Дома смерти. Книга II

Так. Ясно. И как поступать далее?

Аптека Генри Ниссона. Слева: билборд у дороги, справа: само здание аптеки. Это кадры из телевизионного репортажа, снятого примерно через 2 недели после описываемых событий.

Крайне обеспокоенные происходящим родители Роба поехали в отдел полиции в Норвуд-парке, где проживал Гейси [Норвуд-парк – это район на северо-западной окраине Чикаго площадью 9,5 кв. км]. Они намеревались подать заявление об исчезновении сына, но такое заявление у них не приняли. Дежурный офицер уверял, что в штате Иллинойс постоянно происходят разного рода исчезновения людей, не имеющие под собой никакой криминальной подоплёки. Родители же Роберта Писта утверждали, что их сын – отличник в школе, спортсмен, серьёзно занимающийся спортивной гимнастикой, не употреблявший наркотики и спиртное – не мог исчезнуть без предупреждения в день рождения матери, но все их апелляции к здравому смыслу не были услышаны.

Когда же Гарольд Пист упомянул фамилию Гейси, полицейский рассмеялся – оказалось, этот человек был хорошо известен сотрудникам полицейского участка. Джон Уэйн Гейси (John Wane Gasy) являлся казначеем благотворительного общества «Стрит лайт дистрикт» («Street light district») и на этом посту оказывал заметную материальную помощь полиции района Норвуд-парк; кроме того, он был заметным предпринимателем, владел строительной компанией, состоял в местной масонской ложе, много занимался благотворительностью, посещал больницы, на общественных началах принимал участие в парадах и, более того – даже командовал ежегодными польскими парадами в Дес-Плейнсе, городе-спутнике Чикаго, и тому подобное. В общем, дежурный по участку отказался направить патрульную машину к дому Джона Гейси, поскольку не видел ни малейших оснований беспокоить этого уважаемого человека в столь поздний час.

Гарольд и Элизабет Писты всю ночь колесили по улицам Чикаго и его северо-западного спутника Дес-Плейнса, разыскивая сына. Утром, измученные бессонной ночью, они приехали в главное здание Департамента полиции Дес-Плейнса с твёрдым намерением добиться от полиции принятия мер по розыску исчезнувшего сына. Логика родителей выглядела «железной» – аптека Носсона расположена на территории Дес-Плейнса, вот пусть городская полиция и разыскивает пропавшего сына, если «законники» из Норвуд-парка не хотят даже пальцем пошевелить.

В отделе уголовного розыска Департамента полиции Дес-Плейнса родителей пропавшего юноши принял детектив Рафаэль Товар (Rafael Tovar), которому хватило одной минуты, чтобы проникнуться сознанием серьёзности ситуации. Получив на руки фотографию пропавшего юноши и записав его приметы, детектив пообещал немедленно приступить к его розыску. Измученные бессонной ночью родители Роба отправились домой, а Товар поднял трубку телефона и поговорил с шефом детективов сержантом Джозефом Козенчаком (Joseph R. Kozenczak). Последний обычно сокращал своё имя до лаконичного «Джо», поэтому в дальнейшем мы тоже станем называть его так. В некоторых публикациях о событиях того времени и даже в документальном 3-серийном сериале «Netflix» на ту же тему его именуют лейтенантом, но это неверно – в декабре 1978 года Джо Козенчак являлся сержантом и звание лейтенанта получил только в мае 1980 года. Джо Козенчак моментально понял, что история, поведанная супругами Пист, хотя и кажется абсурдной и даже невозможной, однозначно имеет криминальную подоплёку. Многие серьёзные преступления несут в себе подобное зерно иррациональной бессмысленности и абсурдности. Когда знакомишься с их деталями, невольно хватаешься за голову и задаёшься вопросом: ну, как такое может быть?! Такой бред только в кино показывают! Тем не менее бредовые и даже бессмысленные преступления происходят часто, и Джо Козенчак понимал это, как никто другой.

