Новая Родина. Жизнь стругокрасненских эстонцев-переселенцев в XIX–XX вв.

В 1918—24 гг. существовал Сёлкинский сельский Совет, потом его передали в состав Подольского сельсовета. В 1928 г. в пустоши Сёлкино насчитывалось 37 эстонских хозяйств и 193 жителя. Тогда в пустоши Сёлкино находились хозяйства Югана Густавовича Кепса (1884—?), Якова Густавовича Антсона (1878—?), Петера Осиповича Лейва (1862—?), Видо Михайловича Виллакова (1860—?), Оскара Рудольфовича Антсмана (1907—?), Рудольфа Яновича Тераля (1903—?), Генриха Густавовича Леппикова (1882—?), Даниеля Густавовича Каспера (1882—?), Яна Видовича Кепса (1870—?), Роберта Кристиановича Верша (1893—?), Яна Михайловича Панта (1851—?), Освальда Карловича Криземана (1896—?), Эрнста Осиповича Кузьмы (1884—?), Густава Петровича Ратасепа (1870—?), Яна Густавовича Леппикова (1879—?), Карла Яновича Тереска (1891—?), Рудольфа Яковлевича Антсона (1906—?), Генриха Яновича Ягусона (1878—?), Давыда Карловича Криземана (1894—?) и др. Например, Петер Осипович Лейв до 1928 г. имел 26 га земли, 2 лошади, 5—6 коров, 3 овцы, 3 поросёнка, конные грабли, он держал своего батрака. У Оскара Рудольфовича Антсмана из построек на его хуторе стояли жилой дом, каменный хлев 1924 г. постройки, конюшня, гумно, рига, машинный сарай, баня. В 1928 г. он имел 15,5 га земли, лошадь, 3 коровы, 8 овец, поросёнка, молотилку, жнейку, конные грабли. До революции его отец Рудольф Антсман занимался торговлей, имел 80 десятин земли, 2 лошади и 8 коров. В хозяйстве Яна Видовича Кепса имелись 16 десятин земли, 2 лошади, 4 коровы, 5 овец, 2 поросёнка, веялка, молотилка. Семья Якоба Густавовича Антсона в 1928 г. держала лошадь, 4 коровы, бычка, 5 овец, поросёнка. Из построек на его хуторе были жилой дом, хлев, каменная конюшня 1913 г. постройки, хлебный амбар, гумно с ригой, баня. Из сложных машин Я. Г. Антсон имел косилку, конные грабли, молотилку, веялку.

В 1927 г. в пустоши Сёлкино работала Сёлкинская эстонская школа I-й ступени. До 1932 г. здесь преподавал учитель Александр Иванович Мюллер. В 1934/35 учебном году в Сёлкинской эстонской начальной школе насчитывалось 18 учащихся и 2 преподавателя, в 1935/36 учебном году – 16 учащихся. В 1931 г. был организован эстонский колхоз «Пунане-Сёлкино» («Красное Сёлкино»). Деревня Сёлкино относилась к Подольскому сельсовету, в котором в 1926 г. насчитывалось 635 эстонцев, а в 1934 г. – 590. На начало 1941 г. в деревне Сёлкино было 22 хозяйства и 107 жителей, в 1948 г. – 18 хозяйств и 49 жителей, а в 1965 г. – 7 хозяйств и 21 житель. Одними из последних жителей деревни Сёлкино из числа эстонцев была семья Карла Яновича Тереска, их дом стоял в стороне от Сёлкино, около Среднего озера. В 1975 г. в Сёлкино оставался 1 двор и 5 жителей, это была русская семья Петра Архиповича Кудрявцева, вскоре они уехали, и деревня полностью опустела. Ныне в урочище Сёлкино сохраняются несколько каменных фундаментов домов, развалины каменной конюшни и каменного хлева, которые принадлежали Якову Густавовичу Антсону и Оскару Рудольфовичу Антсману. В народной памяти сохраняются названия нескольких эстонских хуторов: два Кепсиных хутора, Вершин хутор, Кризманов хутор, Виллаков хутор, Леппиков хутор, Тералев хутор, Антсонов хутор и др. Один из хуторов семьи Кепсов стоял ближе к Луковскому озеру.

