Нервно курящая Изида

Нервно курящая Изида
Алена Чапаева

Изида Малевич ? обычная женщина с необычным именем, живущая в мире, где от привычной цивилизации не осталось и следа. Блокпосты, проверки, «предъявите пропуск» ? вот и всё, что ждет человека на улице. Дома ? телевизор, где показывают старые фильмы и крутят новости про «всё хорошо». Изида угрюма и одинока. Внезапно на «запрещенной прогулке» она встречает человека, который дает ей странный рецепт, способный изменить мир… Но можно ли осчастливить мир без его на то воли?

Алена Чапаева

Нервно курящая Изида

Ночь, улица, фонарь и – нет – вокзал. Тусклое сияние желтой лампы, освещающей унылый бок старого здания из кромешной темноты. Если присмотреться, становятся видны очертания всей серовато-грязной стены вокзала с окрашенными голубой краской деревянными окнами. У меня возникало стойкое ощущение дежавю, ведь этот вокзал я уже видела раньше, в каком-то другом сне. Там и тогда оно было освещено совсем по-другому, имело праздный вид, суетилось лампочками на манер веселого вертепа из ковбойского вестерна. К тому же, в том, другом, вокзале был устроен дополнительный этаж под апартаменты. Во всем остальном это было в точности то же самое сооружение, с шатровой крышей и большими голубыми буквами, растянувшимися вдоль верхнего окна.

На этот раз вокзал был пуст и безлюден. Совершенно никакой надежды нет, уже много лет отсюда никто никуда не едет, и в ближайшее время не произойдет ровным счетом ничего!

Я обошла здание с его освещенной стороны и остановилась возле ларька, на котором многозначительно красовались 5 букв слова “КАССА” (вторая А покосившаяся) и ниже надпись -“электрички и пригородные поезда”. Из этого ларька уже давно никто никому не протягивал билет в обмен на звенящую мелочь.

Ларек остался позади, а я продолжила путь через брусчатку, мимо туалетов, к заросшим травой рельсам. Параллельные линии сверкающего под луной металла уходили в заросли ежевики. Здесь не бывает поездов. Я ошиблась.

Странно, что я связывала с этим вокзалом какие-то надежды. Хуже всего, что я пообещала всем купить билеты, и даже взяла у них деньги. Все хотят ехать, но… вокзала давным-давно уже нет. Надо как-то сообщить им…

***

Спустя несколько лет я стояла возле поросших бурьяном рельс и снова переживала это треклятое дежавю. В нашем городе перестали ходить поезда, пригородные, и вообще. Ощущение такое же, как в том сне – уехать не получится. Максимум, что я могу – велопокатушки в районе депо.

Это было связано не только с закрытием пригородных сообщений электропоездов, но и с каким-то очевидным внутренним решением населения – не ехать лучше, чем ехать. Когда думаешь об этом, испытываешь то же изумление, что в том самом сне, где были ночь-улица-фонарь… Как будто кто-то за тебя все уже решил и определил, как тебе жить, где и зачем, но не очень-то потрудился объяснить все это.

***

Однако в свое время, огромные деньги были выделены на то, чтобы просто “отпиарить” происходящее. Когда народ, наконец, согласился с тем, что “не ехать” – необходимость, стали объяснять, что так вообще всегда было, но… я же помню времена, когда этот чертов вокзал увозил на своих поездах толпы суетливых туристов! Должно быть, я уже старая, раз помню. Вот моя восемнадцатилетняя соседка Катя не помнит. Ей вообще кажется абсурдом, что кто-то куда-то может ехать. Зачем? Что там можно найти, кроме смерти от болезни?

Лет восемь назад ввели обязательное ношение специальных масок. Сказали, надо носить их, не снимая, всегда. Я ношу. Это не очень удобно, особенно если ты в очках, те запотевают и становится плохо видно. Приходится высовывать ненадолго нос и делать несколько неглубоких вдохов. В прошлом году добавили еще обязательные номера на рукаве, чтобы патруль не тратили время на идентификацию по паспорту или удостоверению.

В тот день, проехав пару километров от вокзала, между заброшенных рельс, с видом на горы, я облокотилась на раму велосипеда спиной, стащила ненавистную повязку и сделала глубокий вдох. Тут можно не бояться: никто не увидит. Отдышавшись, я сняла заплечный рюкзачок, вынула из него термос с чаем и сделала глоток, потом закурила и, наконец, ощутила расслабление. Голова перестала пульсировать от городской напряженной волны. Там, в городе, нельзя все. Гулять просто так, курить, пить, есть в кафе, стоять к другим ближе двух метров и даже смотреть в сторону одного человека дольше 30 секунд. Последнее провоцирует панику.

