Позабудь вчера… Два детектива под одной обложкой

– Выведаю? – в голосе Ольги звучала обида. – В этом случае, Мцыри, я откажусь от защиты. У твоих толстобрюхих свои адвокаты найдутся, подороже меня… Ну, что ж! Было бы предложено…

Исайчев поспешил утешить жену :

– Я не сказал совсем не приезжай. Я сказал: пока не приезжай. Позову, когда будет нужно.

– Правда?! – оживилась Ольга. – Тогда привет, целую! Ой! Забыла рассказать. Есть минутка?

– Минутка есть… – согласился Исайчев.

– У меня радость! – зазвенела Ольга. – Нашла на блошином рынке «константиновский рубль» – одна из редчайших российских монет. Изготовлена в Петербурге на монетном дворе в небольшом количестве во время декабрьского междуцарствия 1825 года. Это тогда, когда в Таганроге умирает император Александр Первый и все думают, что на престол войдёт Константин Павлович – средний брат. Их младшенький Николай уже через час после смерти старшего принёс присягу Константину, но только мать и ещё несколько человек знали, что Константин отрёкся от престола за три года до этого события. Почему ты, Мишка, не задался вопросом: зачем именно Слаповский был приглашён на важное и делаю акцент личное собрание? Мне кажется странно, подумай, Мцыри, пока…

– Погоди… погоди… – закричал Михаил, но трубка уже ныла голосом «отбоя». – При чём здесь «константиновский рубль»? Ты думаешь Слаповский, докладывая о других, пытается представить обстоятельства в ином свете? Прожектор осветил то, на что не стоит обращать внимание? Спасибо! Учту!

Однако всё это Исайчев проговорил в уже тоскливо ноющую трубку.

Глава 5

После разговора с Ольгой в ожидании Ивана Усачева Михаил загрустил. Он уже целую неделю не видел жены и дочки. Сегодня тоже вряд ли попадёт домой. На какое время затянется расследование Михаил боялся даже предположить. Но точно знал: «шеф» его отсюда не выпустит без результата. Сейчас, как никогда Михаилу не хватало внимательного и цепкого ума жены. Оля за годы их супружества много раз указывала Исайчеву на такие детали, которые впоследствии помогли ему поставить точку в расследовании. Поздняя встреча с Ольгой на рубеже тридцати пяти лет была для него счастьем, долгожданным и нечаянно обретённым. Их знакомство произошло у неё в кабинете, куда его привело неясное почти бездоказательное «дело». Они тогда не успели договорить, Ольгу срочно вызвали клиенты, и по обоюдному согласию решено было перенести беседу на вечер, но не в кабинет, а в кафе: продолжить беседу за чашечкой горячего шоколада.

Он хорошо помнит их первую встречу.

Тогда Михаил приехал на оговоренное место загодя. Припарковал машину, взял в руки припасённый букет роз, осмотрел каждый цветок. Один не понравился, показался вяловатым, и Михаил осторожно вытянул его из букета. Оставшиеся четыре розы были хороши. Ольга удивилась такому подарку, попеняла Михаилу, что чётное количество цветов в букете приносят только на похороны. Михаил не растерялся и, выхватив из букета одну из роз, преподнёс проходившей мимо пожилой женщине.

Он и раньше знакомился с девушками. Среди них были красавицы разных мастей. Чаще длинноволосые блондинки, попадались и брюнетки, и рыжеволосые солнышки. Они радовали глаз, но не трогали сердце, а уж про душу и говорить нечего. Всё было мимо, мимо. Сейчас Исайчеву показалось, что Ольга та «самая», «самая»… Именно её он ждал всю жизнь. Михаил не мог себе объяснить, что за тихие радостные чувства бродили в нём в ту минуту, но был уверен: он нашёл давным-давно ожидаемое, без чего жизнь кособочилась, и её надо удерживать, как оползень.

Повторив про себя вопрос Ольги, Исайчев поёжился:

– Как она спросила? Что я делал, если бы неожиданно узнал о её измене с моим другом? – Михаил яростно рубанул ладонью воздух. – Нет! Убью обоих! Наглость какая…

Кто-то осторожно и уже давно тюкал костяшкой пальца по косяку двери. Михаил обернулся, увидел в проёме круглые глаза престарелого мальчишки. Глаза были грустными, но при этом улыбались.

– Извините, прервал ваши размышления. Но я вроде не напрашивался, сами пригласили. Меня зовут Иван Васильевич Усачёв – начальник службы безопасности.

Исайчев, заметив вопросительную гримасу на лице Усачёва, усмехнулся. Она, наверняка относилась к последней произнесённой Михаилом фразе.

– Проходите, Иван Васильевич, нам предстоит непростая беседа, и я жду от вас помощи. Мы ведь в некотором роде коллеги. Стоим на страже. Давайте сухие факты, без эмоций. Эмоции мне добавят присутствующие здесь дамы. Хорошо? Расскажите, какие отношения вас связывали с Бурлаковым и как вы провели нынешнее утро… извините… минуточку …телефон.

Звонила эксперт Долженко.

– Да, Галина Николаевна… – ответил Исайчев. – Нашли?

Михаил встал и, передвигаясь мелкими шагами, пошёл вдоль стены. Смущал молча, изредка кивал и вздыхал. В конце спросил:

– И что это нам даёт? Хорошо, я распоряжусь… Конечно, кропотливо осмотрим все руки… и все пальцы и, если надо, оторвём их и пришлём вам на экспертизу… Есть сосредоточиться! Да помню, у Эльзы перебинтована рука… Ну если вы лично видели, то не будем тревожить. Конечно, согласен: убийца искал именно его! До связи!