К юго-западу от Сёлкинской пустоши, около деревни Княжицы (Kn?sitza) находились хутора Петера Виска, Даниила Варепа, Михкеля Кюпара. В 1880-е гг. на Княжицкие хутора приезжал школьный учитель Ян Эбер из Масниково-Горской общины. Хутор Петера Виска стоял на реке Пскове, там, где она вытекает из Псковянского озера, здесь он содержал водяную мельницу. Это место местные жители до сих пор называют Висковой плотиной. Сын Петера Виска – Освальд Петрович Виск (1912—1938) был репрессирован. В деревне Княжицы в 1920-е гг. водяной мельницей владел эстонец по фамилии Герингсон, а ниже по течению Псковы стояла мельница Каталка, которая с 1908 г. принадлежала эстонцу Михкелю Гейдорфу, потом до 1930 г. его сыну Эдуарду Михайловичу Гейдорфу (1896—?). В 1932 г. хозяйство Э. М. Гейдорфа раскулачили, а семью выслали за пределы района. В соседней пустоши Пожегово стоял хутор Рудольфа Яковлевича Тодинга (1898—?). Его отец Якоб Тодинг переселилися в эти места в 1881 г. из окрестностей Ряпина и купил 26 десятин земли, он построил здесь дом, хлев, гумно с реем, клеть, 3 сенных сарая и каменный погреб. В 1920 г. в хозяйстве Р. Я. Тодинга имелись лошадь, 4 коровы, нетель, 3 поросёнка, 8 овец, льномяльная и льнотрепальная машина. По сведениям за 1929 г. служителем религиозного культа в этих местах был Альфред Гендриксон.

В 4 км к северо-западу от пустоши Сёлкино и в 5 км к северу от деревни Княжицы находилась небольшая пустошь Пустыньки. В 1918—24 гг. эта местность относилась к Селкинскому сельскому Совету Узьминской волости. В 1928 г. здесь было 7 эстонских хозяйств, в которых насчитывалось 40 человек. Тогда в пустоши Пустыньки проживали семьи Осипа Рейновича Тигазинга (1861—?), Карла Петровича Эйзеншмита (1896—?), Карла Петровича Панта, Вольдемара Карловича Панта (1894—?), Густава Сапельсона и др. Густав Сапельсон поселился в пустоши Пустынька в 1901 г. В 1928 г. он держал лошадь, 2 коровы, 3 овцы и поросёнока. Его сын Август Густавович Сапельсон (1906—1974) в послевоенное время с семьёй проживал в деревне Мосниково. Осип (Йозеп) Рейнович Тигазинг в 1872 г. переселился в пустошь Задорье. После женитьбы на Марии Яковлевне Коор (1867—?) он купил землю в количестве 21 десятины на берегу Псковянского озера, а также 5 десятин самого озера. Здесь О. Р. Тигазинг построил дом, хлев, конюшню, гумно с реем, хлебный амбар, 3 сенных сарая, баню. В 1920 г. в его хозяйстве имелись льномяльная машина, лошадь, 2 коровы, нетель, телёнок, 2 поросёнка, 7 овец. Август Осипович Тигазинг согласно метрических книг родился 4 августа 1903 г., однако в паспорте указан год рождения – 1898-й. Он являлся руководителем небольшой группы евангельских христиан, до войны на втором этаже его дома находилась молельня. В этой молельне собирались единоверцы из пустошей Березняк и Сёлкино и под мандалину и гитару проводили богослужения. Август Осипович Тигазинг по нужде крестил детей в небольшом Серебряном озере, находившемся рядом с Псковянским озером. В послевоенное время, когда А. О. Тигазинг уже жил в д. Красный Дубок, некоторые жители Задорья приглашали его на отпевание усопших. В начале 1980-х гг. Август Осипович Тигазинг переехал вместе с сыном Адольфом Августовичем Тигазингом (1942—2002) на жительство в Эстонию, где и умер в 90-летнем возрасте.

