Врата духа

Запахнувшись в плащ, который был ей немногим велик, и надвинув капюшон Аврин зашагала к лестнице, ведущей на первый этаж в общую залу. Иен, прежде чем она ушла, забрал у нее узел с ее одеждой и поэтому движения Аврин ничего не обременяло. Народу в общей зале было в это время не так много. Несколько постояльцев, да пара пьянчуг. Людей, о которых говорил Иен, Аврин не заметила. Никто не обратил на уходящую девушку никакого внимания, даже хозяин «Бдительного стража». Он лишь скользнул по ней рассеянным взглядом и отвернулся. Тем не менее она пониже склонила голову, чтобы под надвинутым капюшоном плаща никто не мог видеть ее лица.

Место встречи, о котором говорил Сантер, находилось в одном квартале от таверны и оказавшись на улице Аврин уверенно зашагала прочь от «Бдительного стража» надеясь, что доберется до нужного переулка без происшествий. Она старалась не бежать, чтобы не привлекать к себе внимания, но, тем не менее, шла достаточно быстро. Она знала, что где-то позади за ней следует Иен и очень надеялась на то, что в том случае если кто-то попытается напасть на нее, он успеет прийти на помощь. Свечной квартал, в котором и располагался «Бдительный страж», Аврин покинула достаточно быстро. Квартал бедняков, соответствуя своему названию, был худшим и самым грязным в Гайе, а еще здесь, даже в дневное время, можно было легко нарваться на неприятности. Тем не менее Аврин понимала, почему Иен и Сантер выбрали для встречи один из переулков этого квартала. Здесь было легко затеряться среди многочисленного сброда бедного населения Гайе.

Сантер поджидал ее в назначенном месте. Правда он явно нервничал, нетерпеливо поигрывая обнаженным мечом и осматриваясь по сторонам. Аврин хотела уже было сказать наемнику, что добралась без происшествий и никого подозрительного не заметила, когда взгляд ее невольно упал за спину наемника и оторопев, она замерла на месте. Прямо на земле лежало тело мужчины. Руки его были раскинуты в стороны, а на лице застыла гримаса боли. Широко распахнутые светло-серые глаза остекленело уставились в небо. Под застывшем телом уже собралась изрядная лужица крови, которую не успела впитать земля. Аврин при виде этого зрелище бурно вырвало ее завтраком. Сантер потрогал носком сапога тело и скривил лицо, так будто бы мертвец был виноват в реакции Аврин. Отчасти это и вправду было так. Просто девушка первый раз в жизни видела мертвого человека и это привело ее в ужас.

– Он следил за мной, – словно бы оправдываясь перед Аврин проворчал Сантер. – Мне ничего не оставалось, кроме того, как прикончить его.

Аврин понимала, что это возможно была необходимая мера, но ее приводила в ужас одна только мысль о том, что лежащий на земле человек, не так давно живой, как она сама, теперь лежал здесь бездыханным. И что же он чувствовал, когда умирал, подумала вдруг Аврин. Неужели и ее ждет то же самое. Нет, уж лучше этот человек, чем она. От этой мысли ей стало не по себе. Как она может так рассуждать. Ведь не так давно она считала, что ни одно живое существо не заслуживает насильственной смерти, а теперь вот радуется, что вместо нее умер кто-то другой. От этих размышлений ей вновь сделалось дурно, и она едва сдержалась, чтобы вновь не выплеснуть на землю содержимое своего желудка.

– Где же Иен? – Сантер вгляделся в конец переулка, откуда не так давно появилась и сама Аврин. – Нам пора уходить. Надеюсь, он не приведет за собой хвост.

Аврин тоже надеялась на это. А еще на то, что и ее саму никто не заметил пока она шла сюда. Ей не хотелось, чтобы в этот день еще кто-то умер, по крайней мере на ее глазах. Она вообще не хотела, чтобы кто-то умирал. А ведь этот человек погиб только потому, что ему приказали найти ее. Возможно, он и не был таким уж плохим. Может у него осталась семья, которую он пытался прокормить. Мрачные размышления Аврин прервал появившейся в переулке Иен. Точнее он не просто появился в нем, он в него буквально вбежал. Сантер тут же взял меч на изготовку, но Иен махнул свободной от оружия рукой указывая вглубь переулка.