Козенчак и Товар быстро обсудили ситуацию, стараясь понять, с чем именно они имеют дело. Важнейший вопрос, стоявший перед ними, можно было сформулировать так: что могло произойти с Робом Пистом после того, как он вышел из дверей аптеки, чтобы поговорить с потенциальным работодателем? Реалистичных вариантов имелось совсем немного: а) что-то могло пойти не так при общении с работодателем, и возникшее недопонимание закончилось побоями и последующим похищением юноши; б) мог возникнуть мимолётный конфликт с кем-то из проходивших или проезжавших мимо, кто никак не связан ни с работодателем, ни с Пистом; в) в действительности Роб мог умышленно обмануть Ким Байерс, и из аптеки он выходил для разговора вовсе не с работодателем, а с неким лицом, общение с которым он намеревался скрыть.

Поскольку информации для каких-либо определённых выводов очевидно не хватало, Рафаэль Товар и Джо Козенчак решили действовать параллельно. Первый отправился в аптеку, имея в виду составить полный список всех лиц, входивших и выходивших из этого заведения в районе 21 часа 11 декабря, а также получить краткую справку о каждом из них [насколько это окажется возможным]. Козенчак, взяв с собою пару подчинённых ему детективов – Рональда Робинсона (Ron Robinson) и Роберта Шульца (Bob Schultz), – направился к Джону Гейси, проживавшему в доме №8213 по Вест-Саммердейл (W. Summerdaile) в Норвуд-парке (Norwood park). Сержант рассчитывал получить от него ответы на вопросы, связанные с его местопребыванием накануне вечером.

Детективы уголовного розыска Департамента полиции Дес-Плейнса, непосредственно занимавшиеся поисками Роберта Писта. Слева направо: капитан Джон Казенчак, детективы Роберт Шульц, Дэйв Хачмейстер (Dave Hachmeister) и Рон Робинсон.

Разговор сержанта с Гейси не задался с самого начала. Последний был раздражён и очень тороплив, полицейских в дом не пустил и разговаривал с ними через порог. Он оказался из категории тех, кого можно охарактеризовать поговоркой «ты ему слово, он тебе – два». Гейси подтвердил тот факт, что накануне забыл записную книжку в аптеке, но вернулся и забрал её в середине дня, вечером он действительно приезжал в аптеку на минуту, но быстро уехал, никакой парень или молодой мужчина с ним не выходил, и он ни с кем возле аптеки не разговаривал. На предложение Козенчака проехать в отдел полиции, чтобы обстоятельно ответить на вопросы, Гейси заявил, что у него нет на это времени. Тогда сержант предложил согласовать время, когда Гейси сможет подъехать, на что Гейси, заметно раздражаясь, ответил, что не может сейчас ничего определённого сказать, так как только что узнал о смерти дяди в Арканзасе и ждёт телефонного звонка матери, дабы отправиться на похороны.

Сержант продолжал настаивать на необходимости разговора в отделе полиции, предлагая разные варианты – отправиться немедленно, встретиться через пару часов или вечером. Гейси быстро надоело его слушать, и он вспылил, буквально закричав на полицейских: «Да проявите же вы хоть немного уважения, у меня близкий родственник умер!» В конце концов, он пообещал «найти минутку» для поездки в полицию и довольно бесцеремонно закрыл дверь перед носом детективов.

Сцена получилась очень неприятной и некрасивой, сержант Козенчак был прямо-таки разъярён конфликтным поведением Гейси, однако осуществить принудительную доставку свидетеля на допрос он в ту минуту был не готов.

Оставив перед домом Гейси автомашину с парой детективов, которым надлежало отслеживать перемещения Гейси и не допустить его отъезда из штата, Козенчак возвратился на своё рабочее место. Через пару часов появился и Рафаэль Товар, доложивший о результатах поездки в аптеку. Он выяснил, что в интервале от 20:30 до 21:30 – то есть в то время, когда Роберт Пист вышел на улицу, – в аптеке вместе с персоналом побывали 17 человек. Имена и фамилии всех этих людей полицейский смог установить – это само по себе явилось большой удачей, поскольку резко сужало круг подозреваемых.

Внимание детективов по нескольким причинам привлекла 16-летняя Кимберли Байерс (Kim Byers), работавшая накануне вечером кассиром. Девушка рассказала, что на её рабочем месте у входной двери был сильный сквозняк, и она попросила Роберта Писта одолжить ей свой новый светло-голубой пуховик. Роб великодушно согласился и отдал Ким куртку, в которой та и простояла за кассой больше 2-х часов.

Роберт Пист сфотографировался в новой светло-голубой куртке-«пуховике» буквально за день до исчезновения. Эта куртка окажется очень важна для полицейского расследования, хотя этого поначалу никто не мог знать.

