Йети. Мистика

И вот сообща пленники обсуждали, как найти выход, но ничего придумать не могли. Ситуация казалась безнадежной.

Во тьме все лежали рядышком. Как вдруг где-то у самой земли послышался крысиный писк. Восьмой зажег фонарь, и все увидели окруживших их крыс. Грызуны, словно кошки, начали тыкаться мордочками в ладони обезьянолюдям. Павел отпрянул. А обезьянолюди, напротив, были рады встрече с крысами, точно со старыми друзьями. Выяснилось, что они всегда подкармливали крыс – с самого начала работы в шахте. И крысы любили их. Теперь маленькие серые друзья стайкой суетились рядом, будто что-то пытались объяснить.

Наконец, стало ясно, что крысы просят следовать за ними. Вся большая компания обезьянолюдей и Павел повиновались им, потому что лежать и ждать гибели было бы куда глупее. Группа плутала достаточно долго, крысы пару раз завели ее в тупик, откуда сквозь щели пролезть могли только грызуны, но тут же отыскивался другой ход. Спустя длительное время блужданий они пришли в тоннель, где в кромешной тьме виднелись тоненькие полоски света. Тоннель был завален обломками бревен – часть подпорок была сломана, также валялись вагонетка и прочий инвентарь рудокопов. Видимо, ход был завален очень давно, все покрылось толстым слоем земли и пыли. Совместными усилиями, аккуратно, чтобы не вызвать еще одного обвала, обезьянолюди расчистили выход. Стало очевидно, что тоннелем не пользовались очень давно. Но Павел попросил всех не выходить сразу, чтобы тотчас не ослепнуть от солнца.

Наконец, привыкнув к свету, они огляделись. Вокруг был лес. Компания оказалась в абсолютно диком месте: ни тропинок, ни ограды, только бурелом. Что, в общем-то, им и было нужно. Крысы вывели своих давних кормильцев на белый свет, да еще и в таежную глушь.

Мошкара, конечно, набросилась сразу. Но это было гораздо лучше, чем лагерная охрана, обрекшая их на смерть. Через некоторое время выяснилось, что лес действительно совершенно дикий. Они оказались в глухой тайге, где им предстояло выживать среди медведей, волков, рысей, кабанов и мошки. К счастью, у них с собой были молотки, топорики и все остальное шахтерское снаряжение.

Первым делом обезьянолюди срубили несколько хижин, сложили простые печи из камней и глины. По крайней мере, это была хоть какая-то защита от животных и от предстоящих зимних холодов. А дальше они потихоньку начали обживаться. Павел вел записи об обезьянолюдях и чувствовал себя вполне в своей тарелке. Наблюдая за поведением, интеллектуальными способностями, смекалкой, закаленным характером нового вида, молодой ученый проводил анализ: что из этого врожденное, а что – привнесенное.

Обычных человеческих имен у обезьянолюдей не было – их отец присвоил им порядковые номера. Так они и называли друг друга. Со временем и Павел привык к этому, и постоянно наблюдая, научился различать их лица, характеры, наклонности. С некоторыми из обезьянолюдей завязались дружеские отношения.

Особенно Павел сблизился с Восьмым. Этот дружелюбный гигант был общительным, его многие любили и почитали за лидера. Но вожака стаи не было. Наверное, им мог бы стать, при желании, Павел, но в этой роли он себя не видел, поскольку не стремился к лидерству. Наука! Ради нее Белов попал на рудники, ради нее он оторвался от цивилизации, поэтому приоритетом для него было изучение поведения, психологии, быта обезьянолюдей. Свои наблюдения Павел тщательно фиксировал в дневниках.

Выяснилось, к примеру, что обезьянолюди создали слаженный коллектив, где каждый отвечал за свою работу, решения принимали вместе, действовали организованно, между собой не конфликтовали, были хорошо развиты интеллектуально. Поэтому очень скоро Павел смог научить их делать луки, стрелы и копья, чтобы добывать еду и защищаться от нападения диких животных. Иногда в их деревушку захаживал медведь, иногда – волки. Приходилось всегда быть начеку.

Жизнь постепенно налаживалась. Пригодились Павлу и знания о ботанике: он научил обезьянолюдей собирать землянику и лекарственные травы в тайге, отличать съедобные грибы от несъедобных, засушивать их на зиму и варить вкусные компоты и супы. Поселенцы ставили ловушки на оленей и зайцев, сушили их мясо, выделывали шкурки животных. Даже посуду со временем научились делать из глины и бересты. Мошку отпугивали дымом. Дикие звери после нескольких смертельных схваток, окончившихся победой обезьянолюдей, стали сторониться лагеря.

Первую зиму, самую тяжелую и суровую, они пережили без потерь, выжили все. Тяготы зимовки лишь сплотили группу. Воду черпали из ручья и бесстрашно пили ее, и хотя рядом находился урановый родник, ничего с ними не происходило. Видимо, адаптировались. К своему удивлению, Павел отметил, что у обезьянолюдей нет детей. Не рождались они и во время работы на рудниках. Это маленькое открытие также было зафиксировано в дневнике. Павел стал внимательно наблюдать и понял, что обезьянолюди не испытывали влечения к противоположному полу. Они вели себя друг с другом как сестры и братья. Что было причиной такого перекоса в развитии – тяжелая работа на рудниках, рабство или генный сбой – предстояло еще выяснить.

Прошло года три вольного житья, прежде чем природа взяла свое и, наконец, у гигантов начали проявляться признаки половой зрелости. А выяснилось это так.

Однажды к Павлу прибежал Восьмой.

– Доктор, пощупай пульс!

– Учащенный. А что случилось? Тебе плохо? – спросил Павел.

– Нет! То есть да! Я не знаю! – Восьмой был напуган.

– Объясни по порядку, – Павел понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее, с чем, очевидно, Восьмой никогда не сталкивался, и попытался его успокоить.

– Я схожу с ума. Я вдруг понял, что Единица стала другой. Когда я вижу ее, у меня обостряется нюх. У меня бьется сердце слишком часто. Я пытаюсь убегать, как только вижу ее. Я боюсь с ней говорить. А она заметила это и начала хихикать. Что это, доктор?

– О! Это любовь! – Павел расхохотался.

Восьмой выглядел совсем сбитым с толку.

– Прекрати! Это же не смешно! Я не знаю, что мне теперь делать! Я чувствую себя идиотом.

– Прости! Я все тебе объясню! Тут ничего сложного нет.

И Павел начал рассказывать другу, что именно с ним творится и почему. И как завоевать сердце любимой. Восьмой очень старательно все запоминал и повторял по нескольку раз.

Через пару дней он, наконец, набравшись смелости, нарвал букет цветов и пригласил даму сердца погулять. Единица была миниатюрной для своего вида, весьма обаятельной и любила посмеяться. К большому счастью Восьмого, он тоже очень нравился Единице. Она приняла приглашение, и они ушли подальше от всех в чащу. Через некоторое время оттуда послышались истошные вопли.