А здесь птицы, одичавшие кошки. Спокойствие окутало меня восторженной волной. Хорошо как, можно не бояться…

Как оказалось, я слишком рано обрадовалась.

– А мы пойдем с тобой, погуляем по трамвайным рельсам? – спросил суровый мужской голос за спиной.

Я ощутила раздражение. Ну да, гуляем, да, нарушаем, штрафуйте уже, давайте. Все равно повязку не надену, пока не докурю. Сигарет сейчас не достанешь, все дефицит. Так что подождете со своим протоколом.

Мужчина, высокий, тоже на велосипеде, но в повязке, солнечных очках и шлеме, остановился возле меня, как мне показалось, в нерешительности. Наверное, молодой еще, не знает, как с нарушителями разговаривать. Всему учить надо.

– Вы патрульный, да? – спросила я равнодушно.

– Я? Ну что… Ах, да, попрошу документик.

Я привыкла к таким выпадам. Пока сюда ехала, трижды останавливали – два раза гаишники, пытались придраться к номеру велосипеда и один раз патруль, интересовался, куда еду и почему не в карантине. Сказала, что за лекарством – в этой стороне должна быть аптека. Лениво я вынула из кармана в рукаве пропуск в город и показала мужчине. Он взял и прочитал вслух.

– Изида Малевич….

Я исподлобья о посмотрела на него. Сейчас попросит нарисовать черный квадрат. Они все так делают. И он пошутил. Ха-ха.

Мне было жаль недокуренную сигаретку, но я ее погасила: мужик уже определенно испортил настроение. Я так хотела сама, с видом на горы, без всяких ненужных колебаний воздуха, пожмуриться немного на солнышко. Сейчас будет мораль читать, а то и потащит в часть.

– И часто вы тут, Изида, прохлаждаетесь? И с какой целью? – спросил вело-дозорный.

– Электричку жду, – огрызнулась я, готовясь откупиться деньгами. Еще одна дырка в пропуске мне совершенно была не нужна – после пятой документ аннулируется.

Мужчина замахал руками в ответ на мое движение в сторону рюкзака. Неподкупный? Это хуже.

– Я, честно говоря, не патрульный, – смущенно и неожиданно признался велосипедист. Он стянул шлем и повязку, вытер со лба пот, припечатывающий мокрые кудри к бровям. – Меня зовут Максим. Мне просто интересно стало, кто тут еще мое любимое место занимает. Я здесь часто бываю. Живу неподалеку.

Интересный поворот. Значит, не патрульный, а простой приставала. Это проще, хотя день, конечно, испорчен. Скорее уехать от опасного общения (разговаривать с незнакомцами нельзя, закон запрещает), ну сейчас, немного еще на горы посмотрю… А то путь обратно он такой – крутить педали в горку, мимо КПП, опять что-то объяснять, фотофиксация, протокол…

Нахальный велосипедист вынул пачку сигарет и тоже закурил. Пока мысленно прикидывала, как бы от него поскорей отделаться, он пыхтел, с видом, облокотившись на раму, совершенно не обращая на меня внимания. Молодец, значит нормальный, просто шутилка у человека слабенькая. Я успокоилась. Так прошло несколько минут. Мысли мои унеслись и витали где-то далеко отсюда, в далеком прошлом.

– Спасибо за компанию, – сказал велосипедист и, сделав глоток из своей опечатанной бутылочки, приветливо улыбнулся, вскочил на велосипед и быстро укатил.

Я вздохнула с облегчением. В то же время, было ощущение, что мне следовало из вежливости хотя бы спросить, как ему погода. Но мне не хотелось. Может, патрульный, или из полиции, кто его знает, поехал сообщить по дороге. А может и правда такой, как я, душа просит прогуляться.

Солнце начало клониться к закату, и я взгромоздилась на велосипед. Поехали, как сказал Гагарин. Ехать по шпалам неудобно, но забавно, если привстать. Что-то щелкало при каждом повороте колеса. Я встала с велика и осмотрела его со всех сторон. Ну вот. Мой собеседник сделал мне внезапный подарок- между спицами запихнул почти целую пачку сигарет. Ого, это же сейчас стоит состояние! Одна пачка в цене равна ружью. Курить каждый день – непозволительная роскошь, все держат паузу в 2-3 недели.

