Записки репортера

*

Случай из практики. Работаем на перегоне – меняем шпалы. Мастер связывается с дежурной по мобильнику: какое окно? Та отвечает: два часа у вас есть, но в случае чего предупрежу заранее. Хорошо, вытащили три старые шпалы. Вычистили ящики. Подготовили новые шпалы. Час в запасе – успеем. Тут гудок – откуда не возьмись товарняк. У нас под рельсами дыра – нехватка трех шпал. Мастер бледнеет. Бежим навстречу, мол сбавляй ход. Машинист то ли не видит, то ли делает вид – на полном ходу летит на ремонтируемый участок. Рельсы проседают, но состав прошел. Мастер в бешенстве набирает дежурную: какого, мол, хрена не предупредили? Та: у нас тут свет вырубился и компьютеры соответственно, а на них ваши мобильники были записаны.

*

Плохо не только без Рождественского. Опасно оставаться без Астафьева, Слуцкого, Левитанского, академика Лихачева, Иосифа Бродского, Сергея Капицы. Без таких людей случаются катастрофы…

*

Мераб Мамардашвили – потрясающий мудрец и собеседник. Одно чувство, когда проглатываешь его блестящий курс лекций (как, впрочем, и другие, что Мераб Константинович прочитал в середине 70-х годов) – искренняя зависть тем, кто сидел в этот момент в аудитории (той же – ВГИКовской, что вместила в себя живую речь выдающегося философа).  Уроки М.К. довольно основательно прочищают мозги, в том числе – в отношении понимания коренных тектонических сдвигов, произошедших в XX веке и обернувшихся извержением социальных "везувиев" как в 1914, так и в 1939 годах. Пугающие аналогии с нынешними временами заставляют задуматься о необходимости более тщательного изучения нашего философского наследия. В особенности – с привлечением таких мудрецов как Мераб.

*

В Комбодже любят слегка подтухшие яйца.  Ну и что с того? А у нас – телевизор. Не вижу разницы.

*

Грузия – почти вирус: раз побывал – всю жизнь тянет.

*

Не суть важно: из какой точки на карте выстрелила ракета. Она вылетела из обкуренных войной мозгов. А мозгов таких по обе стороны донбасской бойни, через край.

*

Есть люди, которых, как не заставляй любить мат, все равно его не любят. Не исключено, что у них на мат аллергия. Пусть они в меньшинстве. Но их тоже надо уважать.

*

У Апостола Павла: 1 раскаявшийся грешник=99 праведникам. И так две тысячи лет…

*

Тур Хейердал. Титан. Человек эпохи Возрождения. Помню, как запросто пришел он в д/к МИСиС (год 83-84-ый, кажется) на Ленинский проспект. Объявление маленькое при входе, чуть не от руки: мол, все желающие приглашаются на встречу. Мы, студенты, дожевав бутерброды, решили: айда, раз зовут. Высокий, стройный пожилой джентельмен. Обаяние потрясающие. Не помню, о чем он говорил (потом уже в его блестящих книжках прочитал), но примагнитил капитально. На всю жизнь. Масштаб Галилея – человека, способного взять Земной шар в руки и его согреть.

*

Велосипед – как все гениальное прост. И как все великое сложен. Эмпирически казалось бы нет механизма проще: колеса, цепь, рама, звездочки… Сел, поехал… Теоретически все куда хитрей: система непрерывно действующих рычагов (имеется ввиду физический принцип действия любого, в том числе и велосипедного, колеса), невероятно гармонично интегрированная с вестибулярным аппаратом человека (разумеется, в самом эффективном варианте механизма – двухколесном). Логически вывести «формулу велосипеда» было бы невозможно. Только – чутьем. Как – некое откровение. Как некогда изобрели колесо: без формул, по наитию… Как правило, авторство в таких случаях не устанавливается. Откровения такого роды ниспосланы свыше. Учебников по обучению велоезде не написано. Как в том же плавании: сколько не читай теорию – не поплывешь… Тут что-то от внутричеловеческого кода. Скажем, научиться по книжке рулить на автомашине можно. Пилотировать самолет – наверное тоже. Водить трамвай, поезд метро, даже пароход – реально. А вот прокатиться на двухколесном велике – увы… Велосипед превосходит все вышеперечисленные транспортные средства на голову. Скажем так – качественно. Гениальней велосипеда может быть только пешая ходьба или полет за счет мускульной силы. Возможно человечество додумается и до такого способа передвижения. Точнее – дозреет. Не знаю, много ли в мире памятников велосипеду или велосипедистам. В Калуге есть такой – великому велосипедисту Константину Эдуардовичу Циолковскому и его верному двухколесному другу. Великий космист держит свой велосипед за руль и зачарованно смотрит в небо, на звезды. Что и говорить, эти педали далеко-о-о могут завести человека…

*

Медведев, конечно, интересен, но больно уж у него позиция заболоченная. Опоры под ногами нет. Чуть рыпнешься вверх, к политической метафористике – тут же увязаешь в пореформенном прошлом. Сам себя вызвал на бой, сам себя прижал к канатам и отчаянно мечет точные удары в несобирающегося с ним воевать противника.

*

Футбол – тупиковая ветвь цивилизации.

*

Новая книжка Гениса. Перефразируя старое партийное клише: еще  не читал, но уже нравится.

*

Путин, Сталин, Ли Кван Ю… Было бы, что этим перцем перчить. Без острого в России и аппетита к жизни нет. Подавай перчененького – и точка. А под водочку – так в самый раз. Думаю, что все-таки Путин – это приправа. Но никак – не основной бульон.

