Якудза из другого мира 4

А вихрь пролетел мимо меня, промчался во влажную спальню, крутанулся вокруг остолбеневшей Миоки и тут же вылетел обратно. Он быстро подлетел к окну и выскочил наружу. Я только и успел, что швырнуть вслед огненный шар. Увы, вихрь был быстрее огненного снаряда.

Когда же я кинулся к окну, то заметил на балконе отеля напротив сидящего на перилах Исаи. Он радостно улыбнулся мне и помахал рукой.

– Первая жертва есть! Хинин, это тебе для того, чтобы ты не передумал выступать на "Черном Кумитэ"!

После этого он спрыгнул вниз и растворился в толпе праздношатающихся людей. Преследовать его не было смысла. Я ринулся во влажную спальню и обнаружил там лежащую на полу Миоки. В сток для воды тянулась кровавая дорожка…

Глава 6

– Сэнсэй! Сэнсэй Норобу! Да где же тебя демоны таскают, старый ты… – я не успел договорить, как дверь в номер распахнулся. На пороге возник Норобу, за его спиной маячила госпожа Хадзуки, поэтому я пересилил себя и закончил. – И умудренный жизнью наставник! Тут нужна твоя помощь!

Я в это время зажимал вспоротую яремную вену на шее девушки. Надеюсь, что успел вовремя и в рану не попали воздушные пузырьки. Сама по себе рана не выглядела ужасающей – сочится темно-багровая кровь, неторопливо и без вырывающихся струек. Однако, она же является одной из самых опасных. Не дай боги в кровь попадут воздушные пузырьки… Они же доберутся до сердца и застопорят моторчик ко всем чертям.

Может быть и внутреннее кровотечение, когда кровь стекает в грудную клетку и поддавливает легкое и сердце, вплоть до их отказа. Также вместе с кровью может, в зависимости от повреждения, туда попасть и воздух, вызывая схожий результат. Вот поэтому я и звал на помощь сэнсэя, не отрывая пальцев от раны.

– Изаму! Тебя вообще с женщинами оставлять нельзя! – буркнул сэнсэй, тут же всё понявший.

Понять-то он понял, но вот без бурчания было не обойтись. С его ладоней потек синеватый дымок. Он обволакивал шею Миоки и курился возле моих пальцев.

Глаза Миоки были закрыты. Она словно спокойно спала, если только можно спать на полу в ванной комнате и в луже воды. Сэнсэй занимался своими делами, но нет-нет, да и кидал взгляд на сочные груди девушки.

– Убийца! – неожиданно заголосила госпожа Хадзуки. – Хинин – убийца! Помогите! Убили Миоки!

С этими криками она выскочила из номера и понеслась с приличной для старухи скоростью по коридору отеля.

– Не дергайся! – рявкнул Норобу, когда я собрался было отпустить зажимаемую рану и броситься за старухой. – Мы потом всё объясним. Сейчас нужно спасти жизнь этой красотки. Не должны такие титьки сгореть в крематории раньше времени.

– А ты поэт, – покачал я головой.

– Я слишком много видел, чтобы заворачивать грязь в красивую обертку.

Синеватый дымок струился всё сильнее и сильнее. На коже лба сэнсэя выступили капли пота. Судя по виду, ему приходилось нелегко. Однако, он не сдавался. Его руки словно сгребали невидимую хворь и вытаскивали её наружу. Под моими пальцами слабой пульсацией отдавалось сердце Миоки.

Вот как же так произошло? Где хваленые дозоры? Почему этот стервец смог так легко вломиться в район Кабуки-тё и проникнуть в отель?

Да понятно, что очень быстрый и всё такое, но я же сейчас в мире, где сверхскоростью никого не удивишь. Даже сам, при помощи указок сэнсэя, достигал такого эффекта. Правда, башка потом раскалывалась, так как нейроны в мозгу гибли миллиардами, не выдерживая такого напряжения. Словно с похмелья ходил пару дней.

Однако, такая скорость всё равно меньше скорости пули, так что Исаи по любому должны были срисовать на подходе. Да и потом, когда он растворился в толпе, никто не поднял панику. Или старуха перехвалила дозорных, или…

– Можешь потихоньку отпускать, – проговорил сэнсэй и тяжело вздохнул. – Вроде бы успели.

– Будет жить?

– С тобой? Вряд ли. Но сама по себе ещё покуралесит. Теперь сожми края раны, а я постараюсь сделать так, чтобы шрам был незаметен. А то нельзя такие красивые титьки портить багровым разрезом.

Я только покачал головой. Аккуратно отпустил рану. Кровь перестала сочиться, над ней прозрачной пленкой застыл легкий дымок. Чуть дунь и слетит эта оболочка. Снова начнется багровая капель. Я осторожно положил пальцы рук рядом с краями раны и сомкнул их. Руки сэнсэя накрыли порез. Из-под них вырывался тот же самый дым, словно старик курил, а выхлоп направлял на сложенные лодочкой ладони.

