Дома смерти. Книга II

Такой вот клоун-любитель по внутренней душевной потребности.

Владелец дома явно любил клоунов, вот только его клоуны не казались весёлыми, скорее они были злы или грустны.

Когда полицейские открыли створки встроенного шкафа, оборудованного в прихожей, то увидели отверстие, через которое можно было спуститься под пол, если точнее – в пространство под домом. В этом месте следует уточнить, что подобные «лазы в шкафах» не являются для американских архитекторов чем-то необычным – это вполне типичное инженерное решение. Кстати, тот, кто внимательно смотрел широко известный сериал «Breaking bad», в этом месте наверняка вспомнит, что там показан подобный замаскированный лаз – главный герой пользовался им в начале повествования для того, чтобы прятать от членов семьи деньги, заработанные наркоторговлей. То есть дыра в шкафу Гейси не особенно насторожила детективов.

Через разобранный пол внутри встроенного шкафа можно было спуститься в пространство под домом. Кстати, подобное переоборудование шкафа не было самодеятельностью владельца дома – спуск под дом через шкаф является довольно типичным в американском домостроении архитектурным решением.

Один из них проник через неё в пространство под домом и осмотрелся. Дом стоял на участке с высокими почвенными водами, под ногами хлюпала жидкая грязь, но ничего подозрительного в глаза не бросалось. Вдоль всего дома, параллельно Вест-Саммердейл, тянулась довольно глубокая дренажная траншея, на дне которой стояла вода. Было слышно, как работал насос, отводивший воду в канализацию. Грунт под зданием казался ровным, никаких подозрительных ям или куч земли не было видно. Также не ощущалось никаких необычных запахов. Здесь не было ничего из того, что могло бы заинтересовать полицейских – ни рабочих инструментов, ни одежды, ни оружия.

Ограничившись осмотром пространства под полом в свете фонаря, полицейские утратили к нему интерес и сосредоточились на изучении обстановки в доме и имущества Джона Гейси.

В ходе обыска детективы нашли множество фаллоимитаторов, книги и журналы порнографического содержания преимущественно гомосексуальной и BDSM-тематики, ремни, наручники, разного рода оснастку, используемую в садо-мазохистских развлечениях и обозначаемую обобщённым термином «bondage».

Внимание детективов привлекла весьма внушительная коллекция жетонов, нагрудных звёзд и кокард различных полицейских подразделений, служб шерифа и пожарных команд. Их общее число превышало 70! Подобное хобби следовало признать ненаказуемым, но оно больше подходило ребёнку, нежели зрелому мужчине. Или же это было вовсе не хобби?

В комнате, которую Гейси использовал как рабочий кабинет, на книжной полке открыто стоял толстый – 1,5 дюйма [~3,8 см.]! – фаллоимитатор, предмет, совершенно неуместный на рабочем месте. Понятно было, что Гейси не допускал возможности полицейского обыска и не успел к нему подготовиться. Но что должно быть в голове человека, выставляющего на всеобщее обозрение здоровенную резиновую модель мужского полового органа? Может быть, у обитателя дома были проблемы с потенцией? Хотя нет, не с потенцией, скорее, с головой…

В шкатулке с драгоценностями внимание полицейских привлекло золотое кольцо с инициалами J. A. S., очевидно, Гейси не принадлежавшее. Другой важной, но не привлёкшей тогда к себе внимание находкой оказался чек на проявку фотоплёнки. Точнее говоря, это был даже не чек, а половинка отрывного талона – другая половинка должна была быть наклеена на конверт с рулоном фотоплёнки. Полицейские вытащили этот обрывок из мусорного пакета, сфотографировали и на всякий случай положили в пакет для улик.