*

Если возникнет идея поставить в Калуге памятник долгострою, то он уже есть, тратиться на проект и зарплату скульпторам не надо. Это – парадный въезд в город (тот самый, с которого Николай Васильевич Гоголь поименовал когда-то город "Вторым Константинополем"), где вот уже четверть века подпирает небеса заросшая по крышу мелкими березами железобетонная административная высотка почившего под руинами реформ гигантского центра электронного материаловедения. "Второй Константинополь" мог стать "Второй Силиконовой Долиной" и тоже почему-то не стал. Зато вошел в историю как "Первый долгострой".

*

Христос прожил 33 года и вознесся на небеса, одарив человечество бесценным даром – христианством, Экзюпери вознесся в небо на своем "Лайтнинге" в 44 года, оставив человечеству в дар свою "Цитадель". Оба дара практически равноценны, во всяком случае, годы подведут нас к этому выводу. Начав свою великую вещь в 1936 году, гениальный француз планировал писать ее, минимум, лет двадцать. И еще лет пять-шесть гранить этот интеллектуальный алмаз. Никогда не расставался с рукописью. Хотя к 1944 году она разрослась до 900 убористых машинописных страниц. Сюжет вещи весьма условен: исповедь властителя некоего царства. Суть же – притчи о жизнеустройстве. О сущности ЧЕЛОВЕКА. О том, как им научиться быть. Чему верить, кому молиться, как возводить храмы. И самый же главный из них – души. Вполне – евангелие. Отсюда и – настоятельность прочтения. Даже не прочтения – скорее проживания. "Прочитать" книжку невозможно. Как невозможно "прочитать" "Послания апостола Павла" или "Молитвослов". Можно только проникнуться, припасть, глотнуть…

*

«Важно понимать, что возможен непредвиденный исход событий…" С этой фразы можно начинать и ей же, по сути, ограничивать большую часть материалов по нынешней бесшабашной русской экономике. Не говоря уже – о политике..

*

Депрессия депрессии рознь. Одно дело, когда ты в нее сваливаешься (Америка-1929), и совсем другое, когда ты в нее спрыгиваешь сам (Россия-2014).

*

Нобелевская литература, увы, не всегда была с большой буквы. В отличии, скажем, от Нобелевской физики. Слабый Шолохов создал могучий роман с отвратительными героями. Гениальный Пастернак сочинил скучнейший опус из слабых персонажей. Отвратительный Набоков гениально ругал могучий шолоховский спектакль с неприятными казаками. Ненобелевского театрального Булгакова терпеть не мог настоящий нобелевец Бродский. Того, в свою очередь, плохо переносил еще один лауреат – Солженицын. Который, в свою очередь, отвратительно отзывался о "метасюжетных" линиях нобелевского "Тихого Дона". Если и искать в русской литературе метасюжет чего-либо (революции, например), то он, пожалуй, только в этом – полном его отсутствии.

*

Гляжу на Лаврова: стиль, аргументы, наличие (отсутствие) цинизма, мимика. Странно: наряду с экспортированием «Мерседесов» и «Фольксвагенов» не худо было бы оттуда же позаимствовать еще и выпускников тамошних "мгимо".

*

Тот случай, когда журналистика – сильная, тема – взрывная, а КПД – отрицательный. Как в операционной: пациенту разрезали живот, и доктора сцепились в споре, как дальше лечить. Они все спорят, а ты все лежишь с дырявым пузом и их слушаешь…

*

Социальную идею РПЦ искать также продуктивно, как и национальную РФ. Оптимальный результат таких поисков един: не переругаться и не поубивать. А так – без разрывания на груди рубах, с легким душком мещанства, с развитой близорукостью на корысть – все можно худо-бедно просуществовать. Звать РПЦ на баррикады ни к чему.

*

Расчленять качество литературного текста и его социальную заостренность – занятие на любителя. Скажем "качество" максимально социально "дерзкого" по тем временам марксовско-энгельсовского "Манифеста" – отменное. Не будь этого "качества" и неизвестно куда бы еще двинулась история. И наоборот: сколь социально не заостряй какую-нибудь единоросовскую (право- или леворосовскую – без разницы) публицистическую мякину – все будет лабуда. Пелевин, Сорокин и Улицкая, как бы мы не превозносили их "авторский мессидж", должны все-таки заботиться о нем сами, а не кивать на зевающую над их опусами критику. Все-таки основной "мессидж" прячется именно в литературном "качестве". Искать его в другом месте (как в том анекдоте про пьяницу – где светлее) – обманывать себя и других. Рецепт простой: пиши, как Толстой, и критика сама, без всякой подсказки подробнейшим образом препарирует всю твою социальность. А то получится, как у Жванецкого: мол, мы сначала сделаем сметану, а потом будем бороться за ее качество. То есть: первым делом накатаем социальный "мессидж", а потом уже решим, присваивать ему статус литературного шедевра или нет.

*

Непонятно: какой толк от Давоса, если главное, что мы из него черпаем, это – как бранятся Силуанов с Улюкаевым. Пусть бранятся дома.

*

Где-то уже на эти грабли наступали: аншлюс, танки, огосударствление, милитаризация, гиперинфляция, война со всем миром, крах… Потом – возрождение. Если набраться хладнокровия, то есть смысл рассмотреть и такой сценарий. А именно – заглянуть не на год-два-пять вперед (они уже съедены предыдущим 2014-ым), а лет, этак, на десять. И уже сейчас поискать своего Людвига Эрхарда.