как будто её схоронили
с игрушками, выстроив речь,
святым фараоном средь пыли,
от зла чтоб, копаний сберечь.
Порою она ль громыхает,
вздуваясь, взрываясь водой,
провалами вниз опадает
распад её трупа, с бедой?
Не стала не лугом, не лесом,
не ест её деточек тля.
Накрыта асфальтовым прессом
погибшая год уж земля…
Ночник
Светильник – радуга ночная,
луна, фонарик на стене,
где штамп лианы, не качаясь,
мечтает снова о весне,
визитах бабочек и змейках
и о прилётах певчих птах,
но накормить их не сумеет
рисунком зёрен днём, впотьмах.
Застывший образ всё бледнеет,
не вянет, как и не растёт,
и хоть зимой чуть леденеет,
но жив, всегда в тиши цветёт.
Он выгорает чуть от солнца,
и полоса блестит от рук,
что трут в опоре об суконце,
запечатлев клоненье мук.
Стена – обман природы гадкий.
Коль гладь задвижет стебельком,
то разойдутся швы и кладка,
то человечий рухнет дом.
И оттого всё здесь смиренно,
без ароматных веток, чар.
Среди эдемских кущ извенно
однажды выйдет в холод пар…
Овуляция
Сомкнусь с тобой в касанье,
ведь ты меня ждала…
Двух жаждущих свиданье,
слиянье, вар тепла.
Вершится акт творенья
среди вселенских тем -
мельчайший миг внедренья,
труда, любви двух дерм,
двух душ пришедших к чуду,
нашедших счастье, жар
и лоно как посуду
для спайки генных чар.