Записки из тёмного района

Диалог

– А не угостите сигареткой? – звонкий детский голос окликнул седого мужчину, вышедшего из калитки. За ней виднелись заросли садовых деревьев и двухэтажный деревянный барак тёмно-зелёного цвета.

Пожилой мужчина внимательно посмотрел на подошедшего к нему подростка и спросил:

– Ты в каком классе учишься, курильщик?

– В восьмом, – ответил щуплый мальчуган в джинсовке.

Из наружного кармана клетчатой рубашки дед достал пачку «Примы», вынул папиросу, вставил её в рот и чиркнул спичкой о серу. Поднеся огонь к завёрнутому в бумагу табаку, седой мужчина умело раскурил «цымбарку» и выпустил клубы густого дыма в пасмурный воздух осеннего дня. Затем он снова кинул оценивающий взгляд на белобрысого мальца и, усмехнувшись, продолжил диалог:

– Ха, в восьмом классе и уже куришь?

– Ну да, – невозмутимо ответил худой восьмиклассник.

– Правильно делаешь, сынок. Раньше закуришь – раньше помрёшь. В нашей стране нужно жить как можно меньше, – философски заметил дед и протянул мальчишке папиросу.

    24.05.2021

Стандарт

– Э, малые, ходь сюды! – хрипло крикнул мрачный персонаж лет восемнадцати, что, неестественно согнувшись, сидел на покрытой снегом лавке.

Два мальчугана лет по девять неуверенно зашагали к незнакомцу по рыхлому снегу.

– Ну чего тушуетесь, ёпт, идите смелее! – он подманил их трясущейся, красной от холода рукой. На нём была дутая бледно-зелёная куртка, чёрная шапка с надписью Adidas, светлые джинсы и изодранные зимние ботинки коричневого цвета.

Мальчишки прибавили скорости и начали приближаться к одиноко сидящему типу. В поселковом парке были только он и они, больше никого. Двадцатиградусный мороз не располагал к прогулкам, но даже он не смог удержать молодёжь от желания «затариться ништяками». Ребята возвращались из палаток на станции с полными карманами сникерсов, чипсов и банок пепси.

Солнце красочно освещало укрытое снегом пространство. Вечно зелёные сосны и ели в объятии только выпавшего снега создавали почти сказочный пейзаж. Морозный солнечный день обжигал неприкрытую кожу на лице. Снег ритмично хрустел под тяжёлой зимней обувью. Хмурый тип на лавке совсем не вписывался в красочный природный пейзаж, но именно он своим видом напоминал об особенностях времени и места.

Два неокрепших юнца остановились возле согнувшегося человека с бледноватым лицом и каким-то бывалым взглядом. Было заметно, что его конкретно потрясывало. Но трясло его как будто не от холода, тряска исходила изнутри.

Он взглянул на стоявшие перед ним совсем юные румяные лица беглым взглядом и захрипел:

– Местные?

Один из мальчишек еле заметно кивнул. Хмурый тип, выпуская пар изо рта, продолжил:

– Ништяк! Где тут цыгане живут?

– Э-э-э, какие цыгане? – переспросил румяный юнец.

– Которые кайфом торгуют, ёпт, – отрезал трясущийся незнакомец, – кайф нужен срочно. Я знаю, тут у вас цыгане барыжат на местности.

– Мы не знаем, – тихо пробубнил второй паренёк.

– Подстава! – с нескрываемой досадой почти завыл странный незнакомец и, закачавшись на лавке, продолжил: – Вмазаться надо. Подыхаю.

Мальчишки стояли в недоумении, не зная, что сказать.

– Сижка есть? – хрипло продолжил диалог нездоровый персонаж. Этот вопрос был более понятен молодым умам.

– Да мы не курим, – осторожно ответил один из них.

– А лавандос имеется?

– А что это? – искренне не понимая значения слова, спросил один из мальчишек.

Нервный тип, которого затрясло значительно сильнее, на этот раз ничего не ответил. Потеряв интерес к двум молодым пацанам, он отвернулся и забубнил себе под нос что-то нечленораздельное.

Не желая больше задерживаться возле не самого приятного собеседника, ребята продолжили путь. Ритмичный хруст под ногами возобновился, удаляясь всё дальше от заснеженной деревянной лавочки в направлении выхода из парка. Чистый снег лучезарно блестел в ярких солнечных лучах.

