Дорис. Морские рассказы

– Я все понимаю, – наконец-то отчеканила она, – Но для тебя главное – твоя работа. Ты уже все – в море! Ты уже на работе! Ты ничего не хочешь делать дома! Опять все будет взвалено на меня, на мои плечи! И так будет продолжаться полгода!

– Ну, мамусик, успокойся, – начал уговаривать ее Лавров, как можно мягче, – Всё, что нужно, только скажи, сейчас же всё сделаю. Все сальники проверю. Все краны отремонтирую. Прибью все гвозди, подклею все обои, – и он принялся устранять небольшие неполадки, которые были в квартире.

Там гвоздь забить, тут провод провис, там еще что-нибудь, тут розетка болтается. Ну, так допоздна он и занимался устранением неполадок.

Утром он снова поехал в офис, дочитав инструкции, он обратился к Газарову:

– Ну, все – дочитал.

– Ладно, ты и так все знаешь, – примирительно проговорил он, – Только в три часа у нас первичный сбор экипажа. Надо чтобы все познакомились друг с другом. Да и тебе надо обязательно там быть. Лавров с облегчением понял, что допрос по прочитанным папкам отменяется:

– Хорошо, приеду. Сейчас жену отвезу на работу и приеду, – ответил он ему, стараясь побыстрее покинуть так надоевший ему офис.

Перед отъездом домой, он зашёл в кабинет Молчанова.

Секретарша была на месте.

Он сразу же спросил её:

– К Андрею Ивановичу можно?

Она подняла свои томные глазки и пропела:

– А Андрея Ивановича нет. Он утром улетел в Сингапур.

Лавров недоумевал и поэтому брякнул секретарше:

– Он должен был составить дополнительное соглашение, и мы его должны были подписать сегодня.

Секретарша тут же ответила:

– Да, он оставил это соглашение. Оно у Мишина. У его зама, – она кивнула на дверь рядом, – Но и его сейчас нет. Он будет ближе к вечеру.

Опять двадцать пять! Что же ему так не везёт с этими бумагами?

Делать нечего. Лавров попрощался с секретаршей и вышел.

Машина стояла во дворе офиса, он прогрел её и вернулся домой. Отвез Нину на работу (ей опять до восьми надо было работать), и к трем часам подъехал к конторе круинга.

Зашел к Василию Петровичу и поздоровался с ним.

Сбоку от его стола скромно сидели две тетеньки. Одна такая, как говорит зять Лаврова, «глазастая-глазастая». «Глаза» – не меньше, чем на 5-6-ой размер. Другая – такая, как приспущенный шарик. Губы поджатые, сидит молча, уставившись в пол. Ни на кого не смотрит.

– Ну, – подумалось Лаврову – уж очень серьёзная тётенька. Не дай Бог с ней поссориться. Бедный сам сто раз потом будешь. А кто же повар из них?

Он подошел к этим женщинам и, как можно вежливее поздоровался. Они в ответ тоже поздоровались. После этого эта полненькая «глазастая» женщина представилась:

– Меня зовут Олеся Васильевна, а это Екатерина Михайловна. Я повариха, а это будет наша буфетчица. Вот вы с ней, – поучительно обратилась она к Лаврову, – Дружите. Она у вас будет каюту убирать и, чтобы там было всегда чисто. Поддерживайте с ней хорошие отношения, – она томно повела глазками, – Мы с Екатериной Михайловной уже не в первый рейс вместе ходим, поэтому друг друга знаем хорошо.

Ну, понятно, бывалые морячки. Екатерине Михайловне было далеко за 50, а Олесе Васильевне на вид было лет под 45. Так потом и оказалось, когда, чуть позже, Василий Петрович дал Лаврову судовую роль с их именами. Тут стали подходить и другие члены экипажа.

Тут Лавров заметил, что в офис зашел какой-то такой представительный, морда квадратная, неразговорчивый мужик. Уж очень суровый вид был у него. Лавров даже не мог представить себе, кто это такой.

– Ну, – подумалось ему, – Наверное, это старпом.

