Пёстрые эскизы. Сборник рассказов

– Ну почему, они есть, но абсолютно непригодны ни для варки, ни для жарки!

Дверь снова закрылась – в этот раз, кажется, надолго.

– Ну что, виночерпий, разливай, будем пить, борьба с зелёным змием временно откладывается на неопределённый срок.

– А закусь есть? Колбаса какая-нибудь или, может, ещё чего.

– Есть, паштет шпротный с хлебушком чёрным. Мировая закусь! Что-то закралось у меня подозрение, будто расслабился ты малость у любови своей, разнежился. Петрович, может, у тебя замечания есть какие, по столу, например: как накрыт, что стоит, не так лежит?

– Ну что вы, пацаны, всё нормально, это я так, просто спросил.

– Так выпьем же за тех, кто в море, за моряков и их жён и подруг! – сказал он, не морщась, опрокидывая стакан водки в рот. – Кстати, Петрович, пока тебя тут не было, – аппетитно хрустнув огурчиком, продолжал Винт, – у нас Лёха влип в историю одну. Пошёл наш друг в гости к подружке на первый этаж, к новенькой с параллельного потока, и назюкался он там от души.

– Лёха, может, ты расскажешь?

– Да рассказывай, чего там, – сказал он с лукавой ухмылкой на лице.

– А что пили, Лёша?

– Разное там было, отец у неё моряк, ну и привёз из загранки, – нехотя начал вспоминать Лёха. – Виски, ром, джин голубой…

– Принесла она это добро в общагу, – продолжил Винт. – Попили, полюбились и заснули в объятиях друг у друга. Будит она его в два часа ночи и говорит: иди-ка ты, Лёша, спать к себе, а то проверят ещё, будут у нас с тобой неприятности. Стал он подыматься по лестнице и этаж спросонья перепутал, вместо нашего поднялся этажом выше, так было?

– Так, так, – утвердительно закивал головой Лёха.

– Вот заходит он в комнату и, свет не включая, чтобы нас не будить, начинает раздеваться, потом ныряет в постель, а там кто-то есть, ну и подумал на меня, говорит: «Винт, вставай, ты что тут делаешь?» А там девчонка лежит и как заорёт: «Спасите, насилуют!» Лёша не поймёт, в чем дело, из постели, как ошпаренный, выпрыгивает, свет включается – и стоит Ромео в трусах в бабской комнатке, окружённый разъярёнными женщинами, которые кидают в него что попало: и чашки, и ложки, и подушки. Лёх, так же было, а?

– Так оно и было, одна из них  мне прямо в пах туфлей попала, лахудра злая, знала, куда кидать.

– Здесь, братцы, понял он, в чём дело, бросился бежать наш братан со всех ног к нам, хмель да сонливость как рукой сняло, вбегает в трусах, орёт, как ошпаренный

: «Спаси, Винт! Ни за что пропадаю! Помоги!» Пошёл я к девчонкам и говорю: так вот да этак, ошибся человек дверью, с кем не бывает, простите грешного. А они отвечают: мол, была попытка изнасилования, есть свидетели и вообще – мы девочки с юрфака, а сами смеются. Я представился им как будущий дипломат, сразу предложил взятку. И началось борьба как бы между Черчиллем и адвокатом Плевако, сначала они требовали банку чёрной икры с шампанским, но я спустил до киевского тортика с вином, на пиво с воблой они никак не соглашались. В общем, одежду отдали, но колёса ни в какую, оставили под залог. Теперь он третий день ходит в тапочках на занятия, из принципа, – закончил он под всеобщий хохот.

– Кто тут ответственный за бутылку? Наливай! За что пьём, парни? Давай, Славик, теперь твой черёд тост толкать.

– Давайте за пятерых лосей!

– А это как? – спросили с недоумением.

– Ну вы даёте, хлопцы! Чтобы училось, спалось, е….сь, пилось и любилось!

– Вот филфак жарит, нам, дипломатам, далёко до них! Петрович, так что там у тебя случилось-то?

– Да так, заженить меня хотела, ну я и дёру дал.

– Жениться нашему брату студенту никак нельзя, – задумчиво произнёс Славик. – В институте хвосты сразу появятся, жене внимание уделять надо.

– Петрович, брось лапшу друзьям на уши вешать, мы ж тебя не первый год знаем, это которая у тебя по счёту, а?

– Да бес попутал, парни, не виноват я.

– Я так и знал, блин, неисправимый ты человек, Петрович! Колись, как было дело?

– Сидел я дома тихо, никого не трогал, занимался, как раз экзамен должен быть у Горыныча. Ну, думаю, прочту конспекты чуток – может, пронесёт, а то он с женой развёлся, лютует теперь, говорят. Машка на работу свалила, я один, тишина, никто не мешает, сижу себе, грызу гранит науки, мечтаю – может, стипендию подымут. Звонок, открываю: соседка стоит с полотенцем, с третьего этажа, симпатичная девчонка такая, пару раз у Маринки была на дне рождения – так на посиделках пару раз общались. И говорит, что воду отключили у них, авария, сосед залил водой соседа. «Можно я у вас душ приму, а то на работу идти скоро?» «Проходите, – говорю, – купайтесь себе на здоровье». А сам пошёл заниматься в комнату к себе. Не прошло и трёх минут, слышу – кричит: «

Сенечка, ты мне спинку не потрёшь?» Зашёл я в ванную комнату, она сидит, волосы распустила и говорит: «

Ты глазки закрой и не подглядывай, потри спинку и выходи сразу же». Ну, я закрыл глаза и пошёл в её сторону, на ведро налетел, чуть не упал, а она смеётся. Стал я ей спинку натирать.

«Вот тут потри, Сенечка, вот тут пониже». Потом говорит: «Ты глаза-то открой, или что, вообще дурак? И чему вас там в институтах только учат?» Как стала одежду с меня срывать! И плюхнулся я вместе с ней в ванну, минут через пять Машка, как бешеная, влетает, что было дальше – оставляю на ваше воображение, господа гусары, un peu d’imagination.– Я представляю, – сквозь неудержимый хохот проговорил он. – Тут и воображения не надо, одна реальность. Ну, Петрович, развеселил ты нас, теперь твоя очередь тост гнать.

– Робцы, давайте выпьем за то, чтобы, как ни шли бы мы к знаниям, какая бы ни была бы лекция интересная, а всё равно нас к девчонкам тянуло!

– Молодец, Петрович! Вот это в тему! За прекрасный пол! За женщин!

– А что, у тебя серьёзно экзамен у Горыныча?