В 1,5 км к северо-востоку от пустоши Створцы и в 3,5 км к юго-западу от пустоши Березняк находилась небольшая пустошь Кочебуж (Kotsebuz). Здесь вблизи горы Кочебуж находились несколько эстонских хуторов, старожилы называют их как Лейвин хутор, Калласов хутор, Якобин хутор и Царин хутор. В 1883 г. в пустошь Кочебуж из Верроского уезда переселился Густав Лилович Каллас (1860—?), а в 1884 г. здесь обосновался уроженец Юрьевского уезда Ян Якоби. В 1920 г. У Югана Яновича Якоби (1880—?) было 30 десятин земли, веялка, конные грабли, лошадь, 4 коровы, 2 нетели, 3 телёнка, 16 овец и 3 поросёнка. У него имелись своя кузница, каменный погреб и большой сад, в котором росли 50 яблонь, 4 сливы и 30 кустов крыжовника. Сын Г. Л. Калласа – Даниил Густавович Каллас в 1928 г. имел в своём хозяйстве 14 десятин земли, веялку, лошадь, 3 коровы, нетель, 4 овцы и два поросёнка. Его семья состояла из жены Иды Ивановны (1887—?), сыновей Вольдемара (1912 г. рожд.), Роберта (1921 г. рожд.), Рихарда (1929 г. рожд.), дочерей Эльфриды (1920 г. рожд.) и Алиды (1926 г. рожд.). Недалеко от хуторов Д. Г. Калласа и Ю. Я. Якоби жила семья Осипа Андреевича Царо (1883—?). У подножия горы Кочебуж, с севера стоял хутор Яна Лейва, потом он перешёл к его сыну Оскару Яновичу Лейву. По устным свидетельствам известно, что с вершины горы Кочебуж, где бьёт родник, хозяин хутора к своему жилому дому проложил водопровод из деревянных дубовых трубок. До наших дней на месте Лейвина хутора сохранились фундамент дома с каменным погребом и фрагменты деревянного водопровода. Известно, что в 2005 г. в деревне Высокое ещё проживала дочь О. Я. Лейва – Метта Оскаровна Кудрявцева.

***

На современной территории Струго-Красненского района находились и другие евангелическо-лютеранские эстонские общины, в которых не было своих храмов, но здесь тоже были свои проповедники лютеранской веры. Некоторые из этих общин были небольшими и являлись филиальными по отношению к соседним, более крупным эстонским общинам. В этот список попала и эстонская община в пустоши Шталя, где по устным свидетельствам существовала часовня на эстонском кладбище (ныне Вейтлусское кладбище), документально это пока не подтверждено.

Пустошь Шталя

В 1,5—3,5 км к западу и юго-западу от станции Новоселье Соседненской волости Лужского уезда находилась пустошь Шталя (Stal?), она простиралась вдоль течения реки Кудрявки, от бывшего имения Горка, принадлежавшего помещику А. И. Шталю, до современной деревни Вейтлус. В 1879—83 гг. коллежский советник дворянин Аркадий Иванович Шталь выкупил в местности, называемой тогда Новосельской пустошью, землю в количестве 788,3 десятин. А. И. Шталь исповедовал лютеранство, поэтому он стал сдавать эту землю в аренду, в первую очередь, эстонским переселенцам. В 1884 г. в этой местности выкупили землю остзейские уроженцы Август Ребане и Самуил Каллас. В 1885 г. в пустошь Шталя из Юрьевского уезда переселился Юрий Куба, а в 1890 г. – Адо Ребане (1859—?). В 1908 г. здесь поселились уроженцы Верроского уезда Михкель Янович Парксеп (1880—1938) и Даниель Янович Парксеп (1883—?). Также среди первых поселенцев, обосновавшихся в пустоши Шталя в 1890-е – 1900-е гг., были Йозеп Карнеск, Михкель Пярксон, Петер Парамсон, Вильгельм Мяги, Якоб Ляттинг, Вильгельм Ляттинг, Карл Треер и др. Например, Михаил Иванович Пярксон (1873—?) имел 28 десятин земли, 2 лошади, 6 коров, 3 поросёнка, 13 овец, конную косилку, жнейку и пресс с двигателем для вырабатывания льняного масла. У Михкеля Яновича Парксепа было 12 дойных коров. А вот у Михкеля Юрьевича Кубы (1885—?) имелось всего 4 десятины земли, лошадь, 2 коровы, поросёнок и 2 овцы.

