Записки из тёмного района

– «Эмемдемс» и «Колу» возьму! – предвкушая покупку, фантазировал Трус.

– А я «Лейс» и «Спрайт», – поделился мыслями Тихий.

– А я по «Сникерсу» заеду, – подходя к калитке Горелого, выдал Тамбовец, – мы тебя ждём, Васян, и не дай бог не вынесешь, лучше на улицу потом не выходи…

    09–10.07.2021

И один в поле воин

Каникулы. Девяностые. Молодое поколение резво носится по пыльному футбольному полю в парке. В блеске солнечных лучей этот небольшой уголок благоухающей Природы выглядит особенно прекрасно.

Под лёгким дуновением тёплого ветра колышутся листья, а пространство над головами покрывает бескрайняя синь, что разбавлена редкими облаками.

Жарко. Солнце припекает белобрысые макушки. Пот льёт ручьём и, капая вниз, исчезает в поднятой пыли. По периметру слышны крики, шлепки и удары. Возраст «футболистов» от девяти до двенадцати лет. С каким-то небывалым остервенением они борются за мяч и беспечно кричат, подгоняя друг друга. Лето, свобода, кайф!

Метрах в пятнадцати от футбольного поля виднеется самодельный деревянный стол, укрытый тенью могучих сосен. Вокруг него стоят ребята постарше. На столе мелькают стандартные атрибуты поселкового досуга: бутылка чего-то алкогольного, стаканчики и запивка. Здесь это норма.

Но молодёжь на поле пока ещё не такая, и для хорошего настроения им достаточно просто носиться. Неважно где, неважно для чего – подростковая энергия льётся через край. Они могут бегать часами, словно кролики в рекламе батареек «Энерджайзер», щедро тратя свою энергию на самую популярную в мире игру – футбол.

Но позитивная летняя идиллия внезапно рассеивается. Словно чёрные тучи в синь ясного неба, в благоухающий парк врываются три машины. Демонстративно ревя моторами и совершая какие-то кривые манёвры на траве, классические модели советского автопрома стремительно приближаются к месту футбольного сражения.

Смяв траву, колёса машин достигают поля и поднимают ещё больше пыли, чем малолетние игроки. Резкие удары захлопывающихся дверей приковывают к себе внимание молодёжи. За ними следует грубая гортанная речь.

– Эй, малой, ухады с поля, взрослый играт хочэт! – напористо кричит огромный горец, который внезапно появляется из поднятого облака пыли.

Следом появляются его соплеменники, громко смеясь и заполоняя собой пространство.

– Давай-давай, ходы гуляй, да! Тэпэрь мы играт, мяч пинат будэм! – на крайне неудовлетворительном русском языке молвит кто-то из надвигающейся толпы.

На глаз их человек десять-двенадцать. Их возраст значительно превышает возраст застывшей в растерянности молодёжи. Они бесцеремонно врываются в чужую жизнь и мигом устанавливают свои порядки.

Под натиском неожиданной и превосходящей силы малолетние «футболисты» в составе семи-восьми человек вынуждены покинуть игровое пространство. Отойдя в сторонку, ребята садятся на траву и из активных участников футбольной баталии невольно превращаются в молчаливых зрителей.

Идиллия прекрасного летнего дня омрачена и заляпана. Сердце скребёт чувство вселенской несправедливости. Но силы не равны, и покрасневшим от бега подросткам ничего не остаётся, кроме как молча сидеть за пределами поля.

Но справедливость в этом мире иногда случается и воплощается в жизнь. В данном случае, она явилась в облике дяди Паши по прозвищу Медведь. Он вальяжно вырулил из-за деревянного забора на окраине парка.

Медведь сочетал в себе все качества былинного богатыря: могучую комплекцию, строгие нравы и непоколебимую решимость. Также он приходился отцом одному из невольных зрителей.

Похлёбывая пиво из горла стеклянной бутылки, медленным прогулочным шагом этот огромный мужик приближался к пыльному полю. Как настоящий медведь, он по-хозяйски оглядывал свои владения и, заметив что-то неладное, незамедлительно прибавил шагу.

Тем временем внезапно нагрянувшие горцы активно гоняли мяч от ворот до ворот и выкрикивали при этом какие-то непонятные фразы, остро приправленные русским матом. В висящем облаке пыли то и дело мелькали волосатые ноги в шортах или спортштанах. Изрядно рваный, чёрно-белый мяч без остановки летал из стороны в сторону.

Медведь навис над сидящими на траве подростками громадной грозной скалой. Невольные зрители подняли головы вверх и уловили его суровый взгляд. Он выражал высшую степень недоумения и отблеск неизбежного конфликта.

Несколько секунд дядя Паша вопросительно переводил взгляд с ребят на поле и с поля на ребят. Наконец он спросил:

– Чего не играете то?

– Да нас согнали! – перекатывая мяч по некошеной траве, ответил тёмно-русый пацан с закрученной челкой на лбу.

– Эти что ль? – Медведь еле заметно кивнул в сторону носящихся по полю персонажей и снова воткнул стеклянное горлышко бутылки под аккуратно стриженые усы. Он сделал это настолько резко, что хлынувшее содержимое частично пролилось на его серую майку.

– Ну да, кто ещё? – пожал плечами худой белобрысый паренек, что сидел на траве по правую руку от Медведя.

