Диверсант. Дорога домой

Пулемёт замолчал…

Это что, мины?!

Хм, и вправду мины…

Мины!!!

Я резко подскочил, словно мне кто-то придал ускорение, пнув коленом в одно место.

Какие ещё, к чёрту, мины?!

Я же умер…

Или…

Да нет… Умер!

Но…

Снова этот пронзительный вой.

Взрыв…

Нет! Это невозможно! Мне в грудь высадили полрожка…

И я что, не умер после этого?

Бред!

Снова тот же вой и совсем близкий взрыв.

«Калибр не меньше 185», – мысленно, на автомате прикинул я. И сразу же…

Тогда какого чёрта я здесь сижу?!

Надо прятаться…

Мысль врезалась в меня тараном, заставляя окончательно подняться с холодной земли.

– Наконец-то!

Подняв голову, я увидел рядом с собой здоровенного мужика. Не араба, нет, обычного европейца!

Да что здесь происходит?!

– Быстро поднимайся и за пулемёт, собака!

Снова пинок, и я свалился в окоп. Рядом прогремел ещё один взрыв.

Да что…

Мужик бухнулся рядом со мной.

– Огонь! – Его лицо исказилось в жуткой гримасе ярости, презрения, страха и ненависти. Эмоции буквально переполняли его. – Огонь, свинья!

Не дожидаясь, пока меня снова пнут, я схватил пулемёт и нажал на гашетку.

В голове царила полная каша.

Сильная отдача едва не вывернула плечо:

– Бери правее! – Мужик ткнул в нужную сторону пальцем, и я развернул пулемёт туда, куда он показывал.

Тяжёлый, зараза!

– Огонь!

Я снова нажал на гашетку, особо не всматриваясь, куда бью. Сейчас было не до этого.

Я был растерян, потерян, ошеломлён… и совершенно не понимал, где нахожусь!

Да что там совершенно! Я вообще ни черта не понимал!

Очередной взрыв привёл меня немного в чувство, и до меня наконец дошло, куда стреляю. А когда понял, едва не выронил от удивления пулемёт. На нас ровной цепью, прячась за колонны бронетехники, наступали самые натуральные африканцы. Чернее и быть не могло! Я даже перестал стрелять. Настолько это было для меня неожиданно.

– Чего смолк?! – Очередной удар, от которого зазвенело в ушах.

Не выдержав, я развернулся и коротко ткнул напарничка кулаком под рёбра. Не люблю, когда на меня давят! Попал туда, куда нужно. Тот захлебнулся собственной слюной и, кашляя, принялся кататься по земле, поскуливая от боли.

– Ещё раз ударишь, – убью! – Я вернулся к пулемёту и навёл его на шеренгу наступающей техники и людей.

Нескончаемый свист пуль и грохот близко взрывающихся мин окончательно дали мне понять, что я нахожусь явно не на том свете. К тому же сильно болели рёбра. А этого, если бы умер, быть точно не могло. Как нас учили в учебке. Если больно, значит, ты ещё жив!

Тогда возникал всё тот же вопрос, который мучил меня последние несколько минут.

«Куда тогда мне повезло попасть и что вообще здесь происходит?! Я ведь чётко помнил, что умер. Но тогда как так получилось, что остался жив?! Опять каша в голове!»

Я быстро ощупал себя с ног до головы. Да нет… Жив, несомненно жив. Одежда, правда, не моя, но руки, ноги целы, голова тоже…

«Правда…»

Я снова ощупал себя.

«Подбородок чуть шире. Явно недельная щетина… Тело… Вроде моё, а вроде и нет…

Непонятно!»

В переселение душ и прочую чертовщину я раньше особо не верил. Но произошедшие события заставляли, буквально приказывали, кричали мне изменить свою точку зрения.