Чиновникъ Особых поручений

– Гм. Возвращаясь к Эльстону, ставшему еще и Сумароковым. Уже его сын весьма удачно женился на старшей из сестер Юсуповых…

Новая попытка освободить руку опять не прошла: медноволосая тиранша хоть и зевала, но бдительности не теряла.

– И очередным Высочайшим повелением получил дозволение унаследовать за тестем его княжеское достоинство и фамилию. После чего злые языки тут же распространили в обществе весьма обидную шутку про фамильные таланты графа к собирательству громких титулов – в лицо ему этого никто не говорит, но частенько вежливо издеваются, обращаясь как к князю.

Новый непроизвольный зевок подтвердил, что девушка все прекрасно поняла и запомнила.

– Ладно, на сегодня с лекциями закончено, маленьким девочкам пора в постель – иначе от недосыпа у них портится цвет кожи и характер.

Моментально встрепенувшаяся Ульянка тут же запротестовала, собираясь довести важный для себя разговор до логического конца – вот только аргументы выбрала очень неудачные:

– Я не маленькая!

– Но я надеюсь, все еще девочка?

Одним движением расслабленный вроде князь подхватил взвизгнувшую воспитанницу на руки и понес на выход, едва не запнувшись за порогом о задремавшую на стульчике служанку.

– О чем ты, дядя?!

– Что, ты все-таки мальчик?!!

Легким пинком распахнув дверцу в лично-персональный роскошный будуар скромной студентки-второкурсницы, мужчина проследовал в глубины девичьего алькова, где и сгрузил на уже расстеленное ложе свою увесистую, и весьма забавно пыхтящую ношу:

– Мальчик? Конечно же, нет! Ой, то есть да!!! Ты меня окончательно запутал…

– Давай перенесем выяснение столь важного вопроса на завтра, ладно? Покойной ночи, Плюшка.

Раздавшееся в ответ бурчание с некоторой натяжкой можно было расшифровать как «и тебе тоже!». Усмехаясь в ночной темноте над потугами восемнадцатилетней интриганки, Александр не мог не отметить заслуг и умений ее подруги Наденьки Юсуповой. Пока остальные девицы-аристократки ловили холостого князя на благотворительных раутах и редких великосветских балах, она единственная догадалась близко подружиться с воспитанницей князя. Или тут прослеживается опытная рука дорогой Зинаиды Николаевны?

– М-да… Надо бы намекнуть тетушке, что ее названная внучка уже вполне созрела для мыслей о браке. Правда, пока что только о моем, но этот момент уточнять совсем не обязательно – и пусть Ульянка отдувается за нас двоих. Заодно прочувствует на себе всю прелесть родственной заботы!..

Навалив на рдеющие угли пяток березовых чурбачков, Александр заодно вспомнил тихим незлобивым словом и одну непоседу с упругой попкой и весьма неудобными привычками. Присел на кресло, вытягивая тот самый флакон с белесым содержимым и на ходу скручивая винтовую пробку. Решительно дернул за пояс халата, без какого-либо стеснения раздеваясь перед набирающим силу огнем…

– Ух!

Который и высветил на бесстыдно-нагом мужском теле довольно странные следы. Выглядело все так, будто кто-то сначала довольно удачно пнул князя по левой ноге, а потом несколько раз приложился тяжелой тростью к правому бедру и голени. Этот же предмет отметился на предплечьях, разок зацепил живот, и очень похоже что посягал на ягодицы – причем, судя по болезненному шипению, совсем не безрезультатно.

– Ёп!!!