Оторвав бутылку от губ и больше не задавая вопросов, поддатый бугай вальяжно зашагал в сторону поля.

Через несколько мгновений, сжимая недопитую бутылку в правой руке, он появился в самой гуще футбольного состязания. Встав в центре поля, беспардонный дядя Паша повернулся в сторону бегущих с мячом игроков и умелым движением правой ноги остановил отданный пас. Лихо прервав игру, он произнёс довольно конкретно и внушительно:

– Лишние с поля!

– Эй, ало-мало, мяч вэрни гдэ брал, да! – заверещал один из игроков.

– Отойды, слышышь, куда ты вышэл, а? – поддержал другой.

– Я повторяю: «лишние с поля!» – Медведь значительно повысил громкость речи.

– Ты чаво такой дэрзкий, эй, да? Хочешь пагаварыть, да? К базар готов, эй чё? – держась на безопасном расстоянии, суетливо выкрикивал толстый персонаж с торчащими из коротких шорт волосатыми ногами.

– Ты поближе подойди, и я тебе всё растолкую как надо! – чрезмерно уверенный в себе бугай поманил горлопана рукой.

– Нэ ты нэ прав, да! Базар такой значыт, да: мы мяч катал, никому не мешал, ты тут такой оп и хозяин поля, да? – пятясь назад от медленно надвигающегося здоровяка с почти пустой бутылкой в руке, верещал южанин.

– Слушай меня внимательно, – воинственно произнёс Медведь. При этом его брови опустились вниз, а зажатая в руке бутылка была приподнята и готова к удару. Не давая гостям опомниться, дядя Паша продолжил:

– Это моё поле, и здесь я решаю – кому играть, а кому нет! Вы прогнали моих пацанов с моего поля, а это прямой наезд на меня! Итак, повторяю последний раз: «лишние с поля!».

Удары дверей и заревевшие моторы сменили топот и гортанные крики. Из поднятой колёсами пыли неторопливо вышел мужик нехилых габаритов с почти допитой бутылкой пива в правой руке. Делая последние глотки из стеклянного горлышка, он кивнул в сторону поля и двумя словами подвёл итог восторжествовавшей справедливости:

– Играйте, пацаны!

    21.05.2021

Архитектура молодости

Сначала был шалаш. Ну как шалаш? Называли его именно так, но по факту – это был не шалаш в классическом виде. Входом служило расстояние между двумя берёзами шириной около полуметра. Стены и крыша были собраны из разного хлама, найденного на пустыре: куски железа, доски, какая-то ржавая спинка бывшей койки, обломки шифера, ржавый капот от машины. Всё это было каким-то невообразимым образом переплетено и соединено между собой. Где-то прибито гвоздями, где-то примотано проволокой, где-то просто сцеплено без какого-то намёка на эстетику. И вот итог: два дерева и куча хлама образовали уютный по тем временам уголок.

Внутри конструкции размером примерно полтора на полтора метра стояло заднее сидение из какой-то советской машины, гордо именуемое диваном. Этот убогий «архитектурный ансамбль» был создан молодыми «архитекторами» в конце девяностых годов на пустыре за гаражами. Это был первый опыт строительства и в целом подходил для неприхотливых нужд подростковой компании.

Для обитателей неказистого самостроя это было поистине уютное пристанище. Там можно было укрыться от непогоды и от любопытных глаз. Что нужно 12–14-летним пацанам и девчонкам? Свобода и независимость! Именно этого ищет молодая душа, преследуемая постоянным контролем взрослых. Анекдоты, сигареты, карты, игра в бутылочку, разговоры по душам, зачатки отношений с противоположным полом – вот неполный перечень мероприятий, который умещался в узком пространстве так называемого шалаша.

Диван считался козырным местом. На нём в обнимку сидели влюблённые или те, кто первый успел занять мягкое место. Остальные сидели рядом на корточках. Незамысловатая постройка и пустырь за гаражами практически исключали ненужное внимание извне. Изредка в этом непримечательном месте проскакивали местные наркоманы или редкие заблудившиеся прохожие. А так в безлюдное загаражье никто особо не заходил, поэтому для полудикой молодости место было благодатное.

Шалаш просуществовал недолго. Около четырёх-пяти месяцев. Полное лето и часть осени. С началом заморозков молодёжь перебралась в подъезды и неказистый «архитектурный ансамбль» был заброшен. Когда по улицам потекли ручьи, а деревья распустили почки, компания вернулась к своему рукотворному творению, но обнаружила печальную картину. На стенах и крыше шалаша виднелись засохшие фекалии, а внутри, у дивана, разлагались мёртвые щенки. Остаётся только догадываться, кому помешал неприметный самострой и чья больная фантазия решила выкурить «тусовку» таким неординарным способом. Но с этого момента шалаш стал непригоден для привычных посиделок.

Той же весной началось строительство нового убежища на другом конце загаражного пустыря. К сооружению второго шалаша подростки подошли уже более ответственно. Если первый вариант был небрежно слеплен из подручного материала без ума и фантазии, то второй сооружался уже по всем канонам строительного дела.

Во-первых, место теперь было выбрано ещё менее заметное на и так заброшенном пустыре. Спрятанное между плотной стеной гаражей и густыми зарослями некогда садовых деревьев, оно стало ещё более стратегически верным, нежели до этого.