Нищенка на торте

на даче головы мышей,
занявших вражеские доты,
торчат, как вата из ушей,
как воскресенье из субботы,

из каждой щели откровен
но лезут времени приметы,
и вянет в Книге Перемен
советский фантик от конфеты.

Зазеркалье

Сквозь ёлки-палки лес густой
продрался в новые эстеты —
встать угораздило не с той,
хотя договорился с этой,

с которой тоже нелады,
вот и сожгла, воображала,
остатки огненной воды,
хотя бы мне не помешало,

что делать божьему рабу,
трепещущему, как базука,
июльский ливень рвёт траву,
похожую на запись звука,

звенят стаканы, как звено,
где дегустируют славяне
тяни-толкайское вино
на шито-крытой тополяне,

где лилий с флоксами грызня,
и мальва фыркает, как львица,
а в головах такой сквозняк,
что ну никак не простудиться,

не отвертеться от судьбы
страдальцам вражьей закулисы,
когда в округе все грибы
перелопатила Алиса,

как-будто склеен из пустот
и собран из прозрачных гранул,
вдруг выскочил Чеширский кот,
пометил тапочки и канул.

Летняя оптика

Не всегда удаётся пейзаж целиком —
съехал с гор, завалился за море,
вертикальную съёмку ведёт телефон —
просочился сквозь щелку в заборе,

а оттуда черёмуха, как нашатырь,
искры света, как брызги из кадки,
не хватает за бёдра твоей широты —
так и ходишь, безухая, в кадре,

заскучаешь – убавлю веснушек на треть,
фотошопом, что хошь, залатаю,
ты настроила выдержку – ждать и терпеть,
потому что моя золотая,

на экране не гнётся фейсбуковый лук
с тетивою из козьего пуха,
из-под тучи лучи, как липучки от мух
дышат пылью и щёлкают сухо,

тонет взгляд, напряжением дня завершён,
чайной ложечкой в банке с вареньем,
и копирует тьма, за скриншотом скриншот —
бесконечное это мгновенье.

Отпуск ноя

На линзе выжжена слеза, стоят над морем и горами
тефлоновые небеса, чтоб облака не пригорали —
ночные грозы их схарчат, зато леса огнеупорны,
и по-охотничьи звучат, запутавшись в кишках, валторны,

не делится на три колор, блестят в посудной лавке слоники,
ползёт на пляж фуникулёр лимонной косточкой в соломинке —
пока не сорвана резьба, и мы в Сочах в Европу выбились,
у каждого – своя изба стабильна, как у Сфинкса сифилис,

засасывает даль маяк, его труба артериальная —
а ты, по-прежнему, моя, всё – вакуум, а ты – реальная,
нам сладко спится в пастиле, в углу заставленном соленьями,
где намертво прибит к стене трофейный гобелен с оленями.

Забантика

Злые тучи плывут на восток,
отливают дождями, как нерпы,
я пропущен сквозь электроток,
потому что железные нервы,

думал сам этот вес подниму,