Огонь каждому свой

Они вышли на тёмный двор, вышли на задворки, где была псарня и хлев. Два окоченевших трупа лежали на соломе, руки их были сложены, а в руках торчали свечи. Монах отбросил с лиц саваны, и в одном из них Бруно узнал своего однокашника по монастырю. Всё стало ясно. За ним следили. Но и в этом трагическом случае ему тоже подспорья мало – надо бежать!

– Ты поможешь мне?

– До оттепели перевал ты не осилишь. Я спрячу тебя в доме отшельников, в лесной глуши, оттуда ты и уйдёшь дальше на север. Эти люди тебе помогут. После трапезы собирай свои вещи, и приходи тайно на задний двор.

Если не знаешь, куда идёшь, то всё равно придёшь туда, куда шёл, даже, если всю жизнь стоял на месте. Это закон дороги и времени. Очень сложно найти непротоптанную стезю. Но даже у знающего всё равно дорога рождается лишь под ногами. И невозможно просчитать все её исходы. И всё равно каждый придёт туда, куда шёл. Конец пути заложен в его начале. Чем больше ты углубляешься в свой путь, тем чаще тебе будут встречаться люди, которых ты искал, успехи, неудачи, трудности, которые этому сопутствуют. Встреченное на таком пути всё чётче формирует твою цель, и всё меньше оставляет для тебя свободы. Ибо свобода и цель – несопоставимые вещи.

После трапезы никто не заметил исчезновение Бруно и монаха. Они шли по лесной тропе, которая ведома была лишь опытным старожилам. Овраги, голые скалы и лес. Лес, бесконечный лес. И вот в низине запахло дымком жилья. Вдалеке показалась хижина.

– Жди меня здесь. От дома я махну рукой.

И чёрная тень монаха заскользила по склону между вековых сосен. Вскоре он достиг дома, и исчез внутри. Залаял пёс. Бруно присел на поваленное дерево. Но ждать пришлось не долго, и он увидел, как из открытой двери ему помахали. Бруно стремительно спустился, и вошёл в дом.

– Тебя здесь примут добрые люди, – сказал монах, а мне надо возвращаться, чтобы никто не заметил наше отсутствие. Прощай.

И он удалился. В доме было тепло и просторно. Инвентарь и утварь были до того разнообразны, что трудно догадаться с первого раза – кто его жители. Огромный стол говорил о том, что людей живёт здесь немало. На стенах среди утвари висели охотничьи реликвии – голова оленя с рогами и голова волка. В углу стоял какой-то бочонок, а в большом камине трещали горящие дрова.

– Не пугайся, отче, разбойники – тоже люди, – сказал вошедший бородач.

Один глаз у него был перевязан чёрной лентой, а другой был огромен и кругл, как у испуганной совы.

– Мы не обижаем нищих и монахов. И даже наоборот – помогаем им. Когда-то я служил в испанской эскадре, потом стал пиратом, а теперь, вот, судьба занесла меня на этот перевал. Как говорят: Investigabiles viae Domini – Пути Господни неисповедимы. Жизнь здесь не такая, особая. И скажу тебе одно. Мы, разбойники, ничем не отличаемся от государей. Разве что масштабами. Те грабят целые страны и народы, а мы лишь проходящих мимо торговцев и контрабандистов. Мы тоже своего рода спасатели душ, как и наши соседи августинцы Святого Бернара. Мы спасаем людей от бремени денег, и берём эту тяжкую ношу на себя.

Он поставил на стол миску с копчёной олениной и налил в чашу горячего глинтвейна, который славился ещё во времена древнего Рима. Всё это время Бруно молчал, пытаясь распознать хозяина жилища. В конце концов, время для его проповедей ещё впереди.

– Подкрепитесь, отче, не долго уже мести метелям, и двинетесь дальше в свой путь. Мои братья ушли на дело, вернутся не скоро, располагайтесь вон на той лавке. Время здесь течёт медленно, зато сны – сладкие! Женщины снятся. С этим здесь напряжёнка, господин монах! – И одноглазый рассмеялся во весь свой кривозубый рот. И продолжил: – А что ещё может сниться человеку, повидавшему столько насилия и несправедливости, лишённого детства, юности, повидавшего рабство, муштру, тюрьму?

Он махнул рукой, и вышел на двор, оставив своего постояльца. Подкрепившись, Бруно заснул под мерный треск камина и всполохи его огня, отражавшиеся на стенах.

И снится ему сон: идёт он, якобы, по лесу вместе с разбойником, а тот ему и говорит:

– Зачем тебе куда-то идти? Посмотри, какие здесь места, какие деревья! Если ты хочешь проповедовать, то они – самые лучшие слушатели на земле, вот, послушай, как они хлопают в свои ладоши

– Но о чём я буду с ними говорить?

– Это не ты будешь говорить, они тебе всё расскажут сами. Деревья, лес – это наша жизнь. Иной путник идёт между ними, не зная дороги – и заблудится, хотя, совсем рядом жильё стоит. А иной знает – и пути ему все открыты.

