Коли Вы рядом, то тихнет буянство
и распускается сердца бутон!
И я желаю сего постоянства,
слыша Ваш шёпот, порою и стон…
Мудростью Вашею сыт я участно.
С Вами так нежно и страстно всегда!
С Вами спокойно и также опасно!
С Вами бесстыдно и свято года!
Тёплая женщина, жарче богини.
Лучшая поступь из всех, с кем бродил!
Даже в халате нарядней княгини!
Лучшее время, что я проводил!
Вам быть своею невестою прочу.
Жарко тянусь и надеждами жив!
Все остальные – пыль, камни и клочья.
Вы ж распрекрасно-любимая дивь!
Просвириной Маше
Даже изменив два её цвета
Поток волос – кофейность водопада,
дожди и пенности, влюбившие в себя.
В тебе увидел суть, а после – маму чада,
что я вдвоём хочу родить, любя.
Лианы рук нежнее материнских,
желанней божьих, ласковей иных.
Узор души загадочно-персидский,
какой без злоб, утаек и вины.
Причинный стан, какой желаю трогать,
любуясь им, писать холсты стихов.
С тобой открыл в себе орла и Бога!
В твоих очах слиянье муз, богов!
Лицо рубинами и малою скалою,
и парным хризолитом в такт награждено!
Надеюсь, что единственной судьбою
тебе со мной быть рядом суждено!
Просвириной Маше
Свидетель
Все лица – бутоны озябшей печали.
Рубцуется болями, хмуростью лоб,
бредя от той розовой щели начала,
навек обретая болезни и горб.
Пудовые цепи народов уставших
крадутся, толпятся, шуршат и молчат,
что с видом унылым и тучным, страдавшим
с собою таскают бутылки, щенят.
Пылится тут иней – морозная сода,
и порох земельный сыреет вовсю,
засорами полнятся трубы, проходы,
а воздух приблизился вонью к овсу.
Трамвайные кольца кромсают трудяги,
тем рушат союзы и рельс, и колёс.