Якудза из другого мира 4

Сэнсэй подошел к своей бывшей любовнице, наклонился над ухом и что-то быстро прошептал. Госпожа Хадзуки медленно кивнула. Сэнсэй вернулся в комнату. Я за это время успел полностью одеться. Миоки лежала под покрывалом. Её дыхание было таким слабым, что со стороны можно запросто принять за труп.

– Ну что, хлопцы, с какого парома будете? – спросил я, когда троица чуть посторонилась, словно приглашая нас на выход.

– Мы из клана Татсунокучи. Не делайте глупостей, ублюдки, и тогда дойдете до вакагасира своими ногами. Ваш представитель уже спешит в офис. Если бы вы не были из якудзы, то вас давно бы уже вытаскивали в черном мешке, – процедил один из мрачных типов.

– А вот за ублюдка ты мне ответишь, – ласково сказал Норобу. – Не таков оммёдзи Норобу, чтобы спускать лай шакалятам. Я тебя запомнил, шестерка.

– На выход! Не принуждайте нас заставлять вас идти силой! – сказал другой, сунув руку за лацкан пиджака.

Вряд ли он хотел вытащить из подмышечной кобуры цветочный букетик – слишком уж мало этот человек был похож на фокусника. На бандюгана да, но никак не на фокусника.

– Всё-всё-всё, мы идем мирно. Знаем, что шаг влево и шаг вправо будет восприниматься как попытка к бегству, а прыжок станет провокацией. Ребята, в конце концов одно дело делаем. Даже можем как-нибудь в баре встретиться, в бильярд погонять, пару банок опрокинуть, – миролюбиво сказал я.

Ссориться с Татсунокучи после произошедшего нам было не с руки, поэтому и дергаться лишний раз не стоило. Это сэнсэй хорохорился, но ему надо было поддерживать статус, а мне… А мне надо было выжить. Выжить, чтобы решить кучу проблем: поймать Исаи, освободить Шакко, завалить Сэтору, помочь мести Киоси и Окамото. Целей много, так что не стоило рыпаться раньше времени.

– Проходите.

Мы прошли, причем сэнсэй пробуравил взглядом того самого крепыша, который посмел сказать про нас плохое. Крепыш выдержал его взгляд. Похоже, что был слишком сильно уверен в поддержке своего клана.

Госпожа Хадзуки пробормотала какое-то проклятие и плюнула в мою сторону. Плевок пролетел рядом. Я промолчал. В её глазах я убийца, но что будет, когда Миоки проснется?

Понятно, что сэнсэй захотел сохранить спасенную жизнь девушки втайне. В наше время никому нельзя доверять. Возможно, дух комиссара совершит ещё одну попытку, когда узнает, что первое покушение провалилось.

Мы прошли по улице полквартала. Знающие и понимающие толк в процессии люди с удивлением смотрели в нашу сторону. Но никто не подошел и не спросил – почему двое людей из Казено-тсубаса идут в сопровождении троих головорезов Татсунокучи?

Меньше знаешь – дольше проживешь. Эта поговорка актуальна не только для России.

Вскоре мы зашли в офис Татсунокучи. Над дверями была латунная эмблема клана. Она подсвечивалась снизу, чтобы издалека было видно, куда обращаться в случае оказания такой помощи, какую не могут предоставить полицейские.

Трое сопровождавших короткими кивками приветствовали стоявших у входа похожих на них мужчин. И где же берут таких здоровых и мрачнорожих? На каком конвейере штампуют?

Двое кивнули в ответ и раскрыли перед нами двери с бронированными стеклами. Да уж, через такие стекла не сразу удастся пробиться в случае нападения. За дверьми оказался серый холл с темно-сиреневой плиткой.

Провожатые довели нас до двери на втором этаже, один из них открыл дверь и поклонился:

– Господа, виновники доставлены.

– Пусть зайдут! – послышался вальяжный голос изнутри.

– Говорить буду я, – быстро прошептал Норобу. – И по возможности не открывай рот.

– Понял, – шепнул я в ответ.

Мы зашли внутрь. Наши сопровождающие остались снаружи. Из тех троих людей, что сидели внутри, я знал только вакагасира Иширу Макото. Мы с ним как-то провели небольшую операцию по утихомириванию девяти аристократов. Правда, не сошлись во взглядах по поводу утихомиривания, поэтому расстались не особенно хорошо.

