Война внутри

***

База Авадон и Сергей.

– Давай быстрее, а то опоздаем. – Уолтер сонно облокачивается на дверной проём. Если задуматься, кроме англичанина и Юры, Сергей тут ни с кем близко не общается. Но Уолтер вроде ничего, и работы с ним сдавать будет спокойней и удобней.

– Ничего, подождут. Если что – скажешь, что я торчал в туалете. – Сергей неслушающимися пальцами натягивает обувь. На самом деле он просто проспал, поскольку сегодня расписание без утренних «танцев» – так старик называет необычные занятия по физической культуре, с которых обычно начинается день. Большую часть времени они там что-то разминают, перешагивают с места на место и пытаются найти всякие важные точки на теле. Их тренер, Терещенко, – здоровый мужик с кучей дополнительных биомодификаций, двигается как заправская балерина и обладает спокойствием какого-то мшистого валуна.

Сергею стыдно себе признаваться, но эти занятия – его любимые. С определённого момента они стали приносить старику некое кратковременное равновесие в перевернувшейся жизни. Пару раз он даже пытался практиковать что-то один в своей белой комнатке. Конечно, несмотря на все стимуляторы, принимаемые перед тренировками, он не может ощутить ни полей, ни волшебной энергии, которая якобы должна циркулировать по всему его телу. Но та тишина, то спокойствие, которые они воздвигают на короткое время, ценнее всего остального в разы.

– Крест принял? – с лёгкой завистью спрашивает Уолтер, словно смакуя эту мысль.

– Принял, принял. – Сергей давно понял, что у всего старшего поколения уже развилась неплохая такая зависимость от этих крошечных штуковин. Кратковременное ощущение невероятной бодрости или… даже, можно сказать, молодости очень подкупает. Он сам с нетерпением хватает чёрный бокс каждое утро и каждый вечер. Причём все старики уже убедились, что лучше приём этой дряни не пропускать. А мифическое пси-излучение, о котором Сергея предупреждала Надя, очень даже присутствует и весьма способно влиять на окружающих. Тот самый старик с большим носом, что в первый день разливал свою мочу по чужим стаканчикам, отказался от препарата. Требовал, бедняга, чтобы ему срочно дали доступ к общему терминалу. У него какие-то финансы прогорают. Надо их вернуть на счёт. В целом – тянет его жизнь, оставленная за базой. Куратор пообещал решить этот вопрос в самое короткое время. Но мужик не успокоился – сказал, пока сам не убедится, что с финансами всё хорошо, ничего принимать не будет. Все ждали санкций, сплетничали о ситуации целую неделю. А руководство ничего не делало.

Сначала носатый стал просто пованивать, затем вонь стала невыносимой, а день на седьмой какая-то слизь и пятна пошли по телу. Мерзость, одним словом. Тогда он быстренько вернулся к крестам сам, даже упрашивать не пришлось.

Сергей тоже пристально следил за всей этой ситуацией и для себя с некой отстранённой безнадёжностью отметил, что увидеться с родными будет ещё сложнее, чем он думал.

Старик с хрустом распрямляет свою мощную спину. Переживания на второй план, сейчас важно двигаться, ища любые пути и возможности. Сергей изо всех сил старается на этих безумных занятиях, но до лучших студентов ему явно далеко. Им, судя по всему, нравится, и они умеют учить то новое, что даёт им Авадон.

А у Сергея, видимо, просто душа не лежит, вот и весь секрет. Отторгает со злостью любую преподаваемую информацию. Но старик до скрежета в зубах штудирует записи лекций в терминале, пока всё выученное не расплывается в эфемерный кисель, путаясь и заставляя сжимать кулаки.

Хуже всего Сергею даётся работа с интуицией, а это один из основных предметов. С профессором, да и просто с практикующим телепатом Паничем они занимаются такой ахинеей, которую вызубрить невозможно. Студенты постоянно что-то визуализируют; пытаются отгадать, что написано на бумажках, пытаются релаксировать и «зовут внутреннюю память». А ведь совсем скоро экзамены для перевода на следующий этап.

Сергей уже замусолил свой набор карт для домашней работы – десять разных изображений с одинаковой рубашкой. Как говорит Панич, по теории вероятности угадать одну из них – десять процентов. Это значит, что если ты угадываешь чаще, чем один раз из десяти попыток, то твоя интуиция «плюс». А если угадываешь реже, то «минус». У Сергея интуиция минус два, это примерно одна отгаданная карточка из двенадцати.