Слева: кольцо с синим камнем и инициалами J. A. S. на внутренней стороне. Справа: отрывная часть талона на проявку фотоплёнки, выданного, согласно штампу, в аптеке «Nisson pharmacy inc.» по адресу: дом №1920 по Тохи-авеню, город Дес-Плейнс, штат Иллинойс. Полицейские, проводившие обыск, не знали, важны ли эти предметы для розыска Роберта Писта, однако на всякий случай сфотографировали их и изъяли.

В рабочем столе Джона Гейси были найдены бумаги, не имевшие к нему отношения – временные водительские права, обычно выдававшиеся юношам, не достигшим совершеннолетия, на имя «Майкла Бейкера» (Michael B. Baker), квитанция на покупку подержанной автомашины, выписанная на некоего «Джона А. Шитца» (John Alan Szyc), и некоторые другие. Все эти документы датировались 1975—1977 гг., то есть являлись устаревшими. Совершенно непонятно было, почему они хранились среди бумаг Гейси, кем являлись их владельцы и какое отношение они имели к строительному подрядчику.

При этом детективы обратили внимание на то, что инициалы Джона Шитца, указанные на одном из этих платёжных документов, соответствовали буквам на внутренней стороне золотого кольца с синим камнем.

В гостиной над камином бросалась в глаза большая фотография хозяина дома в красном костюме, стоявшего рядом с первой леди США Розалин Картер, женой действующего Президента Джимми Картера. Ещё несколько фотографий такого рода были найдены в фотоальбомах Гейси. Из надписей на фотографиях можно было понять, что все они сделаны в мае 1978 года в «Daley Plaza», одном из самых известных общественных зданий Чикаго.

Предметы, привлёкшие внимание детективов во время обыска вечером 12 декабря: наручники, фаллоимитатор, цепи, замки, нейлоновый шнур толщиной 1/2 дюйма, складной нож с выкидным лезвием, платёжные документы на чужие имена и фамилии, книги сексуальной направленности. Общее число книг в доме Гейси, посвящённых различным видам сексуальных девиаций, превысило 2 десятка. Также были найдены в большом количестве порнографические журналы садо-мазохистской и гомосексуальной тематики.

На лацкане пиджака Гейси можно было видеть особый золочёный значок Секретной службы США, особого подразделения Министерства финансов, выполнявшего функции госохраны. Наличие этого значка указывало на то, что Гейси прошёл проверку госохраны и был допущен на мероприятие с участием охраняемого Секретной службой лица [жены Президента].

Другими фотографиями, привлёкшими внимание полицейских, стали снимки, сделанные в разные годы на парадах польской общины Норвуд-парка. На них можно было видеть Гейси, либо возглавлявшего парадную колонну, либо шедшего в её голове [то есть в ряду лидеров парада].

Фотография комнаты в доме Гейси, использовавшейся в качестве рабочего кабинета. На книжной полке можно видеть большой фаллоимитатор.

Много фотографий изображали Гейси в дурацких ретро-костюмах – в треуголке, парике, камзоле… По обстановке на заднем плане можно было догадаться, что фотосъёмка производилась на заднем дворе дома. Фотографий таких было очень много – более сотни, на них Гейси представал то в облике джентльмена эпохи Войны за независимость Североамериканских колоний, то офицера Армии конфедератов времён Гражданской войны… Это была даже не игра в реконструкцию неких исторических событий, а просто многочисленные пикники ряженых мужчин и женщин. Глядя на эти фотографии, можно было без всяких затруднений понять, что хозяин дома любит переодеваться и фотографироваться в новом, так сказать, качестве.

Гейси чрезвычайно любил устраивать на заднем дворе костюмированные вечеринки, которые называл «тематическими». На них приглашались как местные жители, так и разного рода заметные лица – работники судов, полицейские, активисты Демпартии, журналисты, школьные преподаватели и прочие. Темы для костюмов были самыми разными – «ковбойская», то есть времён освоения Среднего Запада, «военная» эпохи Гражданской войны или войны за независимость Американских колоний. А вот «гавайская» вечеринка была посвящена включению Гавайских островов в состав США после победы в Испано-американской войне. Гейси явно нравилось переодеваться и фотографироваться с изменённой внешностью.

