Гаремы. Все зло от баб?

– Ну, стрелять умею, но так-то нет.

– Ну, тогда точно Харина.

– Хорошо, Хилт, я обязательно тебя послушаюсь.

– С тебя тренировки для молодежи! Обязательно! Несколько приемов ты просто обязан передать.

Я устало отмахнулся, и пошел в баню. Этот день был днем травм и порезов. Я думал, что отдохну, но ребята все как один просили меня лечить их. Из двенадцати в баню вернулось восемь человек, из которых без ран было всего трое. Хилт по моей просьбе принес самого крепкого вина, и я обрабатывал раны и мечтал о зеленке или йоде. Интересно, а можно ли тут наладить производство зеленки? Нужно будет покопаться в библиотеке, посмотреть, как и из чего она выходит, может Сафий сможет организовать все необходимое? Но пока что я обрабатывал и зашивал раны. Раны все были несложными, поверхностными, и при правильной обработке ничем не угрожающими. Но в условиях полной антисанитарии большинство этих ран вполне могли стать смертельными. Среди четверых погибших или тяжело раненных, что практически равнялось погибшим, был мой вчерашний пациент Хамлет. Так как его соперник знал, что у него рана на руке и воспользовался этим, сильно ударив по щиту, а затем перерубил ему кадык. Мне было обидно, что мой пациент помер, так и не прожив те самые две недели, о которых говорил.

Из троих не раненных, считая меня, завтра только двое собирались пойти дальше и бросить вызов рыцарям. Тут было правило, мы имели право выбирать себе рыцарей по своему усмотрению, а рыцарь не имел права отказаться от брошенного ему вызова. Сам рыцарский турнир был в самый последний день. Всего планировалось семь поединков, два от мечников, три от лучников и два от копейщиков от нашей команды, и три, по слухам, от команды прибывших. Наградой за победу в этом сражении был серебряный ярлык доступа в гарем и, в случае победы над рыцарем – право стать кандидатом в рыцари. Кроме этого, сами рыцари могли бросить вызов старшему рыцарю города и тоже вызвать его на дуэль, наградой за это были золотой ярлык и право стать главным рыцарем после утверждения синодом. Видимо, именно завтра Липин вызовет Мазура на дуэль, и тот скинет маску больного и сильно его удивит. Как я понял, одна из причин была в том, что кидавший вызов мог выбрать оружие, и Липин был превосходным лучником, а Мазур мечником. И Мазур рассчитывал, что Липин все-таки остановится на мечах, так как вызывать больного на бой на луке было ниже его достоинства. А в этой дисциплине, по мнению Хилта, у Мазура не было равных.

– Против него даже твои финты не помогут, он просчитывает все на четыре шага вперед, ты только задумался, а он уже знает. Жаль, что ты не смог с ним сразиться на тренировке, это грандиозный опыт, я бы многое отдал за возможность потренироваться с ним в паре, – говорил он. – А Липин великолепный лучник, он быстр и точен, и бьет точно в глаз! На прошлых турнирах от него никто не ушел живым, а ему даже разворачиваться не пришлось. Тебе кстати, если попадешь в кандидаты, придётся в обязательном порядке изучать обе эти дисциплины, иначе на первом вызове тебя уделают. Рыцарям самое тяжелое первый год приходится, их все время вызывают, а дальше, по мере набора мастерства, все меньше и меньше вызовов. Ну а сами рыцарские поединки – одни из самых безопасных, хотя и там возможны потери, конечно.

Когда я закончил свои попытки изображения врача, Хилт меня отозвал в сторону:

– Алексей тебе завтра предстоит сражение с Хариным, он опытный воин, но у него есть слабое место. Он тщеславен, на его доспехе с левой стороны есть дыра от его первого турнира. Он не починил ее, а сделал из нее что-то вроде культа своего сердца. Перед каждым выпадом он поднимает руки, с щитом и мечом, открывая это место, и произнося хвалу своему храброму сердцу. Твои мечи идеально сбалансированы, и, если ты просто кинешь с двух метров этот меч ему в доспех, его тщеславию придет конец. Ты не геройствуй и заверши этот поединок, Сафий очень сильно просил тебя сберечь. Так что очень тебя прошу, сделай, как я сказал».

Мне было неприятно это предложение, но подсказку я принял.

– А если я промахнусь?

– Не промахнешься.

– Ну, спасибо, конечно, за подсказку, но я разберусь завтра сам.