Поминая сквозь зубы какого-то вредного типа, слишком шустрого для своих почтенных лет, и неподдельно беспокоясь о том что «старому пеньку на кладбище уже давно прогулы ставят!» – Александр не мог не признать за тем несомненных педагогических талантов. Ведь в прошлый раз ему на все отметины одного флакончика не хватило, ныне же, пожалуйста – в стекляшке даже немножко осталось жидкой мази, пахнущей мятой и эфирными маслами!.. Давая целебному средству немного впитаться, он как был нагишом сходил до бара за дополнительной бутылкой ликера. Исключительно в медицинских целях! А шагая обратно, зацепился взглядом за свое отражение в ростовом зеркале и подошел к тому поближе. Так сказать, немного полюбоваться на богатую экспозицию синяков и царапин, а заодно оценить общий экстерьер. Повел плечами, встал боком, другим, потом спиной… Повернулся обратно и тихонько вздохнул:

– Да-а, красавец-мужчина. Настоящий светский лев! Хотя нет, шкура больше подходит для леопарда.

Из-за игры теней и огня создавалось полное впечатление того, что зеркальный двойник скалился в наглой усмешке, не спеша выказать «исходнику» даже самую малую каплю сочувствия.

– Гм. Может и в самом деле жениться?

Зеркальная гладь испуганно дрогнула, отразив хмуро-усталую физиономию закоренелого холостяка.

– Вот то-то же. Знай наших!

Глава 4

Когда семь лет назад на берега бухты Геленджика высадился большой десант из землемеров, строителей и тому подобной публики, их встретили лишь несколько местных рыбаков-старожилов – и пронзительно-недовольный гвалт множества водоплавающих птиц, рассчитывавших перезимовать в спокойствии и тепле. А какой может быть покой, если люди рядом? Ни отдохнуть, как следует, ни тебе гнездышко свить!.. Собственно, все опасения крылато-клювастой братии оправдались полной мерой: с каждым годом двуногих только прибавлялось в числе – а уж сколько от них было беспокойства!.. Росли, как грибы после дождя, многочисленные дома отдыха и медицинские санатории, затем часть побережья заняли просторные виллы из светлого ракушечника… На противоположной стороне бухты рукотворными холмами воздвиглись гостиницы и прочие заведения для отдыхающих, некогда пыльную землю улиц замостили камнем, превращая в ровные и красивые проспекты, всюду понасажали деревьев и кустарников, разбили клумбы – а кое-где даже устроили несколько фонтанов с питьевой водой! То есть абсолютно пресной!!! В общем, люди потихонечку выживали крылатых «аборигенов» с привычных мест гнездования, и единственным плюсом были разве что мусорные баки, в которых ловкие и сообразительные птицы всегда могли найти для себя что-нибудь вкусненькое. Хотя… Была в Геленджике мусорка, которую игнорировали даже самые шустрые и наглые чайки – потому что, во-первых, возле нее постоянно орали, визжали и регулярно стреляли. Во-вторых, стреляли не только по раскрашенным доскам и железкам, но и в тех пернатых, кто сдуру лез на глаза стрелкам. А в-третьих, вперемешку со всяким вкусненьким в тамошние мусорные баки постоянно сваливали разную твердую и совершенно несъедобную гадость – ради которой не стоило даже и клюв утруждать. Вредные, шумные и бесполезные двуногие!

– … сегодня в «Колизеуме» дают театрализованное представление «Император Траян»… Да, вечером. Ну что ты такое говоришь, душа моя: за Маркушенькой прекрасно присмотрит кормилица. И автомотор под рукой, так что… Да?

В последних числах февраля Стрелковый сектор геленджикского «Колизеума» временно закрыли, как было написано на соответствующих табличках и объявлениях – «В связи с техническими причинами». Отправились на нежданный, но все равно оплачиваемый выходной работники сектора, в тирах и стрельбищах воцарилась благостная тишина… На всех, кроме того, где было запланировано проведение планового заседания Правления Русской оружейной компании. Первым на месте оказался Технический директор Валентин Иванович Греве, проконтролировавший доставку полудюжины ящиков откровенно-военного вида – после чего, пользуясь наличием телефонного аппарата, позвонил домой и… Вот уже четверть часа нежно ворковал с молодой супругой, недавно родившей ему первенца. Сам наследник изволил сосредоточенно сосать материнскую грудь, что ничуть не помешало довольному отцу вдоволь поугукать Марку Валентиновичу в трубку телефона.