В 1896 г. в пустоши Шталя возник хутор эстонца Петера Теэ. По воспоминаниям Анзеля Карловича Хагги (1919—2009) его дед Петер Теэ в 1928 г. на северо-западном краю своего участка, на небольшой горке, выделил землю под кладбище, которое впоследствии стали называть Вейтлусским эстонским кладбищем. Силами членов эстонской общины в пустоши Шталя у входа на это кладбище была устроена входная арка, а на самом кладбище – лютеранская часовня. Здесь стали хоронить всех эстонцев, проживавших в ближайшей округе. Известно, что сын Петра Теэ – Ян Теэ уже в 1913 г. проводил обряды крещения не только в своей местности, но и в соседней Горской общине. В 1930 г. Ян Петрович Теэ был лишён избирательных прав как лютеранский начётчик, в том же году у него было конфисковано всё имущество за то, что он проводил обряды крещения и отпевания и имел в своём хозяйстве лошадь, 3 коровы, 3 поросёнка и 5 овец. К 1930 г. Петра Теэ уже не было в живых, вскоре от болезни умер и его сын Ян Петрович Теэ, они оба покоятся на Вейтлусском эстонском кладбище.

Семья Петера Теэ. Фото ок. 1916 г.

С 1918 г. пустошь Шталя относилась к Новосельскому сельсовету Заклинской волости, потом c 1923 г. – к Новсельскому сельсовету Соседненской волости. Деревня Вейтлус возникла в 1939 г. после сселения хуторов на место центральной усадьбы эстонского колхоза «Вейтлус» или правильнее «Выйтлус» («Борьба»), организованного в 1931 г. в пустоши Шталя. На начало 1941 г. в деревне Вейтлус насчитывалось 24 хозяйства и 74 жителя. В 1940 г. председателем колхоза «Вейтлус» был Эвальд Юганович Парксеп, председателем ревизионной комиссии – Карл Кузьмич Сеппо. По словам старожилов, в довоенное время в пустошь Шталя из Пскова приезжал пастор, он проводил богослужение в лютеранской часовне на кладбище, которое открыл Петер Теэ. Дальнейшая судьба лютеранской часовни на Вейтлусском эстонском кладбище не известна, в послевоенное время её уже не существовало. Сейчас на этом кладбище сохранилось всего несколько эстонских захоронений, в т. ч. и могила Юлии Куккель (1872—1935). Одними из последних здесь были похоронены Рудольф Августович Ойя (1925—?) и Евгений Леонидович Лепп (1949—?). В деревне Вейтлус ныне не осталось ни одного постоянного жителя с эстонскими корнями. Известно, что в соседней деревне Первенец после войны проживал Юган Александрович Лепп.

Дубницкая пустошь

В 17 км к западу от посёлка Струги Красные находится деревня Дубницы Марьинской волости, ныне она совсем опустела, здесь остались только три заброшенных дома. Первыми поселенцами в Дубницкой пустоши были выходцы из Юрьевского уезда (совр. уезд Тартумаа Эстонии) и Веросского уезда Лифляндской губернии (совр. уезд Вырумаа Эстонии), в основном, из окрестностей Камби, Вендау, Верро, Ряпина и Бентенгофа. В 1870 г. в Дубницкую пустошь из Юрьевского уезда переселился Пееп Мутик, в 1873 г. из окрестностей Пельвы – Даниил Фридрихович Фрейденбаум, в 1876 г. из Юрьевского уезда – Ян Гендриков Луйск. В 1876 г. в пустоши Дубницкой уже проживала семья Йозепа Экса, в 1879 г. – семья Карла Мярды, в 1885 г. – семья Михкеля Эдаса. Эстонские поселенцы из Дубницкой пустоши причислялись к приходу Масниково-Горского эстонского молитвенного дома. В метрических книгах Гдовского евангелическо-лютеранского прихода за 1883—85 гг. Дубницкая пустошь называется как Дубкина или Тупкина (Dubkinа). Тогда обряды крещения здесь проводили школьные учителя из Масниково-Горской общины Ян Эбер и Ян Лаар и простые миряне Карл Симельсон, Карл Рятт и Якоб Сель, в соседнюю пустошь Понашбор детей в то время приезжал крестить Гендрик Николаи из Луговской пустоши. В начале прошлого века в пустоши Дубницкой жительствовали семьи Югана Луйска, Михкеля Соррока, Петера Серга, Карла Сарапу, Яна Симельсона, Виллема Сииля, Михкеля Юхгансона, Яна Экса, Петера Соррока, Фридриха Эдаса, Иоганна Фрейденбаума, Яна Карнеска, Петера Мярды, Яна Рятта, Самуэля Карнеска, Яна Ярва, Даниила Гейдрица, Петера Валге, Михкеля Одруска, Петера Курвица, Густава Сииля, Эвальда Сейнмана, Петера Экса, Яна Пяслане, Даниеля Фрейденбаума, Югана Люкка, Даниила Эска, Яна Тегова и др.

