За жизнь… Сборник рассказов. Издание третье (переработанное и дополненное)

Чуть позже Борзов понял причину его молчания. У капитана во рту всегда был глоток пива. Если он его проглатывал, то спускался с мостика к себе в каюту, набирал в рот новый глоток пива и так ходил еще полчаса. Поэтому после завтрака он всегда молчал и только наблюдал за действиями своих помощников.

Это было полное отличие его от предыдущего филиппинского капитана, который в рейсе просыпался в десять утра и звал к себе на доклад старпома и старшего механика. А потом до обеда бегал по мостику, создавая видимость работы. Он чувствовал себя царьком на судне.

В отличие от него, Каптин Брэдли был всегда вежлив, настойчив в своих указаниях и всегда уважителен с подчиненными. Обстановка на судне изменилась. Нервозность прекратилась.

Это в первое время Борзову было трудно с этим филиппинским царьком.

Хотя он прекрасно читал и переводил с английского, но разговорный язык у Борзова не получался. Как только надо было что-то произнести, то тут у него наступали муки в произношении и выражении мыслей и чувств.

В один из таких утренних докладов «царьку», тот беспричинно начал кричать на Борзова.

Из-за ограниченного количества слов, Борзов не мог ответить «царьку» на его претензии. Но тут, что-то переключилось в нем. Он, в бешенстве от своего бессилия, ухватился за спинку бамбукового стула, стоявшего перед капитанским столом, и переломил ее пополам. Держа в руках обломки спинки стула, он подошел к этому недоноску, ростом чуть больше ста шестидесяти сантиметров, потряс ими перед желтой мордой «царька», и с хрипом произнес:

– Больше никогда на меня не кричи.

От неожиданности «царек» только лупал глазами, а Борзов бросил обломки стула к его ногам и вышел из каюты.

Больше, после этого инцидента, «царек» никогда не орал на Борзова. А если была необходимость в передаче приказов, то он передавал их через начальника рации, преданного своего слугу. И, даже вплоть до своего списания, он никогда не повышал голос на Борзова. Это случилось четыре месяца назад.

А сейчас все было по-другому.

Стюард принес Борзову его омлет и чай. Он спокойно намазал сыр на кусочек хлеба и с удовольствием откусил его.

Капитан откинулся в кресле и выпускал дым ароматной сигареты.

– Как прошла ночь, чиф? – как бы невзначай вновь спросил он.

– Я думаю, что нормально, – оторвался Борзов от омлета, – Есть одна небольшая проблема, но второй механик с ней до обеда справится.

– Что за проблема? – вновь поинтересовался капитан.

Борзов немного помолчал, пережевывая омлет:

– На расходной цистерне тяжелого топлива стоит термостат. По всей видимости, он неисправен и не позволяет топливу в расходной цистерне нагреться выше шестидесяти градусов, хотя установлен на восемьдесят пять. Из-за этого топливо не может перед двигателем прогреться до ста двадцати градусов, а греется только до ста десяти.

– А…., – протянул капитан, – Понятно. Сгорание стало хуже.

– Конечно, – подтвердил мысль капитана Борзов, – Даже дым из трубы стал идти более черный и расход топлива немного увеличился.

– Понятно, понятно, – продолжал капитан выпускать кольца дыма к подволоку, – А это не сложно, чтобы поменять термостат?

– Сложности особой в этом нет, – спокойно отреагировал Борзов на новый вопрос капитана, – Сейчас подберем термостат, и второй механик с электромехаником его заменят. Там надо только открутить пластиковую гайку и вынуть чувствительный элемент. А потом вставить новый. Это займет не больше часа.

– Хорошо, – одобрил капитан предложение Борзова, – Меняйте.

Они одновременно встали из-за стола, и вышли из кают-компании.

Капитан сразу пошел на мостик, а Борзов остановился у открытой двери кладовой, в проеме которой стоял электрик Бармеджо. Тот вежливо поздоровался со стармехом:

– Доброе утро, чиф.

Борзов также вежливо отозвался:

– Доброе утро, Бармеджо.

Хотя Бармеджо и был только начинающим электрикам, Борзов относился к нему так же вежливо, как и к остальным филиппинцам.

Вадик, второй механик, был где-то в глубине кладовки.

Борзов показал Бармеджо жестом, что он хочет войти в кладовку, и он освободил ему проем двери. Борзов вошел в кладовую и посмотрел, чем там занят Вадик.

Тот что-то старательно перебирал в огромном ящике.

Увидев стармеха, он, как всегда, сразу же спросил:

– Владимирыч, какой из этих термостатов ему дать? – Вадик, как всегда, с миллион первым вопросом вместо приветствия, встретил Борзова.

– РТ 107. У нас же он полетел? – удивился непониманию Вадика Борзов.

Отстранив Вадика от ящика, он выбрал нужный термостат, а потом передал его Вадику.

Вадик повертел коробку с термостатом. Убедившись, что находящийся там термостат, соответствует маркировке на коробке, предал его Бармеджо

Получив коробку с термостатом, тот сразу же исчез.

– Как прошла вахта? – поинтересовался Борзов, – Температура в расходной держится? Не падает?

– Так же держится, – пожав плечами, ответил Вадик, – Куда ей деваться. Перед двигателем по-прежнему сто десять.

– Хорошо. Когда поменяете термостат, подрегулируй температуру в расходной цистерне.

От этого предложения, у Вадика перекосило физиономию:

– Что? Они сами не справятся, что ли? – недовольно пробурчал он в ответ.

– Справятся, не справятся – это другой вопрос. Но ты должен быть там, – Борзов ткнул пальцем в сторону машинного отделения, – И все проконтролировать. Понятно? – это Борзов уже спросил у Вадика повышенным тоном.

– Да, все ясно, – по-прежнему недовольно бубнил Вадик, – Сейчас позавтракаю и пойду к этим недоделкам.

Вадика можно было понять. Вахта у него была с четырех до восьми утра. Конечно, ему хотелось, и спать и есть. Но эту работу надо было делать в первую очередь.

– Давай, давай, – Борзов хлопнул Вадика по плечу, а сам, напевая себе под нос « На границе тучи ходят хмуро…», быстро поднялся в каюту и переоделся в комбинезон.

Машина встретила его жарким дыханием, воздухом горячего железа и нагретого масла.

На крышках всё было в норме, турбина свистела, как и положено ей на этих оборотах. Четвёртый механик Бакаланко уже принял вахту и, улыбаясь, приветствовал Борзова взмахом руки и лёгким поклоном.

Борзов прошел к пульту управления, вынул черновой журнал и проверил его. Механики за ночь в журнале ничего лишнего не написали.