Ярость одиночества. Два детектива под одной обложкой

– Никого я предупреждать не буду. Сами разберутся…

…………***

Старший эксперт подполковник юстиции Галина Николаевна Долженко сидела в своём кабинете и задумчиво смотрела в одну точку. Колени ломили сил нет как больно. На правой ступне воспалилась косточка.

– Всё! – говорила себе Галина Николаевна, – пора драпать, пока ноги ещё носят. А то, как Вовку Корячка увезут на «скоряке» в больничку и там поселят на ПМЖ.

Владимир Львович Корячок полковник юстиции в отставке бывший начальник Следственного Комитета учился с Галиной Николаевной, тогда просто Галкой, в одном юридическом институте. Она на следственно —криминалистическом факультете, а он на судебно-прокурорском. Она на курс младше.

В студенческие годы, да и сейчас, Галку знали во всех убойных райотделах Сартова. Со временем её имя претерпело изменения: из Галки в Галину, из Галины в Галину Николаевну, из Галины Николаевны в подполковника Долженко. Не менялась только Галкина сущность. Она всегда оставалась человеком въедливым, высокопрофессиональным, любопытным и бесстрашным. Именно она в любом возрасте вместе с операми лазила по коммунальным колодцам и выковыривала полуразложившиеся трупы, снимала с высоковольтных проводов сгоревшие тела воришек, собирала в единое целое расчленённые тела. Такую работу Галина проделывала без брезгливой гримасы на лице и почти без эмоций. Ко всему прочему Галина Николаевна была хороша собой, умна и с немалым чувством юмора. На сей момент за плечами эксперта было сорок лет выслуги, два ордена и несчётное количество медалей, а вот семьи у подполковника Долженко не было. Не успела. Заработалась.

Сейчас Долженко хотела покоя, но страх за своих мальчишек останавливал её от написания рапорта об отставке. Мальчишками подполковник Долженко считала следователей Комитета. А они не просто любили Галю, они её обожали. Сотрудники называли её «бабушкой русской экспертизы». Бабушка часто защищала проштрафившихся молодых следователей от гневливого начальника. Она придумывала такие причины, обеляющие провинившихся, что души не чаявший в ней полковник Корячок забирал свои грозные слова обратно. Когда-то давно, лет тридцать назад, Владимир Львович был в неё влюблён, но добиться расположения не хватило силёнок, о чём он продолжал жалеть до сей поры. Защищала Галина Николаевна, конечно, не всех, а только тех, кого считала богом, поцелованным трудоголиком. Любимая поговорка подполковника Долженко звучала так: «Кто в работе впереди, у тех орден на груди». Михаил Исайчев и Роман Васенко как раз относились к той группе людей, которую, по словам Галины Николаевны, ожидал орден, а то и два.

Никак не думала эксперт Долженко, что давний друг полковник Корячок раньше её сойдёт с дистанции. Галина Николаевна, услышав настойчивый стук в дверь, встрепенулась. Пошарила ногой под столом и принялась нехотя натягивать на отёкшие ступни туфли, крикнула:

– Заходите! Я тут.

Дверь приоткрылась и в щели показалась улыбающаяся физиономия майора Васенко.

– Это ты, Рома? – облегчённо вздохнула Долженко и скинула уже надетый туфель. – Что хотел, майор?

– Галина Николаевна, пришёл спросить. Вы проводили экспертизу по «делу Елены Строгановой»?

– Входи весь! – поманила рукой Галина Николаевна, – с половинкой разговаривать не буду…

Роман вошёл и Долженко, осмотрев его с ног до головы, изрекла:

– Потёртый ты какой-то, майор. Что твоя перелётная птица не вернулась?

Роман отрицательно покачал головой и пошёл утиной походкой, по его мнению, выражающей особое смирение, в угол кабинета, где стояло большое рыхлое кресло.

– Ты что надолго ко мне? – спросила Долженко, видя, как майор усаживается в её любимом уголке.

– Вопросы есть, – согласился Роман. – Дело закрыли как несчастный случай, но я видел там записку с твоим особым мнением. Так?!

– Ну-у-у? Ты её читал?

– Ну-у-у?

– Там, что не на русском написано?

Васенко, видя раздражение эксперта, виновато поёрзал в кресле, не зная, как начать. Начал осторожно:

– Галина Николаевна, пожалуйста, поговори со мной по-человечески, это важно. Ты ведь не согласилась с выводами следователя?

– Садись ближе, чё я в угол ору?! – рявкнула Долженко и, открыв верхний ящик стола, выудила зелёную папку. Надпись на папке гласила: «Особое мнение».

– Вот! Едрит твою картошка! – потрясла папкой эксперт, – за десять лет набрала! Килограмм бумаги исписала. Этим недоумкам, которые дознания ведут, не поднимая жопы с кресла, моё мнение было не к чему. А как потом выходило? А выходило, что я права! – Долженко раздражённо постучала кулаком по столу. – Сколько людей безвинно по тюрьмам шаляются? Я тут прямо перед твоим приходом решила в отставку податься. Уговаривала себя, что пришло время успокоиться и всем всё простить. А как простить, после этого? – Долженко опять потрясла папкой и с силой шмякнула её на стол. – Хорошо пацан, что ты сейчас зашёл. Простить, вероятно, не получится. Пусть бог прощает, я погожу! Пахать придётся до берёзки… – Галина Николаевна откинулась на спинку офисного кресла, громко подышала и изрекла, – никакой это, майор, не несчастный случай, а убийство в чистом виде. Едрит твою картошка! И убили её ещё до того, как она в реку упала.