По сведениям за 1894—1916 гг. в Дубницкой пустоши детей крестили на дому по нужде простые миряне Ян Луйск, Якоб Хавакац, Петер Экс, Карл Симельсон, Самуэль Сииль, Ян Валге и Петер Тидерман, они же проводили обряды крещения в Масниковском и Луговском молитвенных домах. В Дубницкую пустошь для проведения религиозных обрядов также приезжали школьный учитель Август Лятти из Масниково-Горской общины и простые миряне Петер Ярв из пустоши Аксово и Ганс Николаи из Луговской пустоши. В 1920 г. в Дубницкой пустоши проживали Мярди Пеепов Мутик (1867—?), Густав Данилович Фрейденбаум (1890—?), Густав Янович Луйск (1882—?), Александр Юганович Мярда (1897—?), Рудольф Михайлович Одруск (1896—1937), Михкель Петрович Тидерман (1875—?), Эдуард Юганович Луйск (1888—1938), Ян Петрович Соррок (1897—?), Кристиан Михайлович Эдас (1885—1937), Петер Марынович Мутик (1893—?), Карл Яковлевич Виярд (1894—1938), Август Карлович Мярда (1879—?). В 1918—28 гг. Дубницкая пустошь относилась к Смёхновскому сельсовету Новосельского района, затем её передали в состав Запольского сельсовета Струго-Красненского района. В январе 1928 г. в Смёхновском сельсовете, в составе которого были пустоши Дубницкая и Быстрейково, проживало 462 эстонца. В 1931 г. был образован Дубницкий сельский Совет, к которому отнесли пустоши Дубницкую, Понашбор, Теребовижа, Чернёво, Масникова Гора и Живоглуты.

В архивных документах 1930 г. служителем религиозного культа в Дубницкой пустоши значится Ян Валге (1864—?). Его хутор стоял в соседней пустоши Борки, вблизи деревни Меленка Могутовского сельсовета. С 1920 по 1929 г. Ян Валге был председателем церковной двадцатки Масниковского молитвенного дома. В документах 1933 г. указано, что он «являлся попом, крестил, хоронил и держал молебные службы», в 1929 г. его лишили избирательных прав. Известно, что в 1931 г. было раскулачено хозяйство его сына Карла Яновича Валге (1904—?). В хозяйстве К. Я. Валге и его отца имелось 23 десятины земли, дом, хлев, конюшня, гумно с ригой, клеть, из скотины: 2 лошади, 7 коров, 3 телёнка, 7 свиней, 30 овец. В марте 1932 г. К. Я. Валге по постановлению группы бедноты Могутовского сельсовета был лишён избирательного права и исключён из колхоза «Красная Меленка». В эту группу бедноты входили эстонцы Тадер, Пайде, Лиив, Р. Циммер, К. Соррок, А. Кранцман, Аунап. В 1933 г. К. Я. Валге был арестован органами ОГПУ за религиозную пропаганду, дальнейшая его судьба не известна. Ещё совсем недавно на месте хутора Яна Валге сохранялись развалины, которые местные жители называли как Валгино гумно. Ещё одним служителем религиозного культа в пустоши Дубницкой значится Осип Янович Серг (1866—1930), в феврале 1930 г. он был арестован органами ГПУ и в апреле того же года приговорён к расстрелу. Известно, что сын О. Я. Серга – Павел Осипович Серг занимался изготовлением и продажей самопрялок.

