Сага о поющих камнях

Сага о поющих камнях
Алексей Осипов

795 год от Рождества Христова. «Буйным» был тот год. Карл Великий уже близок к мечте восстановления Западной Римской империи. Племена викингов, в поисках новых источников наживы, добрались-таки и до Ирландии. А в Новгороде на Славенском конце звонко стучали топоры, сооружая первую мостовую. И только Изборск как стоял недвижно и несокрушимо с веков незапамятных, так и еще простоит многие лета. Но самые важные события разворачивались на месте будущего Пскова…

Сага о поющих камнях

Алексей Осипов

© Алексей Осипов, 2017

ISBN 978-5-4485-3197-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Восходило солнышко, восседая на пурпурном, золототканом престоле.

Уже выглядывало из-за высоких сосен, искрясь разноцветно в капельках росинок в зеленой траве. Отражалось в темных зеркальных водах, играя лучами в мелкой ряби. Утро раздирало туман в белые клочья, прогоняя в болота.

Еще сладко посапывали люди, досматривая сны в селении из семи дворов, что приютились на высоком берегу Плескавы, где впадает она во множестве раз более широкую и полноводную реку Великую[1 - В настоящее время территория Псковского (Крома) Кремля, расположенного на узком и высоком мысу при впадении реки Псковы в реку Великую.].

Вдруг невдалеке на самую толстую ветку березы села птица. Сама Матерь Лада – птица Сва[2 - Мифическая птица c женским ликом.]. Засияла седьмой красой, завещанной от Богов. Забила прекрасными крылами, озаряя все округ ярким огненным светом, переливаясь золотыми, серебряными, красными, желтыми цветами. Оглядела зорко местность, и, взмахнув сильными крылами, улетела.

**********************************************************

Любим осторожно подкрался к сундуку, где на постели потягивался, позевывая ото сна, его сын. Сдерживая смех, пощекотал детскую розовую пятку. Младшенький взвизгнул, а Любим загоготал на всю избу. Принялся тискать отпрыска, целовать, покалывая усами. Чрезвычайно жесткими и нещадно колючими, наверное, от того, что бороду обстригал на франкский манер.

– Ну-ка! Садитесь к столу, проказники, – позвала хозяйка дома, поставив на стол широкий ставец[3 - Широкое блюдо.] c горячими пирогами, да кринку c парным молоком, и две канопки[4 - Небольшие стаканы для напитков.].

– Не хочу, потом, – и отрок, прихватив кожаный пояс, на ходу напяливая сорочицу[5 - Мужская льняная рубашка.], выскочил на улицу.

– Куда чуть свет поскакал-то?! Вот – пиздрик[6 - Псковский диалектизм. В этом случае название маленькой непоседливой птички.]!

Любим, неспеша пододвинув большой резной стул, сел на хозяйское место. Откусил пирог. Пожевал—пожевал в задумчивости. Расплылся в улыбке, заглядевшись на жену, точно в первый раз увидел. Встал из-за стола. Подойдя, присел перед ней на колени, и бережно прижался щекой к ее животу, погладил длинную русую косу, нежно приобнял, – Любава моя! Ненаглядная!

– Рано еще! – смутилась Любава, – к зиме только зашевелится.

Любим c хитровато-таинственным видом протянул любимой жене сжатую длань. Разжал пальцы, показывая новые стеклянные c позолотой бусы…

– Могута! Могута! – стучал игрушечным деревянным мечом по крыльцу соседней избы Любимов сын, – пошли силки проверять!

– Спит еще твой Могута! Храпит-посвистывает, точно медведь в сечень-бокогрей[7 - Февраль.]! – вышел на шум кузнец Радей. Потянулся, захрустел косточками.

– Мы же договаривались. Эх, – мальчишка махнул рукой и побежал через ржаное поле в лес.

Несколько петель из конского волоса на заячьих тропках были нетронутыми, а ступа[8 - Ловушка для птиц из деревянных колышков.] разломана и разбросана по полянке. Наверное, волк или лисица раньше пробежали, обнаружив в капкане, судя по перьям, откормленного на лесных ягодах тетерева.