Хилт уже не слушал меня, развернулся и пошел в казарму. Я, смыв остатки крови с рук, пошел в казарму, где лег спать. Всю ночь мне снились раны, я много думал, как же их лечить, на моих глазах раны гноились, в них появлялись черви, от которых толпами гибли люди. Я не знал, как им помочь и переживал по этому поводу. Но одно я понял во сне, что врачевать мне нравится.

Вот и третий день, прохрипели трубы, и, лежа утром в кровати, я вынашивал план, как отравить трубачей или вызывать сегодня всех их на дуэль и замочить. Я думаю, мои братья по оружию помогут мне в этом вопросе. От хриплого звука труб у меня мороз бежал прямо по позвоночному столбу, проедая раздражением от крестца до основания черепа. Итак, третий день соревнований, сражение с рыцарями! Завтра уже рыцарский турнир и после этого доступ на три дня в гарем счастливым обладателям ярлыков. А тем, кто не набрал на это, открывают винные погреба, как я понял, они уже были открыты, но арена и все, что рядом с ареной было под сухим законом, а на окраине города трактирщики уже вовсю собирали выручку. Ну и торговля, в городе активно шла торговля! Сейчас все население окрестностей было в городе. Ну, или практически все. Кто-то, наверное, все-таки оставался в деревнях.

Я обратил внимание на одного из наших, он, видимо, не спал всю ночь, был бледным, как раз вторым, кто бросил вызов Рыцарям. Его вызов пал на Харона, молодого рыцаря этого года.

– Что тебя беспокоит? – решил я узнать у него.

– Да, понимаешь, я боюсь! Мы с Хароном из одного курса, мы вместе с ним пошли в школу, и в мечники, когда нас выбрали. Но он смелее меня, меня год уже гложет обида на самого себя, что я до сих пор не решился кинуть вызов, и вот я вызвал, и вызвал его! Ведь я был сильнее его и всегда побеждал его, много раз. А теперь вот сижу и боюсь, что я трус!

– Ну, бояться не стыдно, только не трать на это слишком много сил, лучше думай над техникой и над его слабыми местами. Если сможешь победить его и оставить друга в живых, вот будет настоящая победа.

Он посмотрел на меня с нескрываемым удивлением:

– Победить и оставить в живых? У тебя такое странное мышление, Алексей! Он же соперник, какой смысл оставлять его в живых?

Я понял, что моя философия, или точнее мои мысли, возможно, тут совсем не к месту, понятия милосердия тут были чужды:

– Ладно, забудь, это мои мысли.

– Ну, все равно спасибо, что поговорил, мне этого не хватает! Пошли на завтрак и потом на жеребьевку.

На жеребьевке Хилт опять подошел ко мне и начал рассказывать про соперника, я внимательно его слушал. Он рассказывал, что Харин – противник очень опытный, но давно не участвовал в серьезных поединках, так как его боялись вызывать. И, поскольку он поверил в собственное могущество, у меня был очень большой шанс, если я не буду геройствовать и рисоваться. Хилт был реально тренером, с великолепным талантом. Если бы он родился в Родном, он бы тренировал тех же саблистов из олимпийской сборной. Его речь настраивала даже получше, чем медитация. Он знал про противника все и помогал мне выбрать правильную тактику. Хотя его предложение зарезать Харина с расстояния мне не нравилось, как-то не мог я себя заставить зарезать рыцаря без боя!

Липин, как и предполагалось, бросил вызов Мазуру, и сам выбрал мечи, как и предполагалось Сафиным. Липин не удержался получить статус лучшего рыцаря во всем, и сейчас он уже был в нише, где проверял свой доспех, а Мазура нигде видно не было. Видимо, он опаздывал. Липин просто светился от счастья, он был доволен собой, и это было настолько заметно, что свет от его улыбки буквально доходил до нашей ниши.

