Играя рок

– Николай… Каминский, – Коля замялся, – да, я, собственно, тут первый раз.

– Ну, фамилия у тебя законная, прямо на афишу.

– Дед у меня был артистом, может, слышал? Он даже в одном старом фильме снимался. Но, в общем, это неважно. Серега пропустил про деда мимо ушей.

– А инструмент у тебя есть?

– Нет, пока. Но будет к концу года. Я сейчас за эти пятнадцать минут чуть пальцы в кровь не стер. Это ж не гитара, дрова какие-то.

– Пошли отсюда, поболтаем, тебе в какую сторону?

– Мне на Свердловку, а тебе? – спросил Коля.

– А мне в обратную сторону, на Фрунзе. Но я тебя до площади провожу. Сергей рассказал ему, о своей школе, о том, как Верочка пробила в администрации района, и обустроила этот клуб для детей, о том, какую музыку он любит, как мечтает об электрогитаре, настоящей немецкой и много еще о чем.

Он понравился Коле своей простотой. Они постепенно подружились, не проходило и дня без их телефонных разговоров, частыми были встречи в клубе. Нина Ивановна, мать Сергея работала учителем географии в тринадцатой школе, отец, Константин Анатольевич – инженером на заводе им. Серго Орджоникидзе. Это был высокий, видный мужик. Николаю запомнилось его волевое лицо, твердое рукопожатие. Всем своим видом он излучал силу и стабильность, гарантию успеха, этакий коммунист в исполнении Урбанского. Еще когда Сережка учился в восьмом классе, однажды отец не вернулся с ночной смены. Нагрузки сломили его, – сердце не выдержало. Мать осталась с двухлетним Сашкой и четырнадцатилетним Сергеем. Неожиданная смерть отца сильно потрясла его.

Кашин стал хуже учиться, даже, несмотря на присутствие матери в школе, пропускал уроки, стал курить. Вечерами пропадал в клубе, выпивал с ребятами красный вермут за сценой, домой приходил за полночь.

Позднее интерес у обоих к «Дружным Ребятам» пропал, и они бренчали на гитарах дома у Сереги или вечерами на откосе.

Сейчас Сергей совершенно искренне радовался Колиным успехам, его поступлению в институт.

Николай позвонил от друга домой. Трубку сняла только что вернувшаяся с работы мама.

– Мам, я сдал, четверка. Думаю, пройду без проблем. У меня теперь полно баллов.

– Молодец, сынок, я так рада. Ты у Сережки?

– Да, немного погуляем?

– Хорошо, но не до ночи, надеюсь?

– Ну, часок-другой – он дал отбой.

Сергей достал со шкафа бас-гитару черного цвета в форме скрипки с эфами. Когда-то ее купили у Левы-хиппи за сущие гроши.

– Сыграем, или сразу пойдем пиво пить? – спросил он.

– Не, пива я не хочу, давай сыграем.

Дуэт был прост, и предельно сыгран, ламповый телевизор работал усилителем, то, на чем играл Коля, было ободранной ленинградской гитарой, которая звучала не лучше консервной банки. Они исполнили все, что разучили когда-то вместе. Собственно, своеобразный ритуал.

– А давай, «Кактус»[2 - американская рок-группа], – “На ферме Пачмана”?

– Нет, Серега, не выйдет, темп просто сумасшедший, без барабанов это не сыграть. Да и вообще, что-то мне они разонравились.

– Ну, тогда “Wild World”[3 - песня популярного британского сонграйтера Кэта Стивенса].

Завершив свой нехитрый репертуар этой композицией Кэта Стивенса, ребята ушли бродить по откосу, рассуждая о битлах, роллингах, энималз и известных горьковских группах. Увлеченный беседой, Серега опять проводил его до дома, долго стоял с ним потом у подъезда.

Глава 5

К следующему визиту Леонида Алексеевича Коля готовился два вечера под присмотром отца. Это отняло у них много сил и терпения. Кроме практического разучивания нужно было выучить обозначение нот на стане, ключи. Во второй вечер закончили они поздно, Коля практически засыпал над клавишами, и пришлось закончить занятия. В день прихода учителя музыки мальчик был очень взволнован с самого утра. Коля нехотя поковырял ложкой манную кашу, и отодвинул тарелку. Выпил немного чаю. Бабушка забеспокоилась:

– Ты как себя чувствуешь, ничего не болит?

– Нет, бабушка, я здоров. Услышав звонок в дверь, Коля стремительно покинул комнату.