Роман неохотно поднялся с удобного кресла и нехотя поплёлся к стулу, на ходу пробубнил:

– Отравили, что ли? Яда в организме не нашли!

– Нет, Роман Валерьевич, её камнем по голове убили. Причём сделал это тот, кого она хорошо знала. Она для него стекло на дверце своей машины опустила…

Роман недоверчиво хмыкнул:

– Давай, Галина Николаевна, с этого места поподробнее…

– Нет, майор, начнём мы с тобой не с этого места, а с самого 1977 года. Ты историю родного города знаешь?

Долженко уловила растерянность в лице Васенко и в сердцах стукнула ладонью по столешнице, поморщилась:

– Растим ИвАнов родства не помнящих! Куда катимся? Едрит твою картошка!

– Галина Николаевна! – взмолился Васенко, – зато я знаю, что Иван Грозный своего сына не убивал и могу перечислить свод законов Хаммура?пи.[6 - Ко?декс Хаммура?пи – законодательный свод старовавилонского периода..]

Долженко, внимательно посмотрела на майора, вынула из ящика стола пачку сигарет, закурила:

– Тебе не предлагаю. У себя в кабинете дымить будешь. Так вот… Это хорошо, что ты знаешь свод законов Вавилонской династии. Давай про родной город повспоминаем. Сартов испокон веков купеческий городище. Улицы в нём мостили булыжником. Природным камнем. Клался тот камень на песчаную подушку, сносу ему не было. В семидесятых одному вороватому партийному деятелю захотелось таким камнем себе дворик замостить и понеслось! Последней, улицу Астраханскую в 77-м году разобрали и хреновым асфальтом закатали. Насколько я помню, разбирали её солдатики стройбатовцы, а высокие чины из обкомов по своим дворам растаскивали. Вот таким булыжником Елену Строганову и убили.

– Как?! – против воли подался вперёд Васенко. – Она в машине была одна! Доказано.

– Одна! – подтвердила Долженко. — За ней следили. Кто? Ваше дело разбираться. Я только предполагаю, что следили. Почему Строганова поехала ночью, не знаю. Но поехала! Убийца её нагнал, поравнялся и просигналил. Она его узнала, опустила стекло. Душегуб бросил камень и попал ей в голову. Этот камень я держала в руках. Его нашли у неё в ногах, угодил под педаль. После удара жертва завалилась на правый бок и потянула за собой руль, машина пошла за рулём и свалилась в реку.

– Галя, – недоверчиво поглядывая на эксперта, произнёс Васенко, – это похоже на фантастику, так не бывает. Как ты себе представляешь этот бросок? Где пространство для замаха? Траектория движения камня? Так не бывает! Даже если предположить, что в машине убийцы было двое всё равно нет пространства для размаха – водитель мешает!

– Ты прав, майор, водитель действительно мешает. Но его там не было. Не было, потому что машина злодея праворульная и большая. Вероятно, японский джип. Посему и водитель и пассажир в этом случае два в одном. Как тебе такой выверт?

– Ух ты! – изумился Васенко, – ты об этом предыдущему следователю говорила?

Галина Николаевна свела брови к переносице и сердито, будто выплюнула, заявила:

– А то! Этот стервец камень, вообще, из дела вывел, под предлогом, что при ударе разбилось лобовое стекло и в салон попал донный камень. Машину отнесло течением на семь метров от места падения. Камень мог попасть, если бы она плыла против течения. Но ты-то понимаешь, что этого не могло быть?! Плохо на нём крови не было. Вот что! Едрит твою картошка!

– Если это так, почему крови на камне не было? Понимаю – вода! Но на уровне микроскопических частиц должна была быть…

Долженко спесиво вскинула подбородок:

– Косынка на ней шёлковая была, подвязанная по типу банданы узлом назад. Её нашли в салоне. Посмотри, как расколота лобная кость, – Галина Николаевна вынула из папки фото, – видишь? Это камень, хоть повесься, камень! Причём ударил убийца скруглённым концом. Плюсуй сюда ещё скорость автомобиля жертвы. Представляешь, какой силы был удар?!

– Галина Николаевна, а что если бы он не попал? Камень пролетел мимо, а Строганова газанула и ушла? Покушение на убийство? Стопроцентно тюрьма. Преступник сильно рисковал.

Долженко встала из-за стола и пошла босая по кабинету, разминая круговыми движениями таза затёкшую поясницу:

– Во-первых, убийца попал! Во-вторых, если бы не попал, то этим своим действием сильно изумил жертву и, воспользовавшись замешательством, столкнул в реку всё равно. Я повторяю, машина у него была больше и мощнее, не наш автопром. Убийца шёл наверняка. Едрит твою картошка!

– Хорошо, – согласился Роман, следя глазами за передвижениями эксперта, – допустим, ты права…