Дома смерти. Книга II

Но имелась закавыка, точнее, даже две. Во-первых, по законам штата Айова растление несовершеннолетнего являлось уголовным преступлением, независимо от согласия или несогласия потерпевшего, а во-вторых, парнишка оказался… сыном Дона Вурхиза! Звали его также Дональдом, только в отличие от отца – «младшим». Наверное, если бы Гейси знал, чей сын оказался в его доме, он бы не стал поступать так, как поступил, но история сослагательного наклонения не знает!

Гейси деятельно включился в общественную жизнь Ватерлоо и быстро стал заметным членом местного сообщества. Летом 1967 года он стал самовыдвиженцем на пост директора Молодёжной торговой палаты, рассчитывая использовать эту должность для своей дальнейшей политической карьеры.

Дон-младший в марте 1968 года рассказал о своём дорожном приключении папочке, и Вурхиз-старший немедленно отправился к окружному прокурору. Ситуация осложнилась для Гейси ещё и тем, что показания о гомосексуальной связи с ним дал другой юноша – некий Эдвард Линч. После возбуждения уголовного дела Гейси стало уже не до выборов – теперь он предпринимал отчаянные попытки замять дело. Джон заявлял, что его оклеветали некие враги и затеянное прокурором расследование политически мотивировано.

Но эта демагогия Гейси не помогла, и 10 мая 1968 года он официально был обвинён в посягательстве на половую неприкосновенность по 2-м эпизодам. Под стражу его не заключали, выпустив под залог до суда, и Гейси решил использовать это обстоятельство для давления на потерпевших. Он подговорил некоего Рассела Шредера, бывшего работника своего ресторана, напасть на Дона Вурхиза-младшего, избить его и добиться отзыва искового заявления. За это Шредеру были обещаны 300$ – большие деньги по меркам конца 1960-х гг.!

В мае 1968 г. Джон Гейси официально был обвинён в двух эпизодах растления и подвергся аресту. Впрочем, под замком он пробыл недолго – его надлежащим образом зарегистрировали, после чего отвезли в суд, и там судья назначил залог в 10 тыс.$

Шредер, здоровый парень ростом более 190 см, занимавшийся боксом и обожавший разного рода конфликты, с удовольствием откликнулся на заманчивое предложение. Но, как это часто бывает с плохо соображающими дуболомами, он слишком переусердствовал при выполнении заказа. 30 августа 1968 года Рассел перехватил Дональда-младшего, шедшего через парк к дому. Брызнув в глаза Вурхизу слезоточивым газом из баллончика, Рассел от души покуражился над юношей, сломав тому в 3-х местах челюсть и разбив лицо до такой степени, что Дональду пришлось наложить 9 швов! Самое смешное заключалось в том, что Вурхиз-младший так и не понял причину нападения, Рассел Шредер просто забыл передать ему устное «послание» Гейси! Воистину, заставь дурака Богу молиться…

В общем, перепуганный случившимся Вурхиз-младший примчался в полицию и рассказал о нападении. Он описал обидчика и сообщил, что прежде видел того в форме работника KFC. Уже 1 сентября на Шредере защёлкнулись наручники и, спасая себя от тюремной отсидки длиною в 10 лет, тот поспешил рассказать о «заказе» Джона Гейси.

Ввиду того, что тот пытался оказать воздействие на потерпевшего, будучи выпущенным на свободу под залог, ситуация для него сложилась крайне неприятная. Судья мог отправить Гейси в тюрьму до суда, при этом сумма залога в 10 тыс.$ не была бы возвращена. Стремясь избежать подобного развития событий, адвокаты спрятали Гейси в психиатрическую лечебницу.

Опасаясь того, что приговор по 2-м эпизодам покушения на половую неприкосновенность несовершеннолетних [Линча и Вурхиза-младшего] и организации нападения на одного из них в условиях досудебного освобождения под залог может привести к значительному тюремному сроку, адвокаты уговорили Гейси признать вину. По их мнению, это могло привести к тому, что суд ограничился бы приговором к условному сроку. 7 ноября 1968 года Гейси признал справедливость выдвинутых против него обвинений, заявил о своей бисексуальности и выразил сожаление об ошибочно принятых решениях. Он особо напирал на то, что во время сексуального соблазнения не применял силу и не прибегал к угрозам.