Около 9 часов вечера Ким Байерс обратила внимание на полного мужчину, бесцельно бродившего между прилавками и стеллажами с товаром. Мужчина был ей не знаком, и поведение его казалось подозрительным, она спросила у фармацевта, кто это такой. Оказалось, что это строительный подрядчик, которого владелец аптеки пригласил для проведения ремонта. Ким Байерс не знала в лицо Джона Гейси, но очевидно, что речь шла именно о нём. После того, как полный мужчина вышел из аптеки, следом за ним выскочил и Пист. В том, что это было именно так, свидетельница не сомневалась, поскольку Роб, выходя, забрал у неё куртку.

И обратно он уже не вернулся.

А через некоторое время – очень непродолжительное – появилась мать Роберта. Узнав, что сын вышел, она попросила Ким, чтобы та передала ему просьбу позвонить домой.

Ким была девушкой весьма симпатичной, и притом всего на год старше Роба Писта. Казалось вполне вероятным, что она понравилась юноше, и тот искал её расположения, кстати, разрешение носить «пуховик» могло быть как раз такой попыткой. Что, если строительный подрядчик в истории исчезновения Писта вообще никак не задействован, а имеет место банальная ревность? Ухажёр Ким решил отвадить Роба от «своей» девушки, но что-то пошло не так, и вот теперь Ким выгораживает своего дружка, перекладывая вину на достопочтенного предпринимателя?

Кимберли Байерс работала кассиром в аптеке Ниссона и являлась последним человеком, видевшим Роберта Писта живым. Касса располагалась возле входной двери, и юноша, выходя на улицу, прошёл мимо свидетельницы.

Такое предположение казалось не лишённым здравого зерна. Показания Ким Байерс, фактически видевшей Роберта Писта последней, были очень важны для полиции, но требовалась полная уверенность в том, что девушка говорит правду, а не пытается манипулировать полицией. С подобными попытками, кстати сказать, полицейским приходится сталкиваться чаще, чем хотелось бы.

Чтобы проверить искренность Ким и побудить девушку к полной откровенности, сержант решил устроить небольшой психологический эксперимент – эдакую очную ставку с родителями пропавшего юноши. Он позвонил по домашнему номеру Пистов и условился, что Гарольд и Элизабет подъедут к аптеке Ниссона к 18 часам.

В это же самое время возле дома Джона Гейси происходили любопытные события. Детективы, наблюдавшие за домом из автомобиля, видели, как около 15 часов к дому подъехал тёмный «шеви вэн» с логотипами «P.D.M. Contractors», компании, принадлежавшей Гейси. Автомобиль проехал мимо дома и закатился в гараж позади него, детективы видели, как Гейси встретил шофёра, они о чём-то заговорили, после чего гаражные ворота опустились. Через 20 минут автомобиль выехал из гаража и поехал прочь. Детективы после некоторого замешательства приняли решение следовать за автомобилем, имея в виду, что в нём, скорее всего, находится Гейси. А сержант Козенчак, напомним, обязал детективов не допустить выезда последнего за пределы штата.

Больше часа Робинсон и Шульц «висели на хвосте» «шевроле» с логотипом компании Гейси, пока, наконец, путешествие не закончилось возле ремонтируемого дома. Водитель машины вылез из кабины и стал разгружаться – он привёз рабочим стройматериалы и кое-какой инструмент. Двери машины были широко открыты, и детективы увидели, что в «шеви вэне» никого нет.

Стало ясно, что Гейси свой дом не покидал. Вернее, не покидал в этой автомашине!

Детективы моментально помчались назад к дому №8213 по Вест-Саммердейл и не очень-то удивились тому, что в окнах нет света, и на стук в дверь никто не открывает. Кстати, и телефонную трубку хозяин дома также не поднимал. Это могло означать только одно – Джон Гейси отвлёк детективов вызовом рабочей машины, а после того, как они уехали, отправился по своим делам.

Выходка, конечно же, была возмутительна, но из неё вовсе не следовала причастность Гейси к исчезновению Роба Писта. Строго говоря, детективы сами были виноваты в случившемся, допустив классическую для наружного наблюдения ошибку – они начали слежку, не удостоверившись в том, что правильно выбрали объект.