– Уходим, быстро, – выкрикнул он. – Я насчитал троих что следовали за мной. А еще двое шли за девочкой.

Сантер выругался и потянул опешившую Аврин за рукав. Та лишь отстраненно отметила, что у Иена нет узелка с ее вещами. А ведь в нем было ее любимое платье. Да что уж там, вся ее одежда. А также удобные туфли и…

Девушка осознала, что бежит только после того, как они втроем достигли конца переулка и вскрикнула от неожиданности, когда ей и мужчинам пришлось остановиться, ибо выход из переулка перегородило двое человек. Видимо это были те, что следили за самой Аврин. И зачем ей нужно было отстригать волосы и надевать эту неудобную мальчишескую одежду если ее все равно выследили, с горечью подумала девушка. На удивление она перестала бояться, правда чувство притупленного страха продлилось недолго.

– Как только завяжется драка, беги, – велел ей Иен, всовывая в ее ладонь небольшой кошель с монетами. – Уходи из города через Старые ворота. Мы догоним тебя, как только сможем. Никому не верь и будь предельно осторожна. Удачи тебе девочка.

После этого он, не говоря больше ни слова, дал знак Сантеру и они оба бросились на преградивших им путь людей. Аврин оглянулась и обнаружила что позади по переулку к ним бегут еще трое человек. Девушке хотелось хоть чем-то помочь Иену и Сантеру, но она понимала, что ничего не может сделать. Выкрикнув, что сзади приближаются еще люди она выждала момент и скользнула меж вступившими в схватку наемниками и преследователями. Иен оттеснил своего соперника в сторону давая возможность Аврин выбежать из переулка. Девушка в последний раз обернулась на своих защитников, а затем бросилась прочь. Она понеслась сквозь хитросплетения квартала Бедняков, не глядя по сторонам и поначалу даже не понимая куда направляется. Аврин все время, казалось, что ее преследователи следуют за ней по пятам, но она боялась обернуться, страшась того, что ее мысли могут оказаться правдой. Остановиться девушка смогла лишь только достигнув северного рынка Гайе, находившегося не так далеко от Портового квартала. Здесь было вполне оживленно и в толпе можно было легко затеряться. Девушка, тяжело дыша прислонилась к стене одного из обступающих рынок трехэтажных домов и огляделась по сторонам. Она не заметила никого подозрительного, кто мог бы быть похож на ее преследователей. За ней вроде бы никто не гнался, но Аврин все равно трясло мелкой дрожью, и она в любой момент была готова увидеть бегущего к ней преследователя. Но никто не появлялся. Лишь некоторые из прохожих косились на нее, похоже думая не воришка ли она, так как девушка только что неслась сломя голову будто бы за ней гналась городская стража.

Аврин глубоко вздохнула и, оттолкнувшись от стены, смело зашагала вглубь рыночной площади, сливаясь с разношерстой толпой жителей и гостей Гайе. Она проталкивалась сквозь пеструю массу, не обращая внимания на стоящий вокруг гвалт голосов, стараясь унять дрожь в теле и каждое прикосновение плечом или другими частями тела к одному из прохожих, вызывало у нее приступы невольного страха. Ей казалось, что один из них вдруг схватит ее и… Она не знала, что будет с ней в таком случае. У нее был нож, отданный ей Иеном и она могла попробовать защититься им, но Аврин не знала сможет ли перебороть себя и суметь пустить оружие в ход. И она очень надеялась, что ей не придется проверять это на деле.

