Шкура дьявола

– Опанэээ… – фаршмачёк, извини братуха, кумарит меня… Все…, все молчу… – И ушел в дальний угол, уселся на корточки обхватил колени и начал раскачиваться, проявляя теперь полное безразличие к происходящему – организм требовал новой дозы, а «малой», умчавшийся за ней, еще не вернулся, терпение же кончалось. Полковник ухмыльнулся и чуть подцепив в отместку, уже лениво протянул:

– Чеее, Юрок на «системе»? Плотничком? Ох прикопают тебя за ненадежность – если чо всех ведь сдашь! Мы таких как ты «колем» до самой ж…ы!..Ладно, ладно, молчу… Так вот, написал он заявление…

– Кто? «Солдат»? «Гриня», говорил же я за него, что он сука… сука, сука, сука… – Вновь очнулся «Усатый».

– Да заткнись…, растерпился, я бы на его месте тогда, еще в кафе, вальнул бы тебя, и сейчас бы на могилу гадил. Ты чего забыл что ты с ним на дыбе сделал?! Гандила, тебя в натуре на кол надо посадить!

– Да я то чо, я же все как ты…

– Ты чо буробишь!!!.. – И стул, на котором сидел Гусятинский «задом-наперед», полетел в забившегося в угол наркомана. По всей видимости его давно так не третировали, и он давно не попадал в такое, мягко говоря, щепетильное положение да еще в таком состоянии:

– С тобой потом…, после поговорим, извини Семеныч…

– Тааак. Вот копия заявления, подобного же содержания он отправил в военную прокуратуру – и именно из-за этого я должен что-то предпринимать… – Копия «пошла по кругу» и через пять минут дала толчок следующим мыслям.

Григорий:

– Дааа, мать вашу!!! Ход грамотный, и предъявить нечего, и предпринять что либо опасно, не зря этот «Седой»… гм…, гм…, да, не зря один человек его заполучить желает.

Семеныч:

– Парень не просто «непростой», очень непростой и прикрывают его… тоже… – такие вот дела. Да, кстати, предупредил он меня, что через две недели в Ленинград уезжает и в армию будет восстанавливаться, а может и не в армию, больно запутано и… как-то не складывается.

«Культик»:

– А по-моему все идеально складывается, если взглянуть с его позиции и из его мировоззрения… – он старается жить по закону и поступает как законопослушный гражданин, покааа не переходя грани, а мы, как не смотри, с любой точки зрения всегда вне закона, причем любого! «Гринь «, что там Юра намутил? Только подробно.

– Да-а-а…, ооох, ладно сейчас попробую… Семеныч, я чуть позже к тебе заскочу, пробью кое чего, и-и-и… не думай о плохом, поможешь и на сей раз – возрастет твоя долька. Увидимся…, давай до вечера… – Дождавшись пока уйдет начальник УВД, сделав один звонок, разумеется для встречи с «Седым», и определившись со временем, «Северный» дальше разруливал:

– Серег, кажется мы сегодня никуда не успеваем, придется отдых переложить на потом… ооо, слышь «Усатый», кажется твоя «скорая помощь» подоспела, иди жахнись, а то смотреть на тебя тяжело – серый как…, только сразу сюда… – Юрка словно селем смыло, за ним ушел и «Женек». Два старых знакомца остались наедине, «Культик» воспользовался моментом:

– На кой тебе эти «лианозовские», от них одни проблемы – только проедают, да прокалывают, а выхлопа пшик, да геморрой?!

– Серег, да в натуре шерстюга, но кроме них прокладонами да гадостями заниматься больше не кому, пока своих воспитаешь, время еще много пройдет, а жить сейчас надо.

– Смотри, дело твое, но что-то мне подсказывает…

– Да и потом эти «Рыли» – нет у меня им веры, сам знаешь, особенно Олегу… Ооо… ты посмотри… – В открытую дверь ввалился «Усатый», зрак его провалившихся глаз «сидел», рот чуть приоткрыт и немного искривлён. На усах висела слюнька, во всех движения чувствовалась чрезмерная плавность, даже скорее слабость, будто измотанного человека. Заходя, пальцем одной руки он ковырял в носу, другой что-то поправлял и почесывал через карман брюк. Волосы и лицо обильно смочены водой, последнее бледнело на глазах. Он даже не обратил внимание на происходящий разговор.

Барятинский состроил неприязненную гримасу и пренебрежительно протянул:

– Ну чего, Юр, подшился? Ну тогда давай кратенько о «Солдате» с самого начала и то, о чем Серега не в курсе…

– Да чо базарить, проложили его с валынами – вон на хате у «Бикмака» все…, «Солдат» торчит за валыны, но свое не признает, буробит че-то…, типа не мой касяк, а если и есть че-то, мол…, то за собой ниче не чувствует. Пацаны ему и так и этак втирают, типа давай…, отрабатывать надо делюгу, а он на «Гриню» стрелки переводит.

