Когда время судья и палач. Психологическая драма с криминальным событием

– Поздно уже, – Тугов поцеловал девушку, снял её руки с плечей и, включив фонарик, посмотрел на часы. – Без десяти двенадцать… Ругать не будут?

– Я почти дома! – Лена встала на цыпочки и прильнула губами к его шершавой и тёплой щеке.

* * *

Когда сухо щелкнули два пистолетных выстрела, а потом длинная автоматная очередь вспугнула тишину. Неводов выскочил из землянки и, кромсая темноту белым лучом фонаря, побежал.

– Стреляли в караулке! – вдогон крикнул часовой.

В караульном помещении были распахнуты все двери, комната, отведенная для трапезы, забита солдатами. Неводов приказал всем, кроме начальника караула, выйти.

За столом, положив голову на левую руку, будто спал Евгений Шейнин. Правая рука откинута, до локтя засыпана рисом из перевернутой миски. Неводов приподнял его голову – над правым ухом сильно кровоточила длинная рваная рана.

Начальник караула растерянно докладывал:

– В двадцать три я сменил посты, и ребя… то есть бойцы, отужинали по расходу. Потом вывели арестованного. Сначала он пошел по нужде, потом сел есть.

– Почему поздно?

– Так заведено: губарей кормить в последнюю очередь. Ну вот, сел он, проглотил пару ложек, и тут в окно сразу пальнули два разе. Первая пуля в него, а вторая вон приклад у автомата расщепила. Я поднял ребят по тревоге, обшарили кусты, но темень хоть глаз коли, товарищ капитан. Сообщил дежурному.

Над военным городком выла сирена боевой тревоги.

– Время заметили?

– Двадцать три часа пятьдесят минут.

– Окажите первую помощь и вызовите врача. Рана не опасная. Болевой, шок. – Неводов подошел к пирамиде и рассматривал расщепленную ложу автомата. – Распорядитесь оцепить кусты и никого не допускать к ним до утра. Усильте патруль. Дайте нож, старшина!

Неводов отодвинул пирамиду и стал расковыривать стену. Куча глиняно-соломенной трухи выросла до полуметра, когда на ладонь капитана улегся тусклый медный кусочек.

В караулку вошел запыхавшийся лейтенант Тугов. Увидев окровавленного Шейнина, остолбенел, шагнул к нему с протянутыми руками.

– Не надо, Василий Иванович, – спокойно, даже вяло остановил его Неводов. – Оживет… Вот возьми пулю, к утру собери все пистолеты у личного состава и сдай армейскому эксперту. Хотя пуля вроде от «вальтера»… Ты старый муровец, знаешь, как все делается.

Выходя из караулки, Тугов почти столкнулся в дверях с полковником Кроновым. Тот отстранил его рукой и пропустил вперед санитаров с носилками. Посмотрел на раненого, взял Неводова под руку и вывел из караулки.

– Пойдем к тебе.

В землянке Кронов оседлал стул, положил руки на спинку.

– Ну как настроение? – спросил он. Неводов махнул рукой. Кронов положил тяжелую голову на руки. – А ведь это не все… В 23.50 работал передатчик. Здесь, в городке, работал. Единица, единица, единица, единица, тройка. Понял? Давай думать.

– Время выстрелов и передачи совпадает?

– Как видишь.

Неводов пододвинул к себе лист бумаги.

«1 – 1 – 1 – 1 – 3»

Выписанный на бумажку текст цифрограммы гипнотизировал. Что значили цифры? Передача с самолета исключается. Стреляли и передавали. Один? Двое? Тот, кого он подозревал, спал. Тогда есть другой? Обязательно есть, и он должен иметь отношение к событиям, пусть косвенное, пусть незначительное, но должен.

Неводов посидел недвижимо, потом написал на листе: «Р. П. – автоматический, передачи, кроме последней, велись с самолета.

Кто из летчиков был в Саратове и кто присутствовал при дальнейших событиях?

Первая радиограмма – Смирнов, Лавров, Шейнин, Тугов, Шмидт, Труд.

Вторая радиограмма – Смирнов, Лавров, Шейнин, Тугов, Труд.

Голос с самолета – в полете были Шейнин, Тугов.

Третья радиограмма (с той стороны) – Шейнин, Тугов были над территорией противника.

Четвертая радиограмма (борт СИ-47) – Смирнов, Лавров.

Порча парашютов – Смирнов, Лавров, Шейнин бывали в распоряжении части.

Ранение Шейнина. Под надзором не были только Тугов и Смирнов.

Последняя радиограмма – Смирнов, Лавров, Тугов, Шмидт находились в районе расположения части».

Полковник Кронов, следивший за рукой Неводова, ткнул пальцем в фамилию Тугова:

– Проверь! А Шейнин – точно!

* * *

Едва забрезжил рассвет, Кронов и Неводов пришли на место происшествия. Обстановка прояснилась сразу. Некто в новых кирзовых сапогах (такие недавно получили большинство летчиков) стоял, скрытый кустами, в двадцати метрах от караульного помещения против окна. Линия полета пули, проведенная зрительно от места попадания через отверстие в окне к предполагаемому глазу стрелявшего, указывала на средний рост человека. Стреляные гильзы лежали у корневища куста. Метрах в пятнадцати валялся пистолет системы «вальтер».

Следы преступника вели к дороге и там исчезали на твердом, накатанном грунте.

Пока эксперт возился с оружием, гильзами и следами, полковник Кронов позавтракал, перечитал «дело Тринадцатого» и начал расследование. Им были допрошены многие, в том числе пришедший в сознание Шейнин и лейтенант Тугов. После разговора с ними он приказал позвать Неводова.

– Товарищ полков…

– Давай без солдафонства! – поморщился Кронов. – Подумал я тут… За основу взял твою версию и расчеты. Ты подошел вплотную к Шейнину. Логично. Правда, голых фактов нет, но есть железные косвенные. Вот смотри. Карандаш Шейнина. Ну? Чего молчишь? – нахмурился полковник.

– Слушаю вас. – Я тебя не слушать пригласил, а. возражать! Скажешь, могли подкинуть, старый, мол, прием… А дырка в его кармане от аккумуляторной кислоты? А осколок шприца перед его дверью? И наконец, на рукоятке «вальтера» следы двух его пальцев! Да, его! И это значит, что он совеем недавно держал «вальтер» в руках. Понимаешь? Он и стрелявший в него из одной компании… Как много улик, Неводов, правда?

– Смущает?

– По правде, да… но давай восстановим события так, как вижу я их. Диверсия с парашютами с целью вывести из строя несколько асов, ослабить и даже обезглавить дивизию. Арестован Шейнин. На его молчание не надеются, поэтому пытаются убрать и одновременно радируют, а я расшифровываю: «Остался один», и подпись: «Тринадцатый».

– Возможно.

– Именно так по логике событий. Ведь передатчик, как мы решили, автоматический, и его можно настроить на цифрограмму заранее… Кто же этот второй, а вернее «Тринадцатый»? Пока мы его не знаем. Но я думаю, Тугов!