По-видимому, он всерьёз рассчитывал избежать тюремного срока, однако замысел не сработал. 3 декабря 1968 года он был приговорён к 10 годам лишения свободы. Сначала его направили в обычную тюрьму штата, однако буквально через день последовал перевод в тюрьму в городке Анамос (Аnamosa State Penitentiary). Это учреждение было известно мягкостью режима, там содержались «первоходки» [то есть лишённые свободы впервые], осуждённые по не тяжёлым статьям.

В Анамосе Джон Гейси быстро выдвинулся и стал главным поваром тюремной кухни. В его подчинении находились до 50 человек. Гейси добился увеличения их заработной платы. Также Гейси учредил в тюрьме Молодёжную торговую палату, которую тюремная администрация стала пропагандировать как прекрасное средство перевоспитания и социализации преступников. Молодёжная торговая палата провела ряд громких мероприятий, попавших в местные газеты и даже на телевидение, в частности, на Рождество 1969 года члены палаты собрали большое количество подарков для неимущих жителей Монтаны – детские игрушки, велосипеды, пледы, шапки, перчатки, посуду и тому подобное. Акция эта стала широко известна и привлекла к себе внимание даже за пределами штата. В Анамос приезжали журналисты, которые снимали репортажи и писали статьи об узниках, ставших на путь перерождения и духовного обновления.

Кадры из телевизионного репортажа, снятого перед Рождеством 1969 года в тюрьме штата Айова в городе Анамос. В этом репортаже Джон Гейси несколько раз попадал в кадр и даже дал небольшое интервью. Слева: Гейси в поварском колпаке рассказывает об организации работы тюремной кухни. Справа: Гейси в рядах тюремного хора исполняет один из рождественских гимнов.

В справке, полученной сержантом Козенчаком, указывалось, что в тюрьме Джон Гейси позиционировал себя как гомофоб и защитник традиционных ценностей. В частности, он принимал участие в патруле активистов, следивших за тем, чтобы новичков, инвалидов и представителей национально-этнических меньшинств не третировали другие узники. В мае 1969 года Гейси стал участником внутреннего расследования по причине нападения на другого заключённого, которого он сбил с ног и 4 раза ударил лежащего ногой по голове. Потерпевший получил сотрясение мозга, у него была сломана челюсть и выбиты 3 зуба. Оказалось, что Гейси защитил молодого парнишку, которого избитый принудил заняться оральным сексом.

Учитывая то, что Гейси оказался в тюрьме примерно за то же самое, данный инцидент заслуживает упоминания! Своим поведением Джон явно хотел продемонстрировать преодоление пагубных гомосексуальных наклонностей и торжество здоровых гетеросексуальных побуждений. Можно не сомневаться в том, что в те дни он постоянно думал о скорейшем освобождении. В июне 1969 года, отбыв в заключении всего полгода, он подал прошение об условно-досрочном освобождении, что выглядело совершенно неуместным, хотя формально допустимым. Прошение было надлежащим образом рассмотрено и отклонено в начале сентября.

Гейси, очевидно, до такой степени оказался раздосадован этим обстоятельством, что попросил адвокатов организовать ему психолого-психиатрическую экспертизу. До этого момента он категорически запрещал использовать в целях защиты любую аргументацию, допускавшую указание на его душевную болезнь. Однако к осени 1969 он, суда по всему, «дозрел» уже и до этого, лишь бы только адвокаты помогли ему выскочить из заключения. Расчёт его, по-видимому, строился на том, что в случае признания душевнобольным приговор будет отменён и он отправится на лечение, где проявит позитивную динамику и в течение нескольких лет выйдет на свободу как не представляющий угрозы для общества. Всё лучше, чем «тянуть лямку» 10 лет в Анамосе!

С 12 по 29 сентября Гейси проходил обследование в условиях стационара, по результатам которого был признан социопатом. Поскольку социопатия признаётся расстройством поведения, а не болезнью, Гейси возвратился в тюрьму, где с удесятерённой энергией принялся зарабатывать себе хорошую репутацию в глазах администрации. В конце концов, расчёт его оправдался – в мае 1970 года он подал вторичное прошение об условно-досрочном освобождении, и вот теперь-то ситуация разрешилась наилучшим для него образом!