Жеребьевка прошла, в этот раз я выступал сразу после поединка Мазура и Липина. Что мне очень нравилось, так как я уже хотел побыстрее закончить эти выступления, и убраться отсюда. Трубы проревели начало третьего дня соревнований, и мы все замерли в ожидании одного из главных сражений этого турнира. Липин стоял уже при полном параде, а Мазура все еще нигде не было видно, по правилам соревнования, если Мазур не явится, он получал поражение и лишался всех своих привилегий, а Липин их автоматом получал. И видно было, что в своей голове он их уже получил. Над ареной повисло напряжение. Все ждали, когда уже раздастся гонг, который огласит окончание боя, и тут появился Мазур. Он вошел в ворота в начищенном до блеска доспехе. Он шел уверенным шагом, на лице не было грима, и выглядел он максимально здоровым. Нужно было видеть лицо Липина. Сказать, что он был поражен, это значит не сказать ничего. Он буквально застыл с открытым ртом, выпучив глаза и глядя на Мазура. Я с трудом сдерживал смех, глядя на Липина. Но я мог бы смеяться в голос, так как рев с трибун заглушил бы что угодно. Появление Мазура в полном здравии произвело фурор! И пошла какая-то сутолока у досок. Видимо те, кто сделал ставки на Липина, теперь лихорадочно пытались переставить, но закон сделанной ставки – есть закон сделанной ставки, и, видимо, сейчас народ пытался поставить теперь на Мазура, чтобы хотя бы сыграть в ноль. Тем временем, Мазур спокойно вышел и занял свое место напротив Липина, он произвел то самое впечатление, которое и планировал. Липин был подавлен, хоть он наверняка и был грозным противником, но не представлял угрозу для Мазура. То, что произошло дальше, доказало мне, что Мазур мог бы в поединке выстоять видимо даже против Элронда. Я вспомнил слова Хилта:

– Он видит на четыре хода вперед, ты только задумал, а он уже знает, где ты будешь.

Поединок между Липином и Мазуром длился целых полторы, ну, может быть, две секунды. Мне это напомнило мои схватки с Элрондом в самом начале. Липин сделал выпад, прикрываясь щитом, Мазур крутанулся вокруг своей оси, и, стоя спиной к Липину, выбил и зажал его меч между своим плечевым доспехом и щитом. Докручиваясь, он вырвал меч из рук Липина. Продолжая движение, как волчок, он занес меч на уровне чуть выше своей груди, и, провернувшись еще раз, сделал два шага назад. Липин все еще стоял, но он стал как-то на голову ниже, так как головы на его плечах уже не было, она, как мячик, катилась по арене. Через мгновение до тела видимо дошло, что больше нет управления, и оно рухнуло плашмя вперед, поливая песок арены кровью. Еще секунду над ареной стояла полнейшая тишина, если бы этим осенним днем на арену залетела бы муха, ее было бы очень хорошо слышно. И по истечении этой секунды раздался оглушительный восторженный рев. Трибуны сошли с ума, на арену летело все что могло. Полный восторг и радость прямо взрывали всех. Наша ложа не была исключением, и я поддерживал эту радость. Хилт с хитрой улыбкой, обнял меня и сказал:

– Ну, вот и славно, вот и славно!

Хилт, видимо, ждал этой развязки, так как он был верным человеком Мазура и вполне мог знать о происходящем, но мог только и догадываться. Но он знал, что я – тоже человек Мазура, и поэтому у нас была совместная тайна, но никто не знал точно глубины погружения другого в эту самую тайну.

Но радость радостью, а следующим боем был мой. И теперь, когда я посмотрел на мастерство Рыцарей, я уже не был так уверен в своем превосходстве, и сейчас предложение Хилта не рисковать выглядело вполне здравым. Все-таки, все сражения до этого я чувствовал свою фору, все мои противники были намного ниже меня уровнем. В этот раз меня ждал противник, у которого были за плечами годы тренировок и множество успешных побед. И мне было, хоть и немного, но страшно. Хилт проверял мои доспехи, и как истинный тренер рассказывал мне про соперника.

– В былые годы у тебя против него не было бы шансов, но последние года вместо тренировок он предпочитал вино и потому сейчас, конечно, не в форме. Ему уже больше года не бросали вызова, и он свято уверовал в собственную неуязвимость. Это твой большой шанс. Если ты считаешь ниже своего достоинства прекратить поединок в самом начале, то смотри на его слабости, на руки, лови момент и наноси атаку разово и смертельно, и не вздумай оставлять его в живых и проявлять благородство. Он этого благородства не проявит.

Внимая Хилту, я настраивался, страх ушел, пришла концентрация. Напротив меня, на другом конце арены, появилась фигура, я пошел навстречу.

