-хуторян в Сёлкино обосновались Рудольф Антсман, Йозеп Кютсон, Ян Тераль, Густав Сискман, Йозеп Кинтсман, Якоб Рамсон, Петер Антсман, Густав Леппиков, Йозеп Пуксант, Юган Кепс, Ян Розен, Ян Вентик, Даниель Каспер, Густав Каллас, Кристиан Каспер, Ян Тойм, Генрих Ягусон, Йозеп Лейв, Ян Леппиков, Петер Лейв, Ян Вентман, Якоб Антсон и др. По сведениям за 1883—84 гг. в пустоши Сёлкино уже существовал эстонский школьно-молитвенный дом, а обряды крещения здесь проводили школьный учитель Ян Киндоск и простые миряне Петер Хансман и Ганс Петерсон, также для этого приезжал школьный учитель Ян Лаар из Масниково-Горской общины. С 1895 г. учителем-кистером школьно-молитвенного дома значится Гендрик Климан. В начале прошлого века обряды крещения здесь проводили Гендрик Вентман, Видо Кепс, Рудольф Антсман, Фриц Талль, Ян Леппиков, Рудольф Вент, Лена Климан. Своих усопших родственников эстонские поселенцы из Сёлкинской пустоши хоронили на эстонском кладбище в пустоши Масникова Гора. Август Ниголь указывает, что в пустоши Сёлкино в 1918 г. проживало до 300 эстонцев, здесь же находился школьно-молитвенный дом, который в работах других исследователей не значится. Престольным праздником Сёлкинской эстонской общины было Рождество Христово. В 1921 г. в Сёлкинской эстонской школе I-й ступени обучались 50 детей, учителем тогда здесь работал Гейнрих Мадисон.

В 1920 г. в пустоши Сёлкино проживали Пауль Видович Кепс (1876—?), Даниил Яковлевич Лейв (1893—?), Петер Гендрикович Сольнаск (1868—?), Карл Якович Криземан (1848—?), Якоб Густавович Антсон (1878—?), Петер Осипович Лейв (1875—?), Даниель Густавович Каллас (1891—?), Альберт Рудольфович Антсман (1905—?), Юганнес Густавович Кепс (1894—?), Видо Михайлович Виллаков (1860—?), Леена Густавовна Кепс, урождённая Антсон (1874—?), Ян Петрович Лейв (1901—?). Например, Густав Видович Кепс (1867—1920) имел в своём хозяйстве 27,5 десятин земли, жилой дом 7х3 сажени, хлев, конюшню, гумно с ригой, хлебный амбар, баню, погреб, льномяльную и льнотрепальную машину, из скотины: лошадь, 4 коровы, 3 телёнка, 4 поросёнка, 10 овец. У Видо Михайловича Виллакова было 30 десятин земли и 2 десятины Сёлкинского озера, жилой дом, хлев, конюшня с клетью, гумно с ригой, баня. Из скотины он держал лошадь, 3 коровы, 3 телёнка, 2 поросёнка, 2 подсвинка, 9 овец. Роберт Кристианович Верш (1898—?) арендовал 43 десятины земли, на его хуторе стояли гумно, рига и жилое помещение под одной крышей, хлев, конюшня, хлебный амбар, 2 сенных сарая, баня. Из скотины в 1920 г. он держал лошадь, 2 коровы, нетель, 6 овец и поросёнка. В хозяйстве Петера Осиповича Лейва имелось 23 десятины земли, своя кузница, льномяльная и льнотрепальная машина, из скотины: 2 лошади, 4 коровы, 3 телёнка, 13 овец и 3 поросёнка. А вот, например, у Августа Осиповича Кютсона в 1920 г. было всего 6 десятин земли, из построек: жилой дом, хлев с сараем и баня, из скотины: лошадь, корова, нетель, 4 овцы и поросёнок.