Любовь. Адаптация

– Вечно тебе не сидится. Хорошо, только давай вместе. Пройдёмся, а то я тоже замаялась ждать, уже не знаю, чем заняться. Если Саша приедет, он в курсе, где второй ключ спрятан.

От снега стало значительно светлее. Единственный фонарь на их улице окрашивал пространство в оранжевый, придавая посёлку почти новогодний вид. Дышалось свободно, даже захотелось дойти до леса и посмотреть, как преобразился бор.

Степан захватил сапёрную лопатку для встречи с бродячей собакой. Он и сам знал ситуации, когда животные вмиг становились агрессивными, забывая о полученном от людей добре. «Что там у них в голове? Кто ж его разберёт? А покусанным быть не хочется!» Степан Ильич очень любил собак, но был готов и крепко вдарить охламону промеж глаз, если придётся защищать жену.

Антонина крайне долго собиралась, не отвечая на ворчание мужа, а перед самым выходом положила что-то к себе в карман. Старик решил, что она взяла гостинец «зимовщикам», чтобы наладить общение.

Привычка баловать всех осталась у Тони с детства. Родители уходили работать и оставляли детей со старенькой бабушкой, но та была так плоха, что вся домашняя работа ложилась на плечи девочки. Тоня справлялась, а потом из обязанности помогать привычка переросла в необходимость опекать всех, подсказывать, советовать. Повзрослев, она нашла этим качествам лучшее в мире применение: устроилась работать в детский садик.

Тёмные окна домов наблюдали за бредущей по дороге пожилой парой. Их шаги оживляли тишину посёлка и заставляли отступать чудовищ, поселившихся за заборами среди кустов и деревьев. Свет причудливо ломал тени от ветвей, отбрасывал их на стены и землю, превращая в образы мифических существ. Степану казалось, что он ловит чьи-то взгляды со стороны, но здравый смысл говорил, что это только игра воображения.

Антонина то и дело поправляла рукава куртки – она была велика. Добрых лет десять назад Саша приезжал чинить крышу. Решив, что дело плёвое и быстрое, полез, в чём был. Итогами ремонта остался доволен только старый дом, а Саша сорвался с лестницы, чуть не сломал ногу и порвал одежду. Антонина, как человек запасливый, подлатала её и стала носить. Из-за курточки соседи поначалу не узнавали Тоню и думали, что пенсионеры наняли кого-то себе в помощь. Низкорослый широкоплечий мужичок в куртке и вязаной шапочке каждый день суетился меж грядок и носил воду. Когда интрига раскрылась, смеялись, а Степан стал иногда в шутку называть жену «мой работничек».

Добротный дом Масновых возвышался над соседскими – огромный двухэтажный особняк с гаражом был заметен даже летом, когда зелёная листва укрывала остальные дома. Хозяева были не особенно разговорчивыми людьми, но в помощи никогда не отказывали. Все знали, что у Масновых дома установлен телефон, которым они разрешали пользоваться.

Степан и Антонина подошли к воротам, всматриваясь в тёмные окна. Дом был пуст и молчалив. Старики замедлили шаг, когда увидели распахнутые ворота и приоткрытую входную дверь. На высоком каменном крыльце у дверного проёма темнело что-то непонятное. Будто это прилёг отдохнуть медведь. Широкие резные перила и темнота не давали разглядеть лучше, что там укрывается на самом деле.

– Ограбили! – коротко выдохнула Антонина и робко обернулась на мужа.

– Да не, тогда б полиция приехала, не зря та штука мигает, – Степан указал на камеру над воротами. – Работает же. Нужно посмотреть, что в доме творится.

– Сдурел? Не пущу! – женщина вцепилась в него. – Никуда не пущу!

– Да вдруг с Игорем что?! Помочь может надо!

– Вот именно! «Мало ли что!»

– Тоня, они нам сколько помогали! Зайду да выйду! Я старый, кто меня трогать станет?

– «Трогать!» Рукой махнёшь – сам рассыплешься! – зашипела Тоня, ещё крепче вцепляясь в рукав. – Чего хочешь делай, не пущу! Домой пошли! Вот Саша приедет, и сходите с ним!

– Вдруг это ещё вчера произошло? – не унимался Степан. – Никто же не ходит тут, Тоня, только мы да Сивый! Вдруг никакое не ограбление, а людям плохо стало?

– А на крыльце-то что там тогда такое лежит? Собака или что?

– Да вот та собака, скорее всего, и дрыхнет там. Нашкодничала в доме и заснула.

– Так как ты пройдёшь мимо?

– Вот этого не знаю, приманить её разве что в сторону…

Послышался жуткий утробный стон. Он донёсся из-за спин стариков. Унылый и долгий он прокатился по полутёмной улице и вдруг затих.