Джон Гейси очень любил костюмированные вечеринки, причём историческая реконструкция каких-либо реальных событий его не ничуть интересовала, ему нравилось само лицедейство, то есть возможность облачиться в необычную одежду и некоторое время изображать человека, каковым он не являлся.

Что тут сказать – это очень интересная черта личности, выражающая скрытую потребность представать в неожиданном виде и казаться не тем, кем являешься на самом деле. Криминальный психолог, осведомлённый о весьма подозрительном бэкграунде такого человека, без сомнения, увидел бы в этих фотографиях много интересного.

Хотя обыск сам по себе дал детективам богатую пищу для размышлений, он не ответил на главный вопрос: где Роб Пист и что вообще с ним приключилось? Хотя извращённость Гейси и его нетрадиционная сексуальная ориентация не вызывали особых сомнений, они не образовывали состава преступления. Вменить ему было нечего, оставалось лишь отпустить.

В фотоальбомах Джона Гейси хранилось большое количество – более 80 штук! – фотографий, запечатлевших его в образе клоуна Пого (Pogo). Согласитесь, это очень необычно, когда взрослый мужчина, никак не связанный с театральным искусством и вообще далёкий от культурной жизни, в свободное время наряжается в клоуна и в таком виде участвует в парадах, в различных благотворительных мероприятиях, посещает больницы, школы, дарит подарки и… постоянно фотографируется. Сексуальный преступник в образе клоуна казался чем-то невообразимым, рвал привычные полицейские шаблоны и вызывал искреннее недоумение у всех детективов, рассматривавших эти фотографии.

Около 3 часов ночи 13 декабря обескураженные детективы покинули дом №8312 по Вест-Саммердейл-авеню. Чуть позже Гейси был выпущен из камеры в здании Департамента полиции. Освобождение он воспринял как должное и, забрав изъятые вещи, прошёл к своей автомашине с видом крайне самодовольным.

Однако настроение его быстро испортилось, когда он понял, что за ним ведётся открытая полицейская слежка. С этого момента за Гейси постоянно следовала полицейская автомашина, в которой находились 2 детектива в штатском. Его предупредили, что он не должен пытаться скрыться и не должен покидать пределы штата Иллинойс – нарушение этих запретов приведёт к его повторному аресту. Подобное предупреждение было не совсем законным, но его смысл заключался в том, чтобы создать для объекта слежки состояние эмоционального напряжения, которое – предположительно, по крайней мере, – может подтолкнуть его к каким-то необдуманным действиям. Это своеобразное испытание для нервной системы, которому трудно противостоять. К подобной слежке обычно прибегают в тех случаях, когда противозаконная деятельность объекта наблюдения уже хорошо известна и существует необходимость дать понять, что ни при каких условиях продолжить её он не сможет. Это один из излюбленных приёмов контрразведывательных служб, открыто «пасущих» действующих под дипломатическим прикрытием сотрудников разведки и тем самым парализующих их основную деятельность в стране пребывания.

Гейси поначалу воспринял слежку с высокомерной иронией. Проезжая по узким улицам, он разгонялся порой до 80 миль в час (~130 км/час), нарушая ограничения скорости и наблюдая, станут ли его за это штрафовать. Двигаясь по крупным автотрассам, он порой опасно маневрировал, но следует отдать ему должное, никогда не пытался оторваться от слежки даже в тех случаях, когда такая возможность ему предоставлялась. Он, словно ребёнок, проверял пределы допустимого и наблюдал, что за этим последует. В те декабрьские дни Гейси проводил за рулём по много часов, контролируя работы своей фирмы на 5 объектах в Чикаго, Ороре и Гленвью. Он постоянно переезжал с места на место, встречался со множеством людей, под вечер заезжал в какой-либо бар и крепко выпивал, после чего отправлялся домой, спал несколько часов и уже ранним утром вновь усаживался за руль. Следует отметить, что спал Гейси очень мало – что-то около 4—5 часов – и был очень активен.