Он перебрался на родительскую половину, и попытался протиснуться между стеной и пианино. Проход был узок, и голова не пролезала, он окинул взглядом комнату в поисках другого укромного места. Когда Леонид Алексеевич вошел в комнату, Коли нигде не было. Стараясь не шуметь, он забился в самый дальний угол под никелированной кроватью. Его знобило. Какой позор! Сейчас учитель найдет его, и они с бабушкой начнут доставать его дедушкиной тростью из-под кровати.

– Что ж, если мальчика нет, я тогда пойду?

– Коля, вылезай сейчас же, – бабушка с помощью маленького круглого зеркальца запускала солнечного зайчика под кровать. Она сразу его нашла. Зайчик бегал по Колиным коленкам, перепрыгивал в другой угол подкроватного пространства, снова возвращался к нему. Коля неохотно вылез из своего убежища, и захныкал. Обидно ему было не только от того, что он показал свою слабость, он весь вывозился в пыли, и выглядел перед учителем не только трусом, но и грязнулей. Но, деваться было некуда – пришлось мыть руки и садиться за инструмент. Леонид Алексеевич был на том уроке к Коле мягок, будто бы ничего плохого утром не произошло. Мальчик отыграл заданные этюды, как попало, но никаких оценок и замечаний в конце не последовало. Даже следующее домашнее задание не показалось трудным. Но наступило какое-то отчуждение, и Коля Каминский уже был сыт по горло этими занятиями. Так, собственно, и закончилось Колино начальное музыкальное образование. В тот год произошло два важных события в жизни Каминских. Съехали Пургины. Сергей Кузьмич получил повышение, и вместе с тем продвинулась его очередь на получение новой квартиры. Л.П. с важным видом упаковывала скарб в большие картонные коробки из-под каких-то китайских товаров. На одной из них Коля прочитал «провинция Гай-пин Ляо-нин» и тут же начал пытать бабушку, что такое провинция и как переводятся эти забавные знаки из кривых черточек. На первый вопрос он ответ получил, но вот с иероглифами Елена Васильевна, знавшая три языка: французский, английский и немецкий оказалась в тупике. В то время Советский Союз получал много качественных товаров из Китая: термосы, трикотаж знаменитой марки «Дружба», полотенца и т. д. Взамен китайцы приобретали легковые и грузовые автомобили Горьковского автозавода, которые славились своей надежностью на весь мир. В конце года скончалась бабушка Наташа. Колина мать провела рядом с ней её последние дни и ночи. Отпуска не хватило, и пришлось брать дни за свой счет. На работе в ней очень нуждались, именно в этом году она впервые начала ассистировать самому Королеву, знаменитому на всю страну кардиологу. Вместе они провели несколько удачных операций на сердце, для Анастасии Львовны это была большая честь, работать под руководством Бориса Алексеевича. Кроме того, это был новый опыт, новые знания. Бабушка не мучила Колину маму, все говорила: – у тебя семья, Настя, оставь меня, беги домой. Анастасия Львовна разрывалась, бегая с конца улицы Горького домой, и обратно, покупала лекарства и продукты, стояла в очередях. И однажды все это вот так закончилось. Коле было очень жаль бабушку, теперь, когда съехали Пургины, можно было бы взять ее жить к себе… Это была его первая большая потеря, и он грустил вместе со всеми. Похороны и поминки получились скромными. Пришли соседки улицы Горького, мамины подружки с работы. Долго сидели, говорили о том, о сем, вспоминали бабушку. Это событие приостановило ремонт, который производился во второй половине жилья. Нанятые рабочие установили новые батареи, побелили потолок, покрасили окна, и на этом закончили. Петр Иванович мечтал о собственном кабинете, как изобретатель и рационализатор, он имел полное право на отдельные метры. Для Каминских окончилась эпоха коммунального жилья. Похудевшая в последнее время Анастасия Львовна казалась моложе и энергичней. Она была теперь озабочена покупкой новой ванны и выбором обоев. Она являлась мотором всех этих перемен, поскольку Колиного папу, по ее словам «трудно было сдвинуть с места, его все устраивало и так». Хотелось и новую мебель, все это требовалось где-то доставать, переплачивая, а с деньгами у семьи после похорон бабушки возникла брешь. Но летом с финансами неожиданно помог Иван Павлович, сняв со своей сберкнижки целую тысячу рублей! Колин папа сначала отказывался от этих денег, но дед убедил его, что принимать деньги от родителей не зазорно, и надо завершить начатое. Ремонт продолжился. В коридоре поклеили новые светлые обои. Старый треснувший телефонный аппарат заменили новым, из ярко-красной пластмассы, купили долгожданный холодильник “Саратов”. Однажды Петр Иванович сообщил, что везет из «Сантехники» новый унитаз, чем немало удивил, и порадовал Анастасию Львовну.

