Передайте в Центр

Накануне своего отъезда в Россию Элоиз Хартли еще раз побеседовал с Андреем Трофимовым-Макферсоном. Русский суперагент выглядел довольно устало. Доктор как мог подбодрил его: как только генерал Кошкин предложит достойный обмен, он, мистер Макферсон, тут же отправится на родину. Андрей слушал молча и рассматривал фото виллы на берегу моря. Фотография лежала на столе доктора и сразу бросалась в глаза. С каждым визитом в кабинет доктора Хартли вилла на фото становилась все богаче.

Клев кончился к восьми утра. Доктор Хартли вытащил из воды садок, но он оказался совершенно пустым.

– За корягу зацепился, – сказала генерал Кошкин, рассматривая порванную сетку.

– Точнее говоря, какой-то кретин бросил в воду битую бутылку, – с досадой уточнил доктор Хартли. – Если честно, Коля, то я никогда не понимал отношения русских к природе. Вы любите ее только на словах.

– Не спорю, – генерал Кошкин кивнул. – У нас слишком много природы, Элоиз. Глянь, какая Россия большая.

– Ну, так поделитесь с другими.

– Ага, жди!

– Ты жлоб, Коля.

– А ты демократ несчастный, Элоиз. Но не расстраивайся, у меня на двоих рыбы хватит, – генерал Кошкин показал доктору Хартли полный садок.

– Поделишься, да? – доктор хмыкнул. – А я сам что, значит, зря тут сидел?

– Почему зря? Если бы не ты, я бы еще месяц собирался на рыбалку. Спасибо тебе, Элоиз.

Огорченный доктор Хартли сам взялся готовить уху. Маленькая месть главы вражеской контрразведки удалась на славу – генерал Кошкин съел две тарелки и снова потянулся к котелку возле костра, совсем не замечая, что тот совершенно пуст.

14.

– Вам привет от Федора Николаевича.

Ганс Оффенбах открыл глаза и посмотрел в окно. Там стройными рядами, как на параде, маршировали сосны. Перестук рельсов был похож на чеканный шаг подкованных сапог.

Оля стояла к Гансу Оффенбаху спиной. Она уже оделась и собирала вещи.

«Я скоро действительно сойду с ума», – подумал Ганс.

– Федор Николаевич еще помнит меня? – вслух спросил он.

– Вашу последнюю выходку трудно забыть.

– Мы здорово повеселились, ведь правда?..

Ганс сел и закрыл лицо руками… Это был последний, третий пароль, для явки в уже близком Серове. Все совпадало полностью, с той лишь разницей, что первую и третью фразу должен был произнести сам Ганс.

Олечка что-то напевала себе под нос, и этот мотив странно походил на мотив песенки «Мальбрук в поход собрался». Девушка не обращала внимания на шпиона. Она, наконец, закрыла крышку чемодана, села и уставилась в окно.

Ганс встал и вышел… Он слепо шел в сторону туалета по узкому коридору и ему смотрели в след свежее умытые, удивленные пассажиры. У Ганса было трагическое лицо короля Лира.

Возле двери туалета Ганс резко остановился, подумал, а потом развернулся и поспешил к двери купе.

– Скажите, Олечка, кто такой Федор Николаевич?! – резко спросил он.

– Врач… – девушка с недоумением смотрела на возбужденное лицо Ганса.

– Какой еще врач?! – взвыл Ганс.

– Тот, который вчера лечил мне зуб.

– Может быть! – закричал Ганс. – Может быть, он и в самом деле Федор Николаевич, но при чем тут моя последняя выходка?!

– Разве вы не выходили ночью из поезда, чтобы прогуляться по рельсам? – улыбнулась девушка. Ее улыбка вдруг стала виноватой и она спросила: – Дядя Гена, а давайте, я вам брюки почищу?

Ганс взглянул на свои грязные штаны. Он сел и дико захохотал…

15.

Генерал Кошкин внимательно слушал доктора Хартли. Он расхаживал по кабинету и курил трубку. Впрочем, генерал был достаточно предупредителен и никогда не стремился зайти за спину гостя.

– Пойми, Коля, я в безвыходном, почти отчаянном положении, – голос доктора Хартли был тверд и спокоен. – О существовании «Януса» мои хозяева узнали от вполне приличного главы мафиозного клана занимающегося торговлей наркотиками и оружием. Толстомордый мафиози ползал на коленях и просил защиты. Когда низкий порок, не знающий жалости даже к детям, расписывается в своем бессилии перед чем-то большим, чем он сам и когда он готов стать на колени ради спасения своей шкуры – это страшно, Коля. Практически никто не знает, как и откуда пришел «Янус». Но он может нанести свой очередной удар когда угодно и откуда угодно. Его люди везде и даже самые закоренелые фанатики-убийцы могут позавидовать его хладнокровию и жестокости. Ты понимаешь меня?

– Да, ты стараешься меня испугать, – генерал Кошкин улыбнулся. – Мне знаком «Янус»… Справимся и с ним.

– Раньше я тоже так думал. Но за месяц я потерял пятерых лучших парней. До этого они успешно успели поработать у вас в России.

– Я знал их? – перебил Кошкин.

– Только Криса Паркинса и Джемса Рейли.

– Что ж, и в самом деле хорошие ребята.

– Но их больше нет, Коля!

Генерал Кошкин глубоко затянулся и выпустил струйку дыма.

– Что ты хочешь, Элоиз?

– Мне нужны твои гениальные «красотки», Коля. «Янус» торгует террором и продает его кому угодно. «Янусу» нужен хаос и страх и скоро он сумеет добиться своего. Повторяю, мне нужны твои «красотки», потому что Макс Дордини уже пошел на контакт с «Янусом». Он до ужаса боится его. Потом «Янус» доберется до других бандитских кланов… Он будет прибирать их к рукам один за другим.

Генерал Кошкин повернулся спиной к гостю и отошел к окну.

– Ты веришь в легенды о моих «красотках», Элоиз? – глухо спросил он.

– Я верю своей интуиции. И я согласен обменять Андрея Трофимова на пару твоих «красоток». Если твои девочки вплотную займутся «Янусом», от него останется одна пыль. А я обеспечу им сверху такое прикрытие, о котором не мечтал даже Джеймс Бонд.

Генерал Кошкин молчал.

– Коля, пойми, у меня есть свои люди в вашем правительстве. Я бы мог надавить на тебя и оттуда, но без твоего согласия у меня ничего не получится. Потому что о «красотках» не знает даже твое начальство.

– Именно поэтому ты и убрал от меня всех нелегалов?

– Да. Ты согласен на такой обмен?