Морские рассказы. Жизнь судового механика. Избранное

– Как не возьмутся? Да ты любому стакан налей, и он тебе за стакан все, что хочешь, сделает, – видно было, что для Вадима это было очень просто.

В моей голове потихоньку с громадным скрипом от такого предложения стали укладываться шарики за ролики:

– Ну, ладно, хорошо. Всё! Не орите. Пойду я, – но тут же очередная мысль пронзила меня.

– А как насчет того, чтобы отпроситься у Степаныча?

– Да уже всё сделано, не переживай. Договорились мы с ним. Степаныч знает, что у Вадима сегодня день рождения и что ты сейчас пойдешь в город. Не мозоль ему глаза, а просто двигай. Только исчезай побыстрее. Не попадись Степанычу на глаза, напутствовал меня Колян, – а то у него всегда семь пятниц на неделе. Не дай бог передумает. Я быстро переоделся и спустился на причал.

Интересно было пройтись по причалам после двух месяцев пребывания на судне. Ведь я только пару раз за эти два месяца сходил на берег, да и то по полчаса.

Вспомнились морские рассказы Джек Лондона и Биля Белоцерковского, но таких ощущений, как там описывалось, я в себе не ощутил. Я спокойно, даже не покачиваясь, как настоящий моряк, о которых писали эти писатели, шел вдоль причалов, зевая по сторонам. Земля у меня под ногами не качалась и ноги при ходьбе я широко не расставлял.

Поглазел на бдительных и грозных пограничников, которые стояли на вахте у японских лесовозов. Не дай бог, если какой-нибудь шпион спрыгнет с них на нашу Советскую землю. Они бережно охраняли нерушимые границы Родины от всяческих врагов и шпионов, поэтому все эти молодые ребята в зелёных фуражках с автоматами, были очень сосредоточены на объектах повышенной опасности, а на бесцельно бредущего по причалам пацана не обращали никакого внимания.

Лесовозы, в основном были маленькими, обшарпанными судёнышками. Даже меньше нашей «Шатуры», которая была предназначена на перевозку пяти тысяч кубометров леса.

На них полным ходом шла погрузка с вагонов и с причала. Пока я дошёл до забора, где была проходная на катер, я насчитал пять таких судёнышек.

В заборе я нашёл дыру, о которой мне рассказал Колян, и которая выводила меня прямо к проходной на катер. Я пролез через неё и вышел на причал, а минут через пятнадцать, подошёл катер.

Вместе с группкой отъезжающих, я сел на этот катер, который быстро пересёк бухту и подошёл к Морвокзалу, где я и вышел. Я вообще не представлял, как мне идти к этим общеизвестным Якорям, где был заветный магазин с водкой. Но мужики, которые сходили вместе со мной с катера, объяснили, что надо идти наверх к железнодорожному вокзалу, выйти на дорогу, сесть в автобус и через две остановки выйти у этих самых Якорей.

Так я и сделал. Сел в автобус, который тут же подошёл. Заплатил кондуктору пять копеек и вышел у Якорей.

Мужики мне объяснили, что от Якорей надо перейти на левую сторону аллеи, которая ведёт к ДКМу (Дому Культуры Моряков). А там, метров через пятьдесят, и будет тот долгожданный гастроном, в котором есть водочный отдел. Около него, справа, всегда толпятся бичи, которые за бутылку все, что хочешь, могут сделать.

Водка стоила то 4.12, то 4.42. На эти деньги, что были у меня, можно было запросто купить девять бутылок. Но одному бы мне столько не дали. Я быстро нашел вожделенный магазин, зашёл в него и осмотрелся. Водка в продаже была.

У меня была с собой сумка. В неё запросто можно было поместить девять бутылок. А так как у меня были свои деньги – можно было и еще кое-что купить. С собой я прихватил немного своих денег. Откуда у курсанта большие деньги?

Мама с папой присылали мне 15 рублей в месяц, да и стипендия была 12.50. Так что на танцы, шманцы, обжиманцы, девочек и мороженное с плодово-выгодным вином всегда вполне хватало. Так вот и приходилось выкручиваться на полном государственном обеспечении. А пока первую свою получку на судне я ещё не получил. Что-то было с задержкой выплаты. Хотя на судне все её уже получили. Говорили, что на этой стоянке, может быть, и выдадут деньги. Ну, и ладно. Деньги у меня ещё оставались, а так как, на берег я последние два месяца, можно сказать, не сходил, то и особой нужны в них у меня не было.

Осмотрев содержимое витрин гастронома, я вышел на улицу. Смотрю – какая-то группка мужичков стоит за углом. Вид у них у всех был немножко потрепанный и очень выразительно проглядывались опухшие и кирпичные морды.

Оглядевшись по сторонам, я подошёл к ним и, интуитивно определив, кто из них главный, обратился к нему:

– Помощь нужна.

– И чем это тебе, касатик ты мой, помогать то надо? – спросил глава группки страждущих.

– Водяры мне купить надо, бутылок десять, – сразу выложил я, – но мне же столько не дадут, сами знаете, – с пониманием посмотрел я на босса этой шайки. – Поэтому без вас, ну никак не обойтись.