Если 13 и 14 декабря он вёл себя с детективами наружного наблюдения резко недружелюбно и прямо враждебно, то затем изменил тактику, решив убедить их, что он – «свой в доску» и вообще хороший парень. Начиная с 15 числа Джон, выходя из дома, стал говорить, куда едет, а направляясь обедать или ужинать, приглашал полицейских к столу, дескать, зачем вам голодать, давайте поедим вместе! Во время приёма пищи он был разговорчив и контактен, многословно рассказывая о себе и своих делах, пытаясь убедить слушателей в том, что он, вообще-то, выдающийся бизнесмен и политический деятель.

Впрочем, демонстративное дружелюбие не мешало ему по-прежнему гонять по дорогам и нарушать правила вождения.

Разговаривая с детективами, он обыкновенно сохранял иронично-снисходительный тон и демонстрировал крайнюю самоуверенность. В тех местах, куда Гейси заходил перекусить, его хорошо знали, причём не только работники заведения, но и посетители. Гейси здоровался с ними, по-простецки шутил, указывая на детективов, пояснял, что его сопровождают агенты ФБР, поскольку он является важным свидетелем. В другой раз он мог сказать совсем иное – детективы следят за ним, поскольку подозревают в торговле наркотиками. В третий раз он пошутил уже над детективами, заявил, что его друзья из чикагской мафии предоставили в его распоряжение киллеров, которые убьют полицейских, как только он подаст им тайный знак.

Начиная с 16 декабря, Гейси попытался применить в отношении наружного наблюдения новую тактику. Он принялся демонстрировать детективам своё полное расположение и даже дружеские чувства, дескать, я понимаю, что вы хорошие парни и преследуете меня только потому, что вам отдали этот дурацкий приказ, поэтому давайте общаться по-хорошему. По вечерам, закончив свои разъезды, он стал приглашать детективов в свой дом, предлагая то выпить кофе, то глоток виски. Перемену поведения он объяснил примерно так: я всё равно сижу дома один, а вы будете мучиться в своей машине до утра, так почему бы нам не поболтать полчасика перед сном?

В те дни Гейси демонстрировал полное самодовольство, пребывая в уверенности, что ловко играет с полицейскими, но он явно не понимал, что в действительности ситуация обстоит ровным счётом наоборот. Пока пара полицейских безотлучно следовала за Гейси, фиксируя все его передвижения и контакты, другие группы полицейских тщательнейшим образом изучали круг общения подозреваемого.

Разумеется, особый интерес «законников» вызвала Кэрол Хофф (Carole Hoff), женщина, на которой Джон Гейси был женат в 1972 – 1976 годах. Кэрол рассказала, что познакомилась с Джоном в конце 1971 года – к этому времени она уже побывала замужем, развелась и одна воспитывала двух дочерей. Джон показался ей энергичным и очень надёжным парнем, они вдвоём встретили Новый 1972 год, и это было очень приятно и романтично. По мере развития отношений Гейси рассказал Кэрол о первом браке, тюремной отсидке в Айове и признался в своей бисексуальности.

По словам женщины, Гейси настаивал на том, что он – не гей, а именно бисексуал, который может заниматься сексом с лицом любого пола. Над гомосексуалистами Гейси издевался и в целом относился к ним крайне пренебрежительно, считая людьми слабыми и никчёмными. Свою точку зрения он обосновывал тем, что пассивные гомосексуалисты не способны к полноценному половому акту без массажа простаты, а потому являются фактически импотентами. С точки зрения любого человека, придерживающегося традиционных взглядов на разделение полов, рассуждения эти выглядят демагогично и фальшиво, особенно если принять во внимание, что звучат они из уст мужчины, считавшего допустимым однополый секс.