Гейси вышел на свободу 18 июня 1970 года, проведя в тюрьме всего-то 1,5 года. Но удивительно даже не это, а то, что ему разрешили уехать из штата на весь испытательный срок! За Джона явно кто-то похлопотал из тюремной администрации, поскольку обычным осуждённым такие преференции не предоставляются.

В справке также содержалась и кое-какая информация, связанная с личной жизнью Гейси. В частности, сообщалось, что Мэрилин официально развелась с Джоном 18 сентября 1969 года, однако фактически отношения их были прерваны раньше, сразу после его ареста, поскольку она ни разу не просила о предоставлении ей пропуска для посещения мужа в тюрьме.

Другая информация касалась родителей Гейси. Его отец – Джон Стэнли Гейси [или Джон Гейси-старший] – скончался 25 декабря 1969 года от цирроза печени в возрасте 69 лет. Именно необходимость ухаживать за одинокой пожилой матерью и послужила основанием для разрешения переезда досрочно освобождённого Джона из Айовы в Иллинойс, хотя мотивировка эта выглядела несколько фальшиво. Дело заключалось в том, что летом 1970 года Мэрион Элейн Гейси, матери Джона, только-только исполнилось 62 года, она была крепка, вполне самостоятельна и имела 2-х взрослых дочерей, так что никаких проблем с уходом за ней не существовало. Строго говоря, в уходе она вообще не нуждалась.

Тем не менее Джон получил замечательную возможность уехать из Айовы, где его знали слишком хорошо со слишком плохой стороны, и начать жизнь с чистого листа в Чикаго.

Получив столь развёрнутую справку о прошлом криминальном опыте Гейси, сержант Козенчак сделал несколько важных выводов. Прежде всего, он понял, что строительный подрядчик, ходивший по аптеке Ниссона вечером 11 декабря, является сексуальным хищником, одержимым эфебофилией. [Термином «эфебофилия» обозначается сексуальный интерес к лицам, не достигшим «возраста согласия», который в различных странах в различные исторические эпохи мог варьироваться в весьма широких пределах; в самом общем виде считается, что эфебофилы – это те, кто отдаёт предпочтение лицам до 18 лет]. И в глазах этого негодяя Роберт Пист отлично попадает в «диапазон приемлемости жертвы». Из данного посыла следовал другой важный вывод: юноша всё ещё может находиться в доме Гейси, и крайне важно в кратчайший срок получить ордер на обыск дома. Тут же напрашивались и кое-какие другие выводы: Роберт Пист мог быть далеко не единственной жертвой Гейси, а потому требовалась срочная проверка прошлого Гейси – это очень помогло бы его последующему судебному преследованию.

Козенчак ещё обсуждал со своими детективами полученную справку о судимости, как пришло сообщение, которого никто не ожидал – Гейси явился в здание полиции, дабы ответить на вопросы сержанта… Его ведь вызывали, не так ли? На часах было около 10:30, и детективы были совершенно не готовы к беседе с Гейси, ставшим теперь главным подозреваемым.

Необходимо было срочно оформить ордер на обыск дома этого любителя юношей, но при этом следовало до поры до времени его не вспугнуть и не выпустить из здания, дабы он не уничтожил улики по месту проживания. Козенчак покинул помещение отдела через запасной выход и направился к окружному прокурору Терри Салливану (Terry Sullivan) с намерением получить с его помощью ордер, а вот его подчинённые приступили к решению другой неординарной задачи – им предстояло «развлекать» Гейси, не позволяя тому покинуть здание.

Терри Салливан, прокурор округа Кук, на долю которого в декабре 1978 года выпала обязанность расследовать преступную деятельность Джона Гейси.

Сначала детективы вежливо просили его подождать, но после получаса ожидания Гейси стал демонстрировать нетерпение и плохо скрытое раздражение. Его, кстати, можно было понять, он действительно терял много времени на бесцельные поездки в полицию и ожидание непонятно чего или кого. Надо было что-то придумать, каким-то образом вовлечь Гейси в разговор, дабы тот перестал смотреть на часы и переключился на что-то иное.

