Дорис. Морские рассказы

– Ты хоть звонить то мне будешь? – это она уже спросила более твердым голосом. Она как-то сразу успела овладеть собой и немного успокоиться.

– А как же! При первой же возможности! – горячо начал заверять ее Лавров.

– Ладно уж врать то, – уже с усмешкой произнесла Ниночка.

И потом она заговорила совсем другим тоном.

– Надо же с работы отпроситься. Сейчас я позвоню Ирке. А ты не сиди, тут сложа руки. Давай, давай звони детям. Обрадуй их, что ты смываешься на полгода. Пусть порадуются за своего батьку, – она в досаде махнула на Лаврова рукой и пошла, звонить своей заведующей.

Ну, всё! Обрадовался в душе Лавров. Значит, первая атака выдержана, и войска надолго залегли в оборону. Можно было звонить детям. Он переоделся и отогнал машину в гараж, а потом вновь продолжил заниматься сборами.

Последний вечер провели дома всей семьей. Пришли Данила с Олей, Алена с Викой и Деней. Алёша был в море, и поэтому Ира была одна с Никитой и Анюткой.

Накрыли стол в зале. Ниночка успела зажарить на вертеле курочку, сделала всякие салатики. Посидели вечером, поговорили. Кое-кто и слезу пускал. Викуська бегала от стола в комнату, где у неё были игрушки, а Деня сначала пытался важно высиживать за столом, а потом, как и Вика, ушёл в игровую комнату, где они с Никитой занимались своими делами. А потом они все вместе сидели в спальне на кровати, на которой «батоном» лежала Анютка и умилялись этому маленькому человечку. Викуська и тут пыталась всем во всём помогать.

Прощанье было трогательным. Все дети и внуки по очереди расцеловались с отходящим в рейс моряком. Провожая их, Лавров только пожелал своим детям и внукам:

– Ну что ж! Хорошие вы мои. До свидания на следующие полгода. Не забывайте. Звоните. Пишите.

Утром зазвенел будильник и он, по своей привычке, сразу же проснулся. Многолетняя жизнь механика приучила его к тому, что он просыпался мгновенно. Для того, чтобы уже в следующий момент принимать какое либо решение, от которого зависела не только его жизнь, а жизнь его товарищей и сохранность механизмов и судна.

Поэтому и сегодня он, как и обычно, сразу же открыл глаза, выключил будильник и уже в следующее мгновение был на ногах. Ниночка мирно спала рядом. Чтобы поднять её, нужен был другой будильник. Это тот, который Лавром однажды привёз с Севера. Тот поднимал мёртвого. Он звенел так пронзительно звонко, что от такого неожиданно громкого звона, все в ужасе подскакивали. Ручку его завода, приходилось поворачивать только на пол-оборота, чтобы не всполошить весь дом.

А сегодня он только включил свет в коридоре, который осветил кровать со спящей Ниночкой. Полюбовался на безмятежно спящее своё сокровище, подошёл к ней, поцеловал в щёку и прошептал:

– Подъём. Пора просыпаться, – и шутливо добавил, – Нас ждут великие дела.

Нина слегка перевернулась на спину, обняла его обеими руками за шею и прижала к себе.

Она была такой тёплой, нежной и доступной, что он тоже приник к её лицу и ещё раз поцеловал:

– Просыпайся, – нежно повторил Лавров, освобождаясь от её объятий.

Он быстро умылся, побрился и пошёл в гараж за машиной. На улице было морозно, дул северный ветер, который пробирал до костей, несмотря на тёплую куртку.

В гараже было тепло, даже несмотря на то, что на улице февраль месяц, сильный ветер и минус 12. Машина завелась легко. Он её немного прогрел и уже через пять минут приехал домой.

Ниночка уже к тому времени встала. Они вместе приготовили завтрак и собрали остальные вещи, которые с вечера ещё не были уложены.

В коридоре сели на прощание на лавочку. Лавров посмотрел на Ниночку. Глаза у нее были грустные, и наполнены слезами. Того и гляди, что слезки потекут. А что делать? Он поцеловал её в эти красивые, огромные глаза. Заглянул в них и прижал покрепче к себе свою, много лет любимую жену. Посидели ещё пару минут, не разнимая объятий, расцеловались и Лавров, пытаясь выглядеть бодрым, сказал:

– Ну что, мамусик, поехали?

– Поехали, – обречённо произнесла она почти шёпотом.

Вышли в коридор. Лавров запер дверь своим ключом и отдал его Ниночке.

По многолетней традиции он никогда не брал с собой в рейс ключ от квартиры. Это для того чтобы, когда он вернется после рейса домой, дома всегда его ждали, и не он бы открывал дверь ключом, а на его звонок, дверь всегда бы широко распахивалось и его на пороге ждали его любимые и родные.

Они вышли во двор, сели в машину и поехали.

По той же самой традиции, в аэропорт всегда ехал за рулём сам Лавров, чтобы хоть как-то облегчить будущее одиночество своей жены.

Ей ещё предстоит полгода заниматься всеми домашними делами самой. И никто ей не поможет поставить машину в гараж, помыть её, подкачать колёса, поменять масло в двигателе, заменить фильтры, забить гвоздь, поменять прокладки в кранах. Поэтому Лавров пытался хоть напоследок как-то облегчить эти заботы, которые лягут на её женские плечи через пару часов.

Выездная трасса из города строилась. Город готовился к саммиту и трассу расширяли. До Садгорода она уже была сделана. Дальше же шла грунтовка, засыпанная гравием. Везде были объезды.

Куда ехать, чего ехать – непонятно. Мало того, что темнота, а тут пылища вокруг стоит сплошной стеной. Везде ограничительные знаки – не больше 30. Хорошо, что это было еще семь утра. Машин было мало и можно было хоть как-то ехать. Ментов не было. А то, как рассветёт, их на этой недостроенной трассе полным-полно. После каждого знака стоят и машут своими палками, останавливают и штрафуют за превышение скорости. А где тут эти тридцать километров соблюдать. Тут надо хоть как-то ехать. Для поворота на аэропорт был сделан новый поворот. Из-за этой пыли они его чуть не проскочили.