Мрачный тип по-прежнему трясся на деревянной лавке в полном одиночестве. Он олицетворял собой стандарт поселковой молодёжи тех времён. Шла зима 1994-го.

    01.11.2021

Качели

Новые качели появились посреди практически пустого двора напротив нового дома. Не считая стола и лавочек, они были единственной конструкцией у подножья десятиэтажной громадины. Всё в этих качелях, воткнутых между однотонным серым домом и рядами чёрно-серых гаражей, было под стать времени: просто и сурово.

Невзрачный чёрный каркас и железные штанги, переходящие в деревянные сидения без спинок, – вот и вся конструкция. Даже земля во дворе, возле недавно возведённого бетонного великана, была в каких-то пыльно-серых тонах. Шёл 1995-й год.

Учитывая, что во дворе соседнего и единственного на весь район многоэтажного «коллеги» качели были сломаны уже давно, эти быстро завоевали популярность среди активного уличного молодняка. На четыре посадочных места претендовала вся молодёжь окрестности.

Скрип качелей не прекращался в течение всего светового дня. И если ты был не из самой взрослой категории желающих прокатиться, то ожидание очереди могло затянуться надолго. Старшие в большинстве своём не заморачивались с временными рамками и катались до тех пор, пока не надоест. А если они приходили в то время, когда катался ты, то в девяноста процентах случаев звучала фраза: «Э, пацан, дай-ка я покатаюсь».

Эта фраза решала всё. Иерархия, чёрт возьми. И вот ты уже сидишь на лавочке и наблюдаешь, как старший бесцеремонно восседает на твоём месте. Но эта же иерархическая особенность работала и в твою пользу, когда ты подходил к качелям и видел на них паренька помладше. Воистину закон джунглей: «Кто сильнее, тот и на качелях».

Из-за дефицита развлечений качели стали практически местной достопримечательностью. Иногда тёплыми летними вечерами вокруг них собиралось по несколько десятков человек. Женщины с семечками, дети с игрушками, любовные пары в обнимку, алкоголики со стаканами, наркоманы с мутными глазами, пенсионеры в одежде не по сезону – двор вмещал всех желающих.

Этот приевшийся, монотонный скрип железа будто бы притягивал к себе все слои окрестного населения. Качели – connecting people[1 - Качели – объединяют людей.]. Те, кому не хватало лавочек, стояли или сидели на корточках. В общем, это были времена, когда для счастья нужно было совсем немного: качели во дворе и хорошая компания. Торжество минимализма.

Минимализм в конструкции самих качелей (широкое деревянное сиденье без спинки) давал возможность для полёта фантазии. Катались сидя, стоя, на животе (отталкиваясь ногами от земли), вдвоём, втроём, да как угодно. И, конечно же, любой уважающий себя подросток практиковал такую экстремальную опцию, как прыжки.

Прыгали как из сидячего, так и из стоячего положения. Иногда прыгали на расстояние – кто дальше. Во время подобных состязаний приземлиться на ноги и отбить пятки было не самым худшим раскладом. Бывали случаи, когда из-за недостаточной манёвренности посадка осуществлялась на пятую точку, и копчик бедолаги полыхал огнём. Это были суровые девяностые, мы развлекались как могли.

Со временем из-за активного и не всегда бережного использования местная достопримечательность сильно износилась. Лёгкий скрип превратился в какой-то душераздирающий звук, а несколько посадочных мест было варварски оторвано. Когда из четырёх сидений осталось два, стать счастливым обладателем посадочного места стало ещё сложнее, ибо конкуренция была дикая.

Очередь росла и не всегда соблюдалась. Поэтому, чтобы комфортно приземлить свое седалище на скрипучий сплав железа и дерева, приходилось вступать в поединки и завоёвывать авторитет. Без него ты практически не имел шансов попасть на дворовый «аттракцион».

Но когда наконец-то отталкиваешься от земли ногами, со скрипом взлетаешь в направлении алого заката, со свистом разрезаешь пропитанный костром летний воздух, тогда ты действительно ощущаешь весь триумф прожитого дня.

С детских лет улица учила главному правилу жизни: за место под солнцем нужно биться. Будь сильным или сиди в сторонке. В девяностые по-другому не получалось…

    07.08.2021

Снегопад