«Гриня» отваливает, Леха сухарится. Ну а после, в прямую наехали мол лясем – трясем, с тебя макруха и свободен. Он в бычку, чуть ли не нас валить – ну рогатым по тыкве и на дыбу. «Гриня» попросил жути нагнать, ну мы… и шмару там одну из «Космоса»… – Гусятинский слушал презрительно улыбаясь, пока вдруг не понял, что тогда у ангара, была не Лехина жена, а шлюха «космическая». Вообразив возможные последствия, взревел:

– Так это не его жена?! Это не его телка?!.. – Казалось, его ужалила змея, он подскочил со стула, нервно выругался, прошелся пару раз взад – вперед:

– Ты…, вообще вкуриваешь какого косого впорол?!.. – И уже в полушоковом состоянии обращаясь к Ананьевскому:

– Я этому уроду приказал не одного волоска ни с «Солдата», ни с кого-нибудь из его семьи!.. – И уже обращаясь к Юре:

– Так?!!

– Ну так, да в натуре, Вась, он сам гадина ко… – Вновь начиная проявлять безразличие ко всему, «Ус» «залипал», видимо с жадности не рассчитав дозу, что нервировало обоих тяжеловесов.

– Вместо этого ты вывозишь его самого, а потом звонишь мне и говоришь, что он на все согласен, ради жены, а теперь, уже через столько времени ты, сучий потрах, блеешь что это какая то б…ь!!! Да ты хоть понимаешь, что Леха может уже тебя с «калашом» ищет, и уже догнал, что это… – в рот того мента!.. Да он вообще не понятно теперь что думает!!! Как у него там все в голове сложилось?! Хотя Димон говорит… – это парняга мой, с ним вместе и эту шлюху в ЦИТО отвозил…, вот масть сучья…, я ее еще на свои лаве лечу, а она и меня с валыной, и Леху на дыбе и…, да ваще все спалила!!!

– «Гринь» пора этот «лианозовский» балласт притопить… – Сергей понял все правильно и сделал соответствующие выводы, а так как привык решать все мерами кардинальными, то и откладывать не желал. Юрок лениво вжался в стенку, пуская слюни и расчесывая нос, клялся бессвязно все решить, ссылался на бывших сидельцев, на не легкую судьбу, тупых исполнителей, судьбу, тупую шлюху, предлагал их всех передушить своими руками, начиная прямо сейчас с того, кто привез ему отраву. Буквы сливались, слова путались, идиотские смешки перемежались с вдруг прорвавшимся испугом, но героин брал свое, что и злило, и так уже находившегося на грани срыва, Сергея.

Разумеется признания в любви и готовность выжить любыми путями не подействовали, но чувствительная интуиция Барятинского подсказала, что этот, в общемто уже и не человек, ему может пригодиться. Каким-то шестым чувством он понимал, что справиться с поставленной задачей не просто – наверняка будут и еще проблемы, но вот это предвидение, что «Усатым» он, как минимум, сможет прикрыться и сделать его крайним, заставило остановить товарища:

– Серег, Се-ре-га!.. – «Культик», не разжимая рук на шее «Усатого», поднял «наркошу», так чтобы ноги не касались пола и начал сдавливать пальцами уже хрустящий хрящ. Ананьевский медленно повернулся, перевел покрасневшие глаза, то ли от напряжения, то ли от ударившей крови с адреналином, доставившего ему явно удовольствие и через чур спокойно поинтересовался:

– Ну?… – Его взгляд, горящий словно у упыря, не выражал ничего, но был будто отсвет пламени с того света и явно не из рая. Хотя «Гриня» и знал натуру душившего, а все равно сглотнул, моментально высохшим горлом, остаток слюны, отшатнулся, и перебарывая тошноту настоял:

– Сереж… фу…, Сереж, я сам…, иии… потом, поверь, он еще нужен. «Культик» перевел взгляд на «Усатого», выпученные глаза которого преданно молили о пощаде за любое удовлетворение. Странно, они выражали своему убийце не презрение, не ненависть и даже не страх, но преклонение, полную покорность и буквально фразу: «Ну, пожалуйста – все, что угодно!». Силач вгляделся буквально сквозь это выражение, пронзив вместе с ватным хозяином и все его нутро, прожег насквозь, наверняка оставив этот взгляд в памяти, причем в самой близкой, которая будет по ночам возвращать в ярко запомнившийся кошмар и что-то говорить… Ослабив хватку, так что кончики носков стали касаться пола и перестали дрожать, произнес, глядя на «Усатого»:

– Тварь, я буду твоим кошмаром, который обязательно воплотится, еще один раз, и «Гриня» не отшепчет. И уже заканчивая разговор, резко повернувшись к Грише:

– «Иванычу» все это очень не понравится, к тому же он, как и я, еще пол часа назад ни сном, ни духом. Рамсом попахивает…

Кто есть кто?

Юрок уполз отмываться в уборную, «Женек» же, поняв чем дело пахнет, исчез раньше, вместе с полковником, сославшись:

– Провожу до машины… – Вообще же Петр Семенович когда-то был его соседом по площадке и после первой «ходки» помог ему не «сесть» заново, став его щитом и прикрытием, разумеется не бесплатно, и именно он свел милиционера с Гришей и «Культиком».

