Лаэрен. Сны затонувших

– Пришла просто… ну… познакомиться, – каждое слово она словно вытягивала из себя, боязливо и осторожно. Будто боялась…

…что кто-то ударит её.

Беру её за руки и осторожно, чтобы не спугнуть, шепчу:

– Никто не причинит тебе боль.

Лукреция, словно испуганная лань, дёргается в сторону и одевает маску.

– Я не люблю общаться, Соби… Я пришла просто…

В воздухе раздался звон. Из портала – плиты вывалилась неразлучная парочка в компании Руминистэ. Я вздрогнула при виде неё, вспомнив про охоту и пожирание кроликов. Но здесь она была другой.

Спокойной… нет, ангелоподобной.

– Ууу, я первая! – закричала Арис, поправляя накладную грудь. Словно проигравшийся, Котовски отвесил ей подзатыльник и что-то передал малышке. Что именно, я не разглядела – Арис быстро спрятала в лиф.

Я улыбнулась им. Наверное, Котовски и Арис – единственные, кто дружат в Лаэрене.

Дружба…

А ведь…

…И я …когда-то дружила…

Пока, ошарашенная странными воспоминаниями – обрывками, я стою у плиты, Арис подбегает к окну и раздвигает шторы.

И там.

Ничего.

Кроме картины.

Просто картины, на которой изображен лес.

Но… там же был…

Протираю глаза. Нет, не показалось. Города нет, один только холст и нарисованный лес, похожий на заснеженный мирик Руминистэ.

– У-у-ууу… – разочарованно протягивает Арис, копошась в лифе. Салфетки от беготни по моему мирику выбились наружу и среди них я увидела даже носок.

Девочка закрыла шторы назад и прыгнула с кровати на Котовски, разглядывающего мягкие игрушки.

– Э-ге-гей, лошадка!!!

Ушастый было пытался сбросить с себя малышку, но Арис надежно ухватилась за его уши и теперь спокойно направляла Котовски в нужную ей сторону. Руминистэ сидела на чайном столике и, хлопая в ладоши, что-то напевала. Лукреция стояла рядом и перебирала кружева на юбке.

– Лу! Хочешь покататься? – Арис тяжестью своего тела развернула Котовски к девушке и неожиданно шлёпнулась рядом, среди подушек.

– Ах ты, малявка! Все же уши растрепала! – досадовал Котовски, не наблюдая в моём мирике зеркала, а Арис смеялась во весь рот и хлопала в ладоши. Затем стукнула по столу и крикнула:

– Чаю с пи-ро-жын-ка-ми!

В ответ на поверхности столика появился чайный розовый сервис и огромное блюдо с различными сладостями.

– О-го! – горящими глазами смотрела на всё это Арис.

– У тебя Шамая луШая игр… – с набитым ртом кричала она, даваясь от счастья.

Руминистэ и Котовски присоединились к ней, а Лукреция направилась к серой плите.

– Я устала. Шумно у вас… – она помахала рукой и исчезла. Лишь Руминистэ успела крикнуть: «Пока, ЛУ!». В то время как смазливые мордочки поедали кремовые заварные.

Я прыснула смехом, увидев их перемазанные кремом рожицы.

– Ждорова у неё, Шкотовски?

– Ага!

Розы Велиара

Когда все ушли, довольные и перемазанные, я приказала столику прибрать, а сама ринулась к окну.

Не может быть, чтобы…

Вместо картины на меня смотрел МОЙ город. Всё тот же серый, спящий, зимний.

Я поудобнее уселась на подоконнике, подложив подушку, и принялась рассматривать. Всё пыталась понять, где же я в нём, в этом странном городе, куда выходило единственное окно моего мирика.