Рафаэль Товар, тот самый детектив, что накануне ездил в аптеку и собирал сведения там, здраво рассудил, что Гейси будет интересен сам Гейси. И если этого человека надо чем-то увлечь, то лучше всего это сделать разговорами о нём самом.

Усадив подозреваемого за стол в комнате для допросов, Товар сделал вид, будто начал ту самую беседу, ради которой его и приглашали в полицию. Он стал расспрашивать Джона о его времяпрепровождении, характере работы, политических пристрастиях, ведь Гейси был известен всему району как активист Демократической партии.

Далее произошло то, на что детектив очень надеялся, но в возможности чего сильно сомневался – Гейси стал рассказывать о самом себе, и его буквально понесло. Более высокомерного и тщеславного человека Товар не встречал ранее – об этом впоследствии признался в одном из многочисленных интервью. В начале XX века про германского кайзера Вильгельма II говорили, что он хочет быть на каждой свадьбе невестой, а на каждых похоронах – покойником, так вот про Гейси можно было бы сказать то же самое и добавить, что он хотел быть лучшим всегда и во всём.

Например, Джон с упоением рассказал, что его настолько уважают члены польской общины Чикаго, что доверили ему командовать ежегодными «польскими» парадами. Помимо польской диаспоры, его уважают и жители Норвуд-парка других национальностей – все они обращаются к нему за советом и помощью. Работа Демпартии в Норвуд-парке обставлена очень хорошо – лучше, чем в других районах Чикаго, – и это произошло благодаря его, Гейси, активности. Он проводит на заднем дворе собственного дома пикники – по сути, эдакие костюмированные балы – на которые приглашает большое количество соседей и различных чиновников муниципалитета. Пикники эти он устраивает за собственные деньги и не экономит на еде и выпивке. С ним знакомы высшие руководители администрации Норвуд-парка, Чикаго и правительства Иллинойса, он представлен членам обеих палат федерального парламента от Иллинойса. Да что там конгрессмены и сенаторы – он на дружеской ноге с «Первой леди Америки» миссис Картер! На официальных мероприятиях, проводимых чикагской ячейкой Демпартии, он был представлен Розалин Картер как лучший работник низового партаппарата на севере города.

Когда Рафаэль Товар услышал из уст Гейси упоминание «Первой леди», то поначалу не поверил. Хвастливая бравада показалась детективу совсем уж завиральной. Но, забегая чуть вперёд, нужно отметить, что всё, сказанное Гейси о знакомстве с супругой Президента Соединённых Штатов, являлось правдой.

Джон Гейси с супругой Президента США Розалин Картер. Такие фотографии нельзя сделать случайно, мимоходом или по ошибке, во-первых, потому, что служба охраны не подпустит постороннего человека к охраняемому лицу, а во-вторых, потому, что официальный фотограф не сделает фотоснимок без соответствующего разрешения чиновника из службы протокола, отвечающего за фотографирование должностного лица.

В то самое время, пока Рафаэль Товар выслушивал упражнения Гейси в красноречии, а сержант Козенчак вместе с прокурором Салливаном доказывали дежурному судье необходимость получения ордера на обыск, другие детективы занимались весьма важным делом. Они обзванивали все полицейские подразделения Чикаго в надежде получить хоть какой-то компромат на Джона Гейси. Не могло быть такого, чтобы сексуальный хищник, подобный Гейси, на протяжении более чем 8-и лет ни разу не привлёк к себе внимание полиции!

В течение нескольких часов подобный обзвон принёс желаемый результат. Выяснилось, что 12 февраля 1971 года, то есть спустя менее 8 месяцев со времени условно-досрочного освобождения из заключения, Джон Гейси был задержан по обвинению в изнасиловании юноши. Потерпевший утверждал, что Джон заманил его в свою машину, отвёз в свой дом и попытался заставить заняться с ним сексом. Суд отклонил жалобу по причине неявки юноши.