Но Кэрол Хофф была слишком очарована своим новым избранником и воспринимала эту болтовню совершенно некритично. 1 июля 1972 года Кэрлл и Джон бракосочетались.

1 июля 1972 года Джон Гейси женился на Кэрол Хофф.

Кэрол с девочками переехала в дом Гейси, планы на будущее были самыми радужными, бизнес Джона успешно развивался, а жена приняла на себя все заботы по ведению домашнего хозяйства.

Розовые очки, однако, с глаз Кэрол быстро спали. Она поняла, что не представляет сексуального интереса для мужа, который взял за правило приглашать в свой гараж молодых мужчин, которые работали на него. Какое-то время женщина надеялась на то, что Гейси будет делить свой интерес между нею и партнёрами мужского пола, но затем пришла к выводу, что этого не случится никогда. К середине 1975 года стало ясно, что брак с Кэрол является для Гейси всего лишь маскировкой его подлинного влечения к молодым мужчинам и юношам. Джон пытался делать политическую карьеру в рядах Демократической партии, и для того, чтобы производить на потенциальный электорат хорошее впечатление, следовало соответствовать определённым ожиданиям. Или, если угодно, социальному стандарту, который предполагал наличие жены и детей.

Следовало отдать должное прямодушию и порядочности Кэрол, которая не захотела играть роль «фиктивной» жены. Многие женщины в подобной ситуации негласно соглашаются подыгрывать мужу, получая порой за это определённые бонусы [а зачастую и без бонусов], но только не Кэрол. В августе 1975 года она забрала девочек и уехала из дома Гейси, предоставив тому полное право вести себя так, как ему заблагорассудится.

По её словам, Джон отнёсся к уходу довольно спокойно и не стал бороться за возвращение жены. Видимо, к тому времени он уже понял, что не нуждается в социальной мимикрии в форме фиктивного брака. В феврале следующего года они развелись официально и с той поры не поддерживали отношений.

Рассказ Кэрол Хофф имел большое ориентирующее значение для следствия. До того момента интерес Гейси к юношам являлся хотя и весьма вероятным, но всё же предполагаемым, теперь же свидетельница совершенно однозначно сообщила, что подозреваемый был буквально одержим однополым сексом с молодыми людьми. Таковых в его жизни было много, причём задолго до исчезновения Роба Писта.

Но это была только часть мозаики. Общую картину значительно дополнили опросы работников созданной и возглавляемой Джоном Гейси компании «P.D.M. Contractors».

В середине декабря компания Гейси вела работы на 5 объектах, удалённых друг от друга на десятки километров. Зная от детективов, сопровождавших Джона, его точное местонахождение, другие полицейские имели возможность приехать на каждый из объектов для спокойной беседы с работниками. Спокойной – это значит без посторонних глаз и ушей, зачастую в полной тайне даже от других рабочих. Полицейские быстро выяснили, что в своей работе Гейси опирался на 2-х молодых людей, которых все называли «бригадирами», хотя формально они никем не руководили, поскольку право командовать другими Гейси оставил только за собой.

Одного из бригадиров, более энергичного и разбитного, звали Майкл Росси (Michael Rossi), второй – Дэвид Крэм (David Cram) – был потише и сдержаннее. Полицейские не особенно удивились, узнав, что и тот, и другой называли себя «бисексуалами», хотя, по сути, интересовались только лицами одного с собою пола. Другими словами, оба молодых человека копировали пристрастия шефа, за что, очевидно, и получили особый статус в подчинённой ему организации. Практически никто из опрошенных не сомневался в том, что оба «бригадира» либо поддерживают с Гейси интимные отношения, либо поддерживали таковые ранее, но они достигли «возраста согласия», установленного уголовным законом штата Иллинойс, а потому Гейси нельзя было вменить в вину их растление.

Слева: Майкл Росси. Справа: Дэвид Крэм.

