Русская Лолита! Кровавые всполохи

Русская Лолита! Кровавые всполохи
Алексей Николаевич Наст

Первый роман тетралогии "Нашествие". Средневековая Русь на пороге татаро-монгольского вторжения. В княжествах неспокойно. Но жизнь идёт своим чередом. Они любят друг друга. Ему 26, он женат, двое детей. Ей 14, она дочь главного воеводы. Отец узнал, хочет порвать его, уничтожить всю семью – власть позволяет… Он в бегах. Все страдают. Вот вам и любовь!… Да, и в то время 14 – брачный возраст, а читателям ограничение +18, а тут много всего такого эдакого… Всякого…

Тетралогия: Нашествие монголов.

«»»»»»»»»

Декабрь 1237 года

…Чёрные всадники, бесчисленной колонной, выгибающейся змеёй, рысили, по утопающей в снегах, степи. Над недалёким березняком кружили тучи воронья, громким карканьем накликая беду.

Трескучий мороз мешал дышать. Лошади и всадники в лисьих малахаях покрылись колючим инеем. Клубы пара поднимались над войском. То тут, то там слышались гортанные выкрики, проносящихся вдоль войска, порученцев-туаджи.

От топота сотен тысяч копыт гудела земля. Движение войска было неукротимо, не было силы, способной остановить этот страшный вал…

«»»»»»»»»

Первый роман тетралогии:

КРОВАВЫЕ ВСПОЛОХИ

«»»»»»»

Лето 1229 года набирало силу. Тёплый ветер сбивал комариные тучи. Ехать было приятно. Сёмен лежал на соломе в старой, скрипучей телеге, смотрел в голубое, чистое небо. Узкую дорогу обступали потемневшие от тепла ели. Запах молодой хвои бодрил, хотелось петь. Лошадью правил Микула – посадский бездельник, взятый князем на двор в конюхи. Сзади и спереди телеги неспешно трусили на лошадях дружинники – Серьга и Ванька. Семён грыз соломинку, скучал. Рядом теснилось не хитрое барахлишко.

–Микула, спел бы, что ли, – подтолкнул он конюха.

–Вот ещё. С какой радости горло драть?

–Да ты посмотри, как хорошо. Душа песни просит.

–Тебе надо, воевода, ты и пой.

–Груб ты, братец, – Семён вздохнул, подложил под голову ладони.

Микуле было от чего злиться – благодаря Семёну князь Юрий загрузил его работой сверх меры, назначив Семёна из Суздаля во Владимир в младшие воеводы, повелел Микуле перевезти пожитки семьи, а теперь Семён опять ездил в Суздаль забрать последнее, и опять прихватил Микулу, хотя прекрасно мог сделать это своими силами.

–Коней княжеских не бережёшь ты, – упрекал Микула младшего воеводу. – Своих холишь, а княжеским от тебя одна неприятность.

–Микула, куда лучше ехать, чем в княжеском детинце сидеть, от безделья мух ртом ловить.

–Хорошего мало на телеге такой путь трястись туда да обратно.

Микула славился своим ворчливым нравом, и над ним любили подтрунить – мужику было за тридцать, а не семьи, ни двора – прижился княжеским холопом. Семён был не намного старше Микулы – на два года, а уже и семья давно, хотя сына прижил всего нечего – три года, а до того мёрли ребятишки. Уж сколько жена Агафья изводилась – и кормили не надо лучше, и холили – у смердов ребята крепкие, Семёновы же не держались на этом свете. Слава богу, Мишка зацепился своими маленькими ручонками за жизнь, живёт, пострелёныш, подрастает. Агафья ещё одного собралась рожать. Это хорошо. Большая семья – опора.

Жена у Семёна красавица. Только что-то не ладилось у них – ночью жарко, а не долго, словно чужие, по принуждению друг с другом. Первые дни Семён наглядеться не мог на Агафью, думал, любовь пришла. Теперь было тяжело, уже понял, что ни он, ни она особой теплоты друг другу дать не могут. По вдовам и вольным девкам ходить претило, и стыдно было – Агафья, даже кто ей понравится, себя сдержит, чем же он лучше. Слава богу, Мишка остался жить – Агафья немного оттаяла, прошли обычное отчаянье после смерти первых малышей и враждебность к всегда занятому Семёну. Сын забирал всё её время, и часы с мужем иногда приносили радость, когда она видела, как Семён неуклюже возится с ребёнком, посмеиваясь над ним, ища у неё поддержки.

Переезжал Семён из Суздаля благодаря булгарам – князь Юрий решил отправить его послом к волжцам в ответ на мирное посольство, пришедшее всего неделю назад из Булгара, а чтобы соблюсти статус, назначил его младшим воеводой Владимирским –первым во Владимире бессменно сидел Пётр Ослядюкович, он умрёт, будет его сын. А Семёну и младшим почётно. В его-то годы, и такие заслуги. Отец простой посадский суздальский, Семён у него первенец (всего в семье трое братьев). Семёна князь забрал в дружину. А в суздальские младшие воеводы Семёна выдвинули опять же булгары. Ещё при отце Юрия, великом князе Всеволоде, державшем в кулаке не только Северо-Восточную Русь, но и южные княжества, разгорелась война суздальцев с Волжской Булгарией. В 1205 году Всеволод разорил сёла и городки булгар по Каме и Волге. В 1209 году булгары напали на Рязань. В 1210-м суздальцы совершили ответный набег. В 1212 году великий князь Всеволод умер, и сразу же разгорелась междоусобная война за Владимирский престол между его сыновьями, в результате которой, в 1218 году великим князем Северо-Восточной Руси стал Юрий Всеволодович. Булгары учли ослабление страны – стремительны нападением в 1218 году они захватили Устюг на реке Сухони, а затем предприняли движение вглубь русских земель, до города Унжи. Унжу взять у булгар сил не хватило, удерживать Устюг они не собирались, потому разорённый край покинули.

