Каторжник

– Да! И не спорь!

Сканер снова привлёк моё внимание и я прервал свои воспоминания. На сей раз сигнал был другим – две близко расположенные горизонтальные полоски указывали на близость метеорита, окончившего свой полёт на этой планете и я свернул к нему. В основном такие небесные скитальцы несли в себе никель и железо, но чем чёрт не шутит – там могли оказаться и крайне редкие минералы. Например плутоний или уттриум.

Не свезло – я сопроводил грустным взглядом катящиеся со склона вниз обломки. Олово, железо и никель, а этого добра мне не нужно было от слова совсем. Хех… продолжим. И я снова нацелил нос Скарабея на далёкую туманность.

Но продолжить движение мне не удалось – на панели заморгал символ вызова и я активировал канал связи.

– Привет! – Несмотря на помехи голос Александера звучал бодро. – Ты как там? Сам камнем не стал?

– Тебя бы сюда, посмотрел бы я на тебя.

– Ну, не ворчи. У меня отличные новости! Двигай в HR 1621 1A, я тут тебя жду.

– Где это? – Я вызвал корабль.

– Неподалёку, думаю два или три прыжка, не более. Жду! До встречи! – И он отрубил связь.

На радаре Скарабея появилась метка моего корабля и я вытянул голову следя а его посадкой. Вот он перешёл из пикирования в пологий полёт, выбирая ровный участок для посадки. Вот вспыхнули синим нижние маневровые двигатели, гася вертикальную скорость, выдвинулись опорные лапы и он медленно опустился на поверхность. До него было недалеко – метров триста – триста пятьдесят и мне было хорошо видно как откинулись люки ангара и вспыхнули приятным жёлтым светом огни, окаймляющие его проём.

Не сдерживаюсь и взбираюсь на соседний с кораблём холмик. В свете моих фар его корпус мерцает матовым чёрным светом. После эпопеи с радикально чёрной краской я довольно долго летал на ослепительно белом корабле. Я свыкся с непривычным цветом и даже начал им гордиться, особенно после того как мне подвернулась старая и потрёпанная книжка, что-то из детской серии. Там говорилось, что особо злобные подводники древности красили свои корабли в ярко белый цвет. То ли, что бы не выделяться на фоне айсбергов, то ли понты у них такие были.

Но затем Александер приволок откуда-то несколько бочек модного чёрного цвета и мы за неделю перекрасили наш Штурмовик. Хотя и белый был не плох, цвет то есть. Особенно на ледяных планетах. Уже с пары сотен метров его сложно было заметить на фоне ослепительно белых склонов.

Достаточно налюбовавшись я направил машину прямо в световой колодец образованный льющимся из ангарного отсека светом. Мягкое, жёлтое свечение окутало Скарабея и я дал команду на подъём машины в ангарно-гаражный отсек. Зажужжали, складываясь колёса, убрались в транспортное положение стволы турельки и подъёмник втянул меня в корабль.

В корабле я первым делом активировал карту галактики, ища нужную систему. До неё действительно было недалеко – не более двадцати световых лет.

Мягким, нарастающим рёвом отозвались двигатели когда я начал плавно поднимать корабль от поверхности. На высоте около пяти сотен я задрал нос корабля вертикально и выжал тягу до максимума – нужно было подняться хотя бы до двух километров что бы перейти на сверхскоростной режим, прыгать в гипер от планеты было опасно. По барам, впрочем, гуляли легенды о пилотах, которые умудрялись уйти в прыжок прямо с поверхности, но мне не хотелось проверять эти легенды – ещё больше ходило страшилок о неудачниках, рискнувших повторить подобную попытку. Страшилки обычно заканчивались тем, что кому-то попадались остатки подобных смельчаков, вплавленных в планету или о гигантских кратерах, появившихся в момент прыжка. Самих смельчаков более никто не встречал.

Переваливаю отметку в два километра и перехожу на сверхскорость. Прокладываю курс – по закону подлости первая система в прыжке находится аккурат за планетой. Не свезло. Медленно разгоняясь выползаю из гравитационного колодца планеты и огибаю её по большой дуге.

Путь свободен!

Прыжок!

Корабль шёл по курсу и руки привычно выполняли необходимые действия. Мыслями я был далеко – с Аришей, точнее с тем обломом, который мы получили найдя её.