Примерно в то же самое время в аптеке Ниссона произошла довольно примечательная встреча Ким Байерс с детективом Товаром и родителями пропавшего юноши. Элизабет Пист стала уговаривать девушку сказать правду, напирая на то, что все близкие Роберта – родители, старшие брат и сестра, его дедушки и бабушки, двоюродные братья и сёстры – очень за него переживают и хотят, чтобы ситуация скорее разъяснилась. Ким поначалу не поняла смысла сказанного, прошло некоторое время, прежде чем она сообразила, что её подозревают во лжи и сокрытии какой-то важной для полиции информации.

Ким Байерс в возрасте 16 лет

Это недоверие вызвало эмоциональный всплеск, похожий на истерику. Девушка заплакала и стала убеждать, что ничего не скрывает и не искажает, она желает Робу здоровья и надеется, что с ним всё будет хорошо… Её непосредственная реакция – неподдельная и живая – убедили как детектива, так и родителей пропавшего юноши в том, что рассказ Ким абсолютно правдив.

Она вновь повторила то, что рассказывала несколькими часами ранее детективу Товару. И это означало, что главным подозреваемым действительно должен быть Джон Гейси. Во всяком случае, если он действительно в силу неких обстоятельств не разговаривал с Робертом Пистом на улице, ему надлежало до мельчайших подробностей восстановить события тех минут и рассказать о собственных действиях после выхода из аптеки. И было бы очень желательно, чтобы нашлись свидетели, способные подтвердить этот рассказ.

В общем, к Джону Гейси имелись важные вопросы, требующие скорейших ответов. Это был, пожалуй, главный вывод, к которому пришли полицейские по итогам первого дня розысков пропавшего юноши. Вот только самого Гейси невозможно было отыскать, и эта неопределённость могла сорвать розыск по горячим следам.

Впрочем, Гейси вскоре дал о себе знать, причём его появление оказалось столь же неожиданным, как и исчезновение.

В ночь с 12 на 13 декабря в 3 часа пополуночи Джон появился на пороге Департамента полиции Дес-Плейнса и заявил, что явился по вызову сержанта Козенчака. Дежурный ответил, что сержанта сейчас на рабочем месте нет и встретиться с ним можно утром. Гейси стал ломать комедию, изображая возмущение – он заявил, что является занятым человеком, ему приходится разъезжать по всему Иллинойсу, контролируя работу подчинённых рабочих, сержант Козенчак требует его явки и при этом позволяет себе откровенное запугивание, а когда он, Гейси, отрывая время от сна, является в полицию, выясняется, что никто здесь его не ждёт и беседовать с ним никто не собирается! Не забыл он упомянуть и о смерти дяди, и о том, сколь неуважительно сержант Козенчак добивался поездки Гейси в полицию, хотя ему было необходимо находиться рядом с телефоном, чтобы обсудить детали предстоящих траурных мероприятий. Джон был весьма говорлив и не очень-то выбирал слова, судя по всему, он рассчитывал произвести на дежурного сотрудника полиции некое впечатление и следил за ответной реакцией.

Полицейский максимально корректно извинился за неудобства, которые, возможно, ему доставил визит детективов, и предложил Гейси повторно приехать сюда же утром, часов в 10—11. Джон притворно повздыхал и, в конце концов, сменив гнев на милость, заявил, что «отыщет минутку».

С тем и отчалил.

А в самом начале рабочего дня 13 декабря из Бюро статистики Министерства юстиции Соединённых Штатов (Bureau of Justice Statistics), ответственного за ведение базы данных судебных приговоров в масштабах всей страны, пришёл ответ на запрос, поданный накануне сержантом Козенчаком. Сейчас обращение к подобной информации для сертифицированного пользователя автоматизировано и осуществляется в режиме on-line с минимальной задержкой практически из любой точки Соединённых Штатов, даже из движущегося автомобиля. Но в декабре 1978 года всё было не так, каждый полученный запрос обрабатывался вручную, после чего подготовленная справка отправлялась телексом инициатору задания.

Вот именно такой телекс детектив-сержант Козенчак и получил утром 13 декабря. И, прочитав первые строки, едва не лишился дара речи. Поразиться и впрямь было чему!

Оказалось, что Джон Гейси был судим за гомосексуальные отношения с юношей и отбыл тюремный срок! Это был в высшей степени неожиданный поворот.