Гейси, привлекая к себе на работу парней, обычно обещал им, что помимо денег они приобретут полезные навыки, обзаведутся связями, овладеют нужной профессией. Действительно, подростки учились смешивать краски и работать валиком, делать электрическую разводку внутри дома, монтировать сантехническое оборудование, но многие быстро понимали, что владелец фирмы платит им сущие гроши и безбожно наживается на их труде. Многие работники «P.D.M. Contractors» уходили от Джона Гейси, и слова о высокой текучести кадров сразу же насторожили детективов. Они просили каждого из опрашиваемых работников припомнить фамилии людей, работавших ранее у Гейси, а затем уволившихся. Ну, или просто исчезнувших…

Своеобразным тревожным колокольчиком стало упоминание некоего Джона Алана Шитца (John Alan Szyc), не вышедшего однажды на работу в начале 1977 года, то есть почти за 2 года до описываемых событий. Детективам показалась знакомой фамилия этого парнишки, и они не ошиблись – временные водительские права на его имя были найдены в доме Гейси во время обыска в ночь на 13 декабря. Полицейские нашли мать Шитца, и та сообщила им, что тот закончил «Gordon Technical High School», а кольцо выпускника это школы также попалось на глаза полицейским во время обыска. На внутренней стороне кольца имелась гравировка из трёх букв – J, A и S – совпадавших с инициалами Джона, что наводило на определённые предположения о его принадлежности ранее. Мать Шитца сообщила явившимся к ней с расспросами полицейским, что в последний раз видела сына 20 января 1977 года.

Кстати, после этой даты Джона Шитца никто не видел вообще – полицейские это установили, опросив владельца и жильцов апартаментов на севере Чикаго, где молодой человек проживал в конце 1976 – начале 1977 годов. Вместе с молодым человеком исчезла его автомашина, портативный телевизор, радиоприёмник и личные вещи. На этом основании, кстати, полиция Чикаго отказалась в начале 1977 года объявлять Шитца в розыск – его отсутствие объяснили матери тем, что молодой человек, дескать, собрал вещи и оставил место жительства с целью переехать в другой штат, но в какой – не знаем, вы там его и ищите…

Затем всплыла вторая фамилия и ещё одна история таинственного исчезновения. В 1975 году у Джона Гейси работал некий Джон Буткович (John Butkovich), очень обаятельный, энергичный и позитивный молодой человек. В иерархии «P.D.M. Contractors» Джон занимал позицию, которая в декабре 1978 года отводилась Майклу Росси и Дэвиду Крэму – он руководил работой на объекте, следил за качеством и открыто позиционировался как лицо, близкое руководителю фирмы. Рядовые работники за глаза называли его «Маленьким Джоном», по аналогии с «Большим Джоном», каковым являлся Гейси. В июне и июле 1975 года Буткович стал жаловаться некоторым из приятелей на недоплату Гейси, дескать, шеф «химичит» с зарплатой и надо что-то делать. В августе того же года «Маленький Джон» исчез, строго говоря, последним днём, когда его видели живым, стало 31 июля 1975 года.

Когда работники компании стали спрашивать Гейси о том, куда исчез «Маленький Джон», тот небрежно отмахнулся и сказал, что Буткович получил полный расчёт и уехал. Правда, у такого объяснения имелся маленький нюанс – автомашина Бутковича, гоночный «хот-род» «mopar» – осталась стоять в гараже Гейси. Там в августе 1975 года её видел работник «P.D.M. Contractors» по фамилии Антонуччи. Увиденное его озадачило, поскольку он знал, что «Маленький Джон» очень дорожил этой машиной. Совершенно случайно такой же точно машиной владел Антонуччи, на почве чего подружился с Бутковичем. Зная, с каким трепетом «Маленький Джон» относится к своему «mopar» -у, Антонуччи не мог понять, как он мог куда-то уехать, оставив машину в чужом гараже.