Жизнь постепенно налаживалась.

Глава 6

В пятом классе Коля сидел за одной партой с Андрюшкой Говоровым. Его брат Вовка отличный гитарист, участник горьковской группы "Птицы» имел настоящую чешскую электрогитару "Star-7" и знал о музыке буквально все.

С грехом пополам Вовка учился в Водном, сочетая репетиции, портвейн и жизнь с молодой женой и ребенком.

Когда однажды Андрей притащил друга к себе домой на Ижорскую, Коля был поражен размерами этой квартиры. Они сняли обувь в прихожей, и прошли в большую и светлую комнату. Тут царил беспорядок, будто все покинули квартиру в невероятной спешке, роняя стулья, стоявшие на пути, и оставляя по дороге домашние тапочки. Этого Коля не мог себе представить в своем жилище, тщательно обустроенном мамой.

– Ты не удивляйся, отец отдыхает на юге, Вовка с Танькой на работе, а мой драгоценный племянник в яслях. А вообще, они порядок любят.

– А ты как без них, совсем один дома?

– Нет, я обедаю у тетки, отец договорился. Она живет в нашем доме и за мной присматривает, сейчас, того и гляди, прискачет. Будет кормить, а потом уроки заставит делать. Потом все проверит, да если что не понравится, переделывать заставит. Она раньше директором техникума была. Вре-едная! Зато брательник у меня – что надо, все мне разрешает. Обходя расставленные препятствия, они прошли в Вовкину комнату, и Андрей сразу же включил магнитофон, стоявший на подоконнике. Коля успел рассмотреть электрогитару, висевшую на стене. В лучах послеобеденного солнца она ярко светилась алым цветом, а потускневший лак на головке грифа казался янтарным. В этой комнате, узкой как келья, из мебели были только письменный стол и диван, накрытый белым чехлом. На столе книги аккуратно сложены в стопку. Ничего более. Когда лампы нагрелись, зазвучал заводной рок-н-ролл. Звук был мощный чистый, и, когда между куплетами вступила гитара, Колькино сердце будто защемило. А потом его всего затрясло. Это было здорово, пробирало до слез. Такая музыка входила прямо в сердце, бесповоротно и навсегда, это было сродни волшебству.

– Законная штука! – Коля протянул руку, и осторожно дотронулся до засаленных струн Йоланы, – а что, Вовка здорово играет?

– Вовка один из первых. В городе есть еще несколько составов, названий не помню. К себе он меня не берет на репетиции, у них это строго, поэтому, я их слышу только редко, на вечерах. Как то, раз видел, как они делали «Рок вокруг часов» в клубе на Свободе, там такое творилось!

– А это что еще такое «Рок вокруг часов»?

– Законная вещь, заводная!

– А Вовка где сейчас работает?

– Крановщиком в порту вкалывает, во вторую смену. Деньги нужны… Днем учится, вечером подрабатывает, – Андрей нажал клавишу, и остановил магнитофон. Выйдя от одноклассника, Коля сел в трамвай № 2 и, задумавшись, проехал свою остановку. В тот день мальчик не мог думать больше ни о чем. Он пытался делать уроки, открыл учебник географии и начал раскрашивать контурные карты Америки, но не смог совладать с собой, в голове крутился “Rock And Roll Music”[4 - композиция гитариста Чака Берри]. Он отложил в сторону цветные карандаши и карты, и притащил из комнаты дедушки и бабушки несколько номеров журналов Англия и Америка. Коля пролистал все от корки до корки, но нигде ничего не нашел о гитарах и музыке вообще. На глянцевых страницах широко улыбался Кеннеди, сияли никелем и яркой эмалью кадиллаки и студебеккеры с блестящими рыбьими хвостами, на фоне небоскребов шагали по тротуарам красивые блондинки с высокими прическами в облегающих платьях. Об этой музыке там не было ничего, будто она не существовала.

Его позвала к обеду бабушка, она всегда старалась кормить внука разнообразно, а сегодня приготовила его любимый суп – баранью похлебку с чесноком. Аппетита у Коли не было, он лениво отправил в рот пару ложек, откусил кусочек черного хлеба, затем встал из-за стола и отправился в прихожую. Бабушка потрогала его лоб, но причин для беспокойства не было.

– Бабушка, я пойду на откос прогуляюсь.

– Велосипед возьми.