Он сидел в кожаном кресле, чуть наклонившись вперед, как будто собрался рассказать смешную историю и потребовался зрительный контакт со слушателями. Крепкий японец с набриолиненными волосами, в которых уже угнездилась благородная проседь. Дымчатые очки в дорогой оправе были скорее данью моде, чем затемнением – свет в комнате и так был приглушен, создавая атмосферу таинственности.

Двое других были мне незнакомы. Один лысый, как коленка королевы красоты, и с большим шрамом, пересекающим лицо наискось. Ему как будто влупили когда-то лопатой и с тех пор мужчина с гордостью носит этот отличительный знак.

Второй был широколицым и с фигурой борца сумо. Он так далеко откинулся в кресло, что мне поневоле стало жаль спинку – очень большой вес ей приходилось выдерживать.

Перед ними находился большой мраморный стол с золотой окантовкой. На столе красовались легкие закуски и небольшие бутылочки сакэ. Мужчины в дорогих костюмах соображали на троих…

– Поклонись, – прошипел сэнсэй.

Сам он уже согнулся в вежливом поклоне и теперь стоял так, как будто обронил монетку. Я тут же согнулся чуть ниже его. Всё-таки он учитель, поэтому и спину мне было надобно сгибать сильнее.

Трое ограничились кивками. Они не вставали, смотрели на нас исподлобья, словно мы нарушили их ужин своими мелкими проблемами.

– Вы были слишком заняты? Почему нам пришлось так долго вас ждать? – спросил Иширу Макото.

Во как, с первых же слов пошел прессинг и внушение чувства вины. И это от своего же…

– Макото-сан, мы торопились как могли, но вот мои старческие колени уже не те, что в молодости, когда я добывал славу для клана Казено-тсубаса-кай, – ответил сэнсэй. – Просим простить, господа вакагасиры.

– Ваши непорядочные действия заставили нас собраться здесь… потратить своё время, – заметил лысый человек. – Нам же не нужно озвучивать причину?

Его неторопливые слова падали полновесными каплями свинца. Собери эти слова, переплавь и получатся прекрасные пули.

– Это связано с телом девушки, которая работала у госпожи Хадзуки, – ответил сэнсэй с поклоном. – Господин Нобоу Харада, мы знаем, почему нас так «вежливо» пригласили.

Сэнсэю удалось интонацией выделить упор на слове.

– Эх, пропал вечер в казино, – покачал головой здоровяк-сумоист. – Ведь это и в самом деле были вы.

– Господин Тоши Мурада, мы оказались рядом. Вот в чем наша вина, – поклонился сэнсэй и ему.

– Госпожа Хадзуки утверждает, что это молодой хинин убил её девочку. Вроде, как они были раньше знакомы и в порыве ревности хинин вскрыл вену девке, – сказал Иширу. – И хинин ещё угрожал самой госпоже Хадзуки…

– Это неправда! – вырвалось у меня.

Я тут же получил отчетливый тычок по ребрам. Сэнсэй зло взглянул и сжал губы, превратив их в тонкую полоску.

– Значит, госпожа Хадзуки, наша давняя коллега и оправдывающая своё положение женщина оклеветала вас? Значит, девка ещё жива? – поднял бровь лысый Нобоу.

Я понял, что попался в ловушку. А ведь сэнсэй предупреждал меня о том, чтобы я держал рот на замке.

– Я сочувствую нашей старой подруге, которая пустила под свою крышу такого человека, – покачал головой Тоши Мурада. – Вряд ли ей будет приятно узнать, что её назвали лгуньей.

Мы с сэнсэем стояли, как два провинившихся школьника, уперев взгляды в пол.

– Норобу, ты вроде бы был раньше знаком с госпожой Хадзуки? – спросил Иширу, когда пауза несколько затянулась.

– Да, у нас остались хорошие взаимоотношения. Иногда созваниваемся, обмениваемся поздравлениями на праздники, – ответил сэнсэй.

– Так почему же подобное случилось под крышей её дома? Это неуважение к старой подруге – привести в её дом убийцу, чтобы он зарезал одну из работниц, – снова покачал головой Тоши.

Этот пухлый человек своим покачиванием очень напоминал фарфоровую фигурку толстого монаха, которую тронь за башку, и та будет качаться, пока не обретет вновь равновесие.