Маленький охотник, было, расстроился, но тут углядел черничник c переспелыми крупными гроздьями ягод. А невдалеке затаились рыжие лисички, подберезовики. Под опавшей листвой и хвоей подрастали белые грибы. Жаль, что c собой нет мешка или плетеной корзины, а то и рубаха б пошла в дело, но комарики, не успев спрятаться в сосновом бору от дневного света, еще норовили укусить, пища над ухом.

– Здравствуй, Градибор! – кто-то заговорил сзади. Мальчик обернулся.

Совсем рядом на замшелой коряге сидел незнакомый мужчина. В зеленом длинном до пят иноземном странном одеянии, c вышитой золотыми нитями каймой, и косым крестом на груди.

Как будто не похож на лешего. Радей рассказывал, что если хранитель леса сидит на пне, обязательно кладет левую ногу на правую. И пуговицы у него тоже всегда c левой стороны. И глаза, вроде, как у кошки – лучистые, оранжевые.

А у этого глаза голубые. Бородища длинная, седая. И пуговиц вообще нету…

– Здравствуйте, – поздоровался Градибор, раздумывая: «и имя-то откуда-то мое знает». Немного было не по себе и тревожно, но виду не подал.

– Черникой балуешься?!

– Сухие деревья на дрова выискиваю, – важным тоном, подражая взрослым, ответил Градибор.

– Молодец! Хорошим помощником растешь, – вздохнул и o чем-то задумался незнакомец.

– А вас как величать, и откуда вы? – осмелев, спросил Градибор.

– Из Вифсаида. Андреем – в народе величают, – Первозванным[9 - Апостол Андрей Первозванный – один из двенадцати апостолов, учеников Иисуса Христа. Родился в Вифсаиде на берегу Галилейского озера.].

– А меня завсегда мамка c отцом не дозовутся, – добродушно хмыкнул Градибор.

– Ну, беги, Градибор, беги домой. Попрощайся c отцом, – подойдя к мальчику, Андрей погладил его по голове, осенил крестным знаменем, – поспешай. Много дел великих ждет тебя. Ох, как много… и велик род твой будет, и прославятся потомки твои в веках…

Градибор, вспомнив, что, действительно, давненько и далековато забрел в лес, побежал обратно в селение. Оглянулся у тропинки, а мужчина исчез бесследно… и припустил от жути пуще прежнего.

Отец вовсе никуда и не собирался уезжать. C кузнецом осматривал новые выкованные серпы. Попутно управлял чадью[10 - Свободные общинники.], указывая, что и где сегодня надо было сделать.

Мамка таскала воду в корчагу[11 - Большой глиняный сосуд.] кипятить белье со щелоком.

Все были в делах, заботах. Даже Могута, изрядно проливая на себя, пил молоко прямо из подойника, пока Радмила, жена кузнеца, не стеганула сына прутиком.

А на дороге, что c западной стороны Изборской крепости, густо запылило, донесся конский топот и через мгновение показался княжий дружинник.

Бездоспешный, только c топориком за поясом, ловко соскочив c коня, сразу же направился к Любиму.

– Ну, что?! Какие новости привезши, «гридьба»[12 - В этом случае: «младшая» часть княжеской дружины.]?! – хитро прищурился Любим.

– Да где уж там, нам до вас, – бояринов, мужей нарочитых[13 - Знатный «муж». В этом случае, не входящий в состав княжеской дружины.]! – шуткой на шутку ответил гонец.

– Ну, здравствуй, Василий! Дай-ка я тебя обниму! «Симаргл»[14 - В этом случае: «Симаргл – предвестник богов».] – ты мой! Экую бородищу-то отрастил! Сколько ж лет мы c тобой, не видавшись-то?! Когда вернулся?!

– Здравствуй, Любим! По снегу еще. На корабах[15 - Разновидность морских и речных судов.] из Новгорода.

– Ну, что нового на свете белом?

– Некогда, Любим. Не до праздных речей. По дороге расскажу. Князь Ярополк за тобой и твоими людьми послал.

– Князь, говоришь?! Наместник из Новгорода, да и только[16 - В этом случае, намек на то, что Изборск утратил самостоятельность в решении политических и военных вопросов.]. Не в деда своего корнями пошел[17 - Очевидно, что Ярополк внук Избора, основателя Изборска.], – подумал, а добавил презрительно, – на такого и пес бродячий не гавкнет…