– Да нет проблем, дорогой, – заулыбались мужички. – Но ты же знаешь таксу? Пузырь – нам, а остальное распределим. Тебе даже в очереди не придётся стоять. Твоя задача только денежки нам дать. А потом получишь всё остальное.

– Добро, – согласился я с этими условиями бартерной торговли и полез за деньгами.

– Ребятки, – обратился «старшой» к своим дружбанам. – Берём по три. А тебя как звать то?

– Ну, Лёха и зови, – я с выжиданием смотрел, чем может закончиться этот процесс. Или они меня тут грохнут или выхватят деньги и «сделают ноги».

– А Лёха берёт одну, – не обращая на мою нерешительность, продолжил «старшой, – но бабки гони сразу, – он усмехнулся. – Не бзди горохом, сдачу мы тебе вернём. Только один пузырь наш! – поднял он указательный палец. – Ты понял?

– Да, понял я все. Понял, – согласился я. – Пошли, – я отсчитал мужикам деньги, и мы двинулись в сторону открытых дверей гастронома. Но, перед самыми дверьми, «старшой» обернулся ко мне:

– Но одна бутылка будет нам, – ещё раз напомнил он.

– Да будет тебе пузырь, будет. Чего пургу гонишь? – сделал я нарочито недовольный вид.

Вадим же предупредил, что бичи возьмут с меня бутылку. Весь процесс прошёл без особых проблем. Бичи на троих взяли по три бутылки. То есть получилось девять бутылок. Десятую я брал уже сам. Каждый из бичей с важным видом протягивал продавщице свои, вернее мои деньги. Продавщица тетя Маша – это было нечто. Щеки намазаны помадой, аж прямо лоснятся, красные, как спелые яблоки. Глаза намазюканы какой-то чернью. На всех пальцах кольца понавдёваны (не надеты), сама чуть ли не лопается от счастья. Глазастая – ужас, аж передник чуть ли не трескался на ней в районе немного выше предполагаемой талии. Она с презрительным видом осмотрела своих клиентов-пациентов:

– Деньги-то откуда взялись?

– Не твое дело, Машуля! Ты только давай водочку-то. Вот они – бабосики-то, – «старшой» помахивал купюрами. – Все тут есть! Каждый из этих «джентльменов» важно рассчитывался, складывал бутылки в авоську, сдачу складывал в карман, а потом неспешной, важной походкой выходил из магазина. После такого респектабельного выхода, он сразу же заворачивал за угол и ждал остальных подельников. Как я не боялся, что они меня грохнут из-за этих бутылок или удерут вместе с ними? Не знаю. Наверное, только молодость и безрассудство спасало меня от таких неприятностей. Когда я последним вышел из магазина, то «старшой» важно изрёк:

– Вот тебе твои пузыри, а этот будет наш. Давай, давай сюда бутылочку, не ныкай, – он передал мне авоськи с бутылками и вернул сдачу, а бутылку, которая была у меня, прямо-таки вырвал из рук.

– Ну и чего же вы делать будете с этим пузырём? – спросил я у «старшого», после того, как авоськи были опорожнены, и бутылки уложены в сумку. – Надо же вмазать где-то по этому поводу. Такое предложение компании понравилось.

– Не волнуйся, сейчас мы все организуем, – был однозначный ответ. Тем более, когда они увидели, что в руках у меня находиться «закусон». Пока бичи покупали водку, я, поскольку у меня были ещё деньги, купил пирожков. Они уже были холодные, скорее всего, вчерашние. Как все их тогда называли – это были «тошнотики». Это было холодное слипшееся тесто с чем-то внутри. Непонятно, что это такое там было. То ли это был ливер, то ли еще что, но это нечто было ещё и с рисом. Мерзость приличная, но закусить ими можно было практически все. Бац! Всех «дружбанов» такое предложение устроило, и мы дружно прошли в соседний двор. Тут же завернули за угол, завернули в ближайший подъезд и «старшой» постучал в дверь на первом этаже:

– Васька, открывай! – громко потребовал он.

Через некоторое время из-за запертой двери раздался полусонный голос:

– Чего надо? Чего долбишься? – но дверь не открывалась.

– Стакан гони, – нахально потребовал «старшой».

– А для чего стакан-то тебе? – поинтересовался тот же, голос, но уже более заинтересованно.

– Да вот, нам тут парень водку предлагает распить, – «старшой» снизил тембр голоса и говорил в щель двери.

– О! – из-за двери раздался радостный вопль. – А мне сто грамм нальете?

«Старшой» вопросительно глянул на меня:

– Ну, не знаю, – ответил я на его взгляд. – Бутылка ваша. Хотите – наливайте, хотите – нет.

– Нет, – решительно произнёс «старшой». – Тебе ни хрена не будет. Давай стакан. Потом с тобой рассчитаемся.

Васька вышел, недовольно посмотрел на нашу компанию, но стакан дал.

Стакан был граненый, с ободком. Мы вышли во двор, зашли за сарай, и в таких антисанитарных условиях положили на сумку «тошнотики» и тут же, по очереди стали наливать друг другу. Этим заправлял «старшой».

Он наливал четко. Бутылки хватило точно на четверых. Как выпили, то сразу хватанули по «тошнотику».

Мне выпитое как-то врезало сразу по башке. Потом, пожевав тошнотик, это состояние немного прошло.