В соседней пустоши Понашбор (Bonasbori) к началу прошлого века среди латышских поселенцев обосновались эстонские хозяйства Якоба Раума, Югана Рейно, Густава Толсберга, Карла Сепмана, Михкеля Югансона и др. В 1886 г. сюда из Верроского уезда переселился Эдуард Сепман. В 1920 г. его сын Карл Петрович Сепман (1874—?) имел 38 десятин земли, 2 лошади английской породы, быка, 5 коров, 2 поросёнка, 2 подсвинка, 10 овец. Сын К. П. Сепмана – Эльмар Карлович Сепман (1903—1938) был репрессирован органами НКВД. В 1938 г. также были арестованы Особой тройкой УНКВД все три сына Михкеля Югансона: Густав Михайлович (1899 г. рожд.), Оскар Михайлович (1906 г. рожд.) и Александр Михайлович (1910 г. рожд.), их приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. В пустоши Теребовижа жила семья Осипа Яновича Клауса (1877—?). В 1888 г. в эти места из Верроского уезда переселился его отец Ян Клаус. В 1920 г. О. Я. Клаус имел 28 десятин земли, яблоневый сад, дом, хлев, конюшню, гумно, ригу, 2 сенных сарая, баню, кузницу, льномяльную и льнотреальную машину, паровую шестисильную машину, паровую молотилку, веялку. В его хозяйстве были лошадь, 6 коров, бычок, поросёнок, 2 подсвинка, 10 ульев пчёл. В 1930 г. хозяйство О. Я. Клауса раскулачили, а его самого осудили на пять лет лишения свободы.

Смежная пустошь Чернёво делилась между Дубницким и Подольским сельсоветами. В 1869 г. сюда из окрестностей Ряпина переселился Якоб Хавакац, а в 1875 г. из Юрьевского уезда – Рейн Виск и из Верроского уезда – Якоб Антс. В 1884 г. из Юрьевского уезда в эти места переселился Ян Мадисович Парц (1856—?). В 1920 г. в пустоши Чернёво жили семьи Юганнеса Яновича Парца (1884—?), Якоба Генриховича Отсмана (1887—?), Даниила Яковлевича Антса (1877—?), Якоба Яковлевича Хавакаца (1851—?), Югана Яковлевича Парца (1893—?), Рейна Яновича Виска (1854—?), Яна Яковлевича Хавакаца (1879—?), Эдуарда Лиинова Антсмана (1881—?) и Даниила Яковлевича Хавакаца (1885—?). В 1920 г. в хозяйстве Якоба Яковлевича Хавакаца имелись 10 десятин земли, лошадь, 2 коровы, нетель, телёнок, 3 поросёнка, 8 овец. У его сына Яна Яковлевича Хавакаца была своя кузница, в его саду росли 6 яблонь, 6 вишен и 12 кустов крыжовника. Семья Рейна Яновича Виска состояла из 6 едоков. В 1920 г. он имел в своём хозяйстве лошадь, 3 коровы, 2 нетели, 2 телёнка, 3 поросёнка, 2 подсвинка, 14 овец, льномяльную и льнотреальную машину. В его закромах было: ржи – 15 пудов, ячменя – 36, овса – 45, пшеницы – 4, гречихи – 3, картофеля – 120, льна мятого – 60, льна трёпаного – 7, сена лугового – 180, клевера – 300, соломы – 300 пудов.

Вблизи пустошей Карсаково и Могутовской, к юго-западу от деревни Меленка, находилась пустошь Быстрейково. В 1918—24 гг. пустошь Быстрейково относилась к Корсаковскому сельсовету, затем к Могутовскому сельсовету. В 1889 г. в пустошь Быстрейково из Перновского уезда переселился Дмитрий Егорович (Мидри Юрьевич) Тисфельд (1868—?), а в 1890 г. – Юрий Кох (1851—?). В 1920 г. у Дмитрия Егоровича Тисфельда было 25 десятин земли, лошадь, 4 коровы, нетель, поросёнок, 2 подсвинка, 10 овец, 10 куриц с петухом и 10 гусей, а также льномяльная и льнорепальная машины с конным приводом. В 1899 г. в этих местах поселился Петер Айнович Тидерман (1859—?), родом он был из Перновского уезда. В 1920 г. его сын Михкель Петрович Тидерман (1875—?) имел 55 десятин земли, паровой двигатель, из скотины: лошадь, 4 коровы, нетель, 2 телёнка, поросёнка, 2 подсвинка, 10 овец. В 1920-е гг. здесь также были хутора Мартына Коха и Карла Виярда. Мартын Юрьевич Кох (1899—1938), например, до 1929 г. имел в своём хозяйстве 35 десятин земли, лошадь, 3 коровы, поросёнка, льномяльную машину и сепараторную машину. В 1930 г. его хозяйство раскулачили, а семью выслали на Новгородчину, впоследствии глава семьи был репрессирован. В Новгородский край после раскулачивания выслали и семью Д. Е. Тисфельда, впоследствии были репрессированы все три сына Д. Е. Тисфельда – Александр Дмитриевич (1901—1937), Эдуард Дмитриевич (1905—1938) и Ян Дмитриевич (1902—1938). Карл Яковлевич Виярд (1894—1938) тоже был арестован и безвинно расстрелян. В 1930 г. была раскулачена семья Елизаветы Тидерман (1893—?), её мужа М. П. Тидермана к тому времени уже не было в живых. Так пустошь Быстрейково полностью опустела.