Александер оказался на высоте. И он и его связи. Сидя в камере, куда нас запихнули после произошедшего в кабинете Тода, он сумел найти общий язык со своим охранником. Уж не знаю как, но вышел он из камеры имея нового друга. Этот друг и сообщил нам, что со Станции, под охраной, отправили пару девушек, одна из которых была бывшей Инквизиторшей. От него Александер получил контакт на следующее звено в цепи наших поисков – на пилота, который вёз Аришу в ссылку. С Бродяжкой было сложнее – её транспортировку поручили пилоту из отряда Карателей, а эти парни разговорчивостью не отличались. Но бывший интендант, хотя – почему бывший? Общаясь с ним я понял, что интендантство это состояние души и вот просто невозможно вот так взять и перестать быть хомяком. Короче – он умудрился через свои связи среди зав складами получить информацию об отгрузке большой партии научного оборудования в одну из тюрем, расположенную вне обитаемого космоса. Дальше получить информацию, что именно туда прибыл черный корабль из известного отряда, было делом техники. Так что место, где томилась Бродяжка у нас было.

Пилот, везший разжалованную Инквизиторшу, особо замкнутым не был. Секретным его тот рейс не был и он с чистой совестью, в обмен на несколько кружек пива, выложил нам конечный пункт своего маршрута. Нужно ли говорить, что мы сразу же устремились туда.

Скажу честно – не самое приятное местечко. Ледяной шарик с бедной атмосферой. Кислорода там едва-едва, что бы не сдохнуть сразу. Встретиться с ней нам разрешили без особых проблем. Вот только местом встречи определили некое подобие беседки, вырезанной из ледяных глыб. Не спорю – смотрелось это строение красиво. Если смотреть на него из тёплой рубки корабля, с кружкой глинтвейна в руках.

Ариша пришла на встречу в каком-то рванье – поверх старого, засаленного комбез была накинута какая-то мешковина. Сапоги тоже не первой свежести – и это у неё, всегда стремящейся к идеальному состоянию своей формы!

– Ариш, – начал я: – может тебе комбез новый дать, Алекс сейчас сбегает, принесёт.

– Не надо, – она мотнула головой. – Я грешна и должна пройти испытание.

– Испытание? Отморозишь себе всё, какой чёртов придурок тебе такую епитимью назначил? Ты ж девка, тебе детей ржать?!

– Не богохульствуй. – Её голос быт тих и как-то мёртв.

– Так! – я протянул руку и взял её за рукав: – идём на корабль!

– Я не могу. Я согрешила и грех моя тяжёл. Я не распознала козни Врага рядом с собой.

– Это ты Бродяжку уже врагом называешь? Забыла, как вы наряды и купальники выбирали?

Её взгляд на миг изменился, стал прежним, живым, но тут же потух и снова от неё начало исходить равнодушие и обречённость.

– Алекс, – я кивнул стоящему рядом Александару, – я за ноги, ты руки придержи, потащили эту зомби на борт.

Он придвинулся, готовясь помочь мне, но она отступила на пару шагов и откинув рукав продемонстрировала нам широкий, блеснувший металлом, браслет.

– Не смейте! Я должна искупить свою вину!

– Дура! Какую вину, ты о чём?

– Ты всё верно делаешь, дочка. – Из-за её спины выдвинулись ещё две фигуры, одетые гораздо более прилично и по погоде – в комбезы с подогревом. Я пригляделся – пара тёток, далеко уже шагнувших за грань Бальзаковского возраста. Бабок – если говорить не политкорректно.

– Не слушай искушающих голосов, преодолей соблазны и очисти душу через страдания тела, – раскачиваясь в такт своим словам, заныла одна.

– Сейчас я вам страдания обеспечу! – Я придвинулся к ним, сжимая и поднимая над ними кулак.

– Не надо. – Ариша поникла головой. – Сёстры всё верно говорят. Уходите.

– Алекс, хватай её, сдурела девка! – Он придвинулся, но два лазерника, ловко выхваченные бабками, охладили наш пыл.

– Идите, мальчики, летите отсель, голубки, – почти ласково сказала одна из них, не прекращая выцеливать меня ниже пояса. – Дочка выбрала свой путь, летите отсель.

Ариша отвернулась и не прощаясь побрела в сторону жилых блоков. Я сплюнул на снег.

– А вот мусорить – некультурно, – заметила вторая и они начали пятиться, прикрывая Аришу со спины от нашего, возможного рывка.

– Слышь, бабуль, – окликнул я их, когда они отошли на десяток шагов. Одна из них опустила пистолет: – чего, сынок?

– Что ж ты злая такая, а?

– Вали отсюда, – напускная ласковость пропала и перед нами стояла злобная старая бабка.

– А поласковее?

– Вас, – она выплюнула следующее слово с ненавистью, – мужиков, кастрировать при рождении надо. Убирайтесь отсюда! – И она взмахнула стволом.

– Полетели, Алекс, – я повернулся к нему. – Не у всех климакс нормально проходит. У некоторых со сдвигом крыши.

– Вижу, – он согласно кивнул.