Он бы не верил во всю эту херню, но вот тот же Уолтер угадывает одну из семи. Панич говорит, что Сергей сильно старается, прикладывает к процессу отгадывания логику и математику. Что ему нужно просто улучшить свой личный результат, а не гнаться за другими. Но Сергей знает: ему нужно быть лучшим во всём или хотя бы одним из лучших. Только так он получит возможность увидеть родных. Или пока только так.

Панич явно понимает его эмоции и относится к ним странно, словно раскачивая лодку. Он то подбадривает, выражая сочувствие теми словами, которые даже сам Сергей себе не может сказать, то посмеивается, провоцируя жуткую злость или уныние. Чёртов мозгокоп, дёргает за ниточки, словно марионетку, направляя в нужные стороны.

Сергей с шарканьем выскакивает за Уолтером в коридор. Чего таить, база значительно улучшила их здоровье. Расскажи кому-то – не поверят, что такое возможно. Старики быстрым шагом с перебежками двигаются на лабораторную по теории пси-полей.

Сергей пытается прокручивать в голове последние задачки по движению пситона в перекрещённом пси-поле, но бег сбивает концентрацию, и старик бросает эту затею.

Запыхавшись, они стучат и с извинениями заходят в кабинет. Обширное помещение со множеством считывающих аппаратов и одним мощным ментальным биоагрегатом посреди комнаты – закрытым генератором пси-поля. Множество питающих трубок, похожих на едва пульсирующий кишечник, зубчатые шланги и какие-то капилляры с псевдокровью.

На занятиях старики обычно прогоняют разные варианты перекрытия полей и движения конкретной частицы – пситона – под их воздействием.

Сергей, в принципе, не понимает, как это поможет им воевать, но он много чего не понимает в том, что с ними тут делают. Им сказали, что это базовый курс пси-полей; что они должны его прослушать и сдать. Удовлетворительного балла достаточно. Панич как-то обмолвился, что готовят не их самих, а их подсознание к предстоящему. А оно, дескать, всё помнит. Сергей, конечно, хочет закрыть предмет так хорошо, как только сможет. Поскольку его он способен (!) просто вызубрить.

По мнению Сергея, дисциплина «Теория пси-полей, базовый курс» на самом деле очень сложна. В задачах всё строится не на простых воздействиях, а на их вероятностях. Всё зыбко и неточно. Кроме того, пси-поля могут вытворять невероятные вещи, «завернувшись» определённым образом и достигнув некоторых пороговых значений энергии. Например, создать из ничего материю (отличную от поля) или её подобие. Это всё ещё бы ничего, но на сегодняшний день нет единой точной теории, описывающей поведение пситона при любом варианте перекрытия полей. И для разных ситуаций приходится применять теории разных авторов, наиболее достоверно описывающих поведение пситона в каждом конкретном случае. Что интересно – вся база теории пси-полей строится на некой константе (константе Нуйя, или, как её ещё называют, божественной константе), существование которой пока никто не может обосновать. Более того, все современные доказательства приводят к тому, что эта константа даже противоречит существованию Вселенной. Как сказал молодой преподаватель Кацман (чернявый еврей с внушительной бородой и добрым сердцем), «чтобы вам объяснить самый простой вариант – если мы представим, что константа Нуйя действительно существует и её применение справедливо, то Вселенная должна просто схлопнуться в точку, тем не менее она существует». Сергей так и не понял, что «тем не менее существует», константа или Вселенная, но смысл уловил.

А ещё Кацман постоянно утешает стариков, говоря, что базовый курс пси-полей довольно прост. Что будто бы он словно азбука по сравнению с настоящей теорией, в ней, дескать, уже большую роль играет интуиция и, если хотите, ментальные способности учёного. Где это видано в точных науках? Сергей не может понять. И что, приноровившись, решая постоянно задачки, проверяя их верность на генераторе поля, старики смогут всё «щёлкать, как семечки». Но Сергей не настолько в себе уверен.

Они с Уолтером проскальзывают на удобные, обтекаемые стулья заднего ряда. Кацман игнорирует их опоздание, принимая лабораторные у второй группы. За его столом сидят носатый (Евгений, или Евгенич, как его тут прозвали) и толстый «морж» с усами (Николай Иванович). Согнулись над своими терминалами. Николай Иванович, красный как рак, видимо, пытается найти наибольшую вероятность движения пситона в представленной на экране задаче. А Евгенич втолковывает Кацману своё понимание теории сверхнизких уровней Берзиньш – Йовович. Преподаватель вдумчиво кивает. Сергею становится немного не по себе. Вечно эти сдачи поднимают ему нервы. Как бы не получить второй инфаркт! Хотя база Авадон – самое безопасное место от любого инфаркта. Уолтер толкает Сергея в плечо.

