Пассажиры

Но умная псина поняла, где находится, быстро угомонилась, и мои нервы успокоились соответственно. Электричка весело неслась, размахивая мороженым.

Однако вдруг я услышал скрипучие, газоиспускательные звуки, которые были во сто крат отвратительнее таксиных. Я никак не мог установить источник, крутил головой. Потом увидел и понял, что хозяин таксы, недовольный ее сном, будит ее, делая так губами. Та морщилась, но он не унимался и делал дальше.

Денисы и Дионисы

Сколь отрадно возрождение античной культуры стихосложения в двух дебильных молодых людях, что заняли переднее сиденье троллейбуса. Одиночное. Они сидели друг у друга на коленях, являя собой образчик патологии влечения. В своем недуге они утешали друг друга стихами.

Один читал громко и складно, что-то про крокодилов и плаванье в бассейне с неизбежным кусанием – я не успел записать, к сожалению; потом – про кукушку, которая чешет ему часы.

Другой вторил тихо, но в унисон, судя по взаимному благодушию.

А троллейбус стоял на Литейной пробке, как влитой. Пробка образовалась на славу: поучительная и познавательная. Вокруг стояла тишина.

Когда двери распахнулись, влюбленная пара с клиническим – поверьте специалисту – диагнозом на лице, одним на двоих, в обнимку помчалась навстречу зоологическим чудесам, ради которых зоопарки не надобны, их везде предостаточно.

Что нужно делать, чтобы стать героем романа?

Не так уж много.

Чтобы попасть в мой роман или во что другое, человек может сделать, к примеру, такую вещь.

Напротив меня, в электрическом поезде, сидел юноша лет семнадцати-двадцати, и он слушал плеер (в роман попал). Без машинки вполне нормальный и заурядный, в соединении с плеером он вмиг обернулся редкостным идиотом. Веселое цоканье маршировало прямиком в мозговое представительство половых функций. Безымянный молодой человек полностью растворился даже не в музыке, а в предмете. Он не просто слушал цоканье, он облизывал плеер, слюнявил; изумленно отводил руку с плеером, чтобы рассмотреть его во всей полноте инженерного замысла. Потом подносил обратно к лицу, прикладывая то к левой, то к правой щеке – по-христиански. Глаза его плавали, ни на чем не задерживаясь, рот искривлялся в инопланетном резонансе.

В Москву! В Москву!

Мое путешествие было скромным и тихим, и все события подобрались какие-то скромные и тихие.

В поезде проводница остановила меня, когда я шел курить:

– Вы в который тамбур идете? – (подозрительно).

– Вон в тот.

– Вы настоящий пассажир!

Звучали и другие странные вещи. Например, некая мама урезонивала дочку: «Солнышко пропало – туалет закрыт».

…В самой Москве я по привычке глазел на разные объявления. В метро попадались такие, каких я в Питере не видел – например, обучение танцу живота. У нас не учат почему-то, плетемся в хвосте у столицы. Еще в метро же висят большие рекламные щиты, где написано про какие-то волшебные крутящиеся кольца с молитвой. Девять, семь, три или одно?

Также: «Профилактика случайных связей». И лечение закономерных.

…Брат рассказал, что по площади Хо Ши Мина бродит врач-гинеколог, пассивный педераст, и всем предлагает за бутылку водки орально-генитальные услуги.

Банда

В нашем районе сформировалась банда карманников. Орудуют в троллейбусе №20.

Их все уже знают. Похоже, что они так и не довели до конца ни одного дела.

Стоит им втиснуться и вздохнуть с облегчением и надеждой, как контролер объявляет: «Осторожно, в троллейбусе карманники». Публика очень быстро их обнаруживает по рукам, трясущимся в естественных карманах и полостях тела. Салон наполняется радостным и свирепым узнаванием. Карманников изгоняют на улицу.

На улице те потерянно стоят, шипят и ругаются скверными словами.

Они, в основном, страшные тетки с расплющенными лицами. Есть еще один или два мужика, в перекрученном галстуке.

Их очень жалко.

Создается впечатление, что это вовсе и не карманники, а какая-то компания, которая некогда выпила боярышник и уже не может остановиться в галлюцинаторных метаниях.

Банда-2

Сегодняшнее происшествие.

Я втиснулся в автобус, а следом – женщина.

– Отдайте мой кошелек, пожалуйста, – обратилась она к пассажирам. – Там очень важные карточки. Заберите деньги, а кошелек отдайте.

Никто не шелохнулся.

Женщина монотонно повторила:

– Отдайте мой кошелек! Пожалуйста. Копейки заберите, а кошелек отдайте.

– Да кто же отдаст, – послышалось из толпы.

Появились первые гипотезы.

– Это женщина, которая на задней площадке мальчика искала! «Вы не видели тут Жорика? Жорика не видели?» Вот она и шныряла повсюду! Отвлекала внимание жориком! Никого не нашла и не расстроилась даже! И вышла!

Мне показалось, что это разумное предположение. Если в автобусе ни с того, ни с сего начинают искать жорика, то это очень подозрительно.

Потерпевшая уже помалкивала.

К моему изумлению, тема жорика плавно и неуловимо логично перетекла в обсуждение политических симпатий. Кто-то, оказывается, голосовал за Единую Россию, а кто-то за Зюганова. В диспут постепенно втянулся весь салон.

Вдруг я понял, что карманники – это все пассажиры автобуса, и это они сейчас отвлекают друг друга с тоски, потому что им больше некого грабить. Кроме меня. И я поспешил к выходу.

Водила, конечно, был с ними в доле. Видя, что я ускользаю от карманников, он вдарил по тормозам так резко, что у меня отлетела интимная пуговица.

Универсальный солдат

Картина: утреннее метро, станция «Нарвская». Эскалатор на подъем, самый верх.

Пассажиры, выруливающие на финиш, обнаруживают, что им навстречу перемещается солдат.

Здоровенный детина в камуфляже шагнул на лестницу-чудесницу и сосредоточенно движется как бы вниз. То есть идет на месте. Как заведенный, пригнув голову, размеренным шагом – чтобы и вправду не обогнать эскалатор. Лицо бесстрастное, каменное, трезвое, но лучше бы пьяное.

Развлекается на манер пятилетней «девочки, скажи восемь».