Котомемуары Ага-Хана Мюнцеля

И что бы не оставлять должок незакрытым, поточили коготки Мюнцель с Мики о редкие и чудесные шелковые шали синьоры Чинизелли, купленные той с оказией у китайских купцов. Отомстив злой хозяйке, уже далеко за полночь, тихонько прошмыгнули Мюнцель и Мики мимо клеток со львами и тиграми и, тепло попрощавшись с Педро, направились в порт, где уже ждал их Аззам-мореход.

– Ну, всё. Утром выходите в море на египетском торговом бриге «Фарук» в Стамбул, куда он идет с грузом. Будешь служить юнгой и следить за парусами, а Мики – помогать при кухне. С капитаном, Баба-агой я уже договорился. Он человек смелый и справедливый, настоящий морской волк. Прощайте!

– Уж и не знаю, как благодарить тебя, друг!

– Чего там… Мы, коты, должны помогать друг другу. Да, чуть не забыл: будешь в Стамбуле – передавай привет Томбили. Это, брат, самый известный кот города, ну и самый толстый конечно. Живет он на улице Кондитеров, за пахлавичной лавкой Кемаля-аги, так кланяйся ему от меня. Он среди стамбульских котов большо-о-ой авторитет.

– Непременно, непременно.

– Да, забыл предупредить: остерегайся пуще всего наших недоброжелателей: янычаров и евнухов султанского гарема!

– Кто же это такие?

– Янычары – жестокая стража султана, которая со всех честных торговцев Стамбула взымает мзду.

– За что?

– Да ни за что! Грабители, одним словом. Вздумал я было с местными котами открыть леденцовую лавочку на паях, уж и хвостатую артель сколотил – леденцы до блеска облизывать. Так совсем разорили поборами!

– А евнухи?

– Ну, те совсем невзлюбили нашего брата! Мало им, что держат девушек в неволе, так и нас гоняют. Приказ султана!

– Отчего же такой приказ?

– Да, видишь ли, носили коты и кошки записочки от девушек на волю, друзьям да родственникам, а где – и любовные письма попадались. Держат-то их, бедных, против воли взаперти, но мы тут как тут, в помощниках. Нам-то по крышам да водосточным трубам лазить дело-то привычное. Ну, и прогневался султан на евнухов, те на нас, и с тех пор – вражда. А султан, и то сказать, девяностолетний старикашка, а девиц молодых на заточение обрёк. Ну, да ладно. Но смотри: я тебя предупредил. Остерегись!