Ей нужно было во что бы то ни стало добраться до Старых ворот, находившихся в восточной части города. Аврин знала, что оттуда можно попасть на тракт ведущий в Байе – столицу Боэе. Но девушка туда не собиралась. Хотя Байе и был самым крупным городом в Боэе, там, помимо прочего, находилось большое отделение Цитадели духа, более многочисленное, чем здесь в Гайе, и помимо прочего при королевском дворе состояла посланная Цитаделью эттеке. Там наверняка было опаснее, чем здесь. Надо было быть полной дурой, чтобы отправиться туда. Лучшим вариантом, как считали Иен и Сартер, раз уж им не удалось уплыть на острова, был Ларлон. Нынешний король Ларлона не жаловал Говорящих и отослал свою эттеке обратно в Цитадель духа. Ко всему прочему король Самсен велел закрыть все отделения Говорящих в каждом из своих крупных городов, а самих Говорящих отправить обратно в Лаидс. Насколько знала Аврин гонению подверглись даже Говорящие ларлонцы. Тем не менее король не запретил людям, имеющим дар и желающим пройти обучение в Цитадели духа, покидать свою родину. Правда каждый из них должен был при этом понимать, что, избрав путь Говорящего, дорога назад ему заказана.

Возможно, после смерти Самсена ситуация изменится, ведь как было известно у короля не было наследника и несколько смененных им жен никак не поменяли ситуации. Но надеяться на это особо не стоило. В любом случае Аврин могла укрыться в Ларлоне на какое-то время и даже попробовать попросить у королевского двора защиты от преследования Цитаделью. Правда она сомневалась, что такую защиту ей предоставят, да и вряд ли король будет выслушивать какую-то беженку, которая ко всему прочему проходила обучение в Цитадели. Сама же Аврин предпочла бы сбежать куда-нибудь подальше. Да хотя бы в тот же самый Эоврин. Она никогда не была на своей исконной родине, но судя по своим раскосым глазам могла предположить, что принадлежала к той части эовринцев, что заселяли самую северную часть страны. Правда некоторые, при виде нее говорили, что Аврин более похожа на эдшарку, конечно, те из них кто встречал представителей этого скрытного и не особо любящего покидать территорию своей страны народа. Сама же Аврин никогда воочию не видела ни одного одаренного эдшарца. Все немногочисленные Говорящие происхождением из Эдшары находились во время ее обучения вне Цитадели духа. Поэтому Аврин не могла точно сказать правы ли те, что говорят, что она похожа на представительницу этой народности или нет. Хотя как ей кажется она однажды видела на одной из улиц Лаидса эдшарку, но точно утверждать была ли та женщина и вправду ею Аврин не могла. Сама она конечно бы с радостью сбежала в Эдшару. Там-то Первая Говорящая вряд ли смогла достать ее. Но она не знала, что будет с ней попади она на территорию этой скрытой от чужих глаз страны и как отнесутся к появлению девушки ее власти и жители.

Аврин в очередной раз натолкнувшись в толпе на одного из прохожих огляделась. В этой толчее нельзя было понять преследует ли кто ее или нет. Аврин громко охнула, получив толчок в спину.

– В сторону парень, – прикрикнул высокий мужчина в доспехах с гравировкой в виде сжатого серебряного кулака, знака Боэе, на нагруднике и черном словно смоль плаще. Он зыркнул на нее из-под среза остроконечного шлема, и она сделала шаг в сторону вжимаясь в обтекавшую стражника и следовавших за ним носильщиков, несущих портшезу, толпу. Позади нее шел еще один страж, не менее рьяно расталкивающий руками толкущихся людей. Один из чиновников Гайе не иначе, подумала Аврин и недолго думая пристроилась следом за стражем, идущим позади портшеза. Так передвигаться стало заметно легче. Правда длилось это недолго, ибо стражник заметил, что Аврин и еще пара человек увязалось следом за ним и с громкой руганью погнал их прочь, обозвав наглыми ворами и что не будь он сейчас занят обязательно бросил бы их в городскую тюрьму.

Аврин вновь затерялась в людской толпе. Проталкиваясь локтями, ей наконец удалось выбраться с рыночной площади. И как в такой толчее люди еще умудряются делать покупки, раздраженно подумала Аврин и тут же поймала себя на мысли о том, что, начав злиться, перестала бояться.

