Одержимость Беллы Холл

– Ты хоть понимаешь, что начнется? Зачем было устраивать это собрание? А если мелкий заглянет? Что ты будешь делать?

Женщина отбросила волосы за спину. Белле они показались шелковым полотном. О таких волосах: гладких, струящихся, она только мечтала. Ее собственные локоны лежали изо дня в день как они сами того желали.

– Он в закусочную не ходит, и я его прекрасно понимаю, – ответила она, не скрывая брезгливых ноток.

«Да нормальное место», – не согласилась мысленно Белла. Хотя в городе, откуда она приехала, были заведения куда приличней. Но в них не стали бы с улыбкой наливать случайному посетителю кофе без его просьбы, как завсегдатаю. Белла немного нервничала из-за долгого отсутствия Тома. «Может, он решил отогнать машину домой и прогуляться пешком?», – мелькнуло в ее голове саркастичное предположение. Белла огляделась: народу в кафе прибавилось. Кто-то коснулся ее локтя. Обернувшись, она с облегчением увидела Тома.

– Вы в другом штате парковались? – не удержалась Белла от колкости. Тот усмехнулся и, не ответив, посмотрел на стоявшую к нему спиной, блондинку, позвал ее по имени:

– Даяна?

Блондинка сначала замерла, затем медленно развернулась к Тому.

– А?.. Что ты здесь делаешь? – на ее красивом лице читалось изумление. Уорд младший кивнул на занятые столики.

– Ты случайно никак с этим не связана? Например, с собранием из-за продажи фабрики этим бездушным застройщикам?

Даяна молчала и теребила браслет тонкими пальцами.

– Думала, мне никто не скажет, что все считают меня психом. Все, кроме Долли, – как ни в чем не бывало продолжил он.

«Так вот кто этот мелкий. К кому я, дьявол меня побери, поселилась?». Даяна перевела взгляд на Беллу, и в ее глазах больше не угадывалась холодность. Она словно молила о поддержке. Вот только чью ей принять сторону, Белла пока не знала.

Глава 4. Встреча с Даяной Эпплгейт

Долорес поставила перед четырьмя посетителями чашки и начала разливать в них черный кофе. Ее теплые карие глаза с тревогой смотрели на молчащих за столиком гостей. Белла и Том расположились напротив сидящих Даяны и «тощего», представившегося как Фредерик Каплан. Когда Долорес наполнила чашку Каплана, что была последней, она учтиво осведомилась:

– Желаете еще что-нибудь? Может быть позавтракаете?

Женщины отрицательно помотали головами, Каплан сухо и не слишком-то вежливо буркнул «нет», и лишь Том дружелюбно улыбнулся владелице:

– Все в порядке, Долли. Мы, возможно, сделаем заказ позже. Смотри, Хоуп пришла, – он указал на влетевшую в кафе девушку с короткой стрижкой.

– Сколько раз ей говорила, чтобы заходила через черный ход! – всплеснула руками от негодования Долорес и направилась к опоздавшей официантке.

– Ты же сюда не заглядывал, откуда знаешь персонал по именам? – сморщив нос, надменно поинтересовалась Даяна. Пальцы, игравшие с браслетом на запястье, теперь легли на края чашки, поглаживая толстый фарфор. Том хмуро проследил за движением ее рук и пристально посмотрел Даяне в глаза. Она была старше его лет на пятнадцать, если не больше, однако Белла заметила, что знакомая Тома отвела глаза, предпочтя разглядывать лопающиеся пузырьки в кофе. Уорд младший наоборот, несмотря на еще довольно юное лицо, выглядел собранным и уверенным.

– Теперь я иногда тут бываю. Просто ты и твои осведомители не в курсе. Глупый поступок: устроить собрание в закусочной, – резюмировал Том.

– Ты уже объявила честным работягам, трудящимся более двадцати лет на «Лэйквудс Милл», что собираешься их всех уволить? Где им еще здесь найти работу? – Стрелы обвинений Тома, казалось, одна за другой попадали точно в цель. Даяна резко ответила:

– Рядом есть и другие города. Если сейчас мы не уступим застройщикам фабрику по столь высокой цене, нам потом просто будет нечем платить этим самым «честным работягам». А в случае успешной сделки, все работники уйдут с приличным пособием. Просто подумай об этом. – Накрашенное веко Даяны дернулось, нижняя губа дрогнула, словно она вот-вот расплачется. Белла наблюдала за перепалкой, скрестив руки на груди. Покрасневший Каплан скрыл свой длинный нос в чашке с кофе. «Для чего было меня тащить на это представление? Какая моя роль? Девушки, которая знает его всего второй день?», – вихрем кружились вопросы в голове Беллы. Она поставила локти на стол, подперев одной рукой подбородок. Ее лицо выражало любопытство. Она взглянула на Каплана: их глаза встретились. Рыбьи, блеклого, почти белого цвета глазки Фредерика изучали ее. Он отставил чашку и кивнул в сторону Беллы:

– Господа, вы уверены в своем решении продолжить этот разговор здесь? – не стесняясь, намекнул Фредерик на присутствие лишних ушей. Даяна фыркнула:

– Он же сделал это специально, привел свою подружку для защиты.

Белла в изумлении захлопала ресницами, а Том закашлялся, подавившись кофе. Восстановив дыхание, он спокойно ответил:

– Она не моя девушка, а только снимает комнату в моем в доме. Да и получилось случайно. Так уж совпало, и планы позавтракать в тишине, и Долли сообщила мне о наплыве работников фабрики… во главе с тобой. Хоть завтрак им оплатишь?