В 1926 г. в пустоши Дубницкой насчитывалось 65 хозяйств и 340 жителей, большинство которых были эстонцами. В 1934 г. здесь работала Дубницкая эстонская начальная школа. В 1934/35 учебном году в Дубницкой эстонской начальной школе насчитывалось 34 учащихся и 1 преподаватель, в 1935/36 учебном году – 47 учащихся. Хуторяне делили местность, где они проживали, на пустоши Дубницкая I, Дубницкая II и Дубниково, к ним примыкали пустоши Чернёво, Теребовижа и Понашбор. В 1933 г. в пустоши Дубницкая I проживали 186 эстонцев, в пустоши Дубницкая II – 68, в пустоши Чернёво – 76, в пустоши Понашбор – 42, в пустоши Теребовижа – 12. К этому времени многие эстонские хозяйства уже были раскулачены. Например, в 1931 г. раскулачили и выслали за пределы района семью Эльмара Карловича Сепмана (1903—1938) из пустоши Понашбор за то, что он имел в своём хозяйстве 50 десятин земли, 2 лошади, 8 коров, 2 нетели, быка и 3 поросёнка. В Дубницкой пустоши было много зажиточных хозяйств. В 1930 г. здесь раскулачили семью Густава Даниловича Фрейденбаума (1895—?) за то, что он владел 30 десятинами земли и ветряной мельницей, к тому же ветряной двигатель приводил в действие льномяльную машину, а в своём доме у него был оборудован водопровод. Александр Пяртель до 1927 г. имел 3 лошади, 8 коров, 20 овец, в 1931 г. его хозяйство тоже раскулачили.

Ян Юганович Луйск (1881—?), тоже проживавший в Дубницкой пустоши, до 1929 г. имел в своём хозяйстве лошадь, быка, 6 коров, 2 нетели, 10 овец. В 1931 г. его арестовали органы ОГПУ, но вскоре отпустили, дальнейшая его судьба неизвестна. У его брата Петра Югановича Луйска (1888—?) был каменный хлев, в своём хозяйстве он имел конную льномяльную и льнотрепальную машину, косилку и молотилку, применял наёмный труд. Густав Филиппович Сииль имел 20 десятин земли, лошадь, 3 коровы, 5 овец, 3-х конную льномяльную и льнотрепальную машину, конную жатку, сенокосилку, молотилку, сеялку, конные грабли. Хозяйство Густава Яновича Пярксона (1878—1938) тоже раскулачили в 1931 г. за то, что он имел лошадь, 3 коровы, 5 овец, каменный хлев, занимался скупкой и продажей скота. Андрей Янович Карнеск (1860—?) владел 20 десятинами земли и большим садом, в его хозяйстве имелась конная льномяльная и льнотрепальная машина. В хозяйстве Яна Пименовича Симельсона (1883—1938) имелось 26 десятин земли, 2 лошади, 4 коровы, 2 свиньи, 4 конных косилки и конные грабли. В годы коллективизации в пустоши Дубницкой I был организован эстонский колхоз «Уус-Эллу» («Новая жизнь»), при селении Дубницкая – колхоз «Пунане-Дубники» («Красные Дубники»), а при поселении Дубниково – колхоз «Талупоег» («Крестьянин»).