Оглянулся Бруно на спутника своего – всё тот же глаз перевязанный, борода, грубые черты лица, а за спиной – крылья! Большие белые, из перьев.

– Вот ты думаешь, что сам по дороге идёшь, – продолжал разбойник с крыльями, – нет, это Господь тебя ведёт. Во всём его воля – кому-то отмерено спасать души, а кому-то кошельки

– У него что – сто тысяч рук, чтобы поспеть вести каждого?

– Зачем? Он всего лишь у каждого в голове живёт. У одних хорошая голова, красивая, и ему там лучше живётся, у других голова не очень. Хочешь попробовать как это?

– Хочу

– Полезай на дерево

Они забрались на высокое дерево, откуда была видна округа, и стали смотреть вокруг

– Чу, насторожился крылатый, – идёт кто-то! Взгляни-ка, какой-то богатей расфуфыренный, а на боку-то что? Кисет с золотом. Веди его к тому дереву. Так, так, а теперь цепляй веткой за кушак кисета… Получилось!

Кисет и вправду выпал возле дерева. Прошло некоторое время.

– А там, – продолжал крылатый, – смотри – нищий какой-то идёт вроде тебя, веди его к этому дереву.

Нищий и вправду пошёл к тому месту, расположился к тому дереву отдохнуть, достал из мешка сало и лук, как вдруг увидел кисет. Открыл его, обрадовался, оглянулся – в округе никого, прошептал молитву: Спасибо тебе, Господи, и побежал скорее к дому. Шёл бродяга, увидел оставленную трапезу, сел под деревом, и принялся есть.

Вскоре богатей хватился своей пропажи, и пошёл её искать по своей тропе. Дойдя до того дерева, он увидел сидящего под ним бродягу и свой валяющийся кушак. Как ни добивался он возврата кисета с деньгами – ничего не добился. И убил его. Но, каково же было его изумление и огорчение за незаслуженное зло, когда он, тщательно всё обыскав, кисета так и не обнаружил.

Всё это было видно с дерева нашим сценаристам.

– Выходит, что зря он его убил? Где же Господня справедливость в этом?

– А вот где. Богатей тот – сборщик налогов. Обдирает с людей лишнее. После этого поступка он раскается, и пойдёт служить Богу в монастырь. Нищий, что нашёл этот кисет, рассчитается с долгами, и спасёт семью от разорения.

– А убитый?

– Он был страшным разбойником, по которому давно виселица плакала, он разорил много семейств…

– А, это ты, мой братец, то-то я слышу – голос знакомый звучит, – на лесную поляну к двум беседующим бесшумно опустился Темный Ангел, – знаешь, притча твоя стара как мир, но совершенно неправдива. Никто не видел, как однажды бедняк разбогател, а настоящий негодяй – раскаялся в своих делах. И сколько несчастных и униженных бродит по этой земле? И ведь никто не воздал им за мучения.

– Неправда! – возразил было Белый Ангел, но Тёмный его осёк:

– Не морочь голову своей пастве, а то ведь и вправду поверят в справедливый мир. А мир совсем другой, уж мы то с тобой знаем это, Филиппо, так ведь тебя, кажется, назвали при рождении? – не уделяя больше внимания белому ангелу, тот обратился к Бруно.

– Человек должен во что-то верить, – возразил было белый ангел.

– Должен, обязан – это все несколько отличается от того, что есть на самом деле, – возразил Тёмный, долженствование никогда не сможет быть выведено из природного естества логическим путём. Юм, кажется, скажет лет через двести. Ну, давай, Филиппо, я покажу тебе свой пример. Поднимайся на дерево, чтобы тебя не заметили, о, как ловко у тебя получается, мой белый братец натренировал?

Бруно залез на дерево, и они стали ждать. Невдалеке послышался хруст веток и топот бегущего. Беглец пробежал поляну и ринулся дальше.

– Веди его к реке, он от погони скрывается, и кажется, плавать умеет плохо! Летим за ним.

Ощутив какую-то легкость в плечах, Бруно полетел за Тёмным Ангелом. Бегущий достиг реки и кинулся вплавь, но течение было слишком быстрым, и он того и гляди захлебнется…

– Топи его! – приказал Ангел

– Не буду, – возразил Бруно

– Эх, – и Ангел поведя рукой затянул несчастного в водоворот, и тот утонул. В этот же самый миг на берегу показались его преследователи. Они видели, как тот скрылся под водой, и с досадой разведя руками, вернулись восвояси.

– Что ты наделал? Он что – негодяй?

– Нет. Но мы спасли его от наказания в пятьдесят ударов плетью, к которому его приговорила инквизиция. И теперь он от них свободен. Свободен, Филиппо, понимаешь теперь, что такое истинная свобода? – и Ангел разразился дьявольским смехом. В этот миг Джордано проснулся.

– У нас тут многие странники с Ангелами разными во сне беседуют. Место такое, – добродушно поприветствовал его старик.