Прошло чуть более 4-х месяцев, и история повторилась. 22 июня 1971 года Гейси был задержан по обвинению в сексуальном нападении. Потерпевший в своём заявлении утверждал, что Гейси, предъявив значок сотрудника службы шерифа округа Кук, усадил его в свою машину и заставил заняться оральным сексом. Дело было чревато крайне неприятными для обвиняемого последствиями, но… развалилось по вине потерпевшего. Тот вступил в контакт с Гейси и намекнул, что за некоторую денежную выплату готов изменить показания и даже отозвать первоначальное заявление. Джон очень удачно использовал данное обстоятельство и выставил себя жертвой шантажа. Ему очень помогло то, что он с самого начала не признавал вины и настаивал на том, что его оболгали. Судья в октябре 1971 года весьма милосердно вынес Гейси условно-досрочный приговор и ласково пожурил, посоветовав впредь не садиться без свидетелей в одну автомашину с дурно воспитанными молодыми мужчинами.

Невероятно, но Совет по условно-досрочному освобождению при Губернаторе штата Айова не узнал об инцидентах с Гейси в феврале и июне 1971 года! Впрочем, правоохранительные органы в Иллинойсе тоже не озаботились надлежащей проверкой подозреваемого и ничего не знали о том, что тот уже имел судимость за попытку растления несовершеннолетних! В то время Гейси всё ещё находился в условиях условно-досрочного освобождения, и его следовало возвратить в Айову как нарушителя режима освобождения.

В последующие годы Гейси умудрился не привлекать к себе внимание правоохранительных органов, однако в марте 1978 года он попал в новую неприятную передрягу. Всё началось с того, что 22 марта в одну из чикагских больниц был доставлен обнажённый мужчина со странными ожогами лица. На его ногах присутствовали следы связывания, а на запястьях – следы от наручников. В ходе осмотра также была обнаружена анальная травма. Потерпевшим оказался 26-летний гомосексуалист Джефф Ригналл (Jeffrey Rignall), который не скрывал ни своей сексуальной ориентации, ни того, что занимался сексом за деньги.

Но случившееся с ним выходило далеко за рамки садо-мазо-развлечений по взаимной договорённости. По словам Ригналла, некий мужчина пригласил его в свою автомашину, чтобы заняться оральным сексом. Они немного поболтали, выкурили по «косячку» и уже намеревались было перейти, так сказать, к цели уединения, как неизвестный напал на Ригналла и закрыл его лицо тряпкой с хлороформом. Потерпевший быстро потерял сознание, однако через некоторое время немного пришёл в себя. Впрочем, сопротивляться он не мог, поскольку руки его были скованы наручниками. Потерпевший видел, как злоумышленник везёт его в северном направлении. В конце концов, они прибыли к дому, адрес которого Ригналл не запомнил. Неизвестный мужчина вывел бедолагу из автомашины, а дома раздел и зафиксировал в станке для bdsm-игрищ. Он несколько раз совершал с потерпевшим половые акты, используя, в том числе огромного размера фаллоимитатор.

В конце концов, насильник накрыл лицо потерпевшего платком, пропитанным хлороформом, и Ригналл «отключился». Он пришёл в себя примерно через 5 часов в парке.

Джеффри Ригналл немало натерпелся от Джона Гейси. Слева: Ригналл в больнице на следующий день после изнасилования, на лице можно видеть химический ожог, оставленный платком с хлороформом. Справа: Ригналл в декабре 1978 года рассказывает о событиях марта того же года (кадр видеозаписи).

Полиция отнеслась к заявлению Джеффа с немалой долей скептицизма. Во-первых, он был совершеннолетним, во-вторых, открытым гомосексуалистом, точнее даже, гомопроституткой – а с лицами этой категории полицейские не ладили. Ригналла с самого начала заподозрили в попытке шантажа, а потому к его заявлению отнеслись формально и равнодушно, дескать, никто не может понять, что там у «педиков» происходит, да и понимать не особенно хочется. Напавший на Ригналла так и не был разыскан, впрочем, его и не сказать, чтобы сильно искали.