– Ты чего задумался, давай повторяй! – И сразу громким шёпотом продолжает: – Ты помнишь теорию Берзиньш – Йовович?

– Это там, где этот хрентон описывает кулич?

– Чего? Какой кулич? Соберись! Вечно ты, когда нервничаешь, начинаешь шутить и ругаться!

– Да я всегда ругаюсь и шучу.

– Ты опять за своё! Помоги же, прошу тебя по-человечески, – змеёй шипит на него Уолтер. Вот странный парень, такой головастый, а как сдача – всё у него вылетает из-за нервов.

– Ладно-ладно, что ты сразу. – Сергей на секунду прикрывает глаза, вспоминая. – Теория Берзиньш – Йовович гласит, что при уровнях Нуйя девять и ниже для стандартных пересечений поведение пситона можно описать по формуле. – Сергей переключает экран на текстовый формат и выписывает для Уолтера формулу. – Где и – это уровень Нуйя; а, бэ, цэ и так далее – это тип пересечения поля. Э – уровень энергии, приложенной полем, икс, игрек, зед и прочая ахинея – это формулы, описывающие пересекающиеся поля. Запомнил? Обычно все вводные он даёт. – Сергей бросает взгляд исподлобья на Кацмана. – Вобьёшь всю ахинею в учебный модуль, терминал сам тебе посчитает. – Сергей переносит написанную формулу в математический модуль, наугад вбивает значения и трясёт перед Уолтером рисунком поведения пситона в шести необходимых измерениях, разбитых на отдельные графики для нормального восприятия человеческим взглядом. – Всё просто, – усмехнувшись, повторяет он любимую фразу-паразит Кацмана, которая уже стала знаковой шуткой предмета.

– Да уж, всё просто с этими формулами. – Уолтер бегло усмехается, но копирует формулу себе на терминал и всматривается в неё с чудовищными морщинами на лбу.

– Всё это есть в лекции, вбей в поиск.

– Мне нужно человеческим языком.

– Да не спросит он у нас то же самое!

– Может и спросить, у него знаешь как мозги закручены с этими пситонами? Как этот твой кулич.

Евгенич и пунцовый Николай Иванович встают со стульев перед столом. Все находящиеся в помещении начинают бегло шарить друг по другу глазами. Кто пойдёт? «Старость – второе детство», – усмехается про себя Сергей.

– Ну что, пойдём? Чего ждать-то?

– Нет, куда ты ломишься! – очень громко шипит в ответ Уолтер. – Дай я повторю теперь!

Мимо проходят «морж» с носатым.

– Ну что, как? – всё так же невероятно громко шепчет Уолтер проходящим. Евгенич останавливается, Николай Иванович тяжёлой походкой проходит мимо. Сергей чувствует, как немного сотрясается стол от его грузной поступи.

– Ну, я закрыл на «D». А Николая Ивановича отправил во вторник пересдавать. – Евгенич радостно трубит слова в крупный нос. Он не против поболтать, но Сергей с Уолтером заняты.

– Так это же перед самыми экзаменами? Так и отправил? – Кажется, Уолтер начинает вдаваться в лёгкую панику.

– Пошли и мы сдадим.

– Да подожди!

Всё это занимает около полуминуты, и всё это время Кацман продолжает поиск желающих. Но инициатива в принципе отсутствует.

– Ну что, никто не хочет? Давайте тогда вы, как опоздавшие. Пойдёте? – лояльно спрашивает он Уолтера с Сергеем, по большому счёту не давая выбора.

– Всё из-за тебя! – плюётся Уолтер. Сергей даже несколько веселится от такой эмоциональности товарища.

Подходят и усаживаются перед столом Кацмана. Лёгкий мандраж Сергея тут же проходит.

– Ну что, всё выучили? – добродушно спрашивает парень.

– Вроде всё, – отвечает Сергей. Уолтер панически молчит, вращая глазами.

– Ну что, товарищ Литтл, нарисуйте мне наиболее вероятное движение пситона вот в таком поле. – Кацман чертит на своём терминале, передавая изображение в математический модуль Уолтера. – Так, пситон движется вот отсюда. А тут у нас второе поле, видите, какие я вам фигурки Лиссажу нарисовал? А вот начальные значения, вот числа элементов поля, так. Что, сложно? – Парень мерит старика взглядом и, видимо, сжалившись, продолжает: – А знаете, нарисуйте мне его движение только в пси-плоскости игрек, остальное там элементарно. А тут – с подковыркой! – с энтузиазмом заканчивает Кацман.