***

Мой приусадебный участок когда-то был полон роз, но сейчас его заполонила рассада и ростки овощных культур. Вообще я живу в старом двухэтажном бараке, из тех, что строились в послевоенное время. Участок перед домом соседи поделили между собой без драк и ссор – каждому, кто имел силы ухаживать за землей, полагался маленький надел, при условии, что они будут немного подкармливать остальных.

Почему мы перешли на приусадебное хозяйство? Из-за бесчисленных эпидемий поставки продуктов стали проблематичными, и в результате люди стали просто выращивать культуры на крышах и на детских площадках. Деньги с наших банковских счетов правительство заморозило и перебросило на нужды борьбы с эпидемией. Важный шаг, который был воспринят народом очень стойко. Мой сосед был когда-то большим боссом, но сейчас, когда его счета заморожены, разводит перепелов и кур. Из-за этого весь дом просыпается в пять утра, но зато нам, как соседям, полагается раз в неделю несколько куриных и перепелиных яиц, в качестве компенсации за “моральный ущерб”.

Я не бедствую, так как могу работать удаленно – копирайтер это очень удобная профессия, особенно когда весь мир живет только в сети. Плохо только, что я не могу обналичить в день больше двух тысяч. Да и выходить особенно не дают: для обналичивания следует подать заявление через интернет и ждать несколько дней. Две штуки в одни руки – известный еще с перестроечных времен лозунг.

Я припарковала велосипед и вышла поливать рассаду. Внезапно за моей спиной раздалась сирена и громкоговоритель объявил, что население должно укрыться в домах и плотно зашторить окна. Выругавшись про себя, я покорно ушла в квартиру и закрыла жалюзи. Мне было совершенно неинтересно, что происходит в дворе, я просто воткнула в телевизор флэшку, насыпала в тарелку тыквенных семечек и стала смотреть старое кино.

Когда Ван Дамм на экране всех почти победил, я услышала робкий звонок по вайберу. Телефон определил звонившего как мою соседку Катю.

– Иза, дорогая, вы видели, что они там делают?

– Нет. Честно говоря, не очень интересно.

– Так посмотрите. Отогните шторку и гляньте! – голос ее дрожал.

Я всегда руководствуюсь правилом “Меньше знаешь- крепче спишь”. Что они там могут делать за окном? Рыть землю, прыгать на батуте, поливать все вокруг каким-то раствором – это меня не касается. Я пошла на кухню и поставила чайник. Какая разница, может они там голые ходят, это не мое дело. Я представила себе эту картину и хихикнула. Нет, стоит посмотреть, может, это весело. В прошлый раз по двору бегали толпы обкуренных подростков с автоматами, заряженными краской, и стреляли друг в друга, после чего погрузились в джипы и уехали. Золотая молодежь развлекается, как может… Ладно, посмотрю краешком глаза.

Я оттянула жалюзи вниз, выключила свет и стала всматриваться в темный двор. Сперва ничего не было видно, затем я различила очертания длинного столба и петли на нем. Рядом со столбом лежало три накрытых тела, а возле самодельного эшафота стоял небритый узкоплечий человек, обреченно склонивший голову. Люди в камуфляже зачитали приговор и повели беднягу на виселицу. Один из палачей озарил его лицо своим налобным фонариком. Кудрявые светлые волосы, какое-то знакомое лицо, да и этот обтягивающий костюм велосипедиста я уже видела… Это же тот самый мужчина, которого я встретила сегодня на вокзале! Господи, что он мог натворить? Ему набросили на шею петлю и спустя минуту его тело перестало конвульсировать в страшных судорогах.

Дальше я смотреть не стала, тупо сползла на пол, плотно задернула все шторы, и попыталась унять биение сердца и пульсацию в голове.

Ужас. Как же это пошло – казнить людей повешением, да еще и в жилом квартале?

Я медленно подползла к столу, вскарабкалась на табуретку и потянулась за сигаретами. Пачка была пуста. Я не сразу вспомнила о щедром подарке теперь уже мертвого незнакомца, и вытащила из рюкзака ту самую пачку. Она оказалась открытой. Нервно пытаясь проглотить застрявший в горле ком, я закурила. Катя, блин, зачем ты мне позвонила, я бы спокойно “доклевала” свой фильм и легла спать. Пальцы дрожали, дважды уронила сигарету. Звуки с улицы казались эхом из ада. Потянулась за второй сигаретой и выронила всю пачку. Сигареты рассыпались, из пачки выпал маленький клочок бумаги.