Игра в наперстки

Гуров кивнул:

– Мне кажется, что нужно еще раз начать сначала.

– С микроавтобуса?

– С санатория. Нужно съездить туда. Всем разрешили вернуться по домам, но нового заезда пока не было. Поговорим со сторожами, с персоналом. Их опросили, но так, пока только общее. Узнаем, может быть, они вспомнили что-то, проверим.

Гуров и сам не мог объяснить, почему его так тянуло в этот санаторий именно сейчас. Интуиция, чутье, желание подумать. Напарники снова разделились, чтобы объять необъятное. Крячко поехал в этот раз в госпиталь. После гибели Воронцовой все те, кто уже готовился к выписке из того злополучного микроавтобуса, вдруг разом почувствовали себя плохо и решили, что они тоже со дня на день умрут и нужно срочно позвать следователя, священника, написать президенту или, на худой конец, родне, чтобы громко объявить миру последнюю волю. Орлов спустил директиву, чтобы кто-то из сыщиков поехал туда и еще раз переговорил со всеми потерпевшими: может быть, в панике и вспомнят что-то.

А Гуров и примкнувший к нему Рассолкин собрались ехать в санаторий.

– Я от вас теперь не отстану. Не могу упустить такое увлекательное дело. Тем более вдруг именно там мы найдем след.

Гуров хотел было что-то сказать, но тут дверь в кабинет стремительно распахнулась, и влетела Дарья, вооруженная чемоданчиком судмедэксперта с реактивами.

У Льва была очень хорошая реакция, поэтому он успел отойти в сторону, так что девушка просто пролетела часть дороги и практически врезалась в стул, на котором сидел Лев Второй, и оказалась, запнувшись о свой же собственный чемоданчик, у него на коленях.

– Прошу прощения, – отчего-то извинился Рассолкин. Станислав тактично улыбнулся, глядя в окно и пряча смех, а Дарья, верная себе, либо не заметила то, как необычно она вошла в кабинет, либо решила, что в данный момент это несущественно.

– Возьмите меня с собой в санаторий. Возьму на всякий случай пробу еды. И воды. И всего. Этот яд в воде… Понимаете, я несколько раз разложила его на составляющие. Мы ошибочно думали на Воронцову. Вернее, я думала, просто потому что она по образованию химик.

– По образованию она должна была заниматься удобрениями и разработкой средств от вредителей, – чуть сварливо отозвался Рассолкин. – Екатерина закончила Аграрный институт где-то в Саратове. Или Самаре.

И снова Гуров отметил про себя, что Рассолкин очень сильно не любил убитую. Нужно будет проверить, не пересеклись ли интересы их обоих где-то.

– Вот, – продолжила как ни в чем не бывало Дарья, – Лев Иванович, я уверена, что релаксант сделали где-то там. У него очень ограниченный срок годности, сделали и сразу же нужно было поместить его в какую-то среду. Желательно – жидкую. В воду. Значит, следы могут быть. Там, где-то.

– Даш, а вы готовы к тому, что придется осматривать все номера? – спросил Гуров, сам точно не зная, что он хотел сделать: напугать или, наоборот, вдохновить эксперта.

– Нет, там не номера, нужно искать темное и холодное место. Он светочувствителен. Только подвалы, кухню и холодильник, наверное. Там же должно быть помещение-холодильник, – Дарья улыбнулась.

Гуров кивнул, помог Дарье встать, и они поехали в санаторий.

В санатории стояла деловитая тишина, как это бывает перед приемом гостей во время туристического сезона. Где-то убирали территорию, подметали, чистили дорожки, мыли лестницу и зачем-то даже стены.

– А стены-то они зачем моют? – удивилась Даша.

– Даже думать об этом не хочу, – ответил Гуров. Директор санатория, военный, майор в отставке, ждал их в главном корпусе.

– Ну вот, наконец-то и нам удалось познакомиться, – сказал он. Это было правдой. Майор Васильев в самом деле должен был давно познакомиться со следователями Главка, но дело в том, что сам он не присутствовал на конвенте, просто подписал договор с оргкомитетом, сдав необходимое количество номеров, и уехал в командировку. А теперь, вернувшись, оказался в буквальном смысле у закрытой и опечатанной двери.

– Это наш эксперт, она хочет осмотреть некоторые помещения. Дарья, – представил Лев эксперта.

– Да, конечно.

Васильев показал все, что могло заинтересовать убийцу-химика, а потом и эксперта, а Гуров прошелся по санаторию, размышляя.

Что-то все-таки должно было объединять всех убитых. Зачем им оставили эти глупые предупреждения в квартирах? Как он или она все успели? Оставить контейнер с газом, провести всю систему, сделать яд и разложить его по бутылкам… Когда была отравлена Воронцова? И кем? Имеет ли к этому какое-то отношение ее несостоявшийся муж? Вопросов было больше, чем ответов, но…

– Их было двое, вернее, их есть двое, – Дарья коснулась плеча полковника, привлекая внимание.

– Почему ты так решила? – спросил Лев, оборачиваясь.