Глава 6. Лейла

Последний день турнира был, наверное, самым зрелищными, это были конные соревнования рыцарей. Как рассказал мне Хилт, это самый безопасный день. Рыцарский доспех, по сути своей, не уязвим для деревянного копья, и умение ткнуть в противника копьем и не вывалиться из седла было скорее связано с везением, нежели с мастерством. Но зато это был день самых высоких ставок и самых красивых рыцарей. Чтобы получить золотой ярлык, рыцарю было достаточно один раунд не упасть с седла, и, в общем-то, сражение шло скорее уже формальное, нежели за какие-то цели. Рыцарям требовалось хотя бы один раз в год участвовать в турнире, чтобы подтверждать свое рыцарство. Хилт говорил мне, что городское соревнование рыцарей – это разминка, тут это не интересно. Другое дело, на турнире между городами, там награда была более явной, сказал он загадочно, но не раскрыл тему до конца, а задавать вопросы я не мог, чтобы не выдать своим неведением, что не знаю всех тонкостей.

Мне нужно было найти Сафина или Мазура, у меня было много вопросов, как мне не вляпаться дальше. Я так понял, должна была состояться большая литургия по окончанию турнира. И как нужно было себя вести, я не знал. Церковники тут были самыми суровыми, и оказаться в кабинете Милла в качестве его клиента мне не хотелось. Хилт подсказал, что я как кандидат могу теперь прийти в рыцарскую ложу и что я, скорее всего, там и найду Мазура. Сам Мазур имеет право не соревноваться сегодня, но присутствовать должен, хоть вызов ему уже никто не мог кинуть.

Рыцарская ложа, ну или точнее место на арене, отмеченное определенными флажками и закрытое тентом, была рядом с нашей, и я перешел туда без труда. Мазур был на месте, увидев меня, он обрадовался и похлопал рядом с собой, пригласив присесть.

– Алексей, как же я рад тебя видеть! Наблюдал я за твоими сражениями, техника у тебя потрясающая, но опыту маловато, я позанимаюсь с тобой, если ты разрешишь мне быть твоим наставником.

– Почту за честь! Я не особо высокого мнения о своих навыках, просто мой учитель, меня гонял ускоренным темпом, и это было очень больно.

– Ха-ха-ха, – засмеялся Мазур. – Ускоренным темпом? Бил тебя небось нещадно палками?

– Ну, как-то так.

– Я и заметил, ты рубишь в лоб без красоты, без даже малейшего шанса противнику на опережение. Это всегда, если учителя сильно бьют. Если учителя жалеют, то обычно ученик не выживает. Я своих тоже бью всегда нещадно! Красота – она для опытных, кто уже знает все варианты, кто умеет правильно оценивать противника и ситуацию! Молодец твой учитель! Но ты не бойся, я тебя уже так бить не буду, я тебя немного подучу. Против мечников на обычном турнире ты молодец, а вот против копейщиков и лучников у тебя ни единого шанса. Да и по мечному делу тебе нужно еще тренироваться, до Большого турнира есть время, но его не так много, а у Сафия на тебя грандиозные планы.

Тут он наклонился ко мне и начал говорить шепотом:

– Сафий – умный старик, говорит, что мы с твоими технологиями статус главной столицы можем надолго завоевать. И еще и уровень жизни поднять до небывалых высот, уж не знаю, что он там насчет тебя придумал, но планов у него, и правда, очень много. Я не могу ему не верить, так как, слушая его, наш город забыл, что такое голод, вот уже пять лет зимуем шикарно. Церковники-то на него зуб имеют за это, но он и с ними сумел договориться, там Фартин – его ровесник, на Фатия большое влияние имеет. Вон два старика, казалось бы, а столько мудрости!

Планы Сафия на меня смущали. Мне казалось, что я опять качусь по какой-то компьютерной игре с написанным разработчиком сценарием, и не могу свернуть ни на шаг в сторону. Но, в целом, графика и звук тут были отменными, чувство присутствия полным и сам процесс мне доставлял удовольствие. Проблема в том, что меня тут могли убить, и второй попытки у меня не было, а потому нужно было быть осторожным. Я наклонился к Мазуру и тихонько спросил:

– Мазур, что такое большая литургия?

Он посмотрел на меня с привычным удивлением, но ответил:

– Завтра день, когда открывают Гарем. Доступ к женщинам – это грех и его нужно отмолить, поэтому перед открытием всегда проводят большой молебен, после последнего удара колокола которого открываются ворота в гарем. В последний день «Праздника Размножения» мы идем опять в церковь и каемся за проведенные пять дней с женщинами и просим о зачатии ими детей. Так что ты не опаздывай, у тебя серебряный ярлык, ты будешь в нише, близко ко мне. Главное, помалкивай и делай, как все. Особенно тут нет ничего такого, на чем ты можешь засыпаться. При первой же возможности отпросись к Фартину, и все будет в порядке.

– Ага, я понял так и делаю, я с ним уже познакомился.