Край собачьих следов

***

Шея затекла. Эри подняла голову и неохотно разлепила веки. Из окошка под потолком струился солнечный свет. Даррен спал, сидя в углу. Длинные ноги раскинулись по полу и едва не касались противоположной стены. Крепкие ботинки со сбитыми мысками казались поистине великанских размеров. И сама камера теперь выглядела слишком маленькой для его огромной фигуры. Как спичечный коробок для жука или клетушка на ярмарке, где держат дрессированного медвежонка. Эри приподнялась и осторожно присела рядом.

Прежде у нее не было возможности как следует его разглядеть. Густые светлые волосы спадали на высокий лоб. Небритость сглаживала тяжелую челюсть. У Даррена были небольшой рот с чувственными губами и длинный нос с горбинкой. Но больше всего завораживали ресницы… Длинные, черные. Даже Елена бы позавидовала.

В коридоре послышались шаги. Даррен распахнул глаза быстрее, чем Эри успела ретироваться и скрыть свой интерес. Глаза у Рыцаря были зеленые с серыми прожилками. Внимательные, как у большинства Охотников.

За решеткой появился заспанный тюремщик.

– Подъем, – скорее сообщил, чем скомандовал он. И, широко зевнув, почесал нависающий живот.

Ключ повернулся в замке.

Даррен встал первым. Его макушка едва не касалась потолка, и на всякий случай парень подгибал голову. Глянув на Эри, он снял куртку и протянул ей.

– Спасибо, – сказала она, заворачиваясь в нее, как в плащ. Кожа на рукавах была грубая и потертая, как будто ею подметали пыльную дорогу. Сразу видно, что владелец не просиживал дни во дворцах и кабинетах.

Из-за спины тюремщика показались два конвоира. Даррена забрали первым. Затем скрутили и ее. Уже на улице надели кандалы на запястья и стопы. Железо было тяжелым и начало натирать.

У ворот стояла все та же черная карета с решетками.

– Куда мы едем? – спросила Эри, с мольбой глядя на стражников.

Лица солдат оставались каменными, как тюремные своды.

***

Антис проснулась от гула, стоявшего на площади перед дворцом.

«Быстро, однако».

И вести, и приход утра.

Она села, кутаясь в одеяло.

Не верилось, что все это правда. Хинта нет в живых. И она теперь приживалка, которой пора собирать вещи. Если бы хоть было куда вернуться. Дома воссоединению семьи уж точно не обрадуются.

В дверь постучали, и вошла горничная.

– Вам просили передать, – она поднесла на подносе конверт с Охотничьей печатью. Антис вскрыла его и пробежала глазами по строчкам.

Приглашение посмотреть, как будут судить убийц и изменников. Очень мило со стороны Лидера.

– Приготовь мне платье. То, из черного бархата. И распорядись насчет завтрака, – велела Антис и встала с кровати.

***

Зал Толлгардского королевского суда был переполнен. На мраморных ступенях амфитеатра были разложены подушечки, на которых восседал весь свет лансийского общества. В первом ряду была Леория, обмахивающаяся веером из черных перьев, слева – две ее дочери, по случаю забранные из пансиона, правее от них – генерал Дормштейн с сыном. Уровнем выше – приближенные к короне дворяне.

Почти всех здесь Антис знала. Себе она выбрала свободное место на предпоследнем ряду. Лишнее внимание было ей ни к чему, а судейские кресла и так хорошо видны.

Лидер был в центре, справа и слева от него сидели еще двое судей. Их, в отличие от Лидера, выбирали на три года. Главный же Охотник страны был бессменным. Позади выстроились восемь Рыцарей Служения.

Хинт всегда гордился ими. Особый отряд, смертельное оружие в умелых руках. Девять молодцов, ставящих долг перед родиной превыше жизни. Одного сегодня не хватало.

Антис никогда не видела Рыцарей вместе, но молва оказалась правдивой. Как будто их еще и по статности отбирали, или это служба накладывала отпечаток…

– Начнем, – громко сказал Лидер, и зал стих.

Массивные двери распахнулись, и в сопровождении стражи вошли три человека. Лорда Кебарда узнали сразу. Лицо его выдавало озабоченность, но он явно старался показать, что оказался здесь по нелепой случайности. Следом шел высокий молодой человек. Хмурый, как небо перед грозой. Тот самый Даррен Тигр, как поняла Антис. Слухи о его медвежьей силе распространились по рядам еще до начала суда. Зрители как по команде вытянули шеи. Рядом с великаном семенила худенькая Эриал в ночной сорочке. Только на ее руках были цепи. Женская половина зала дружно охнула.

Антис обхватила подбородок рукой. Она не знала, что и думать. Неужели так сильно ошибается в людях? Но может, на то он и суд, чтобы разобраться?

Все трое остановились посреди зала. Кебард улыбнулся кому-то из знакомых, Даррен смотрел только на Лидера, а Эриал начала вертеть головой.

Высокий купол, уходящий вверх, огромные окна, множество людей, сидящих амфитеатром с обеих сторон. «Зрелище завораживающее», – мысленно отметила Антис.

– Эриал Найт, – начал Лидер. Сотня пар глаз обратилась к осуждаемой. – Вы обвиняетесь в убийстве Его Величества короля Западной Лансии Хинта из династии Бруно. Признаете ли вы, что совершили это злодеяние?

– Я никого не убивала, – голос девушки дрожал. Слова эхом разнеслись по залу.

– Его Величество был убит этим кинжалом, – вступил в разговор один из Рыцарей Служения, Арок Ворон. Он показал публике окровавленное оружие. Зал загудел, но по знаку Лидера зрители стихли.

– Его нашли в вашей комнате, – продолжил молодой человек. – Как вы это объясните?

– Это не мое, – сдавленно проговорила Эриал.

– По чьему распоряжению вы действовали? – Арок словно не слышал ее. – Или это было по собственной воле, быть может, из ненависти?

– Я никого не убивала, – настаивала на своем девушка.

– Это правда, что совсем недавно вы находились под стражей за нападение на Охотника? – задал следующий вопрос Ворон.

– Правда.

По залу пронесся шепоток. Антис подалась вперед. Чем же она будет крыть? Доказательства были неоспоримыми.

– Как вы оказались во дворце?

– Меня привез лорд Кебард.

– Это правда? – Рыцарь перевел взгляд на мужчину.

– Да, – кивнул тот, уже, похоже, чуя, к чему все идет.

– Значит, это вы велели девушке совершить злодеяние? – оживился Арок. – Что вы ей посулили? Свободу? Деньги?

– Его Величество сам пригласил нас на ужин, – ответил лорд. – Не знаю, что произошло во дворце, но сегодня я скорблю вместе со всеми. И разве приютить сироту – это преступление? Разве должен человек отвечать за чужие злодейства?