Шепот вселенной в ветвях Амиродис

Надя показала иконку Верному. Тот, на удивление Нади, завилял хвостом.

– Ты меня понимаешь? – спросила она удивленно.

Он опять завилял хвостом.

– Какой же ты умный!

На Надю смотрела живая Богородица, по-настоящему живая. Грустные глаза Богородицы неожиданно наполнились светом, потеплели и улыбнулись так же, как раньше ей улыбалась мама. Надя от неожиданности замерла на месте, как вкопанная, боясь нарушить таинство происходящего. Золотая тонкая вуаль Богородицы легко развевалась на ветру, комната наполнилась запахом ладана. Надя осмотрела комнату, все предметы стояли на своих местах, форточка была плотно закрыта. Она вдохнула поглубже сладкий, густой запах благодати, проглотила его, почувствовала внутри разливающееся тепло.

– Богородица, спасибо тебе.

Она поцеловала иконку и прижала к груди.

– Мне очень плохо без мамы и папы.

Тело расслабилось и затряслось.

– Почему их не стало? Я же без них не выживу. Ты понимаешь меня?

Надя моляще смотрела на Богородицу, Богородица отвечала строгим взглядом. Конечно, она не осуждала её, высшие существа не осуждают, но то, что сейчас говорила Надя, Богородице явно не нравилось.

– Судьба! – остро пронзило Надю. – Так всегда говорила мама. Но почему у меня такая судьба? За что?

Тяжелый камень в груди растворился. Он жег грудь и все время ныл и так больно, что хотелось его вырвать и выкинуть, но не получалось. Надя подняла глаза, прямо над ней, подбоченясь, стояла разъярённая Снежа.

– Вы еще здесь? – пискляво завизжала Снежа. – Убирайтесь вон! – она пальцем указала на дверь. – Не могу вас больше видеть. Дайте мне спокойно полы домыть. Вокзал-базар устроили… не обойти, не объехать вас.

Надя вгляделась внимательнее, у Снежи на левом плече сидело Лихо, оно что-то нашептывало ей в ухо, нервно подергивало левым плечом, болтало тонкими ногами ниточками, строило Наде устрашающие морды.

– Это твоих рук дело! – прошептала Надя, глядя на лихо. Она нерешительно подошла к Снеже. – Снежечка, ты только не нервничай…

– Не подходи ко мне! – громко завизжала сестра. – Я тебя видеть не могу, меня трясет от твоего присутствия, да еще этот ненормальный с тобой! – она бросила презрительный взгляд на Верного.

– Снежечка, мне тоже плохо, но я тебя не обижаю. А ты так…? Неужели ты можешь просто так нас обидеть, ни с того ни с сего…?

– Вас обидишь… – хмуро продолжила Снежа. – Меня бы кто-то пожалел. – Она с силой швырнула половую тряпку в ведро, неловко задела его ногой. Ведро неустойчиво покачнулось, но устояло, по полу разлились маленькие ручейки воды, она зарыдала.

– Давай я пол помою. – Надя тщательно прополаскала тряпку в ведре. Снежа оттолкнула Надю в сторону, вырвала из рук тряпку.

– Смотреть противно. Я тебе сказала: уходи, не мешай мне, да не забудь пса с собой прихватить.

«Она невменяема», – подумала Надя, глубоко вздохнув, тихо открыла входную дверь. Следом за ней выбежал Верный.

Пролетел день, незаметно подкрался вечер. Проплакав весь день за баней, Надя в нерешительности подкралась к двери, ели слышно отворила ее, врезалась в Снежу, раскрасневшуюся от злости.

– Ты опять с этим? – она бросила сердитый взгляд на Верного. – Я его в дом не пущу, не потерплю грязи. – Снежа сурово взмахнула указательным пальцем перед Надиным лицом.

– Снежа, это же предательство. А если тебя из дома выгонят? Что с тобой станет?

Снежа рассмеялась как-то очень звонко, натужно, будто смеялась не она, а кто-то страшный, незнакомый. Надя даже на всякий случай посмотрела по сторонам.

– Ты, что ль, меня выгонишь? Попробуй. – Снежу перекосило, она смотрела на Надю, как обезумевший человек.

«Что с тобой злость сделала?» – с сожалением подумала Надя, а вслух сказала:

– Злая ты, Снежа.

– Зато ты у нас добренькая, подбираешь кого не лень.

– Ну зачем ты так …? Даже кошка с собакой в одном доме мирно живут. А ты?

– А я не кошка и не собака, я – человек. Понятно тебе? Че-ло-век!

– В тебя бес вселился, ты на себя непохожа. – Надя незаметно смахнула слезу и сказала тихо и твердо. – Ты посмотри, какой он чистый, белый, причёсанный. Не мог он во дворе жить! Только бездушные люди могут выгнать на улицу своего питомца. Неужели ты не понимаешь, мы теперь за него отвечаем.

– Я тебя даже слушать не хочу, вечно несешь всякий бред с умным лицом.

– Снежа, опомнись, прошу тебя! – Надя смотрела на сестру, как затравленный щенок, будто именно сейчас решалась ее жизнь. – Я прошу тебя…

– Даже не проси … не поможет! – взревела от раздражения Снежа.

– Я с ним уйду! – буркнула себе под нос Надя.

– Иди, можешь прямо сейчас отправляться! Я тебя не держу!

Надя громко, с силой захлопнула за собой дверь. Вдогонку донеслось:

– Беги! Беги, а то опоздаешь!

Надя мчалась за баню, Верный, понурив голову, бежал рядом.

– Бедолага, все ты понимаешь. – Надя потрепала Верному холку и обессиленно рухнула в траву, сжимая до боли кулаки, заплакала от несправедливости. – Взрослая называется, а поступает как … Ну зачем она так с нами?

Верный заскулил.

– Что нам с тобой делать, брат…?

Пес не сводил тревожных глаз с Нади.

– Может, нам в лес пойти? Там сейчас хорошо, будем ягоды, грибы, орехи собирать. Прокормимся чем-нибудь, шалаш из веточек соорудим, ты меня охранять будешь. Будешь меня охранять, Верный?

Он звонко и радостно залаял.

– Ты у меня молодец, мне с тобой нисколечко не страшно. – Надя почесала Верного за ухом. В голову неожиданно врезался целый рой жутких мыслей. – Снежа ненавидит тебя, ты – обуза, а теперь, когда все изменилось, и подавно.

Надя вспомнила детство, гнетущее до боли одиночество, красивую Снежу, ее вечное недовольство Надей.

– Пойдем, Верный, мы ей правда не нужны, она и без нас проживет. – Надя вышла из-за бани, из своего временного укрытия, долго с сожалением она смотрела на бабушкин дом, на желтые уютные огоньки окон, запоминала каждое бревнышко.