Потому что капитан должен быть, по идее, совсем другим.

А за этим громилой заходит. Даже не заходит, не вбегает, а проскальзывает – какой-то небольшого ростка – метр шестьдесят с кепкой – человечек, который сразу кинулся к шкафу, где стояли папки с личными делами, затем к Василию Петровичу. Пожал ему руку, и тут перед ним все засуетились. Лавров понял – это будет его капитан.

Ботинки на высокой платформе, в высокой норковой шапке, кожаная куртка с подкладными плечами. Но и даже со всеми этими прибамбасами он был ростом ну не больше, чем на метр шестьдесят пять. Нос крючком. С первого взгляда в нем проскальзывало что-то такое, еврейское. Ну, для Лаврова это никакой роли не имело. Потому что у него в свое время на «Тунгуске» тоже был примерно такой же капитанишка под названием Шаталович Борис Моисеевич. Вот тот тоже был метр шестьдесят ростом. Зато жена у него была метр семьдесят пять, килограмм за 90, и он был таким же шмындриком, как и этот просочившийся капитан.

Так этот Шаталович, как только не дрючил Лаврова, как он только надо ним не изгалялся, какие он только ему козни не устраивал! Но в течение полугода, что Лавров был на этой «Тунгуске» (а Молчанов был тогда там старпомом), он это выдержал с честью. Но больше первой «полярки» он тогда не смог выдержать и свалил в больницу. Жена ему сделала больничный лист, и его «срочно» положили в больницу. Потому что с этим Шаталовичем Лавров уже не мог никак работать. От одного взгляда на него Лаврова начинало поколачивать и мелко трястись руки от ожидания очередной пакости.

Но, глядя на этого небольшого, юркого, чернявенького, носатенького человечка, Лавров прикинул:

– Ну, это будет не Шаталович, но что-то похожее. Ну что ж. Что делать? Если судьба уж так свела. Может быть, второй раз не получится так, как с Шаталовичем, а пронесет. Ну, там видно будет. Что загадывать? Море покажет, кто есть кто, – мысленно предполагал он.

Приехал Газаров. Василий Петрович, всех собрал в небольшой комнате и они с Газаровым начали проводить первый инструктаж.

Вначале стали называть фамилии по судовой роли. Сначала вызывали палубную команду. Затем очередь дошла и до машинной команды. Первый был, конечно, Лавров.

Василий Петрович называет должность:

– Старший механик.

Лавров поднимается:

– Я.

– Назовите ваше имя-отчество.

Лавров называет его. Все с любопытством смотрят в его сторону. Перед этим такая же процедура коснулась и палубной команды. Так надо. Надо с первых же шагов обозначить, кто есть кто, и какую должность кто занимает. Чтобы с самого начала все соблюдали субординацию, и чтобы не было никакого панибратства.

Затем следует:

– Второй механик, – рядом с Лавровым поднялся смазливого вида мужчина. Аккуратно, со вкусом одет. Одежда на нем была до мелочей пригнана. Лавров это заметил, как только тот вошёл в офис. Он этим очень выделялся на фоне других членов экипажа. Сразу было видно, что он очень любит себя любимого.

– Назовите ваше имя-отчество, продолжал Василий Петрович.

Называет.

Когда Василий Петрович дал Лаврову судовую роль, то он только вкратце ознакомился с ней и ещё не запомнил имена всех своих подчинённых. А теперь сверяясь с ролью по памяти, он смотрел на вызываемых. Понятно – это второй механик, это третий механик, это четвертый механик. Электромеханика не было, потому что он жил не во Владивостоке, а в Преображении. Василий Петрович ещё вчера предупредил Лаврова, что электромеханик приедет только в аэропорт.

А вот этот здоровый громила с квадратной мордой – оказался токарем. Сразу подумалось:

– Да, тяжеловато мне с ним будет – неразговорчивый он больно.

Руки-крюки, сильные, жилистые. Один палец – как два его. Плечи, как у молотобойца. Спина немного ссутулена. Такому под горячую руку не попадайся – зашибёт. Но, ничего, и не с такими ребятами справлялись.