Нажав кнопку «Отбой», Михаил попросил Усачёва показать руки, удовлетворив любопытство, вновь набрал номер:

– Роман, подойди к «допросной», постучись, но не заходи, для тебя задание… – возвратившись на место, Михаил откинулся на спинку кресла, попросил, – Сейчас подойдёт мой помощник следователь Васенко. Я на секунду покину вас. Потом продолжим, пока его нет прошу…

– Я служу у Бурлакова без малого двадцать лет. Суровый начальник, даже где-то тирановатый.

– Какой?! – переспросил Михаил. – тирановатый? Это какой?

– В моём понятии не совсем тиран. Требует порядка. Будет порядок – будешь жить хорошо… Олегу я многим обязан, поэтому дорожил честью быть ему полезным. Это моё правило.

– Ваши ребята придерживаются такого же правила?

– Мои ребята многим обязаны мне… и для них мои правила – закон.

– У вас есть предположения кто мог сыпануть цианида в кофе Бурлакову?

– Доступ к цианиду был у тех, кто вхож на фармозаводы. Первая из присутствующих Эльза. – Михаил почувствовал, как напрягся Усачёв. В его голосе появились железные нотки. – Её следует потрясти. Она сложная штучка. В общении крайне неприятная. Мстительная. Но Олег был для неё авторитетом. Он с фрау не церемонился, но и не обижал напрасно. Она всю жизнь мечтала, подчиняясь ему, им же управлять. Но как говорится, силёнок не хватало. Если это она, в чём сомневаюсь, то у неё должна быть веская причина. Очень веская.

В дверь постучали, Исайчев поспешно встал, вышел. Там его ждал Васенко:

– Роман, – шёпотом заговорил Исайчев, – Галина нашла в волосах Гуидо небольшой бриллиант. По её предположению, а я с ней согласен, это то, что убийца искал в одежде повара. Видимо, от такого мощного удара из каста[8 - Каст (оправа камня) – общая деталь всех ювелирных изделий с камнями. Существуют два типа кастов, различающихся принципом держания камня, глухие и крапановые.] кольца или перстня выпал камень. Убийца заметил, но у него не хватило времени найти камешек. Проверь у всех руки, осмотри ювелирные изделия, если кольцо сняли должен остаться след. Долженко говорит, удар по силе был мужской, но при состоянии отчаяния и женщина могла.

– А если кольцо сняли и надели новое? – высказал предположение Васенко.

– В этом случае след не совпадёт. Мне думается, если убийца мог свободно избавиться от кольца и свободно его заменить, он не стал бы искать бриллиант в одежде повара, тратить драгоценное время и подвергать себя опасности быть застигнутым… Ищи, Роман, это важно…

– Сделаю, майор! – Роман, приложив к виску два пальца, отсалютовав начальнику и, по-гусарски щёлкнув каблуками, спешным шагом удалился.

Исайчев вернулся в кабинет:

– Итак, вы сказали, что подсыпать цианид могла Эльза, потому как имела к нему доступ.

Усачев молча кивнул.

– Но при этом причины у фрау должны быть слишком веские. Скажите, по вашему наблюдению между Бурлаковым и Эльзой искрило?

Усачёв ответил без раздумий:

– Я не замечал. Всё было тихо. Бурлаков, вообще, старался сестру не задевать. Она истеричка. Чуть что – ножками сучит. Но возможности у неё были. Хотя, что зря говорить? Служила она ему истово, как-то ненормально. Могла за него загрызть… Ревность? Ревность! Ревность могла быть пусковым механизмом! Надумала себе чего-нибудь куриными мозгами…

– Ревность? – Михаил удивился, – эта мысль не приходила мне в голову. Вы, хотите сказать, у Олега Олеговича перед Эльзой были в этом плане какие-то обязательства?

– Нет! Они брат с сестрой…

– Тогда вы себе противоречите. Эльза могла загрызть, а взяла и отравила. Из спортивного интереса, что ли? Она ведь терпела рядом с ним свою одноклассницу. И мирилась с этим фактом много лет. Даже если предположить, что она догадалась о желании Олега Олеговича развестись и жениться на другой женщине, разве статус Эльзы изменился бы? Её устраивал статус «сватьи бабы Бабарихи» при царе Олеге? Неужели раньше у Бурлакова не было связи с другими женщинами, о которых она не знала?

– Бурлаков был ходок – это я подтверждаю… У него водились женщины, он не скрывал, но и не бравировал. В банных компаниях подобных разговоров не поддерживал. Олег был мужик с большой буквы, и женщины этим пользовались. Эльза, конечно, о них знала…

– Ну вот! – удовлетворённо крякнул Исайчев. – А вы говорите «ревность»… Не стоит искать чёрную кошку там, где обитает чёрная собака. Её в этом месте по обстоятельствам не может быть…

– Здесь вы правы. Эльза могла убить, если бы Бурлаков решил изменить её положение в фирме и при своей персоне. Но она точно знала, что Бурлаков ни сам, ни тем более кому-либо, не позволил бы это сделать. Вовсе не потому, что по-братски любил её, а потому, что дал перед смертью её матери, своей тётке, слово беречь и помогать Эльзе. Слово Олег Олегович держать умел. Хотя… – Усачев замялся, но неожиданно взмахнув рукой, добавил, – чего уж там! Теперь это уже значения никакого не имеет. Я обещал ему держать язык за зубами. После его гибели моё обещание не имеет большого смысла и я могу считать себя свободным от него. У Олега была тайна, которую он хранил. В этих обстоятельствах было бы преступно молчать.

– Так, – Михаил с интересом взглянул на Ивана Васильевича.