И капли, червей собирая
в древесный сырой котелок,
который костьми подпирает,
чтоб сильно не вылился сок.
Смешает, черпнёт то без стука,
и выпьет, нутром всё вберёт,
впитает молчания, звуки…
Так мёртвая вечно живёт.
Несвоевременное вдохновение
Сгорают, гибнут мысли,
строками вширь чажу,
и оттого взор кислый,
округу не щажу,
в обиде, зле, как туча,
средь пепла в этот час,
что нет листка и ручки,
что их спасли б сейчас,
как скальпель и ватина,
как средство из иглы,
как доктор у скотины,
родиться б помогли.
И вот лежат осадком
и трупно, жгут нутро…
Вином, быть может, сладким
иль горькою бурдой
их вытравлю наружу,
дам шанс ожить и жить.
Влюбиться, может лучше?
Иль напрочь рот зашить?
Чтоб всё, сгноясь, истлело,
и зёрна новых дней
взошли, корнясь, запели,
как рост из старых пней…
Пока же грусть потери
хандрит средь пустоты,
не хочет дух мой дела
и сна, и красоты…
Мозгоебовь
Она, как в сердце пуля
любого кто живёт,
течёт по венам-дулу,
вонзаясь, резко жжёт
и ноет, отцепившись,
опять бежит, стремясь,
и вновь стреляет, впившись,
в аорту входит, жмясь.
В великом, слабом, злобном
моторе жив комок.
Поток нарушен ровный.
У боли разный срок.