Ты только руку протяни… Два детектива под одной обложкой

– Значит, к убийству заранее не готовился, – рассудил Роман, – кто-то его подтолкнул.

– Я думаю, плеер искать не стоит. Резиденция огромная – одной земли три гектара… – продолжил размышлять Исайчев.

– Михал Юрич, а если это записывающее устройство и повар слушал то, что закачал туда накануне? Может быть то, что уличало убийцу? – Роман сел на корточки, осматривая место у ног Гуидо. – Ничего нет, как в хирургической. Одна кровища…

– Тогда тем более не найдём, – подтвердил своё же предположение Исайчев. – Но я склоняюсь к тому, что убийца искал что-то именно в одежде. Обратите внимание на рукава поварской куртки – они раскатаны. Злодей искал записку, флешку, что-то мелкое. Роман, приглашай оперов, – приказал помощнику Исайчев, – пусть пакуют все, что найдут, проследи, чтобы тщательно. Запри фигурантов по комнатам, нечего им по усадьбе болтаться… Ужина, вероятно, не будет… А жаль, я в поезде только чай попил, пообедать, вообще, не удалось. Позвони «шефу» попроси как-то решить вопрос с питанием, а то мы все перемрём от голода. Городские опера по коридорам уже ворчат…

Телефон в кармане Михаила взвыл в режиме пожарной сирены.

– Вот и он, лёгок на помине! – определил, глядя на дисплей Исайчев и, нажал зелёную кнопку. – Слушаю, Владимир Львович… да ещё труп… понял …никого из резиденции не выпускать, включая сотрудников… понял: языки прикусить… понял… работать в режиме борзой собаки… понял: умереть на посту… Что нужно от вас? От вас – нужно прекратить меня запугивать и не-ме-шать! Я не борзею, вы сами приказали мне войти в режим борзой собаки, я вошел… Извините… я постараюсь… Владимир Львович, решите вопрос с питанием, голодно здесь… хорошо… можно и три корочки хлеба, но каждому… понял вас… – Михаил нажал кнопку «Отбой» и только тогда увидел округлившиеся глаза Васенко.

– Я фигею, Михал Юрич! Ну, вы даете… так с «шефом»…

– Иди, работай! – оборвал коллегу Исайчев. – я ухожу продолжить допрос Слаповского.

В кухню вошёл старый знакомый Исайчева начальник районного убойного отдела Константин Плетнёв. Исайчев обрадовался:

– Здравствуй, Костя, рад тебя видеть. Давно нам не доводилось встретиться.

Плетнёв развёл руки в разные стороны:

– Что поделаешь, дружище? Не мы такие – жизнь такая. Может быть и хорошо, что нечасто. Встречаемся всё больше в грустных местах, при грустных обстоятельствах.

– Надо ломать эту практику. – Пожав руку старому товарищу, сказал Михаил. – Закончиться эта бодяга, приходите в гости, Оля будет рада.

– Принято, майор, обязательно забежим. А сейчас – слушаю тебя.

– Проследи, чтобы труп упаковали и аккуратно вынесли, не особенно афишируя. Пусть всё здесь подберут и Галине Николаевне в лабораторию отправят. Она ждёт.

– Есть, майор, сделаем.

Глава 4

Исайчев вернулся в кабинет. Он застал Слаповского переодетым в летние парусиновые брюки и жёлтую футболку с надписью «Та ещё вишенка».

«Женская» – подумал Исайчев, силясь сохранить серьёзное выражение лица.

Слаповский сидел в той же позе, только ещё больше согнул в крутую дугу спину.

– Это вас Галина Николаевна приодела? – уточнил Исайчев.

– Не совсем так. – Слаповский, разглаживая заломы, провёл обеими ладонями по футболке. – Ваш суровый эксперт нас как раз раздела, а уж мы, во что смогли приоделись. Сайрус предупредил о возможности остаться на ночёвку. Пришлось захватить домашний костюм…

Михаил ещё раз оглядел весёлый костюм свидетеля, и прибавляя деловитости в тон, спросил :

– На чём мы остановились, Алексей Иванович? Помнится на том, что ваша жена сделала от Бурлакова аборт.

– Мы остановились на том, что у меня была причина убить Бурлакова. – Слаповский болезненно поморщился. – Как вы понимаете, данная причина не могла рассосаться со временем. Она была всегда. Здесь, естественно, возникает вопрос: почему я не убил его раньше… хотя обида была сильнее… и ревность грызла глубже… Знаете почему?

Михаил снял очки, помассировал указательным пальцем переносицу, усмехнулся :

– Вы его простили?