Чтобы добраться до Старых ворот ей нужно было миновать еще пару кварталов. Эта часть города была более благоустроенна, чем Свечной квартал и уж, тем более чем квартал Бедняков. Аврин выбирала людные улицы и, хотя рисковала быть замеченной, посчитала, что это будет все же лучше, чем наткнуться на одного из тех типов в тихом переулке. К своему невообразимому облегчению она добралась до Старых ворот без каких-либо происшествий. Скучающая стража, с рассеянным видом следящая за потоками людей, вытекающими и втекающими в город, не обратили на Аврин никакого внимания.

Девушка зашагала по широкому песчаному тракту прочь от Гайе. Ей хотелось бы чтобы Иен и Сартер догнали ее поскорее, но предательские мысли, вкрадывающиеся ей в голову, говорили о том, что Аврин их больше не увидит. Слишком уж неравны были силы и выстоять в той схватке, в которую вступили они, было не так уж и просто. Девушке не хотелось об этом думать, ведь ей нравились оба наемника. Они были добры к ней и как могли заботились об Аврин. Да оба они получали за это деньги, но сути дела это не меняло. И Иен и Сартер были ее защитниками, а теперь она осталась совсем одна. И никто кроме нее самой не сможет теперь защитить Аврин. На глаза внезапно навернулись слезы, и девушка зло смахнула их тыльной стороной ладони. Не время раскисать, зло сказала она себе. Олети Марика учила ее быть сильной, и она будет. Правда, что ей делать дальше Аврин пока еще не знала. Как не знала и того, как далеко удастся ей уйти и выйдет ли у нее это вовсе.

Девушка шла, не останавливаясь, до самого вечера. Навстречу ей двигались груженные товаром купеческие обозы, проезжали как конные отряды, так и одинокие всадники. Были и пешие странники, как и она сама. От города убывало не столь много народа как двигалось в его сторону. По крайней мере так казалось Аврин. К вечеру девушке повезло и один из торговцев, ехавший налегке, предложил ей сесть в одну из трех его крытых парусиновой крышей повозок.

Торговец принял ее за мальчишку, а она, не подавая голоса и не снимая глубоко надвинутого капюшона, не стала переубеждать его в этом, лишь только молча кивала в ответ на его речи. Торговец, мужчина средних лет, дородный с раскрасневшимся лицом не переставая хвалился, как удачно и быстро в этот раз он распродал в Гайе весь свой товар. Аврин то и дело кивала, слушая болтовню мужчины в пол-уха. Наконец он спросил ее почему он, парень за которого торговец ее принимал, молчит и не расскажет ему куда направляется. В ответ Аврин на пальцах показала, что нема и тот отстал от нее со своими расспросами. Впрочем, о себе рассказывать мужчина не прекратил, видимо, что немому можно доверить еще больше личного чем тому, кто способен болтать. Двумя хмурыми охранниками этого небольшого обоза, оказались братья-близнецы, чьи лица были сплошь усыпаны шрамами. Они то и дело косились на Аврин, то ли не одобряя что их наниматель позволил ехать с ними простому прохожему, то ли еще по какой-то причине.

Аврин была рада, когда они доехали до придорожного постоялого двора «Старая кляча». Она спрыгнула с повозки и чуть было почтительно не присела, но вовремя вспомнив, что она теперь изображает из себя мальчишку, просто поклонилась. Аврин надеялась, что этого будет достаточно и с нее не потребуют денег. Конечно, у нее был кошель, врученный ей Иеном, но она знала, что деньги имели свойство быстро заканчиваться, и ей хотелось как можно дольше оттянуть этот момент. Торговец, впрочем, к ее удовлетворению платы с нее не потребовал, и даже более того предложил ехать с ним дальше и заночевать на тракте. Зачем тратить деньги на комнату в постоялом дворе и тамошнюю еду, если можно разбить лагерь и заночевать там вместе с ними, отведав при этом какой-то особенно вкусной похлебки, которую готовил один из трех его возчиков. Аврин ужасно надоела болтовня мужчины, но предложение было вполне заманчивым. Во-первых, ей не придется тратить денег, а это значило еще один день сэкономленных средств, а во-вторых, у торговца имелась охрана, а значит передвигаться с ним было безопаснее чем одной. Аврин не могла отказаться от такого предложения. И пусть излишняя болтливость торговца будет ее платой. Меньшей из той, что она могла заплатить.

