Последний отзыв
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Правда о советском китобойном промысле
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Правда о советском китобойном промысле
Альфред Антонович Берзин
Книга Альфреда Берзина это первая попытка очевидца рассказать о преступлениях советского китобойного промысла. Это объективное описание безобразия, происходившего в Антарктике на борту китовых баз с примерами бездушия и варварства. Удачное сочетание научной достоверности изложения со свидетельствами очевидцев событий, делает предлагаемую вниманию читателю книгу уникальной, не говоря уже о том, что это первый честный рассказ о тайнах советского китобойного промысла. А. Яблоков 09.02.1995 г.
Правда о советском китобойном промысле
Альфред Антонович Берзин
Рецензор А. В. Яблоков
Корректура, дизайн Компания ООО АйДжи-групп
© Альфред Антонович Берзин, 2021
ISBN 978-5-0055-3835-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Автор в бухте Моржовая 1958 г.
Я всегда осуждал (а сделать что-либо большее было не в наших силах и возможностях) незаконный, а порой и хищнический промысел китов, который вел Союз. Десятки документов (рапорты, докладные, протоколы выступлений на ученых советах и совещаниях разного уровня) тому свидетели. Но ни один из этих документов не увидел света, на всех ставился зловещий гриф «секретно». Мое отношение к промыслу будет отражено в книге с цитированием материалов тех лет. Я не был и не хотел быть членом коммунистической партии. Но всегда был достаточно законопослушным, и у меня никогда не было мысли сделать достоянием гласности то, что я обещал держать в тайне. Более того, я совершенно искренне препятствовал утечке любой закрытой информации, осуществляя роль эксперта по китобойному промыслу Приморского крайлита. Того требовали интересы государства тех лет.
Не знаю, насколько это прозвучало в книге, но я и раньше, во время китобойного промысла, и сейчас, в этой книге, практически не обвиняю непосредственно самих китобоев в том, что творилось на промысле китов, особенно в последние годы. Это было бы то же, что обвинять солдат в прегрешениях войны. А кто же виноват? Об этом я попытался рассказать в своей книге.
Надеюсь, что прежние неблаговидные времена ушли в прошлое, а обновленная власть разрешила реанимировать правду об истории страны, даже самую жестокую. Расставлены верные акценты и даны правильные оценки многим событиям в стране в разные периоды строительства коммунизма и социализма. Рассекретили все, что можно было рассекретить. Рассекретили и значительную часть документов по китобойному промыслу.
Но ничего из этих материалов, кроме отдельных цифр в таблицах в узкоспециализированных изданиях, пока не было предано огласке. Не было сделано никакого анализа и осмысливания происходившего.
Далее с этим соглашаться совершенно недопустимо ни с гражданской позиции, ни с позиции ученого, продолжать игру в прятки и не попытаться восстановить тщательно скрываемую правду о советском китобойном промысле.
г. Владивосток. Июнь 1994 года
Глава 1
Начало
С провозглашением на русском Дальнем Востоке советской власти в повестку дня встал вопрос об использовании морских богатств, в том числе и китов. Однако в разоренной стране некогда было думать о немедленном создании отечественного китобойного промысла. Было решено передать китобойное дело в руки иностранцев. В 1923 году советское правительство предоставило концессию норвежскому акционерному обществу «Вега» сроком на пятнадцать лет с правом охоты на китов в Беринговом и Чукотском морях. Общество располагало пятью китобойцами и китобойной базой «Командорен-1». За два сезона флотилия добыла около шестисот китов, но потом, как описывается в советской литературе, за нарушение правил ведения промысла договор был расторгнут.
Советское правительство принимает решение начать отечественный китобойный промысел. В 1929 году Акционерное камчатское общество (АКО) покупает в Америке большой, в одиннадцать тысяч тонн, грузовой пароход «Глен-Ридж» постройки 1919 г. и перегоняет его в Европу, в город Осло, где по первому варианту планировалось его переоборудование. Возглавил перегон, а позднее и руководил переоборудованием известный капитан дальнего плавания А. Дудник. В Осло в беседе с советским полпредом в Норвегии Александрой Михайловной Коллонтай Александр Дудник предлагает переименовать «Глен-Ридж» в «Алеут» в честь маленькой, но мужественной народности, проживающей на суровых Командорских островах.
Однако переоборудование «Алеута» в Норвегии сорвалось из-за давления со стороны могущественных китобойных компаний, не желавших появления в Тихом океане еще одной флотилии. Капитан Дудник получает указание перегнать «Алеут» в Ленинград, где он становится для переоборудования на военный судостроительный завод.
Сухогрузный пароход должен был стать современной по тем временам китобойной базой-фабрикой со слипом, жирзаводом с котлами для варки сырья и оборудованием для разделки китовых туш. Между тем на заводе не было специалистов, имевших дело с китобазами, да и технические возможности завода были весьма скромными. В связи с этим возникли определенные трудности, но эти трудности были естественные и понятные. Но появились трудности надуманные и искусственные, а потому для нормального человека непонятные. Типичный вариант: высокое руководство отдает распоряжение, а «низы» либо вообще его не получают, либо под любым предлогом его не выполнят. Или, наоборот, руководство никак не реагирует на запросы с мест. Этот новый тип советских отвратительных хозяйственных взаимоотношений руководителей разных рангов в гиперболизированном виде отразил в сатирической сцене артист Аркадий Райкин. Смыл сцены в том, что руководители отрасли, получив запрос с какого-нибудь, к примеру, металлозавода, не желая ни думать, ни тем более что-то делать, решают: «Давайте запустим дурочку!» И отправляют телеграмму: «Грузите апельсины бочками!» Так в нашу жизнь уже без авторства вошло крылатое выражение «запустить дурочку».
А тут на заводе, как сговорившись (а может, это так и было), специалисты-кораблестроители заявили, что из сухогрузного парохода сделать китобойную базу невозможно.
Словом, большое перспективное дело увязло в бюрократической трясине. Александр Дудник везде натыкался на глухую стену равнодушия и чванства. Это поднимала голову и уже начинала давать ростки административно-командная система, которая позднее расцвела пышным цветом и плодами которой мы сыты по горло.
Союзник у капитана Дудника появился неожиданно и с неожиданной стороны. Им оказался выдающийся ученый и кораблестроитель академик Алексей Николаевич Крылов. Глубоко ознакомившись с состоянием дел и со всеми документами, а также аргументами оппозиции, он заверил Дудника в том, что из «Алеута» получится великолепная китобаза.
Решительная поддержка известного ученого сыграла свою роль: переоборудование парохода получило статус правительственного задания и велось широким фронтом. В те годы такого статуса было еще достаточно по молодости системы. Но тем не менее все было непросто: на всех этапах работы приходилось решать задачи большой технической трудности: и при корпусных работах, и в трюмах, и на палубах. Из-за проволочек завода выйти на промысел в 1931 году «Алеут» уже не смог.
Творческая инициатива, настойчивость и целеустремленность Александра Дудника была не по душе местному начальству, и началась борьба за выживание. А. Дудник не смог превзойти самого себя и после очередной бессмысленной тяжбы попросил освободить его от обязанностей капитана «Алеута». Но этого только и ждали вышестоящие начальники и, не боясь, что могут сорвать начатое государственное дело, одним росчерком пера ему предложили незамедлительно передать дела капитану Бургхарду. Сорвется государственное дело? Наплевать! Наверное, это начиналось то время, когда никто ни за что уже не отвечал и когда родилось крылатое, но труднообъяснимое, чисто советское выражение «всем все до лампочки».
Но вот после стольких мытарств переоборудование было закончено, и 27 июля 1932 года «Алеут» тремя гудками простился с родным портом и отправился в многомесячное плавание по маршруту Ленинград – Киль – Ямайка – Панамский канал – острова Ревилья-Хихедо – Сан-Франциско – Берингово море. Отсюда по окончании промысла предполагалось следовать в порт приписки Владивосток.
В порт города Киль из Норвегии прибыли вновь построенные для флотилии «Алеут» три паровых китобойных судна. Им были присвоены названия, созвучные эпохе: «Трудфрон», «Авангард» и «Энтузиаст».
Не имея никакого опыта в промысле китов, советское руководство пригласило для работы на флотилии иностранцев разных специальностей и разных национальностей. Это были и норвежцы, и немцы, и шведы, и американцы, которые также прибыли на «Алеут».
16 августа флотилия, теперь уже в полном составе выйдя из Киля, проходит Атлантический океан, Саргассово и Карибское моря, а затем и Панамский канал. 12 октября флотилия встречается в Тихом океане. У островов Ревилья-Хихедо было решено провести пробный отстрел китов. И вот 25 октября были убиты первые киты и открыта новая страница в старинном промысле народов России. Так зародился советский китобойный промысел, который продолжался без малого пять десятилетий.
Тут в планах руководства «Алеута» происходят изменения. Всем очевидно, что идти на промысел, по существу, зимой не имеет смысла, и принимается, как оказалось, правильное решение: продолжить опытный промысел китов у островов Ревилья-Хихедо, после чего, зайдя в Гонолулу, следовать во Владивосток. За две недели охоты был добыт двадцать один кит и в трюмы базы были опущены первые десятки тонн ценнейшей продукции собственного производства.
Флотилия взяла курс на северо-запад в направлении родных берегов.
Далее произошли события, совершенно неожиданные для экипажа флотилии. Не упоминалось о них до последних лет и в советской литературе. Спасаясь от сильнейшего тайфуна, разразившегося в канун Нового года, суда оказываются на совершенно секретной, не указанной на штурманских картах, никому не известной японской военно-морской базе с дальнобойными морскими орудиями и подводными лодками, расположенной на одном из островов Бонинского архипелага. И только благодаря своевременному выходу в эфир и связи с советскими портами (а значит, и со всем миром) флотилия не была уничтожена. Историк В. Иваницкий, подробно описавший эти события в своей книге, считает, что это была «грозная, но пока неразгаданная прелюдия к Перл-Харбор».
Китобойная флотилия «Алеут» пришвартовалась в бухте Золотой рог вблизи Владивостока 21 февраля 1933 года. За инцидент с японской военно-морской базой капитан Бургхард решением «сверху» был снят с должности, а капитан-директором был вновь назначен А. Дудник.
Приняв флотилию, он сразу же в срочном порядке начал готовиться к первому промысловому рейсу. Самую большую трудность капитан видел в подборе команды. В рейс шли все прибывшие с «Алеутом» иностранные специалисты – три гарпунера, два наблюдателя за китами, специалисты по разделке туш китов, механик жирзавода и даже один матрос первого класса. А. Дудник делал большую ставку на иностранцев, так как в экипаже, насчитывавшем более ста человек, только трое в какой-то мере знали китобойное дело. Необученность большинства членов экипажа представляла самую большую трудность.
28 мая 1933 года «Алеут» начал свой первый промысловый рейс. Первого кита, пятнадцатиметрового кашалота, добыли у берегов Камчатки. Все свободные от вахты члены экипажа вышли встречать этого кита. Уже на китобазе родилась традиция посвящения в китобои: для того чтобы стать настоящим китобоем, оказывается, надо было похлопать кита «по животику». Не знаю, чей это приоритет, но о существовании символического клуба «Похлопай кита» писали давно. В него вступали те, кто имел возможность в Антарктике похлопать или погладить по голове показавшегося из полыньи, чтобы подышать воздухом, кита – малого полосатика. Когда кашалота поднимали по слипу на разделочную палубу, то над пустынным морем раздавалась музыка. Это судовой духовой оркестр играл советский гимн «Интернационал».
Следующим добытым китом был знаменитый синий кит, или блювал, – самое большое животное планеты. Поднимали гиганта двумя 30-тонными лебедками. Его длина была 26.5 метров, и он не умещался на кормовой разделочной площадке. И разделывали его трое суток! Трое суток тяжелой и достаточно опасной работы по щиколотку в крови и жире.
Китов было много, тем не менее руководство посчитало необходимым обследовать все прибрежные районы Берингова моря и даже выйти в Чукотское море. Во всех районах добыча китов шла успешно.
Первый рейс флотилии был завершен 6 ноября. План добычи китов был выполнен и даже перевыполнен, но руководство флотилии было недовольно ассортиментом выпущенной продукции. Консервов было выпущено мало, всего 415 ящиков, а 1114 тонн жира оказались низкого качества из-за повышенной кислотности. Но уже во втором рейсе было добыто 339 китов и выработано 4574 ящика консервов. Не вызывает никаких сомнений, что это заслуга вала, а точнее, его отсутствие. Через некоторое время добыча китов возрастает в пять раз и будет соответствующий план по сырцу, валу и никаких консервов, консервная линия будет снята вообще. Жир плохой? Наплевать! Лишь бы было добыто побольше сырца. Вот и тухли уже добытые киты. Моряки шутили: «Хорошо еще, что вода холодная, тухли киты меньше».
Надо сказать, что в советской литературе практически нет или, во всяком случае, очень мало описаний первых лет работы советской китобойной флотилии.
Один из первых советских исследователей китов Борис Зенкович в книге «Вокруг света за китами» достаточно правдиво описывает первый рейс флотилии, добычу первых китов и работу иностранных специалистов. Этого нельзя сказать про последующие описания. Так, Анатолий Вахов в книге «Фонтаны на горизонте» нагородил такое, что читать ее сейчас и стыдно, и даже противно. Книга пытается создать впечатление, что реакционные силы всего мира ополчились на советских китобоев. Книга наполнена шпиономанией и ненавистью ко всему иноземному. Иностранные специалисты все либо горькие пьяницы, либо шпионы и диверсанты. Создается такое впечатление, что и киты тоже все вражеские агенты: то они выпрыгивают из воды, чтобы упасть на китобоец, то бьют его по корме и ломают винт. Марсовый наблюдатель по злому умыслу иностранного гарпунера падает с большой высоты вместе с ломающейся мачтой на палубу судна. Японцы ловят судно в специально расставленные сети. Китобазу пытаются сжечь или захватить в плен с помощью военных судов. Внедрившиеся в нашу советскую действительность вражеские агенты топят ни больше ни меньше, как транспорт, снабжающий флотилию углем.
А иностранные фирмы шлют плохой уголь и китовые канаты.
Очевидно, в целях конспирации Вахов переименовывает единственную и известную на весь мир советскую китобойную флотилию «Алеут» в «Приморье», а китобойные суда в «Труд» и «Фронт». Вот попробуй догадайся!
Вот только несколько цитат из этой постыдной книги: «Вокруг поднимались фонтаны воды от рвущихся снарядов. Американцы вели беглый огонь. Наводчики у них были, как видно, не особенно опытные: снаряды летели мимо китов. Но вот один кит рванулся и ушел на глубину… Морякам давно известно, что американские китобои бьют всех встречающихся на пути китов, не щадя ни малых, ни сосунков… Вся охота иностранцев – это сплошное истребление китов…»
Вот еще характерная цитата из этой книги: «Степанов (политический помощник капитана) сказал: «Борьба так не закончится. Еще раз придется встретиться с врагом! Врагу не поздоровится!»
Кончается все «благополучно»: враги, почти все троцкисты, сурово наказаны, а советская действительность, естественно, торжествует.
То, что я посчитал нужным привести из книги Анатолия Бахова, является неправдой о советском китобойном промысле. Так, в частности, мне удалось пообщаться на промысле с китобоями, которые еще работали с иностранными специалистами. Мнение у всех было однозначным: хорошие они ребята! И, конечно же, не было никаких американских хищников-китобоев и тем более каких-то шпионов и диверсионных актов. Это была писательская и, по существу, грязная ложь, показательная для того периода, периода так называемой холодной войны, и имевшая четкую ориентацию: оболванивание читателя, нагнетание шпиономании и всеобщей подозрительности, и позднее получившая даже полуофициальное название «контрпропаганда».
А правда была такая: суровые будни первых лет нового для страны промысла. Россия голодала, власть громила так называемых кулаков и загоняла людей в колхозы. Нарастали масштабы репрессий.
Альфред Антонович Берзин
Книга Альфреда Берзина это первая попытка очевидца рассказать о преступлениях советского китобойного промысла. Это объективное описание безобразия, происходившего в Антарктике на борту китовых баз с примерами бездушия и варварства. Удачное сочетание научной достоверности изложения со свидетельствами очевидцев событий, делает предлагаемую вниманию читателю книгу уникальной, не говоря уже о том, что это первый честный рассказ о тайнах советского китобойного промысла. А. Яблоков 09.02.1995 г.
Правда о советском китобойном промысле
Альфред Антонович Берзин
Рецензор А. В. Яблоков
Корректура, дизайн Компания ООО АйДжи-групп
© Альфред Антонович Берзин, 2021
ISBN 978-5-0055-3835-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Автор в бухте Моржовая 1958 г.
Я всегда осуждал (а сделать что-либо большее было не в наших силах и возможностях) незаконный, а порой и хищнический промысел китов, который вел Союз. Десятки документов (рапорты, докладные, протоколы выступлений на ученых советах и совещаниях разного уровня) тому свидетели. Но ни один из этих документов не увидел света, на всех ставился зловещий гриф «секретно». Мое отношение к промыслу будет отражено в книге с цитированием материалов тех лет. Я не был и не хотел быть членом коммунистической партии. Но всегда был достаточно законопослушным, и у меня никогда не было мысли сделать достоянием гласности то, что я обещал держать в тайне. Более того, я совершенно искренне препятствовал утечке любой закрытой информации, осуществляя роль эксперта по китобойному промыслу Приморского крайлита. Того требовали интересы государства тех лет.
Не знаю, насколько это прозвучало в книге, но я и раньше, во время китобойного промысла, и сейчас, в этой книге, практически не обвиняю непосредственно самих китобоев в том, что творилось на промысле китов, особенно в последние годы. Это было бы то же, что обвинять солдат в прегрешениях войны. А кто же виноват? Об этом я попытался рассказать в своей книге.
Надеюсь, что прежние неблаговидные времена ушли в прошлое, а обновленная власть разрешила реанимировать правду об истории страны, даже самую жестокую. Расставлены верные акценты и даны правильные оценки многим событиям в стране в разные периоды строительства коммунизма и социализма. Рассекретили все, что можно было рассекретить. Рассекретили и значительную часть документов по китобойному промыслу.
Но ничего из этих материалов, кроме отдельных цифр в таблицах в узкоспециализированных изданиях, пока не было предано огласке. Не было сделано никакого анализа и осмысливания происходившего.
Далее с этим соглашаться совершенно недопустимо ни с гражданской позиции, ни с позиции ученого, продолжать игру в прятки и не попытаться восстановить тщательно скрываемую правду о советском китобойном промысле.
г. Владивосток. Июнь 1994 года
Глава 1
Начало
С провозглашением на русском Дальнем Востоке советской власти в повестку дня встал вопрос об использовании морских богатств, в том числе и китов. Однако в разоренной стране некогда было думать о немедленном создании отечественного китобойного промысла. Было решено передать китобойное дело в руки иностранцев. В 1923 году советское правительство предоставило концессию норвежскому акционерному обществу «Вега» сроком на пятнадцать лет с правом охоты на китов в Беринговом и Чукотском морях. Общество располагало пятью китобойцами и китобойной базой «Командорен-1». За два сезона флотилия добыла около шестисот китов, но потом, как описывается в советской литературе, за нарушение правил ведения промысла договор был расторгнут.
Советское правительство принимает решение начать отечественный китобойный промысел. В 1929 году Акционерное камчатское общество (АКО) покупает в Америке большой, в одиннадцать тысяч тонн, грузовой пароход «Глен-Ридж» постройки 1919 г. и перегоняет его в Европу, в город Осло, где по первому варианту планировалось его переоборудование. Возглавил перегон, а позднее и руководил переоборудованием известный капитан дальнего плавания А. Дудник. В Осло в беседе с советским полпредом в Норвегии Александрой Михайловной Коллонтай Александр Дудник предлагает переименовать «Глен-Ридж» в «Алеут» в честь маленькой, но мужественной народности, проживающей на суровых Командорских островах.
Однако переоборудование «Алеута» в Норвегии сорвалось из-за давления со стороны могущественных китобойных компаний, не желавших появления в Тихом океане еще одной флотилии. Капитан Дудник получает указание перегнать «Алеут» в Ленинград, где он становится для переоборудования на военный судостроительный завод.
Сухогрузный пароход должен был стать современной по тем временам китобойной базой-фабрикой со слипом, жирзаводом с котлами для варки сырья и оборудованием для разделки китовых туш. Между тем на заводе не было специалистов, имевших дело с китобазами, да и технические возможности завода были весьма скромными. В связи с этим возникли определенные трудности, но эти трудности были естественные и понятные. Но появились трудности надуманные и искусственные, а потому для нормального человека непонятные. Типичный вариант: высокое руководство отдает распоряжение, а «низы» либо вообще его не получают, либо под любым предлогом его не выполнят. Или, наоборот, руководство никак не реагирует на запросы с мест. Этот новый тип советских отвратительных хозяйственных взаимоотношений руководителей разных рангов в гиперболизированном виде отразил в сатирической сцене артист Аркадий Райкин. Смыл сцены в том, что руководители отрасли, получив запрос с какого-нибудь, к примеру, металлозавода, не желая ни думать, ни тем более что-то делать, решают: «Давайте запустим дурочку!» И отправляют телеграмму: «Грузите апельсины бочками!» Так в нашу жизнь уже без авторства вошло крылатое выражение «запустить дурочку».
А тут на заводе, как сговорившись (а может, это так и было), специалисты-кораблестроители заявили, что из сухогрузного парохода сделать китобойную базу невозможно.
Словом, большое перспективное дело увязло в бюрократической трясине. Александр Дудник везде натыкался на глухую стену равнодушия и чванства. Это поднимала голову и уже начинала давать ростки административно-командная система, которая позднее расцвела пышным цветом и плодами которой мы сыты по горло.
Союзник у капитана Дудника появился неожиданно и с неожиданной стороны. Им оказался выдающийся ученый и кораблестроитель академик Алексей Николаевич Крылов. Глубоко ознакомившись с состоянием дел и со всеми документами, а также аргументами оппозиции, он заверил Дудника в том, что из «Алеута» получится великолепная китобаза.
Решительная поддержка известного ученого сыграла свою роль: переоборудование парохода получило статус правительственного задания и велось широким фронтом. В те годы такого статуса было еще достаточно по молодости системы. Но тем не менее все было непросто: на всех этапах работы приходилось решать задачи большой технической трудности: и при корпусных работах, и в трюмах, и на палубах. Из-за проволочек завода выйти на промысел в 1931 году «Алеут» уже не смог.
Творческая инициатива, настойчивость и целеустремленность Александра Дудника была не по душе местному начальству, и началась борьба за выживание. А. Дудник не смог превзойти самого себя и после очередной бессмысленной тяжбы попросил освободить его от обязанностей капитана «Алеута». Но этого только и ждали вышестоящие начальники и, не боясь, что могут сорвать начатое государственное дело, одним росчерком пера ему предложили незамедлительно передать дела капитану Бургхарду. Сорвется государственное дело? Наплевать! Наверное, это начиналось то время, когда никто ни за что уже не отвечал и когда родилось крылатое, но труднообъяснимое, чисто советское выражение «всем все до лампочки».
Но вот после стольких мытарств переоборудование было закончено, и 27 июля 1932 года «Алеут» тремя гудками простился с родным портом и отправился в многомесячное плавание по маршруту Ленинград – Киль – Ямайка – Панамский канал – острова Ревилья-Хихедо – Сан-Франциско – Берингово море. Отсюда по окончании промысла предполагалось следовать в порт приписки Владивосток.
В порт города Киль из Норвегии прибыли вновь построенные для флотилии «Алеут» три паровых китобойных судна. Им были присвоены названия, созвучные эпохе: «Трудфрон», «Авангард» и «Энтузиаст».
Не имея никакого опыта в промысле китов, советское руководство пригласило для работы на флотилии иностранцев разных специальностей и разных национальностей. Это были и норвежцы, и немцы, и шведы, и американцы, которые также прибыли на «Алеут».
16 августа флотилия, теперь уже в полном составе выйдя из Киля, проходит Атлантический океан, Саргассово и Карибское моря, а затем и Панамский канал. 12 октября флотилия встречается в Тихом океане. У островов Ревилья-Хихедо было решено провести пробный отстрел китов. И вот 25 октября были убиты первые киты и открыта новая страница в старинном промысле народов России. Так зародился советский китобойный промысел, который продолжался без малого пять десятилетий.
Тут в планах руководства «Алеута» происходят изменения. Всем очевидно, что идти на промысел, по существу, зимой не имеет смысла, и принимается, как оказалось, правильное решение: продолжить опытный промысел китов у островов Ревилья-Хихедо, после чего, зайдя в Гонолулу, следовать во Владивосток. За две недели охоты был добыт двадцать один кит и в трюмы базы были опущены первые десятки тонн ценнейшей продукции собственного производства.
Флотилия взяла курс на северо-запад в направлении родных берегов.
Далее произошли события, совершенно неожиданные для экипажа флотилии. Не упоминалось о них до последних лет и в советской литературе. Спасаясь от сильнейшего тайфуна, разразившегося в канун Нового года, суда оказываются на совершенно секретной, не указанной на штурманских картах, никому не известной японской военно-морской базе с дальнобойными морскими орудиями и подводными лодками, расположенной на одном из островов Бонинского архипелага. И только благодаря своевременному выходу в эфир и связи с советскими портами (а значит, и со всем миром) флотилия не была уничтожена. Историк В. Иваницкий, подробно описавший эти события в своей книге, считает, что это была «грозная, но пока неразгаданная прелюдия к Перл-Харбор».
Китобойная флотилия «Алеут» пришвартовалась в бухте Золотой рог вблизи Владивостока 21 февраля 1933 года. За инцидент с японской военно-морской базой капитан Бургхард решением «сверху» был снят с должности, а капитан-директором был вновь назначен А. Дудник.
Приняв флотилию, он сразу же в срочном порядке начал готовиться к первому промысловому рейсу. Самую большую трудность капитан видел в подборе команды. В рейс шли все прибывшие с «Алеутом» иностранные специалисты – три гарпунера, два наблюдателя за китами, специалисты по разделке туш китов, механик жирзавода и даже один матрос первого класса. А. Дудник делал большую ставку на иностранцев, так как в экипаже, насчитывавшем более ста человек, только трое в какой-то мере знали китобойное дело. Необученность большинства членов экипажа представляла самую большую трудность.
28 мая 1933 года «Алеут» начал свой первый промысловый рейс. Первого кита, пятнадцатиметрового кашалота, добыли у берегов Камчатки. Все свободные от вахты члены экипажа вышли встречать этого кита. Уже на китобазе родилась традиция посвящения в китобои: для того чтобы стать настоящим китобоем, оказывается, надо было похлопать кита «по животику». Не знаю, чей это приоритет, но о существовании символического клуба «Похлопай кита» писали давно. В него вступали те, кто имел возможность в Антарктике похлопать или погладить по голове показавшегося из полыньи, чтобы подышать воздухом, кита – малого полосатика. Когда кашалота поднимали по слипу на разделочную палубу, то над пустынным морем раздавалась музыка. Это судовой духовой оркестр играл советский гимн «Интернационал».
Следующим добытым китом был знаменитый синий кит, или блювал, – самое большое животное планеты. Поднимали гиганта двумя 30-тонными лебедками. Его длина была 26.5 метров, и он не умещался на кормовой разделочной площадке. И разделывали его трое суток! Трое суток тяжелой и достаточно опасной работы по щиколотку в крови и жире.
Китов было много, тем не менее руководство посчитало необходимым обследовать все прибрежные районы Берингова моря и даже выйти в Чукотское море. Во всех районах добыча китов шла успешно.
Первый рейс флотилии был завершен 6 ноября. План добычи китов был выполнен и даже перевыполнен, но руководство флотилии было недовольно ассортиментом выпущенной продукции. Консервов было выпущено мало, всего 415 ящиков, а 1114 тонн жира оказались низкого качества из-за повышенной кислотности. Но уже во втором рейсе было добыто 339 китов и выработано 4574 ящика консервов. Не вызывает никаких сомнений, что это заслуга вала, а точнее, его отсутствие. Через некоторое время добыча китов возрастает в пять раз и будет соответствующий план по сырцу, валу и никаких консервов, консервная линия будет снята вообще. Жир плохой? Наплевать! Лишь бы было добыто побольше сырца. Вот и тухли уже добытые киты. Моряки шутили: «Хорошо еще, что вода холодная, тухли киты меньше».
Надо сказать, что в советской литературе практически нет или, во всяком случае, очень мало описаний первых лет работы советской китобойной флотилии.
Один из первых советских исследователей китов Борис Зенкович в книге «Вокруг света за китами» достаточно правдиво описывает первый рейс флотилии, добычу первых китов и работу иностранных специалистов. Этого нельзя сказать про последующие описания. Так, Анатолий Вахов в книге «Фонтаны на горизонте» нагородил такое, что читать ее сейчас и стыдно, и даже противно. Книга пытается создать впечатление, что реакционные силы всего мира ополчились на советских китобоев. Книга наполнена шпиономанией и ненавистью ко всему иноземному. Иностранные специалисты все либо горькие пьяницы, либо шпионы и диверсанты. Создается такое впечатление, что и киты тоже все вражеские агенты: то они выпрыгивают из воды, чтобы упасть на китобоец, то бьют его по корме и ломают винт. Марсовый наблюдатель по злому умыслу иностранного гарпунера падает с большой высоты вместе с ломающейся мачтой на палубу судна. Японцы ловят судно в специально расставленные сети. Китобазу пытаются сжечь или захватить в плен с помощью военных судов. Внедрившиеся в нашу советскую действительность вражеские агенты топят ни больше ни меньше, как транспорт, снабжающий флотилию углем.
А иностранные фирмы шлют плохой уголь и китовые канаты.
Очевидно, в целях конспирации Вахов переименовывает единственную и известную на весь мир советскую китобойную флотилию «Алеут» в «Приморье», а китобойные суда в «Труд» и «Фронт». Вот попробуй догадайся!
Вот только несколько цитат из этой постыдной книги: «Вокруг поднимались фонтаны воды от рвущихся снарядов. Американцы вели беглый огонь. Наводчики у них были, как видно, не особенно опытные: снаряды летели мимо китов. Но вот один кит рванулся и ушел на глубину… Морякам давно известно, что американские китобои бьют всех встречающихся на пути китов, не щадя ни малых, ни сосунков… Вся охота иностранцев – это сплошное истребление китов…»
Вот еще характерная цитата из этой книги: «Степанов (политический помощник капитана) сказал: «Борьба так не закончится. Еще раз придется встретиться с врагом! Врагу не поздоровится!»
Кончается все «благополучно»: враги, почти все троцкисты, сурово наказаны, а советская действительность, естественно, торжествует.
То, что я посчитал нужным привести из книги Анатолия Бахова, является неправдой о советском китобойном промысле. Так, в частности, мне удалось пообщаться на промысле с китобоями, которые еще работали с иностранными специалистами. Мнение у всех было однозначным: хорошие они ребята! И, конечно же, не было никаких американских хищников-китобоев и тем более каких-то шпионов и диверсионных актов. Это была писательская и, по существу, грязная ложь, показательная для того периода, периода так называемой холодной войны, и имевшая четкую ориентацию: оболванивание читателя, нагнетание шпиономании и всеобщей подозрительности, и позднее получившая даже полуофициальное название «контрпропаганда».
А правда была такая: суровые будни первых лет нового для страны промысла. Россия голодала, власть громила так называемых кулаков и загоняла людей в колхозы. Нарастали масштабы репрессий.