Катрина: Меч зари

Ирвин добривал уже другую сторону лица, хмыкнул и с добрым сомнением протянул:

– Ну, крошка, напредставляла ты себе много. Боюсь, не станет леди Сандерленд делать ничего такого. Но, чего бы ты хотела, я, кажется, понял. Вот только я в толк не возьму, зачем ты каждый раз оттираешь угольные пятна с моей одежды. Всё равно я каждый вечер возвращаюсь из цеха весь в них.

Джульетт посмеялась.

– Ты сам говоришь, Фэннинги – люди небогатые, но довольно образованные и с чувством достоинства, – припомнила она слова отца, которые Ирвин любил вворачивать по поводу и без. – Пусть другие рабочие ходят грязными, а мой отец не будет.

Вытерев полотенцем свежевыбритые скулы, Ирвин улыбнулся. Чуть грустно. С бережной любовью глядя на отражение дочери в зеркале.

– А может, не стоит шуму поднимать? – спросил он и повернулся к Джульетт, которая вертела в руках его пиджак, проверяя, всё ли отчистила. – Ну насчет этих твоих вампиров. Может быть, их мало и они не здесь. Как дикие звери. Могут наброситься и растерзать, если человек зайдет поглубже в чащу. Но вдали от них, в городах человеку ничего не угрожает. Может, не стоит простым людям тревожить тени, что поджидают в ночи?

Грустный, беспокойный блеск скользил в любящих отцовских глазах. Он осторожно предлагал дочери умолчать о своих видениях. Не потому что не верил ей…

А потому что верил.

– Я бы хотела сложить этот груз с себя, – подумав, вздохнула Джульетт. – Кому-то, кто сможет сделать что-то полезное, зная об угрозе.

Ирвин с пониманием кивнул.

Окна дома Фэннингов выходили на запад, поэтому с восходом в комнаты попадал лишь отраженный свет от желтой кирпичной стены дома напротив. В таком освещении они завтракали каждое утро. За завтраком Ирвин рассказал, что пару дней назад на металлургической мануфактуре «Миллуолл Стилл», где он работал, произошел разлив расплавленной стали.

– Последствия до сих пор разгребаем. Сегодня тоже могу задержаться и прийти позже, – предупредил он, набирая подсоленную овсяную кашу, приготовленную на бульоне из потрохов.

– Они хотя бы доплатят за это? – со слабой надеждой спросила его жена.

– Да какой там, Пэтти! Иначе вопрос ставят. Не сделаем, что поручено, уволят же.

– Никто не пострадал? – с беспокойством уточнила Джульетт.

– Двое, – скупо ответил Ирвин. – Парни с другой смены. Я их особо не знаю. Не уверен, когда они смогут вновь работать, но жить будут.

– Им хотя бы выплатили компенсацию? – тревожно поинтересовалась миссис Фэннинг. – Или их семьям?

Ирвин доел кашу, усмехнулся и молча махнул рукой в ответ, оставив жену в тревожных раздумьях о том, что если с ним что-то случится на работе, их семье даже не заплатят в качестве компенсации.

После завтрака Джульетт завернула отцу обед на работу: кусок пирога с куриными потрохами. А в мыслях она представляла себе лишь новую встречу с Астрид. И думала об этом всё время, помогая отцу собраться на работу, подавая ему пиджак и передавая завернутый пирог.

Направляясь к выходу и натягивая отчищенный рабочий пиджак, Ирвин глянул на деревянную доску с меловой надписью «Лаймхаусский медиум! Всего шиллинг за сеанс предсказаний». Доска стояла в коридоре у входа. Надпись и цену придумала миссис Фэннинг. А Джульетт выставляла доску на улицу возле двери всякий раз, как начинала принимать посетителей.

– Джульетт, мать сегодня работает, – оглянулся он к дочери. – Значит, посетителей ты не принимаешь, пока взрослых нет дома. Доску не выставляй.

Джульетт посмеялась.

– Да помню я, не переживай.

Она размышляла о том, какими связями может обладать леди Сандерленд. О том, как убедить её, что людей стоит предупредить. Ведь существа из видений Джульетт не были теми вампирами, о которых писали в развлекательных рассказах, что печатались на последней странице дешевых газет. Она думала об этом всё время. Выбегая за отцом в рассветную прохладу улицы, чтобы передать забытый им коробок спичек для сигарет. Выслушивая распоряжения матери относительно запланированных на сегодня дел по дому. Моя посуду после завтрака, когда мать ушла на свою работу.

– Как хорошо, наконец, довериться кому-то, кто всерьез хочет тебя выслушать, – улыбнулась Джульетт своему младшему брату Джеффри и задорно тронула его пальчиком за нос.

Восьмилетний мальчик не знал, о чём говорит Джульетт. И как много лежало на плечах его старшей сестры. Никто из смертных не знал. Ведь Джульетт помимо собственной воли несла груз судьбы мира. И до вчерашнего вечера думала, что совсем одинока в этом.

Астрид Сандерленд, в самом деле, проявила вчера отнюдь не праздный интерес к пророчеству Джульетт. Самому безумному пророчеству. И единственному, которое не было выдумкой.

Это не только отличало Астрид от остальных посетителей дома Фэннингов, желавших то поговорить со своими почившими родственниками, то поглумиться над девушкой из бедной семьи, вынужденной притворяться медиумом. Заинтересованность Астрид вселила в Джульетт надежду в тот момент, когда надежда уже начинала гаснуть.