Молча кивнув, она вновь забралась на одну из повозок. Ей повезло. Хозяин этого небольшого обоза притих и до самого вечера, когда было принято решение остановиться и разбить на краю тракта небольшой лагерь, практически не проронил ни слова. Только лишь там, расположившись у костра вместе с Аврин и двумя братьями-охранниками, он вновь обратился к девушке. Его хваленая похлебка, которую уже сготовил один из возчиков, сидевших кружком у второго костра неподалеку, была действительно чудесной на вкус.

– Что, нравиться паренек? – улыбаясь спросил торговец Аврин. Та медленно кивнула в ответ, следя из-под среза капюшона за неотрывно наблюдающими за ней братьями.

– Я же говорил, что похлебка чудесная, – голос торговца стал почему-то елейно-ласковым. – Да и компания у нас приятнее, чем на постоялом дворе не так ли? Кстати, почему ты скрываешь свое лицо? Я бы хотел посмотреть на твою милую мордашку.

Ложка поднесенная Аврин ко рту так и замерла на месте, и она вдруг с ужасом осознала, что рука торговца тянется к ее капюшону. Аврин дернулась и отстранилась.

– Ну-ну, мой хороший, не бойся меня. Я буду ласков с тобой, – голос торговца был сладким, словно патока. – Ты такой милый мальчик. Подари мне немного тепла в ответ на мое радушие.

Рука торговца внезапно легла на ногу Аврин чуть выше колена и медленно поползла вверх. Все что произошло дальше, девушка выполнила по наитию. Не задумавшись ни на мгновение, она выплеснула остатки горячей похлебки из тарелки прямо в лицо торговцу. Тот вскрикнул и отдернул руку, а Аврин вскочила и бросилась прочь. Двое наемников даже не сдвинулись с места, а сам торговец отирал лицо рукавом рубахи и девушке на какой-то миг показалось что ей удастся сбежать. Но когда один из возчиков подставил ей подножку и Аврин со всего маху рухнула на землю, распластавшись на животе, она поняла, что обречена. Кто-то наступил ей ногою на спину вжимая в землю и не давая подняться. Аврин глухо застонала и разрыдалась. В какой-то момент давление прекратилось, а затем ее грубо перевернули на спину. Торговец, некогда показавшийся ей простым добродушным болтуном, уселся на нее с силой раздвигая ноги девушки. Она попыталась отбиться, но один из возчиков прижал ее руки к земле. Аврин забыла от отчаяния.

– Хороший мальчик, сладкий мальчик, тихий мальчик, не способный позвать на помощь, – плотоядно оскалившись протянул торговец. – Не стоит сопротивляться. Эй ты, помоги мне перевернуть его на живот и подержи ноги чтобы он…

– Я девушка, – отчаянно завопила Аврин, не зная поможет ли это ей, или только усугубит ее положение.

Торговец и возчик, которого тот просил помочь ему на мгновение опешили, а затем мужчина, сидевший на ней верхом, разразился проклятиями и грубо ухватил ее между ног. Аврин дернулась, но уже в следующее мгновение торговец убрал руку, вновь разразившись проклятиями. После его прикосновения у Аврин возникло стойкое чувство омерзения, которое никак не хотело покидать ее.

– Проклятая девка не иначе, да еще и не немая, – зло прошипел все еще сидящий верхом на ней мужчина. – Я не люблю девок.

– Может быть хозяин мы ее оприходуем? Раз вы не хотите, – совершенно спокойным, бесцветным голосом спросил один из братьев-наемников. Оба уже стояли рядом с показным хладнокровием следя за происходящим.

– Нет, – рявкнул торговец, его голос стал жестким, не принимающим возражений. – Вам что не ясно дурни? Девка, выдающая себя за парня, да еще и немого, прячет свое лицо. Она бежит от кого-то. А если она от кого бежит, значит ее кто-то ищет. И этот кто-то возможно заплатит за нее кругленькую сумму.