– …конечно, душа моя. Места? Там же, где и в прошлый раз. Что-что? Конечно же видел, душа моя – я как раз подъезжал к «Колизеуму, когда «Сапсан» Михаила Александровича готовился ошвартоваться к причальной мачте… Нет, я пока один.

Опровергая последние слова, на стрельбище пожаловал господин Долгин, определенно пребывавший не в самом лучшем настроении. Поздоровавшись с Техническим директором, мужчина вяло махнул рукой в ответ на попытки Греве закруглить семейный разговор – усевшись в одно из кресел возле низкого овального столика, Григорий Дмитриевич выложил на него принесенный ежедневник и начал его задумчиво перелистывать.

– Что? Милая, говори чуть громче! А, Маркушенька уже засыпает… Да-да, я обязательно приглашу отобедать у нас Александра Яковлевича и Его императорское высочество – я все помню, милая, будь покойна.

Прямо как на заказ, после этих слов на стрельбище появился и князь Агренев: пребывая в прекрасном расположении духа, он приветливо отсалютовал Валентину Ивановичу зажатой в руке газетой на своем пути к креслу по-соседству с Долгиным. Дабы не мешать их разговору (а точнее, не имея сил прервать общение с любимой Шарлоттой), господин Технический директор сдвинулся в сторонку вместе с телефонным аппаратом, понизил голос и – продолжил изливать в трубку все те милые благоглупости, которые только может сказать пожилой муж своей молодой жене…

– Как съездилось, командир?

– Вполне. Реквизит и декорации готовы, люди на местах – так что на следующей неделе можно начинать отыгрывать второй акт драмы. А еще… Смотри.

Приняв и раскрыв чуть помятый экземпляр французской прессы четырехдневной давности, Григорий сдвинул брови, сосредотачиваясь, и начал медленно читать небольшую заметку:

– Так: наш репортер из Ривьеры передал… Конные жандармы обнаружили место трагедии… По всей видимости, шоффэр не справился с управлением, вследствие чего автомотор «Панар-Левассор» на полном ходу пробил ограждение и слетел в обрыв… Гм, тела сильно обгорели, отчего установить их личность представляется… Всех, кто имеет что-то сообщить, просим… Хм!

Аккуратно сложив газету, мужчина с постным лицом посочувствовал:

– Бедный граф Воронцов-Дашков.

И уже гораздо живее уточнил:

– Как там, Иллариона Ивановича не сильно помяли во время изъятия из оборота? А то, помнится, Блиох до-олго жаловался на глухоту после близкого взрыва.

– Нет, он даже и понять-то толком ничего не успел… Морем отправили, недельки через две в свой номер в «Белом лебеде» заедет. Кстати о Блиохе: я пока по заграницам вояжировал, для него три листа новых вопросов набросал – уж очень интересные персоны…

Увидев досаду на лице друга, Александр понимающе предположил:

– Новый приступ черной меланхолии?

– Да как бы и не хуже… Совсем что-то плох наш банкир, а медицина только руками разводит.

– Печально, конечно, но как-нибудь переживем. Ты из-за этого такой хмурый?

Поглядев на Греве, что своим воркованием уже пошел на рекорд по времени, Главный инспектор условий труда всей агреневской Компании тихо вздохнул:

– Да с подготовкой «Волны преступности» не очень продвигается, накладка на накладке. Только насобирал в Финляндии дюжину подходящих душегубов-чухонцев – сразу трое в полицию угодили, а один вообще пропал… Главный злодей нервничает: ему семейный врач больше полугода жизни не дает, так он боится не успеть. Ну, или что мы передумаем, и его семья останется без обещаных денег. Он уже и морфий начал принимать, чтобы боль не донимала.

Нахмурившись, Александр потер гладковыбритый подбородок.