Антонина обернулась и переменилась в лице. Степан даже перепугался, подхватил её под локоть.

– Стёпа… Туда… У «сапожков», смотри! – дрогнувшим шёпотом произнесла она.

Реакция жены заставила Степана встрепенуться. В мгновение годы слетели с плеч, и он снова стал молодым парнем, увлекающимся боксом и плаваньем. Крепким защитником, для которого в мире не существовало преград.

Степан обернулся, хищно прищурился, всматриваясь в густой сумрак. И обмер. Прямо через дорогу напротив дома Масновых, за забором дома Сапожниковых виднелись три фигуры. Широкоплечие мужчины стояли рядом и, как показалось, о чём-то договаривались. Не заметить их было невозможно, как и самих стариков. Но отчего-то их приход никак не был отмечен: ни окриком, ни даже поворотом головы.

– Вот это они Масновым дом и вскрыли!

– Мне откуда знать? Мало ли кто это может быть. Пойду, посмотрю.

– Да куда ты всё прёшься, неугомонный?!

– Тихо! Посмотрю и обратно!

Степан, пригибаясь пониже, насколько позволяла спина, перешёл улицу и прильнул к дыре в заборе. Деревья и расстояние не позволяли увидеть всей картины. Люди стояли на месте, покачиваясь. Казалось, эти трое разговаривают, только слов не было слышно. Что-то смущало в их поведении, но Степан не понимал, что именно.

«В гляделки они играют что ли? Что ж за вечер такой! Будто кто наводку дал, что посёлок пустует и можно брать всё подряд. Даже припугнуть нечем!» – Степан с тоской посмотрел на лопату.

Неожиданно снова послышался странный звук: не то вой, не то утробный рык. И он почему-то привёл пьяных людей в беспокойство. Они начали топтаться на месте, толкаясь и сшибаясь плечами. Один поскользнулся и упал, но не стал подниматься. Степан с удивлением смотрел, как тот пополз в сторону, откуда звучал вой. Двое оставшихся направились туда же напролом через кусты, иногда обламывая телами ветки. От их движений сад ожил, всё тревожно зашелестело, завыло, и от этого стало жутко.

Дождавшись, когда пьянчуги удалятся, Степан поспешил обратно.

– Что там? – встревоженно пискнула Антонина.

– Наркоманы. Или пьяные. Вроде не местные, но в темноте не разобрать!

– Нужно вызывать подмогу. Только телефон-то у Масновых, а там собака эта!

Степан за руку утянул жену в сторону, чтобы их было не так заметно:

– Да может ушла она, или давай напугаем её… Попробуем зайти? Всё равно же открыто, чего ж теряться?

Степан и Антонина вернулись к воротам Масновского «замка». От волнения стало трудно дышать. Было страшно, что налётчики заметят их и тогда точно не сдобровать. Два пожилых человека против компании отморозков – о чём тут говорить?

Издалека нельзя было понять, собака какой породы лежит на крыльце. Крупная, с тёмной шерстью, она, как казалось, спала или лежала, затаившись. Её холка доходила почти до середины входной двери. Степан Ильич невольно сглотнул, представив, каким устрашающе – высоким будет животное, когда поднимется.

– Волкодав какой-то кажется! Здоровый!

– Если его тренировали для охраны, то проснётся и бросится! – Степан и Тоня начали отступать. – Знаешь, идём-ка домой. Лучше завтра разберёмся! Будет посветлее, да и Сашка уже приедет…

Антонине не нужно было ничего объяснять. Супруги спешно направились обратно, думая лишь о том, чтобы животное их не заметило.

– Не беги так! Я запыхалась!

– Немного. Вон поворот и там уже…

От забора вдруг отделилась тень и набросилась на стариков. Всё произошло настолько быстро, что Антонина не успела испугаться. Она лишь вздрогнула, когда Степан со всей дури взмахнул сапёрной лопаткой. От удара человек повалился на землю, вытянув прямые как жерди руки, будто собираясь ухватить старика. Тот едва успел отшатнуться, когда крючковатые пальцы промелькнули перед лицом, сжимаясь со звонким хрустом. Антонина ойкнула.

– Тише ты! Тише! – повернулся к ней Степан. – Вдруг не один он тут.

В ответ на его голос напавший дёрнулся на земле и завыл. Из глотки донёсся такой мерзкий запах, что старика едва не стошнило! Антонина зажала рот и закашлялась в рукав. У Степана заслезились глаза, он сжал локоть жены и потянул её в сторону.

Незнакомец издал хлюпающий звук, словно собрался от души сморкнуться, и сделал неуклюжую попытку подняться, распластывая по земле руки. Показалось странным, что они не сгибаются в локтях. У Степана мелькнула мысль, что перед ними инвалид.