Что знали полицейские к этому часу? Что Джон Гейси имеет датские и польские корни, его хорошо знают в районе Норвуд-парк, где обосновалось довольно много этнических поляков, он является членом Демократической партии, активно участвует в политической работе на низовом уровне, владеет ремонтно-строительной компанией «P.D.M. Сontractors», чей юридический адрес совпадает с местом его проживания, был женат на женщине с двумя дочерьми от предыдущего брака, но отношения расстроились, и в марте 1976 года супруги официально развелись. Вот, пожалуй, и всё… Но справка из BJS рисовала совсем иной облик уважаемого члена общества, бизнесмена и низового политика Демократической партии.

Джон Гейси родившийся 17 марта 1942 года в Чикаго, был вторым из 3-х детей [одна из сестёр была на 2 года старше, а другая – на 2 года младше]. В возрасте 19 лет, так и не окончив школу, Джон уехал в Лас-Вегас, менее чем через год возвратился и в 1963 году окончил колледж в Иллинойсе. Он устроился в компанию по производству и торговле обувью «Nunn-Bush», хорошо себя зарекомендовал и получил перевод во вновь открывшийся офис в городе Спрингфилде. В скором времени он возглавил этот офис.

Слева: Мэрилин, первая жена Джона Гейси, в девичестве Майерс. В браке Мэрилин и Джона были рождены двое детей – мальчик и девочка. Справа: Джон рядом с Мэрилин (кадр любительской киносъёмки).

В марте 1964 года Гейси обручился с Мэрилин Майерс, а в сентябре того же года сочетался браком. Отец Мэрилин владел сетью ресторанов быстрого питания под франшизой KFC. Тесть планировал расширение бизнеса и предложил энергичному зятю возглавить новый ресторан, открывавшийся в городке Ватерлоо (Waterloo – название этого населённого пункта в русской транскрипции звучит как «Уотерлу», но мы будем придерживаться более привычного нашему слуху произношения – «Ватерлоо»), в штате Айова.

Туда-то Гейси и переехал с молодой женой. В феврале 1966 года у молодой пары появляется сын Майкл, а в марте следующего года – дочь Кристин.

В Ватерлоо Джон Гейси принялся деятельно строить карьеру. Он явно не рассчитывал задерживаться в кресле директора ресторана быстрого питания. Являясь формально молодым предпринимателем, он вступил в Молодёжную палату Ватерлоо, призванную оказывать поддержку молодёжным стартапам, кроме того, под эгидой этой организации проводились различные благотворительные мероприятия. Гейси фонтанировал идеями, был чрезвычайно активен и очень скоро стал широко известен.

Сначала Джон стал вице-президентом Молодёжной палаты, а летом 1967 года выдвинул самого себя на должность президента. Он не скрывал и политических амбиций, прямо говоря, что успех на выборах президента Молодёжной палаты использует для дальнейшего выдвижения в городской совет. Гейси придерживался политической линии Демократической партии, и руководители местной парторганизации весьма благосклонно относились как к самому молодому предпринимателю, так и к его начинаниям.

Осень 1966 года: Джон Гейси с сыном Майклом в Ватерлоо.

Руководителем избирательной кампании Гейси стал Дональд Вурхиз-старший (Don Voorhees), весьма успешный местный политик, сначала работавший в руководстве Молодёжной торговой палаты Ватерлоо, а затем избравшийся в парламент штата. Джон поддерживал прекрасные отношения с Вурхизом, летом 1967 года они встречались практически ежедневно для проведения мероприятий в рамках избирательной кампании Гейси.

И вот тогда-то случилось происшествие, поставившее жирный крест на будущности Джона Гейси в Айове. В августе 1967 года перспективный предприниматель посадил в свою автомашину некоего молодого человека, голосовавшего на дороге, и… предложил скоротать вечерок в своём доме – поиграть в бильярд, попить пива, посмотреть «кино для взрослых». Подвал в доме Гейси был оборудован для приёма гостей – там действительно стоял бильярдный стол, мягкая мебель, находился бар с большим холодильником и барной стойкой, имелся кинопроектор для просмотра фильмов. Юноша согласился.

Игра в бильярд, распитие спиртного и просмотр порнофильмов закончился тем, что Гейси занялся оральным сексом с юным автостопщиком. Это не было изнасилование, юноша никогда не обвинял Гейси в применении силы или запугивании, в принципе всё произошло по обоюдному согласию.