Леди Сандерленд производила впечатление влиятельной и умной женщины. Она сможет подсказать, что делать с информацией, которой обладала Джульетт. По крайней мере, юная пророчица надеялась на это.

Астрид и внешностью выделялась из числа остальных состоятельных гостей пророчицы. Она была величественна. Таинственна. И безупречна, как фарфоровая кукла.

Покормив младшего брата и сестру, почитав им, и отправив их играть, Джульетт стала готовиться к встрече с леди Сандерленд. Она полдня убиралась в доме, чтобы как-то преобразить их скромное жилище. Чтобы скрыть следы бедности, изношенности и несовершенства их существования. Она развернула скатерть на столе, за которым принимала посетителей, чтобы разрывы прохудившейся ткани не были видны. Перевесила занавески так, чтобы скрыть заплатки. Унесла с подоконников магические безделушки, которые мать расставила, напуская атмосферу мистики, какая в её представлениях должна была царить на приеме у медиума.

А закончив с домом, Джульетт принялась готовить обед. После чего взялась приводить в порядок себя. Она вычистила щеткой грязь из-под ногтей. Переоделась в чистое платье. Простое, но нарядное. Белое, вышитое в мелкий цветочек. И с полчаса заплетала свои сильные непослушные белокурые волосы. Борясь с прядями, то и дело выбивающимися из хвоста. Волнение спирало ей дыхание. Девушка всё время думала о том, как безупречна Астрид, и стремилась выглядеть подобающе, насколько могла.

Свой второй визит Астрид Сандерленд нанесла в дом Фэннингов вечером, в начале восьмого. Она явилась в атласном изумрудном платье под цвет глаз. Рыжеволосая леди с роскошным колье из изумрудов. В элегантных перчатках из черного бархата и расшитых золотыми нитями сапожках. Принеся с собой аромат цветочных масел и сандала.

Такая же безукоризненно совершенная, горделивая и привлекательная женщина, какой она запомнилась вчера. Такая же необычайно бледная и двигающаяся слишком плавно, слишком быстро для людей.

В небе над Джилл-стрит гасла бледная арка уходящего дня. Миссис Фэннинг к тому времени уже вернулась, и тепло приветствовала леди Сандерленд, поглядывая ей на руки в ожидании щедрой платы. В руках Астрид принесла небольшую коробку, украшенную элегантным рисунком. Она заметила назойливые взгляды матери Джульетт и отдала ей шиллинг со словами:

– За сегодняшний сеанс. А теперь ступайте, я пришла поговорить с вашей дочерью, – с холодком прибавила она приказным тоном. И имела на это полное право по своему убеждению, ведь Пэтти Фэннинг готова была выполнять любой каприз, лишь бы угодить знатной гостье и получить деньги.

Не возражая, миссис Фэннинг удалилась прочь.

Астрид прошла в гостиную, внимательно оглядывая дом Фэннингов словно в первый раз. Здесь вновь горела свеча на столе, и был погашен основной свет. Но Астрид определенно отметила перемены и поняла, что Джульетт старательно готовилась к её визиту. И эта догадка подсказала ей, какими словами начать разговор.

Джульетт стояла возле стола в приветливом ожидании. Завидев её Астрид расплылась в теплой улыбке.

– Ах, Джульетт! Какое счастье, что мы, наконец, увиделись! – с благоговейной истомой воскликнула леди Сандерленд. – Признаюсь, весь день я только о тебе и думала. О тебе и твоих дивных словах. Я стремилась поскорее закончить дела и приехать сюда. У меня столько вопросов!

– Леди Сандерленд, как приятно это слышать, – облегченно вздохнула Джульетт.

– Но сперва у меня есть подарок для твоих брата и сестры!

Астрид передала Джульетт бумажную коробку, столь бархатистую и приятную на ощупь, что казалось непривычно для рук девушки. Заглянув под крышку, Джульетт оторопела. Внутри лежали изысканные шоколадные конфеты, которые они видела только в витринах магазинов в фешенебельных районах Лондона.

– По пути сюда я заехала в Мейфейр на Нью Бонд-стрит[6 - Старейший магазин шоколадных изделий «Charbonnel et Walker», основанный в 1875 году миссис Уокер и мадам Шарбоннель из парижского шоколадного дома Бойссье.] и прикупила поистине королевских вкусностей, – объяснила леди Сандерленд, с застывшей теплой улыбкой разглядывая Джульетт. Будто экспонат. Будто неразрешенный кроссворд в газете. С улыбкой столь бездвижной, что казалась маской.

– Леди Сандерленд, должно быть, это очень дорого, – изумленно протянула Джульетт. – Я даже не знаю, как вас благодарить!

– Пустяки, – прищурив в улыбке изумрудно-черные глаза, отмахнулась знатная гостья. – Прошу, давай поскорее начнем!

Оставив коробку конфет на комоде, Джульетт кивнула и села за стол.

– Вчера мы прервались на твоих видениях, – напомнила Астрид, смиренно сложив ладони на столе, будто в молении. – Расскажи мне о них. О чём эти видения? И почему в газете написали про вампиров?

Прежде чем начать, Джульетт быстро облизала губы, поправила волосы и пробежала глазами по предметам в комнате, обдумывая, как лучше объяснить.

– Признаться, я не совсем уверена, что вампиры это правильное слово, леди Сандерленд, – Оно совсем не отражает сути того, что видела я.