Проза. Рассказы

– Ну, раз так велико твоё желание вернуться, иди, я не могу держать тебя насильно. Однако знай, что мы всегда рады будем видеть тебя. И если у тебя там жизнь не сложится, возвращайся назад.

С этими словами настоятель отпустил Гунчена. Длинной была его дорога домой.

Вернувшись на родину, Гунчен никого из родных не застал живыми. Он так долго жил в монастыре, что даже юрту, в которой раньше жили его родители, он не нашел. Пришлось ставить новую. И жизнь налаживать заново. И зарабатывать себе на пропитание, как все остальные.

Он повесил на столбе при входе на рынок, который находился на окраине города, табличку с надписью, что проводит тантрические ритуалы и обряды на благополучие в будущем, и стал ждать, как говорят сегодня, клиентов…

Правду сказать вокруг было немало учителей специализирующихся в тантре и, Гунчен должен был конкурировать со многими образованными монахами.

Но он не стал унывать, уныние грех. И поэтому, набравшись терпения, стал ждать клиентов.

Первым пришёл сосед, владелец чайной Соел. У него имелась большая чайная на рынке, и он решил поставить еще одну юрту рядом, думая, что она будет заполнена посетителями. Однако этого не произошло, вот они обратился к тантристу.

Гунчен пришёл в чайную, провёл положенный ритуал, и уже на следующий день вторая юрта была заполнена людьми.

Соел щедро отблагодарил соседа и сказал, что для него в чайной всегда будет отдельное место и бесплатный чай.

С тех пор Гунчен любил посидеть в чайной и выпить чашку чая с молоком.

Чайная продолжала процветать. Хозяин тепло принимал ламу.

Соел, искренне считал, что его заведение процветает, именно благодаря проведённому обряду. Более того, он рекомендовал Гунчена другому соседу, молочнику Даши, поставлявшему молоко в чайную.

Тот также пригласил Гунчена провести обряд на благополучие в будущем, и вскоре после обряда его корова, которую все считали бесплодной, отелилась. Соответственно стало больше молока. Плюс появился телёнок.

Слава о Гунчене стала распространяться, и заказы повалились, что называется валом.

Однажды, находясь в чайной в окружении Соела и Даши, Гунчен увидел, как вор залез в карман к человеку и вытащил кошелёк.

– Нехорошо, – сказал Гунчен, глядя вслед удаляющемуся вору. И как только он это произнёс, раздались крики: «Держи вора!». Вор побежал. Его догнали, схватили и сдали стражам порядка.

В другой раз Гунчен увидел, как купец, набрав товара у мясника, отказался расплачиваться, сказав:

– Я беру в кредит.

Мясник стал возражать:

– Ты и в прошлый раз брал в кредит и не расплатился. Верни прежний долг, а потом одалживай!

Купец ударил его плетью и пошёл восвояси.

Гунчен снова сказал:

– Нехорошо.

И как только он это произнёс, купец упал, и из его носа потекла кровь.

Подбежали люди, помогли ему подняться. Вытерли кровь. А испуганный купец вернулся к мяснику и расплатился с ним.

Всё это видели окружающие, и слава о Гунчене мгновенно распространилась по всему городу. К нему стали приходить люди. Жаловаться на несправедливые поступки обидчиков. Просили вмешаться и сказать его знаменитое: «Нехорошо!»

Но Гунчен уклонялся от подобных просьб, заявляя жалобщикам:

– Я не судья, жалуйтесь властям. Пусть они наказывают обидчиков.

Но как бы он не уклонялся, люди шли и шли. Просили и просили. Гунчен стал задумываться над тем, что происходит.

Однажды проходя по улице, он увидел как мальчик, привязав собаку к дереву, бьёт её палкой.

Гунчен ничего не сказал, а только подумал: «Нехорошо обижать живое существо!»

Тут же мальчик выронил палку, его стало тошнить. Собака порвала верёвку, и убежала.

Было над чем задуматься, и Гунчен стал думать, как жить дальше. Теперь он боялся не только что-то сказать, но и подумать.

Лама решил написать письмо своему учителю в монастырь и посоветоваться.

Вот что он писал:

«Если я вижу, что кто-то обижает слабого, и думаю: „нехорошо“, то тут же хулиган спотыкается и падает, ломая себе кости. Если я вижу, как кто-то своровал чужую вещь, и думаю: „нехорошо“, то вора тут же ловят стражи порядка и сажают в тюрьму. Я сам не хочу наказывать этих плохих людей, но так получается. Я давал обет не обижать ни одно живое существо. А получается, что обижаю. Растолкуйте мне, что происходит? Как мне быть с появившимся неожиданно даром, который рушит всю мою жизнь? Если возможно, подскажите, как мне избавиться от этого дара? Я не хочу никому вредить, я не хочу никого судить. Пусть это делают власти и те, кому это предписано!»

Письмо было послано с посыльным, и через какое-то время Гунчен получил ответ, где были следующие строки:

«Те изменения, которые произошли в твоей жизни, это вовсе не дар, и произошли они не потому, что у тебя появился новый талант. Просто ты стал очень близок к защитникам местности и другим защитникам. Они уважают тебя и выполняют любую твою прихоть. Стоит тебе что-то подумать, и они спешат выполнить твою думу, твоё желание. Поэтому оберегай себя от дурных мыслей о посторонних. Такое бывает. И я слышал подобные истории не один раз. Насчёт того, как тебе жить дальше, скажу следующее: имея доброе сердце и мудрость, ты автоматически обретаешь правильную мотивацию и желание делать то, что необходимо. Если в своих поступках ты начнёшь руководствоваться подлинным состраданием, тогда ты сможем спасти и себя самого, и окружающих людей…»

Письмо что-то объясняло, но отнюдь не облегчало жизнь Гунчена. Люди, завидев его на улице, сразу просили кого-то наказать. Сразу жаловались и так далее, и тому подобное.

Монах перестал вообще выходить из дому, что бы не вредить людям. Но и дома ему не было покоя. Однажды в дверь постучал его сосед Даши.

Гунчен открыл ему и пригласил пройти в юрту. Как-никак сосед. Даши жил на той же улице, между их юртами стояла юрта Соела.

Уже с порога Даши стал жаловаться на Соела.

– Представляешь, Соел взял и передвинул забор, отделяющий мой двор от его двора аж на два локтя.

– Чего это он взял и передвинул?

– Мой телёнок сорвался с привязи и повалил забор. Меня не было дома, а Соел был. Он увидел поваленный забор, поставил его заново, но при этом сдвинул на два локтя внутрь моего двора. Таким образом, он украл у меня кусок земли шириною в два локтя, а длиною в тридцать локтей. Это немалый кусок! Согласитесь, что это нехорошо с его стороны?

Гунчен побоялся делать какие-либо выводы и ответил так:

– Я должен выслушать Соела!

– А я знаю, почему он это сделал.

– Почему?

– Потому, что он сватался к моей дочери, а я отказался породниться с ним.