– Все дело в том, что у яда очень маленький срок годности. Его нужно было приготовить, сразу поместить в воду и дальше нужно было, чтобы эту воду выпили. Через час он был бы уже не так активен, если его не поместить в человека. Это очень интересный яд: если бы я писала диссертацию, то определенно взяла бы его за основу. Но и газ то же самое… Понимаете, это было одновременно. Газ и яд. Поэтому я думаю, что их было двое.

– Два маньяка – это слишком. Это значит, что у нас может быть не серия. Значит, будем рыть, что у них в прошлом общее, – размышлял вслух Гуров.

– Ну почему же? А как вам такая идея: химик нанял механика, который разместил яд? Или механик нанял химика? Хотя я бы поставил на первое, – сказал Рассолкин, подходя ближе. В санатории ему было явно неуютно.

– Что-то вспомнили?

Рассолкин вздохнул:

– Да. Мне кажется, что да. Понимаю, что сейчас уже это прозвучит странно, мол, как я мог такое забыть, но на самом деле я в этот момент должен был сдать одну статью к своей собственной книге, поэтому был погружен в работу и не сразу понял, что она от меня хочет. Дама была крайне активна, но не до конца внятно смогла сформулировать, что именно ей нужно.

– Воронцова?

– Нет. Анна Серегина. Это скульптор. Я сейчас проанализировал все, что было, и понял, что она хотела быть чуть ближе.

– Насколько ближе?

– Максимально близко. Сразу после фуршета в честь открытия она подошла ко мне и стала достаточно агрессивно намекать на то, что на таких мероприятиях обычно начинаются неожиданные знакомства, которые могут перерасти во что-то более интересное. Повторюсь, что, да, дама была крайне активна и настойчива, а я был слишком погружен в свои мысли, так что не сразу понял, чего она от меня хочет. А потом, если честно, выбросил это из головы. – Рассолкин развел руками и добавил: – Честно говоря, такое бывает достаточно часто.

– К вам достаточно часто пристают женщины-скульпторы? – иронично спросил Лев.

– Нет. Я достаточно часто выбрасываю из головы ненужную информацию и потом не сразу могу вспомнить что-то важное. Поэтому у меня есть помощник, – честно ответил Лев Второй. – Он следит за моим расписанием, занимается внешними контактами и напоминает мне о встречах и сроках. Единственное, в чем я в последнее время точно не путаюсь, это диагнозы моих пациентов. Время от времени они все еще обращаются ко мне за консультациями. Помогаю чем могу. А вы проверяли, кстати, ее личную жизнь? В настоящий момент она замужем или нет?

– Была три раза, – ответил Гуров и тут же заметил, что им навстречу шла Даша. Судя по улыбке, которую было видно издалека, Дарья или нашла место, где сделали яд, или «золотой» запас партии, или еще новый труп. В целом эксперт радовалась бы во всех случаях.

– Порадуешь нас?

– Да. Я подумала, что можно проверить вначале подсобку, ведь там темно и есть разные химикаты. Хотя на самом деле я туда пошла взять ведро. Обычное пластиковое ведерко, это очень полезная вещь, я думала сложить туда все найденные бутылки с водой. Тут они везде стоят.

– Даша, – мягко прервал тираду эксперта Гуров, чтобы направить ее в правильное русло и напомнить, что им еще обратно ехать.

– В общем, яд синтезировали в подсобке. Ну, это громко звучит, что синтезировали, на самом деле это просто его там собрали как конструктор. Это просто порошки, смешанные в нужных пропорциях. Их нужно смешать сразу на месте и добавить в воду. Как я вам уже говорила, потом будет очень мало времени, чтоб поместить яд в бутылку, а бутылку, ну то есть воду в человека. И тот, кто смешивал яды в подсобке, просто просыпал их. Я проверила пол, и там все усыпано натрием субстанат. Ну, это одна из химических вариаций соли. В общем.

Дарья сделала вдох и посмотрела на непонимающие лица Гурова и Рассолкина.

– Ладно. Если коротко: этот натрий что-то типа контейнера, который доставляет нужные вещества в кровь, чтобы яд, ну или нужное вещество точно усвоилось. В общем, этот человек, который делал яд, он рассыпал его.

– Может быть, именно поэтому он на кого-то подействовал не сразу? Есть вероятность того, что убитых должно было быть больше? Все пассажиры микроавтобуса, например, – предположил Гуров.

– Нет, я сомневаюсь, – неожиданно ответил Рассолкин и добавил: – Это не сходится с его портретом. Я думаю, что тут другое. Он был один. Вернее, как… Химика, скорее всего, наняли. И он мог сделать яд, объяснить, как его, как говорит Даша, собрать, дал составляющие. И преступник их просыпал. Это хорошо. Значит, он не психопат.

– Однако после этого он убил Воронцову. Может быть, у нас два убийцы? Кто-то решил, что может замаскировать ее убийство под действия маньяка, – рассуждал вслух Гуров. Хотя и сам не верил в то, что это может быть. – Тогда тот, кто хотел убить Воронцову, должен был каким-то образом быть или знакомым с убийцей, или знать вещество, которым отравили. То есть я правильно понял, Даш? Те, кто погиб в автобусе, получили огромную дозу релаксанта, какого-то особенного, который, смешавшись с газом, дал смертельный результат. В две бутылки был добавлен такой же релаксант, так?

– Так.