Торговец вдруг склонился к ней и одним движением сдернул с ее головы капюшон и тут же присвистнул от удивления.

– Однажды в одном цирке я наблюдал за выступлением эдшарца, – ухмыляясь, сказал он. – Так вот со всей ответственностью могу заявить, что эта девка сильно смахивает на него своими глазками. Да определенно она эдшарка, которая ко всему прочему от кого-то скрывается. Ты шпионка?

– Я не шпионка! – в отчаяние выкрикнула Аврин. – И я не из Эдшары, а из Эоврина.

– Может оно и так, – удовлетворенно хмыкнул торговец, – а может и нет. Шпион никогда не сознается в том, что он шпион. А может ты простая воровка. Какая, в сущности, мне разница. Ты от кого-то бежишь и это самое главное. Эй вы, – рявкнул он, – свяжите ее, заткните рот и бросьте в одну из повозок.

К возчику, который держал ей руки, пришел на помощь второй. Аврин показалось что это был именно тот, кто подставил ей подножку. Она попыталась лягнуть его, но у нее ничего не вышло. Тогда она закричала, но ей быстро заткнули рот грязной потной ладонью, а затем затолкали какую-то тряпку, так что у Аврин свело челюсти. Она все еще мычала и дергалась пока ее связывали, а потом, забрав нож, бросили в одну из повозок словно мешок с зерном. Аврин разрыдалась, осознавая свое бессилия. Но от этого ей легче не стало. Девушка понимала, что обречена.

Аврин могла бы попробовать использовать свой дар. Спеть песнь и войти в контакт с духами, чтобы попробовать развязать веревки, но не могла этого сделать с заткнутым кляпом ртом. К тому же она не была уверена в том, что у нее вышло бы это, ведь она не прошла полного обучения в Цитадели духа, да ко всему прочему была слушателем факультета целительства, а не стихий, хотя общие принципы последнего им преподавали и там. Зато она знала, как можно усыпить человека, правда одним из пелигрумов устава Цитадели нельзя было использовать эту песнь на людях, если только того не требовала процедура исцеления. Свод законов Цитадели вообще имел множество запретов, но главное общее правило распространявшееся на всех его членов гласило, что ни один Говорящий не мог использовать дар в корыстных или способных навредить человеку целях. Никогда и ни при каком случае, даже для самозащиты. Считалось что Говорящие имели особый статус и уважение среди простых обывателей в любом государстве материка Тавлар, а также находились под покровительством правителей этих государств. Отчасти так оно и было, но имели место случаи, причем не такие уж и редкие, когда Говорящих грабили, а порой даже и убивали. Но устав Цитадели был не изменен вот уже несколько веков, и никто не смел нарушать его. По крайней мере до сего времени. Аврин не знала, как относиться к этому. С одной стороны она была согласна с уставом Цитадели духа и его пелигрумами, ведь она была ярой противницей любого насилия, с другой стороны сама оказавшись в сложной ситуации девушка невольно задумалась о том, что все же кое-какие из пелигрумов не мешало бы пересмотреть. Впрочем она, как беглянка и невольный изгой, могла бы использовать дар, не боясь осуждения со стороны Цитадели духа, но Аврин не хотелось еще больше усугублять свое положение. Ко всему прочему, чтобы исполнить песнь ей требовалось сосредоточиться, а сделать это, пока торговец и ее люди связывали ее, она была не в силах. Если бы только ей удалось как-то избавиться от этого кляпа.

Аврин вдруг задумалась о несправедливости своей судьбы. И почему все это вдруг выпало на ее долю. Ведь она не сделала никому ничего плохо. Просто оказалась не в то время и не в том месте и ее жизнь рухнула. А ведь она была лучшей ученицей в своей группе и еще пара лет обучения и Аврин получила бы звание Немой Говорящей, низшей ступени в иерархии Цитадели духа среди Говорящих. Такова была ее судьба, так девушка считала раньше, теперь же она понимала, что нити судьбы плетутся по своему особому узору и считать, что ты способен контролировать это плетение как минимум глупо.