Даяна улыбнулась, глядя на Тома, будто тот был пятилетним дитя:

– В твоем доме… Чем? Какими средствами я оплачу? Или ты решил, что сделка всплыла из-за каприза? Каплан отговаривал меня от собрания, но больше тянуть нельзя. Если бы ты хоть иногда занимался делами фабрики, то знал бы, в каком упадке она находится. – Даяна устало откинулась на диванчике. Она похлопала себя по карманам пиджака.

– Больше не могу, пойду покурю, – раздраженно объявила Даяна, поднимаясь с места. Белла повторила за ней и коротко ответила на немой вопрос Тома, который так отчетливо читался в его взгляде:

– Я тоже выйду… нужно переварить это все.

Девушки удалились. Долорес проводила замыкающую шествие Даяну сердитым взглядом. Каплан вздохнул:

– Ох, мелкий. Пойдет сейчас все псу под хвост. А что за красотка-то, а?

Том залпом допил кофе и впервые в жизни пожалел, что не переносит сигаретный дым.

Туман на улице понемногу сходил: его точно затягивало обратно в лес. Он оставлял мокрую росу на участках травы, еще не покрытых снегом. Капельки влаги быстро застывали, превращаясь в иней, что скоро захрустит под ногами случайного путника. Холодное ноябрьское утро было серым, снег, сыпавшийся с неба царапал щеки Беллы, а от ветра сквозило даже на парковке.

– Здесь всегда такой туман? Накануне зимы? – поразилась Белла, силясь отыскать зажигалку, при этом сигарета оставалась зажатой у нее в зубах. Даяна уже успела затянуться и, крутанув колесико стального огнива, дала новой знакомой прикурить. Чтобы огонь не потух, его пришлось обнять ладонями с двух сторон: рука Беллы оберегала пламя от ветра слева, а Даяны – справа. На их лицах заплясали тени, рожденные маленьким огоньком.

– Да, почти каждый год, – протянула Даяна, захлопывая крышку зажигалки. Она обвела ленивым взглядом небольшую опушку по ту сторону дороги и добавила:

– Весь город оплетен туманом, будто паутиной. К слову, в Австралии, например, это далеко не метафора. А у нас к туману все давно привыкли. Про озеро слышали? – Она слабо затянулась и выпустила тонкую струйку дыма, тут же устремившегося к облакам. Белла поежилась от ветра, руки были спрятаны в карманах пальто, а сигарета так и осталась зажатой между зубов. Чтобы ответить, ей пришлось вынуть ладонь из тепла и подцепить сигарету пальцами.

– Вы о Сэндморе? Да, Том успел поделиться воодушевляющей историей про затонувшего исследователя.

Даяна издала смешок.

– Значит, не стал вас пугать. Впрочем, это сейчас не так важно. – Она сделала короткую затяжку.

– Мне безусловно интересно услышать про озеро и остальные городские легенды, но я сгораю от нетерпения узнать, почему мы не могли покурить в кафе?

Даяна сверкнула глазами и, затянувшись в последний раз, бросила сигарету на асфальт. Размозжив бычок каблуком, она с досадой сказала:

– Том не переносит сигаретный дым, а Долорес не переносит меня. Фамилия Эпплгейт, то есть моя – для нее все равно что красная тряпка для быка.

Белла ощутила, как внутри нее зарождается почти забытое ею чувство: неодиночества. Она понимала Даяну как никто. Будь ты какой угодно: богатой или бедной, глупой или же умной, все равно будут те, кому ты понравиться не сможешь. По причине того, что Том невзлюбил Даяну, желание понравиться ему взыграло в Белле с новой силой. Она тоже отправила окурок на землю.

– Вернемся? – скорее утвердительно произнесла Белла. Даяна невесело улыбнулась. Ее зубы оказались белыми и ровными, как и у многих богачей. Местные не могли похвастаться результатом хорошей работы дантиста. Желтые и целые, пусть не все: уже неплохо.

– Разве есть еще варианты? Пойдемте, – Даяна в этот раз шла первой. Белла чуть задержалась, словно что-то заставило ее это сделать. Она обернулась: на опушке, ускользающей дымкой, у самого края леса, растаял силуэт, и как почудилось Белле – женский. Поежившись, она спешно вернулась в кафе, раздумывая над тем, что городским легендам иногда стоит уделять внимание.

Глава 5. Игра в камешки

Беседа с Даяной и Фредериком затянулась до самого обеда, но, увы, ни к каким результатам она не привела. Том продавать фабрику отказывался наотрез, Даяна настаивала на своем, Фредерик то и дело скользил сальным взглядом по лицу гостьи младшего Уорда. Белла же предусмотрительно молчала, оставив мерзкого Каплана без внимания.

После кафе Белла попросила завезти ее на Черч-стрит, проконтролировать ремонт машины. «Форд», как выяснилось, был в надежных руках. Уже через пару дней машину обещали вернуть владелице. Механик – молодой парень в клетчатой рубашке и в запачканном масляными пятнами комбинезоне отметил, что автомобилем пользовались аккуратно. Белла в ответ на своеобразный комплимент рассмеялась, а Том нахмурился. Покинув мастерскую, пара направилась к местному супермаркету: закупиться продуктами, да и зубная щетка нужна, Белла ее с собой не взяла. Слегка уставшие Том и Белла решили вернуться домой.

Гравий шумел под колесами, радио пело жалобным голосом Джона Энтвисла[3 - Вокалист рок-группы «The Who».], Том расслабленно постукивал пальцами по рулю в ритм «Behind Blue Eyes». А Белла нервно почесывала левую руку, где под тонкой, почти невесомой нитью серебряного браслета выглядывал поперечный белесый шрам. Разговор с Даяной не выходил у Беллы из головы, фразы их диалога крутились в мыслях надоедливой пластинкой: