Квирит

Капаней радостно и зловеще засмеялся

–Я даже вижу поэтов прославляющих моё имя! Памятники и народные праздники в мою честь! Капаней – освободитель человечества. Как звучит, А!

–Ох…-Центурион думал, что возможно стоит прекратить разговор или поменять тему, ибо совсем не хотелось давать собеседнику лишнее воодушевление. С другой стороны Капаней лишь только болтал, вспоминал прошлое и строил планы. Он это делал и до вопросов Фавста.

–А ты не думал о том, что каждое божество имеет свои обязанности и все они поддерживают баланс на планете?

–Да я поставлю людей на освобождённые места. Мы и будеи поддерживать баланс на планете. Ни чуть ни хуже. Как раз поэтому мне хочется искать души с огнём внутри. Людей, готовых действовать. Фавст,да? Не помню твоё имя, но спасибо тебе! Общение с тобой помагает посмотреть на вещи по иному. Задумываться о том, что казалось мне очевидным.

Центурион думал как удивительно работает мозг человека, который чем то одержим. Буквально всё направленно на его личность и любые вопросы воспринимаются словно через призму. Как выводить людей на сомнение в собственной правоте, на поле объективных оценок, если их разум преобразует всё либо во враждебное, либо переворачивает так, что они слышают абсолютно иное. В конце концов все события ими воспринимаются как подтверждающие собственную точку зрения.

–Пока ты молчишь, Фавст, я ещё развил свою идею! Раньше меня просто раздражали безвольные сопляки. Хотя они всегда послушны и монструозно полезны, но не более, чем вещь, а теперь я…

Центурион перебивает Капанея громкими словами удивления в сторону скелета:

–И ты просто будешь сидеть и слушать это? Кивать, Цербер тебя раздери, головой?

Капаней вскинул опылающиеся брови и молча посмотрел в сторону скелета. Тот же мотал головой между центурионом и своим братом, пытясь что то сказать и подобрать слова. Из нескольких тихих слов разборчиво понять удалось только:

–…Мы привыкли выяснять наши споры наедине…

Тогда человек с языкам пламени вместо волос, в необычной для себя манере продолжил:

–Если вы позволите, квирит или римлянин, я продолжу…

Фавст в этот момент осознал и другую истину. Обсуждение чего либо со скелетом возможно только наедине. Влияние Капанея, даже зрительное, пугало и внушало cкелету полное подчинение. Это было страшно видеть и страшнее осознавать, что подобные отношения могут тянуться и после смерти. Но при этом ужасе желание скелета найти брата было искренним.

–А теперь я понял, – продолжал рассказывать Капаней- Все вещи это размен огня. Мудила с небес отлично показал мою мощь наградив меня говорящим за себя проклятием. Один огонь меняет все вещи, как товары это размен золота, и на золото меняются все вещи. Все прочие стихии и формы лишь превращения огня. Поэтому тот, кто имеет сильный огонь внутри должен показать другим, как раскрыть его, либо неспособные на это должны подчиниться. Например…одна душа огненная , другая влажная, третья как камень, который не способен двигаться самостоятельно, но им можно и убить. А люди – смертные боги; смерть божества – жизнь человеку, смерть человека – рождение божества, воскресение истинной жизни. Бессмертные смертны, смертные бессмертны, эти живут смертью тех, а те умирают жизнью этих. Ах…и почему я об этом так редко задумывался… Истинная жизнь рождается при перерождении через убийство божества чтобы на его место встал человек. Это истинная жизнь того, кто несёт в себе огонь. Благодаря тебе я осознал какие испытания могут быть для людей и оценке их способностей после свержения Зевса! Теперь я вижу, прочему люди пойду на войну с Зевсом! Теперь я вижу, что не только за моим примером мести можно вести людей, но и позволить людям чувствовать, что они будут принадлежать к чему то огромному и великому! А бедные, потрёпанные жизнью души никогда от этого не откажутся!

– Я могу повторить ещё несколько раз, что таким подходом ты повторишь Зевса и станешь даже страшнее него. Ты никогда не думал, что есть не менее сложный, но более вознаграждающий путь? Путь доброй памяти у потомков и восхвлаения силы личности, а не убийства? Путь грека Демосфена, например? Человек понимал свои слабости и ставил вопросы об изменении стиля жизни, о поиске новых привычек, учителей, исправления несчастья прошлого? Каким бы был Демосфен, если бы вместо настойчивостии и трудной работы над своим языком и косноязычностью, cлабым голосом и коротким дыханием, предпочитал бы бить недовольных палкой и оскалив зубы кидаться на всех с ядовитыми речами? Угрожать расправой и убийством? Менять себя, понимать слабость тела, трудиться чтобы построить что то более прекрасное, осознать собственную ограниченность может быть даже сложнее, чем взять в руки копьё и забить Зевса. Забить любого бога, кто по субъективному взгляду виновем в твоём несчастье. Но Демосфен добился не только достойного внутреннего содержания, но и запоминающейся мимики, разных приёмов рук, пальцев, положение тела во время речи, одним лишь своим лицом он научился так руководить, что слушаетели считывали всю информацию с него. Если бы он не поборол свой комплекс, то прийдя вымышленным путём к власти, демосфен бы мог стать ужасающим тираном, компенсируя собственные неудачи. Понимаешь?

–Понимаю, что слава его пережила его самого на сотни лет и имея красивую речь можно быть невероятно убедительным. А в паре с внутренним огнём можно достить куда большего, чем просто красиво говорить. Я вижу это как инструмент к моим великим планам! О, Капаней…какой ты гениальный, дери ты Зевса!

–Цель его была возвыситься над собственными недостаткам, чтобы схватить мечту непревзойдённого ораторства. Ты же вновь отсылаешь к превосходству над другими!

–А я не вижу, блять, как достигнуть вершин без инструментов и превосходства над другими! Будь это бесполезные сами по себе люди, или собственные навыки! Я в принципе не вижу ни одной причины существовать, кроме достижения величества и мести! Меня приятно трясёт от фантазий, что я хотел бы сделать с Зевсом. Я хочу показать пример справедливости всем тем, кто издевался и смеялся надо мной и братом. Подобно тому, как огонь заставляет снег таять. В отличие от Зевса я дам всем нуждающимся возможность совершить справедливость над своими обидчиками. Представь дни в году, когда с воли богов и правителей можно безнаказано расправляться с врагами! Моя власть и авторитет будут просто непоколебимы, когда люди смогут выплёскивать свой гнев законно. Они будут любить меня и благодарить каждый новый день моего правления. Это решит вопросы многих преступлений и поможет выбирать на службу мне самых огненных людей! Социальная лестница, своего рода!

–О право, Капаней, ты сошёл с ума!

– Ну и отлично! “Нормальный” бы сидел в театре и думал бы над своим поведением, как наказаный ребёнок, а “сошедший с ума” берёт и рушит всё к Тифону! “Сошедший с ума” строит новые правила не боиться жертв ради глобальных целей.

–Ты понимаешь к чему приведёт твоё насилие без меры?

– Я воевал с персами и видел горы дерьма в полисах. Оно приводит не только к смертям, но и возвышению самых дерзких, влюбляет в себя слабаков, а в месте с хитростью ещё и делает человека очень богатым. Правда кто то не в силах избавиться от привычек воровать даже при сундуках с монетами под брюхом…-Капаней смотрит на скелета

– Ну так и солнце слепит и вызывает ожоги, если долго находиться под ним и смотреть бездумно. А ведь с помощью огня можно заниматься живописью и рисовать углём, подогревать полы с помощью горячей воды. Готовить безопасную и вкусную еду. Твоя же значимость могла бы быть бессмертной, используй ты свой огонь на благо всему человечеству.

–Я и использую! Для этого блага будут отобранные слабаки и женщины, которые и возьмуться за науки, да за всё остальное. Большая часть человечества всё ранво только потребляет идеи, я же прав?

–Чем больше благополучия и понимания в Землю мы сеем, тем больше шансов, что вырастим людей, которые смогут решать цивилизационным путём свои вопросы и без страха насмешки и без звериных конкуренций делиться идеями, из которых будут формироваться новые технологии. Интеллектуальное развитие цивилизации неразрывно связано с идеями блага личности и гуманизма, о котором писал и Цицерон, если ты слышал о нём. Возможно сейчас мы всё еще далеки от полного понимания этих слов, но однажды человечество поймёт их в полной мере. А в твоих идеях комфорт, cвобода и безопасность понимаются извращённо и лишь для сильных и изворотливых. И то не пермаментно, ведь в какой то день к ним тоже смогут прийти и зарезать.

–Ох…как же я устал от тебя, если честно. В ответ на твой пример я могу вспомнить Агафокла, который стал царем Сиракуз, хотя вышел не только из простого, но из низкого и презренного звания. Он родился в семье гончара и вел жизнь бесчестную, но смолоду отличался такой силой духа и телесной доблестью, что задумалcя сделаться властителем Сиракуз. Ничего не досталось ему милостью судьбы, он достиг власти не чьим-либо покровительством, но службой в войске, сопряженной с множеством опасностей и невзгод, и удержал власть смелыми действиями, проявив решительность и отвагу. Агафокл созвал однажды утром народ и сенат Сиракуз, якобы для решения дел, касающихся республики, а когда все собрались, то солдаты его по условленному знаку перебили всех сенаторов и богатейших людей из народа. После такой расправы он стал властвовать, не встречая ни малейшего сопротивления со стороны граждан. Добился ли бы он чего нибудь в твоём мире?

–Не знаю. Может быть он бы мог быть известным на весь мир гончаром? В моём мире уважалась бы личность и её жизнь. Пощраялась бы не погоня за возвышением одного над другим, а умение собрать такое общество, где не нужны бы были никакие погони за превосходством. Разве что дружеские соревнования в сочинении стихов или умных механизмов. А люди бы не из-за власти закона бы были такими, а по собственному усмотрению и образованности. В моём мире обиды можно было бы проговаривать с учителями в школах, родители бы учились в воспитании детей так же, как гончары учаться в создании великолепных горшков и амфор. Дети бы учились не драться друг с другом, а общаться, помогать преодолевать трудности и соревноваться в поиске лучших решений. Не запрещать что либо, но давать свободу и простор, совмещённый с объяснением добра и зла, исходящего от поступков. Не наказывать за грехи, но помогать реабилитироваться. А если большинство граждан будут счастливы в свободе выражения и не будут переживать за свою безопасность и страдать от самоуправства властей? Будет ли большинство таких счастливых граждан вести себя целенаправленно разрушительно? Если тот, кто получив свободу выражения своих мыслей или идей творчества, не нуждающийся в доме и пище захочет принести раздор – то он со всей очевидностью болен. А болезни нужно лечить, а не кидать чумных со скал. Агафокл бы мог наслаждаться не абсолютной властью над городом, а создать условия направленные на творческое развитие каждого гражданина Сиракуз. Был бы он менее решителен и знаменит?

–Так значит Агафокл не является личностью?

–О, во имя Юпитера, не переходи к софистике! Он вероломством захватил власть, погубил людей и подчинил своей воле граждан.

–Забудь это поганое имя! Жестокость тоже жестокости рознь. Мы не живём в твоём мире и бесполезно об этом болтать. Моё виденее куда ближе к реальности. Так вот жестокость неотъемлима и если становиться царём, то она хорошо применима в тех случаях – если позволительно дурное называть хорошим, – когда ее проявляют сразу и по соображениям безопасности, не упорствуют в ней и по возможности обращают на благо горожан. И даже вредна в тех случаях, когда поначалу расправы совершаются редко, но со временем учащаются, а не становятся реже. Действуя первым способом, можно, подобно Агафоклу, удержать власть. Действуя вторым – невозможно. Я тоже не глупый. Только знания мои лежать в других интересах. Хотя ты можешь думать о моём сумасшествии, но я вижу мир не в будущем, а в настоящем. И знаю я, что не только расправами и отсечением огненных душ от влажных стоит заниматься. Например и благодеяния полезно оказывать. Мало-помалу, чтобы их распробовали как можно лучше. Вести себя так, чтобы никакое событие – ни дурное, ни хорошее – не заставляло меня изменить своего обращения с подчинёнными, так как, случись тяжелое время, зло делать поздно, а добро бесполезно, ибо его сочтут вынужденным и не воздадут за него благодарностью. Блять, да сама природа проявляет по отношению к человеческому роду невозможную суровость. Она вызывает против нас кораблекрушения, бесплодие, наводнения, пожары, повальные болезни, войны и всё это в огромном множестве. С другой стороны, она каждодневно посылает солнечный зной, яростные ветры, ливни, снегопады, град, лед, стужу, которые так изнуряют всего человека, что, кажется, едва ли отличаются от обессиливающей лихорадки, и, что меня часто пугает, каждое лето она мечет молнии, выпуская их разгневанной рукой со сверканием и ужасающим громом, чтобы дать знак, что она устрашает, бранит, наказывает людей? Что сказать о столь многих болезнях, едва ли достаточно известных самой медицине? О столь многих змеиных ядах, губительных влагах, вредоносных животных? Ничего кроме наказания и торжества справедливости над ней и богами быть не может! А защищать в таком мире свои желания, само существование и, если посчастливилось править, то защищать и народ посредством баланса жестокости и блага не явялется ли счастьем? Не это ли любовь? Только любовь реального мира, а не фантазий о будущем.

–Я не знаю…Могу сказать, что даже в таком мире можно делать всё от тебя зависящее ,чтобы создавать если не мир “моего будущего”, то хотя бы облагораживать зону вокруг себя.

–Это и называется царская власть.

–На счёт любви, то этим словом очень сложно назвать ваши отношения с братом.

–Потому что чувства и пылающий костёр в груди непредсказуем и силён, даже несмотря на то, что другим поведение наше кажется странным?

–А разве не расскаиваются влюблённые в своих делах, когда страсть умолкает? Когда чувство любви покидает тело, что тогда остаётся?

–Нас оно ни разу не покидало.

–Но у других людей это происходит постоянно. Они живут чувствами, а разум их противоположен друг другу и когда костёр тухнет, то оказывается, что за ним ничего нет. То же самое и с добром. Если делать его по любви, то потом окажется, что добро человек делает по необходимости, в плену чувств? А если вместо любви главным является разум, то даже при кончине чувств будет желание делать добро.

–О Агафокл всемогущий… ты и любовь будущего придумал?

–Не я её придумывал. Но вспомни как ссорятся влюблённые чувствами. Каждый считает должным другого. Чуть ли не собственностью своей считает и думает, что может помыкать как хочет и ограничивать чужую свободу, дабы другим не досталось. Это любовь или тюрьма чувств?

–Ты намекаешь на наши с братом отношения? Слушай, абсолютно не твоё дело как мы с ним разговариваем. Ему нравится быть на задних позициях и восхищяться кем то. Поэтому закрой свой рот.

– Посмотри и на другие отношения. Люди с любовью разума не считают понесённые хлопоты своего партнёра, не ищут причин чужой некомпетентности и не норовят обвинить другого в том, что тот был не достаточно внимателен, или добр, и не видят другого как личную собственность. Наоборот, пытаются усердно делать всё, чтобы признавать свободу партнёра как отдельного человека. Не вторую половинку, а независимого компаньона. Притом, бывает и так, что влюблённые настолько высоко ценят друг друга потому, что они, как говорят, слишком любят тех, в кого влюблены, и что, в угодность своим любимцам, готовы словом и делом ненавидеть всех прочих. Любовь ли это или такие же чувства, как у муравьёв? Сегодня ты пахнешь хорошо и живешь в муравейнике, а завтра твой запах изменился и мы тебя выбросим на кладбище? Так и эти влюблённые, пока пылают чувства они говорят: “ты для меня всё в этом мире”. Даже, если причиняют они друг другу лишь зло. Более того, они будут придумывать истории, чтобы оправдать зло партнёра. А когда чувства погаснут, то они не просто разбегуться, но и польют друг дурга помоями с ног до головы, забыв всё прошлое. Точно так же, как делали по отношению к другим людям. Легко понять, что если человек может делать гадости другим, а к предмету обожания относится со всем трепетом, то это может поменятсья в одночасье. Отсюда и истинная любовь сама не в чувствах, а в уме. Причём в уме ко всему человечеству, а не к одному избранному.

–И как же ты, умник латинский, будешь любить того, кто берёт меч и идёт тебя грабить?

–Тебе не понравится мой ответ, но он ровно такой же, каким был и раньше. Сейчас мы можем только взять, в ответ, меч в свою руку. Однако в будущем меч превратится в перо и люди будут учиться такой любви повсеместно, начиная со школ. А что бы будущее настало – нужно говорить об этом сейчас.

–Если не будет Капанея, который возьмёт тебя за горло и заткнёт твой рот,-Без явной угрозы он захохотал, показывая жестами отрубленную голову.

-Не огорчаетесь ли вы всякою безделкою и думаете, что всё направлено к вашему вреду? Что какие то речи, какого нибудь квирита вразумять кого нибудь до стадии бунта и борьбы за собственные права? А потом за закрытыми стенами, кому то совсем не хочется выслушивать эти бунты?

–А ты ли не охуел, квирит? Будешь указывать как нам с братом общаться друг с другом?

–Если ты видишь в моих словах картину ваших отношений, то это не мои выпады в вашу сторону, а повод задуматься над тем, что есть проблемы? Или история всё же не про вас?

Скрипия зубами и растеряв преждний норов Капаней ответил:

–Не про нас.