Аврин попыталась пошевелить уже начинавшими затекать руками. Веревки стянули слишком сильно, а она даже не могла попросить этих негодяев, чтобы они хоть немного ослабили путы. Если бы только она могла исполнить песнь. Если бы только… От мыслей о том, что она могла бы сделать, ей становилось только хуже. Аврин лежала, вслушиваясь в то, как разговаривают у костра похотливый торговец и его люди. Затем они затихли, а она все лежала с ужасом осознавая, что уже практически не чувствует своих рук. Кто-то шумно помочился рядом с соседней повозкой, а потом снова наступила тишина. Где-то вдалеке перекликались ночные птицы, пели сверчки. Время, казалось, длилось целую вечность. На смену слезам пришло безразличие. Полное, всепоглощающее. Аврин не моргая глядела в парусиновую крышу повозки. Темнота давила на нее не меньше, чем связывающие ее лодыжки и запястья веревки. Безразличие вновь сменилось отчаянием и Аврин захотелось завыть от безысходности. Она бы скорее всего так и сделала если бы не кляп. Внезапно повозка качнулась, и темная тень скользнула внутрь, туда, где лежала Аврин. Девушка в ужасе дернулась. Скорее всего то был один из братьев или кто-то из возчиков дождавшийся пока их хозяин заснет и пришедший, чтобы воспользоваться ею. Когда рука незнакомца дотронулась до нее Аврин взбрыкнула, как только могла, извиваясь телом.

– Тише девочка, это я, – прошептал тот голосом Иена. – Если будешь вести себя тихо и делать то, что я говорю, все закончиться хорошо.

Из глаз Аврин градом покатились слезы. Она не могла до конца поверить в то, что это Иен. Она уже не надеялась на спасение и практически отдалась воле судьбы, а та похоже решила дать ей второй шанс.

– Я сейчас развяжу тебя и достану из твоего рта кляп, – сказал ей Иен. – Только прошу тебя девочка веди себя как можно тише.

Аврин кивнула в ответ. Она не знала заметил ли Иен этот ее жест в темноте, но тот потянулся к кляпу и, осторожно вытащив, откинул его в сторону. Аврин сомкнула челюсти ощутив в сведенных скулах неприятную боль. Когда Иен перерезал веревки стягивающие ее запястья и лодыжки, Аврин позволила себе несильно застонать, ибо ее ступни и руки пронзила тысяча подкожных иголок. Некоторое время она даже не могла подняться и Иену пришлось немного подождать до того, как Аврин все же смогла встать. Иен помог ей слезть с повозки и молча указал в сторону тракта. Ночь была темной и безлунной, так что Аврин с трудом различала стоящего рядом Иена и то куда тот указывает.

– Я могла бы исполнить песнь и тогда они не проснутся до самого утра, – едва слышно прошептала она.

– Нет, – прошептал ей Иен. – Тихо следуй за мной. Мы уедем до того, как они опомнятся.

Один из двух костров в центре этого небольшого лагеря был уже потушен, у второго, едва теплившегося жизнью, дремал один из возчиков. Аврин очень надеялась на то, что он не проснется, как и остальные люди в лагере. Особенно те братья-наемники. Они выглядели бывалыми и очень опасными, и девушка сомневалась в том, удастся ли Иену справится с ними обоими, особенно если тем на помощь подоспеют возчики. Она надеялась, что там на тракте их ожидает Сартер, но даже вдвоем им придется нелегко, особенно после того, как они побывали в драке днем, а потом нагоняли ее. Девушке вообще не хотелось, чтобы случилась стычка, ибо в таком случае наверняка не обойдется без жертв. Она не желала, чтобы кто-то умер, даже один из этих негодяев, что сначала пытались изнасиловать ее, а затем связали в надежде продать за хорошую цену. Интересно, подумала она, а как Иен и Сартер нашли меня? Впрочем, об этом она могла спросить у наемников позже. Сейчас же все что от нее требовалось, это вести себя тихо и постараться выбраться из лагеря незамеченной.