Ригналл, убедившись, что никто не собирается расследовать его заявление, взялся за дело сам. Он не помнил ни тип автомашины преступника, ни её номер на бампере, но он запомнил её особую примету – полицейский фонарь, установленный справа спереди. Фонарём можно было управлять – включать, выключать, поворачивать, поднимать и опускать – оставаясь в автомашине. Это была такая специфическая «приблуда», которую нечасто можно было видеть на машинах обычных граждан [хотя прямого запрета на монтаж и использование фонаря не существовало]. Помимо наличия «полицейского фонаря», Ригналл помнил цвет кузова автомашины обидчика и место на дороге, где тот свернул с шоссе и направился в Норвуд-парк.

Арендовав автомашину, Ригналл устроил возле съезда с шоссе засаду и… в первый же вечер обнаружил нужную ему автомашину! Он проследил за ней и установил, что её владелец проживает в доме №8312 по Вест-Саммердейл-стрит – это был адрес Джона Гейси, хотя именно в тот день Ригналл этого не узнал.

После этого он отправился в полицию и передал информацию проверявшему его заявление детективу. Гейси задержали, но… отпустили, поскольку тот заявил, что Ригналл пытался его шантажировать, а вся эта история является постановкой и мистификацией от начала до конца. В конце концов, дело дошло до суда, Гейси получил 2 года условно, что можно было счесть почти оправданием. Разъярённый таким отношением Ригналл подал в гражданский суд иск о компенсации за вред здоровью и перенесённые моральные страдания, но и тут достигнутый результат походил скорее на насмешку, нежели победу. Суд присудил ответчику выплату в размере 3 тыс.$, что составляло десятую часть заявленной суммы.

В общем, никто не отнёсся к Ригналлу всерьёз, хотя приключившаяся с ним история выглядела, конечно же, крайне подозрительно. И никто из причастных к расследованию этого нападения так и не установил тот факт, что прежде Гейси уже был судим за посягательства на половую неприкосновенность и с полным правом может называться сексуальным хищником.

К 15:30 сержант Козенчак возвратился из суда с ордером на обыск в кармане. Вместе с группой детективов он прошёл в комнату для допросов и, предъявив Джону Гейси документ, потребовал отдать ключи от дома. Гейси переменился в лице – он только теперь догадался, что Рафаэль Товар вовсе не вёл с ним дружескую беседу, а лишь тянул время. Далее произошла безобразная сцена – Гейси стал кричать, что не позволит провести обыск в собственном доме и не станет отдавать ключи, но детективы без долгих церемоний прижали его к столу и взяли связку ключей самостоятельно.

Разъярённого таким неуважительным отношением Гейси поместили в камеру. Сначала детективы осмотрели автомашину Гейси, на которой тот приехал к зданию полиции, но не найдя ничего предосудительного, отправились к дому №8312 по Вест-Саммердейл-авеню.

Полицейские исходили из того, что Пист всё ещё жив и находится в доме Гейси. Детективы рассчитывали освободить подростка, однако их расчёт не оправдался. Более того, в доме не было найдено ничего, что указывало бы на пребывание здесь исчезнувшего молодого человека – ни его одежды, ни обуви.

Жильё подозреваемого общей площадью 92 кв. метра производило двоякое впечатление. Бросалось в глаза, что здесь проживал холостяк – на мебели лежала пыль, было много разбросанных вещей – но вместе с тем жилое пространство было организовано с толком и не без удобства. Несомненно, здесь проживал человек, ценивший комфорт и достигший определённого уровня благосостояния. Необычно для чикагского дома выглядел гавайский бар в гостиной – такие детали были бы уместны где-нибудь в бунгало в Калифорнии или Флориде.

Бар в гавайском стиле, смонтированный в углу гостиной, выглядел несколько неуместно.

Обходя дом, детективы обратили внимание на присутствие картин, изображающих клоунов, а также предметов, обыгрывающих этот образ [бра, керамические и металлические статуэтки, фотографии в рамках и прочее]. Правда, клоуны, собранные Гейси, выглядели невесело, и эта деталь также оставляла ощущение странности и неуместности. Лишь по прошествии некоторого времени детективы Козенчака узнали, что на фотографиях в образе клоуна запечатлён сам Джон Гейси. Переодеваться клоуном и в таком виде принимать участие в различных массовых мероприятиях являлось его, так сказать, хобби.