Через минуту он выдохнул и разогнулся.

– Вот и всё, Изаму. Вот и всё. Что могли, то сделали. Дальше всё будет зависеть от девчонки. Захочет жить – выкарабкается… Сейчас же ей нужно как следует поспать. Похоже, что здорово ты утомил девчонку…

На шее Миоки осталась легкая ниточка, похожая на паутинку. Всё-таки полностью шрам удалить не удалось. Однако, если не знать, куда смотреть, то можно и не заметить. Тем более, что у Миоки было на что посмотреть и кроме шеи.

– Да чего утомил-то? Она мне боди-массаж сделала, – пожал я плечами.

– Ага, а две обертки от презерватива просто так валяются. Или вы сначала наливали в них воду, а потом бросали в прохожих? – сэнсэй показал на два вскрытых прямоугольничка на краю ванной.

– Отстань, ты и сам… А почему ты сам наполовину голый? Неужели так распарился от чая? – нахмурился я, когда заметил, что сэнсэй стоит передо мной по пояс обнаженный.

На сухощавом теле красовались цветастые татуировки якудзы. Он хмуро взглянул на себя. Потом бросил:

– Тебя это не касается. И вообще, вместо обсуждения одежды любимого и дорогого учителя, перетащил бы эту красотку на диван, да накрыл бы полотенцем. После этого и сам можешь одеться, а то мне тоже неприятно смотреть на твоё голое пузо.

Я спохватился – ведь после любовных утех с Миоки так и не успел накинуть даже банный халат. Подхватил на руки девушку и перенес её в комнату. Застеленный простыней диван словно намекал, что после массажа могло быть продолжение. Увы, продолжению было не суждено случиться.

Но каков же всё-таки засранец этот комиссар. Сумел дождаться до того момента, когда я почти целиком ослаблю бдительность и атаковал. В стратегии ему не откажешь. Я бы и сам лучшего момента не придумал бы.

Тело Миоки легло на диван. Да, меня смущали кровавые потеки, оставшиеся на чистой простыне, но стирать их… Пусть лучше потом сама проснется, очнется, помоется. А уж постирать простыню – это слишком малая цена за спасенную жизнь.

Сам в это время натянул штаны. Всё-таки светить хером рядом с лежащей без сознания девушкой для меня считается моветоном. Норобу тоже сходил за своей одеждой и вернулся.

– Да накинь ты на неё покрывало, извращенец малолетний! – сказал сэнсэй, когда его взгляд снова упал на девушку. – И ни в коем случае не говори, что девчонка жива. Так она проживет дольше…

– Я так и знал, что тебя возбуждают молодые и красивые, – хмыкнул я в ответ.

Но всё-таки принес покрывало. Миоки лежала такая беззащитная, спутанные влажные волосы прилипли к щекам, губы чуть приоткрыты. Я накрыл её покрывалом. Сделал, как просил сэнсэй.

– Вот он! – раздался за моей спиной голос госпожи Хадзуки. – Вон, уже тело моей девочки упаковывают. Думают, что смогут вынести её из Кабуки-тё… Миоки… Моя девочка…

Когда обернулся, то увидел трех человек в черных костюмах, черных очках и с такими каменными выражениями на лицах, что их можно было принять за ожившие памятники. Судя по широким плечам, набитым костяшкам кулаков и нескольким шрамам на лицах, это были вовсе не нянечки детского сада.

Они стояли с таким видом, словно делали по нашему заказу ремонт, а мы собрались кинуть их на деньги. Макушка хозяйки чуть-чуть высовывалось из-за мощны плеч.

– Госпожа Хадзуки, вы говорите не совсем то, что есть на самом деле, – терпеливо заметил сэнсэй.

– Господин Норобу, наши с вами отношения не должны мешать торжеству правосудия. Хинин убил мою девочку, а теперь… Что скажут люди? Что в отеле госпожи Хадзуки можно спокойно убивать массажисток? Нет уж, дорогой господин Норобу, даже наша симпатия не может облегчить всей тяжести случившегося, – покачала головой госпожа Хадзуки.

– Тогда у меня к вам будет просьба, – поклонился сэнсэй. – Возможно, последняя.

– Что вы хотите, господин Норобу?

Сэнсэй сделал два шага вперед. Люди в черных костюмах тут же преградили ему путь, создав нечто вроде футбольной стенки.

– Я хочу сказать вам всего лишь пару слов на прощание. Поблагодарить за чудесный чай и за теплую дружескую беседу. Но хочу сказать вам это лично, без лишних ушей.

– Мальчики, пропустите его.

Футбольная стенка разошлась в стороны. И ведь ни один мускул не дернулся на каменных лицах. Я даже засомневался – это вообще лица? Может, это маски, а под ними скрываются веселые радостные рожицы.