Князь Юрий повёл дело решительно – объединив утихомиренных князей, он собрал большое войско, отдал его под начало младшего брата Святослава, и отправил по Волге в землю булгар. В этом походе проявил себя Семён. В войске, помимо княжеской дружины, были отряды из Переславля– Залесского, Ростова, Устюга и Мурома. 15 июня 1220 года русские разбили булгар, и разорили городки и деревни в нижнем течении Камы.

Святослав посоветовал брату обратить внимание на бойкого Семёна. Юрий, с легкой руки, назначил Сёмку-бойкого младшим воеводой суздальским, отдав под начало городскую дружину – первый воевода руководил всеми силами удельного княжества.

Юрий собирался совершить ещё более масштабный поход на булгар, благо добычи привезли много, а силу выявили у камцев недостаточную, но зимние булгарские посольства с дарами, с трёх попыток отговорили великого князя от войны – был заключён мир.

Семён надеялся проявить себя в новом походе – с первого привёз много серебра, разного барахлишка, так что поднял на ноги и отца с матерью, и себе выстроил дом, хотя и не жил там, постоянно околачиваясь рядом с князем – понравился ему молодой парень, расторопный и преданный. Похода не было. Но булгарское «везение» своё делало.

–Булгарам верить можно, но, бережённого бог бережёт, – решил Юрий, велев на слиянии Оки и Волги, на самой восточной окраине Руси ставить крепость от возможных набегов.

Булгары держали под своим контролем окрестные племена черемисов и мордвы. Невзирая на мир русских с камцами, эти могли своей волей разорять суздальское приграничье. Потому князь отрядил дружинников из Владимира и Суздаля ставить Нижний Новгород, на месте разрушенного городка эрзи Ибрагимова. Людишек посадских и деревенских переселили насильно, а Семёна назначили воеводить.

Семён сразу с собой повёз отца.

–Ох, и гнилое место, Сёмка, тебе досталось, – сокрушался отец, но, опираясь на высокое положение сына, отгородил себе побольше хорошей земли, стараньем дружины хоромки отстроил, заделался посадским старостой. За городом, укрепленным валами и тыном, на вольном просторе, на булгарское серебро двор поставил скотный, вызвал сыновей на хозяйство.

Зажила семья Семёна привольно в пограничной глуши.

Городок заложили маленький, всего, вместе с дружиной, человек в две сотни. Хотел Семён и жену перевезти из Суздаля, но Юрий не пустил.

–Заложил крепость, прирастил людей к земле, и ладно. Ты здесь будешь, твоё место младшего воеводы Суздальского не отбирали. А воеводить в Нижнем Сысоя оставлю.

Отцу Семёна было всё едино – Сысой друг сына, почти сын – живи, приращай добро.

Семён, привыкнув к своему положению, приезжал к отцу в Нижний, просил младшего брата, Ивашку, выделить, отпустить в Суздаль, но отец, похваляясь богатством, отказывал.

–От добра добра не ищут. Здесь у нас вон как дело идёт! Ты воин, а мы – люди посадские. Город вырастет, я из Ивашки посадника сделаю!

–Я ведь рядом с князем. Разве брата своего плохо устрою в Суздале?

–Ты, Сёмка, отца не учи. Я в люди божьим промыслом вышел. Может, тебя князь приблизил ради того только, чтобы нашу семью сюда определить. Здесь наше место. Город новый, и мы в него корнями врастаем. А Суздаль? Кто там не помнит нас сирыми из сильненьких? Всякий ткнёт. А разгневаешь князя? Не пущу Ваньку! А будешь князю на ухо нашептывать, брата себе под руку сманивать, дрыном по спину отхожу, не посмотрю, что воевода…

А теперь это спешное переселение из Суздаля во Владимир. Булгары мира просят. Чего ради? Давно не воевали с ними.

Хотят мир закрепить накрепко. Поговаривают, война у них идёт с какими-то монголами, оттого боятся удар в спину от русских получить…

Переправившись на плоту через Лыбедь и, по настилу миновав овраги у оборонительных валов города, во Владимир въехали через Медяные ворота. Ехали через новый город вдоль оврага, мимо каменных стен монастыря и валов среднего города, через ворота въехали в Средний город, ещё называемый Монаховым, так как у южной городской стены, прямо у укреплений княжеского детинца, приткнулся ещё один монастырь – Рождественский, а у внутренних валов высилась каменная церковь, и попы, и служки монастырские, сновали туда-сюда перед глазами, отчего казалось, что здесь только монахи и живут.

Неторопливо, по ухабистой улице, через лай псов, крутящихся у заборов усадеб, через внутренние ворота, попали на посад.

Дом Семёна был сразу за воротами, и Микула придержал лошадь перед тяжёлым, из жердины, забором.

–Давай, Микула, вместе с Ванькой и Серьгой, перетащите в дом барахлишко. Я – к князю.

Семён сел верхом на лошадь Серьги, поскакал обратно к детинцу, успел услышать сзади ворчание Микулы:

–Барахлишко его таскай. Больно великий воевода объявился.

Семён, смеясь, мотнул головой.