Слаповский пристально посмотрел в глаза Михаилу:

– Не надо иронии. Да! Я его простил! Вы можете не верить, но хорошего Олег сделал мне больше, чем плохого… А то, что он приезжал сюда встречаться с моей женой полная ерунда…

Исайчев вопрошающе вскинул брови.

– Ну-ка, ну-ка обоснуйте?

– Олег дважды был в городе в моё отсутствие. Он сам подписывал документы на отпуск. Знал наверняка и всё же приезжал. Вот так! – просветлев лицом, выплеснул Слаповский. – Вспомнил! Это аргумент?! Аргумент!

Исайчев согласно кивнул:

– Да. Это аргумент. Хорошо, давайте дальше, что произошло в это утро? Меня интересуют детали.

– Завтрак был в это утро, – продолжил заметно повеселевший Слаповский. – Олег консерватор. Сегодня, как и всегда, он ел омлет, помидорно-огуречный салат, два поджаренных кусочка чёрного хлеба. И чай…

Михаил от неожиданности вздрогнул:

– Как чай? А кофе…

Реакция следователя развеселила Слаповского:

– В завтрак только чай. Кофе отдельным заходом, через час после завтрака. Завтрак с восьми до девяти. Кофейный час с десяти. К десяти всё должно быть подано… Сегодня утром, Олег, видимо, хотел сказать что-то важное, потому что слова, которые он произнёс до первого, как оказалось, последнего глотка кофе, были таковыми: « Сегодня я сообщу вам то, что обсуждению не подлежит. Это моё окончательное решение. Я шёл к нему много лет…» Потом Олег глотнул кофе, поставил чашку, неожиданно вскочил и упал… В первый момент, никто не понял, что произошло. А потом… Жутко закричала Ирина. Эльза бросилась к брату, пыталась расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, ослабить галстук. У неё руки дрожали и она рванула ворот. Голова Олега на мгновение приподнялась, а потом с каким-то тупым звуком стукнулась о пол. Эльза обернулась, посмотрела на меня, оскалилась, взвыла и поползла в угол, забилась между стеной и креслом. Для неё это крах… кто её без Олега терпеть будет?

– Как реагировал адвокат Сайрус Брион?

– Испугался! Зарыдал. Ушёл в свои апартаменты. Вернулся через час. С лицом у него творилось что-то странное… Я, признаться, немного обалдел, глядя, как он хитренько щурится, будто ребёнок подглядывает в щёлочку за взрослыми. Бриону явно хотелось что-то сказать, но адвокат сдерживался. Запрещал себе до поры до времени… Знаете, даже подмигнул мне. Как-то иезуитски торжествующе подмигнул. Стало не по себе…

Исайчев, до этого машинально крутивший в пальцах карандаш, положил его на стол и внимательно посмотрел на Слаповского.

– Так, интересно… Ваши предположения на этот счёт?

– Думал, но даже предположить нечего.

– Сайрус мог работать на конкурентов Бурлакова? Или, вопреки интересам хозяина на нечистоплотных партнёров? Брион мог стать орудием устранения держателя контрольного пакета акций корпорации?

– Нет… нет, – оживился Слаповский. – Олег Олегович, конечно, жёсткий человек, но отличный дипломат. Все проблемы решал сразу на месте, не оставлял хвостов. Я наблюдал за его деятельностью вне Сартова через интернет. Выяснил, Бурлаков совсем недавно приобрёл в Чехии ряд лакокрасочных предприятий. Там возникли какие-то заморочки. Олег разместил на заводах большой пакет взаимовыгодных российских заказов и волнения на всех уровнях затихли. Я уверен, никто из бизнеса на ликвидацию хозяина не отважился бы.

– Откуда такая уверенность?

– Начальник охраны Иван Усачев наш однокашник. Олег вытащил его в прямом смысле из дерьма. Ивана из армии попёрли за пьянку, жена бросила. Олег его вылечил и дал всё. Иван человеком стал, новую семью обрёл. Усачев за Олега кого хочешь на британский флаг порвёт. Ко всему прочему Бурлаков ему и его ребятам такие деньги платил, каких никто никогда никому за охрану не платил. Олег был убеждён и всегда говорил: «Денег не надо жалеть на детей и охрану, потому что дети твоё будущее, а охрана твоё настоящее». Усачев тысячу раз перепроверил всех, кто был приглашён на работу. А уж ближний круг перетряс по песчинкам.

Михаил вновь взял в руки карандаш и постучал им по поверхности бюро:

– Ну, предположим, вы правы. Хотя… – следующую фразу Исайчев проговорил мысленно «Надо Васенко озадачить, пусть покопается в интернете, там все сплетни собраны, может, что нароет», – а вслух произнёс, – а повар? Повар мог иметь на Бурлакова зуб?