О сегодняшней ситуации он был наслышан, и совершенно четко понимал, что ему тоже придется коснуться этой проблемы, ведь ее уровень поднялся выше способностей его сотоварищей, а помогать придется – ибо без последнего справиться с оголтелыми наркоманами в их бригадке, на сегодняшний день проблематично. А ведь именно сегодня многое решалось: Гришу перестали интересовать палатки, маленькие магазинчики и прочая мелочь, появился, презентованный «Сильвестром», понятно, что за долю малую, монстр-компания «Россия», будущее «Золотце», а потому вся эта «несерьезность» перешла в наследство «лианозовским», что оказалось для них просто неожиданным Клондайком. Поначалу они с «Усатым» даже не знали куда девать деньги, но как известно – эта растерянность быстро проходит!

Сейчас же Любимов, а именно такой была фамилия «Женька», ретировался, воспользовавшись удобным моментом – интуиция никогда его не подводила, не подвела и в этот раз, а заодно, этот в общем-то интересный и привлекательный для женщин человек, с внешностью интеллигента, прической Есенина и таким же, как у него цветом волос, и… между прочем, с неплохо поставленными вербальными навыками. Если бы он не стал наркоманом, то мог бы с воспитанием, данным в детстве отцом профессором и мамой преподавателем иностранной литературы в школе с уклоном на иностранные языки, вполне рассчитывать на приличную работу, заметим – и благополучную жизнь.

Вообще он был далеко не глупый человек, просчитывал все наперед, даже взял себе в гражданские жены, женщину необычно привлекательную с восточными корнями, привлекавшую к себе не только чужие взгляды, но волшебно исполнявшую многие желания, еще до их появления. Он не стеснялся ее подкладывать в постель нужным людям, разыгрывая с ней домашние скандалы, после которых она якобы находила успокоения в объятиях нужных людей, добывая таким образом нужную информацию.

В самом деле, дав почувствовать разгоряченным мачо себя ее спасителями, обворожив своими, ой какими выдающимися, прелестями, она без затруднений вытягивала доказательства мужественности новоиспеченного мимолетного любовника, в основном, через сравнения поступков связанных, так или иначе, с ее настоящим возлюбленным.

Уже через несколько часов, хорошенько отмывшись в душе, она полностью и со всеми подробностями рассказывала своему «единственному» об узнанном и услышанном, причем не только повествуя, но и показывая. Такое изощренное представление возбуждало их обоих, когда заканчивались силы в этих марафонах, на помощь приходил кокаин и масса вспомогательных средств от латексных костюмов, плеток и наручников, до связывания и применения искусственных гениталий. Порой порочность этой пары доходила до того, что посторонние люди не могли понять, где настоящее, а где разыгрываемое.

Однажды мадам двинула тяжеленной сковородой своего возлюбленного, разбив ему голову в кровь, скандал для всех разразился на ровном месте, на деле на пике неудержимого взаимного влечения, вырвавшегося таким диким поступком. Через минуту ругань переместилась в ванную, от куда слышались крики и удары, хотя возможный очевидец мог видеть бурный акт насилия друг над другом с элементами садомазохизма, кончившийся далеко за полночь, когда гости уже покинули их квартиру, бурно и со смехом обсуждая семейную обстановку и подкаблучность «Женька»…

…Предполагаемую свою часть функции представитель МВД, по его мнению, сделал, а значит и надежды оправдал и деньги отработал. На самом деле ему было совершенно все равно, что будет с каждым из участников сегодняшних событий. Максимум, что могло его волновать – это сумма денег перепадающая каждый месяц – 10000 $, между прочем, увеличивающаяся раз в квартал, за что ему кроме исполнения своих настоящих служебных обязанностей почти ничего не приходилось делать, лишь изредка нужно было закрыть на что-то глаза, но так же он поступал и по указанию вышестоящего начальства, а потому угрызений совести не испытывал. Да и кажется, в связи с ее отсутствием, считал подобное пережитком.

Иногда появлялись просьбы кого-нибудь арестовать и подержать пару-тройку дней, может больше или просто «пробить» какую-нибудь личность на вопрос места проживания или бывшую судимость. А вообще, и он это прекрасно понимал, его задача состояла в прикрытии от свои сотрудников и сотрудников параллельных структур, фирм, контор и разных заведений, с которых «получал» Гриша и иже с ним, а так же предупреждение возможной надвигающейся опасности со стороны других крыльев этой могучей птицы – силовой структуры.

Разумеется не вся сумма попадала ему в его карман, некоторую часть приходилось отправлять на верх.

Он с наслаждением мечтал, когда займет это кресло, «там, на верху», и станет получать в разы больше, чем сейчас. Сегодняшний день был не лучше, но и не хуже других, просто очередным, приближающим поездку на Канарские острова, которую уже оплатил Барятинский, причем поверх полагающейся суммы. Целых три недели он будет наслаждаться не только теплом, океаном и всеми прелестями, на которые были изобретательны ушлые островитяне – капиталисты, ух как же хорошо, что Россия начала разлагаться, но и новой знакомой, с которой его познакомил Ананьевский.